Международная торговля услугами

Хотя  Всеобщая декларация прав человека 1948 г. и провозглашает (с рекомендательной силой, свойственной резолюциям Генеральной  Ассамблеи ООН) принцип: "Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну" (ст. 13, п. 2), "право" это отнюдь не подкрепляется соответствующими обязанностями государств принимать таких покидающих свои страны лиц, и до сего времени в международном праве на универсальном уровне отсутствует общий порядок регулирования, причем не положения мигрантов (это регулируется), а как таковой трансграничной миграции людей вообще и людей в качестве рабочей силы в частности. Единственной, пожалуй, обычноправовой международной нормой (подтвержденной и во Всеобщей декларации прав человека - ст. 7) является норма, признающая за иностранцем, получившим доступ в страну, право на пользование некоторой минимальной правосубъектностью, а именно: право "на равную защиту закона" и "на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации" в нарушение Декларации. Но пределы такой защиты дискреционны, как и сам доступ иностранцев в страну.

В настоящее  время миграция (как в форме  эмиграции, так и, особенно, иммиграции) повсюду регулируется почти безраздельно государствами. Иммиграционные компетенция и политика свято сохраняются в качестве составных суверенных прав за самими государствами. Это касается, в частности: доступа иностранной рабочей силы на внутринациональный рынок труда, предоставления разрешений на временное постоянное проживание (вид на жительство, "green cards" и т.п.), тем более гражданства, условий найма рабочей силы.

Лишь  Евросоюз в этом вопросе продвинулся  далеко, создав единый рынок труда, но только для резидентов Евросоюза, что же касается доступа резидентов третьих стран на этот рынок, режим  Евросоюза не более либерален, чем  в других промышленно развитых странах. Стремления к урегулированию проблем  трудовой миграции наблюдаются на региональном уровне и в других случаях. Например: Арабская конвенция (в рамках Лиги арабских государств) о перемещении рабочей  силы 1968 г.; Андский пакт о миграции трудящихся 1977 г. Впрочем, эта практика не меняет принципиального положения  дел: приток иностранной рабочей  силы остается в целом строго контролируемым, хотя и малоэффективным в жизни. Количество мигрантов-нелегалов измеряется миллионами, что прибавляет забот как МОТ, так и отдельным государствам по обеспечению условий жизни и трудоустройства мигрантов.

Роль  международного экономического права, на наш взгляд, ограничивается регулированием прежде всего трансграничных перемещений как таковых, причем не вообще мигрантов, но в их качестве рабочей силы как источника трудовых услуг; конкретно - в выработке международно-правового, конвенционного, во-первых, допуска мигрантов и, во-вторых, обеспечения режима предоставления ими трудовых услуг (национальный режим и т.д.).

Проблема  осложняется, однако, тем, что не всегда можно обеспечить, чтобы мигранты являлись именно поставщиками трудовых услуг, а не становсь некими "нахлебниками", ложащимися тяжелым бременем на социальную систему принимающего государства, а то и хуже - криминальными элементами. Но в этом и специфика человека как свободной личности, в конце концов, самостоятельно и не всегда законопослушно определяющей свое отношение к труду.

Реально вопросы допуска иностранцев  в страну и предоставления им прав на занятие трудовой иной деятельностью  в международно-правовой форме решаются в определенной мере путем заключения многочисленных двусторонних соглашений (конвенций) о поселении иностранных  лиц. Основное в этих соглашениях - уточнение  экономических секторов, открытых для  деятельности иностранцев, пользующихся таким образом преимуществами перед  другими иностранцами, не подпадающими под действие таких соглашений. Но соглашения эти отнюдь не предоставляют  прав на поселение соответствующих  лиц. И въезд и сроки пребывания иностранцев на основе соглашений полностью остаются дискреционным правом государств-участников. Вместе с тем правами, которыми наделяются лица государств - участников соглашений, могут в силу оговорок о наибольшем благоприятствовании о национальном режиме, включенных в договоры стран-участниц с третьими государствами, воспользоваться в соответствующих случаях ца этих третьих государств.

Иногда  регулируются также довольно скупо  права иностранцев на осуществление  инвестиционной деятельности в специальных, обычно двусторонних соглашениях о  поощрении и защите инвестиций.

Универсальный международно-правовой режим трансграничных переходов людей (в любом их качестве) отсутствует.

Характерно, что ГАТС практически почти полностью  обходит стороной один их основных видов международных услуг - трудовые услуги, рынок рабочей силы.

Самое большее, на что смогли пойти в рамках ВТО  и ГАТС в направлении робкого  приближения к общему рынку труда, - это обусловить (в так называемом Третьем Протоколе к ГАТС 1995 г. о перемещении физических лиц) возможности  международного использования услуг  лишь для некоторых лиц, в основном так называемых "белых воротничков", по строгому перечню видов услуг, таких как: бухгалтерские, юридические, менеджерские, в зрелищной сфере, в высшем образовании. При этом услуги могут оказываться:

- в разрешительном  порядке;

- без обязательств принимающего государства разрешать коммерческую деятельность и заключать трудовые договоры;

- строго  в рамках соглашений об услугах;

- не более  чем, как правило, на трехлетний  срок.

По существу принципиальный уход от универсального урегулирования минимальных свобод на международном глобальном рынке  труда, т.е. практически исключение человека как личности из разрекламированной концепции торгово-предпринимательской  интеграции, "глобализма", - самое  наглядное разоблачение этой концепции  как исключительно торговой, вполне игнорирующей так называемое "человеческое измерение".

Разумеется, слишком велик разрыв уровней  жизни между "богатым Севером" и "бедным Югом". Хотя приток с  Юга дешевой рабочей силы экономически мог бы даже быть выгоден и для  Севера, и для Юга, открыть шлюзы  для такой миграции по многим политическим и социальным причинам невозможно. Выравнивание уровней жизни между  благополучным индустриальным Севером  и "бедным" Югом - дело долгое и  сложное, не на одно поколение людей и пока что за полвека не далеко продвинувшееся, несмотря на всю "помощь" развивающимся странам, оказываемую, а более - прокламируемую со стороны промышленно развитых стран.

Что же касается текущей торговой, по сути односторонней "глобализации", она скорее тормозит, нежели помогает ликвидации фатального разрыва между Севером и Югом, ибо в условиях свободы торговли и конкуренции Юг никак не сможет стать настолько конкурентным, чтобы  реально догнать Север, а следовательно, последний "обречен" богатеть, а первый, во всяком случае относительно, - беднеть. Социальная же напряженность, включая экстремистские, религиозно окрашенные ее проявления, имеет тенденцию даже обостряться. Диспропорции экономического развития демонстрируются показателями так называемых "terms of trade": цены на промышленную продукцию и на услуги Севера растут быстрее, нежели цены на аграрно-сырьевую продукцию Юга. В результате баланс выгод от торговой глобализации оказывается на стороне "богатого Севера".