Горе от ума

    И куда ощутимее, чем на панорамах, явлен в комедии народный фон Москвы; Москва крепостная, дворовая, все эти Петрушки с разодранным локтем, Фильки и Фомки,   вся Москва – Русь, - бодрый, умный наш народ, обозы крепостных детей, вывезенных из деревни, превращающихся в зефиров и амуров крепостного барского театра где – нибудь в Останкине или на малой Никитинской у богача Позднякова.

    Что касается радующих глаз историка мельчайших деталей, то никакая документальность не сравнится с едкой, беспощадной сатирой Грибоедова на аристократок тогдашней Москвы, на их пристрастие к модам. В седьмой сцене третьего акта дамы и девицы, явившиеся в гости к Фамусову, осматривают одна другую с головы до ног и щебечут :

    1 –ая гняжна

    Какой фасон прекрасный!

    2 –ая княжна

    Какие складочки!

    1 – ая княжна

    Обшита  бахрамой.

    Наталия Дмитриевна

    Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный!...

    Тюрлюрлю  атласный – поистине шедевр по той  сатирической ёмкости, какая в этом забавном слове заключена. Речь идёт об атласной накидке, которая приводило  в восторг её обладательницу, богатую барыню Наталию Дмитриевну Горич. Это светская дама и её собеседницы княжны тухоуховские и не подозревали о непреличии французского словечка тюрлюрлю, так мило звучащего. Зато хорошо зная о многомыслии этого уличного парижского словца сам грибоедов. На уличном парижском жаргоне, на котором говорили искусницы модных лавок, всучившие московской барыне вместе с новинкой парижской моды ещё и парижское словцо тюрлюрлю, слово это означало и припев старинной песенки, и гитару, под которую песенка пелась   (тюрлерлет), и шаль, под которой носила гитару уличная певица в старые времена, и, наконец, общедоступную девицу. Так что весёленьким словцом тюрлюрлю, так сказать, пригвоздил московскую барыню – модницу тех времён, вечно болтавшую по – французки , не зная как следует языка и не подозревая тем самым тем самым, что парижская светская дама не употребила бы этого весёленького словечка в светском обществе.

    Одно  из устойчивых понятий, которое возникло в связи с комедией «Горе от ума» в работах критиков и исследователей,- это понятие «Грибоедовская Москва». В середине 1870 – х годов П.А. Вяземский, в молодые годы современник и хороший знакомый Грибоедова, пишет статью под названием «Грибоедовская москва»

    Понятие «вся Москва в связи с комедией Грибоедова употреблял и А.С. Пушкин. В черновом наброске с строфе   LI  главы седьмой романа «Евгений Онегин» читаем:

    Как живо грибоедов

    В сатире внуков описал,

    Как описал Фонвизин дедов,

    Созвал  он всю Москву на бал.

    Из  чего складывается в комедии этот образ Грибоедовской Москвы?

    Во  первых из упоминаний и описаний некоторых  знаменательных и характерных для  московского топоса элементов.

    Так в комедии устами Фамусова дважды характеризуется кузнецкий мост – одна из центральных улиц Москвы с её магазинами и модными лавками, преимущественно иностранными, французскими в первую очередь.

    А все кузнецкий мост и вечные французы,

    Откуда  моды к нам, и авторы, и музы:

    Губители  карманов и сердец.

    - вот он, кузнецкий мост, наряды  и обновы…

    Несколько раз в комедии упоминается  английский клуб, членами которого были Фамусов, Чацкий и Репетилов. Это  весьма характерное для дворянской Москвы заведение с ограниченным числом членов. «Московский английский клуб славился обедами и карточной игрой … в  определённом смысле он формировал  в Москве общественное мнение, как здесь, в гостиных, за едой и картами, подвергались обсуждению все текущие события.  Тон в клубе задавали старики, составляющие большинство его членов».

    По  приезду в столицу  (как по прежнему называют Москову в комедии) Чацкий собирался посетить клуб:

    Потом, подумайте, член английского клуба,

    Я там дни целые пожертвую молве

    Про ум Молчалина, про душу Скалозуба.

    Из  английского клуба к концу  бала в дом Фамусова приезжает  Репетилов, который шумно рассказывает Чацкому о существовании в  клубе весьма своеобразного тайного общества:

    У нас есть общество, и тайные собрания

    По  четвергам. Секретнейший союз…

    Упоминается косвенно в комедии и одна из главных достопримечательностей Москва – Тверской бульвар, место прогулок и времяпровождения особой категории дворян – москвичей, названных Чацким «бульварными лицами».

    В реплике Хлестовой (д.III, я.10) упомянуто одно из окраинных, усадебных мест Москвы – Покровка («Час битый ехала с Покровки, силы нет»).

    И кузнецкий мост, и английский клуб, и тверской бульвар в комедии Грибоедова – не просто известные достопримечательности Москвы как топоса, они призваны характеризовать быт и нравы определённых кругов московского общества.

    Москва  в грибоедовской комедии –  это устойчиво – обобщённый образ (если не символ) определённого уклада жизни, нравственной философии, социальной психологии и поведения.

    Именно  об этой Москве говорят многие действующие  лица. Один из первых вопрос Чацкого: «Что нового покажет мне Москва ?» и одна из первых реакций на его слова о консерватизме московской жизни – реплика Софьи :  «гоненье на Москву». Проходящая через всю комедию тема Москвы выявляет противоположность точек зрения на неё со стороны прежде всего Чацкого и Фамусова. Эта противоположность выявляется как в их диалогах – спорах, так и в итоговых репликах.

    Чацкий

    Нет! недоволен я Москвой …

    Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.

    Фамусов

    Безумный! что он тут за чепуху молол!

    Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!

    Та  же Москва как символ определённого  социально – культурного уклада и образа жизни имеется в виду и в других репликах Фамусова («что за тузы в Москве живут и умирают», «в Москве прибавят вечно втрое») и Чацкого («да и кому в Москве не зажимали рты обеды ужины и танцы»).

    В понятие «Грибоедовской Москв» входит главным образом Москва фамусовская. Именно она находится в центре художественного внимания автора «Горе от ума», именно с нею и её представителями сталкивается главный герой произведения.

    Образ фамусовской Москвы создаётся в  комедии в основном двумя способами. В первых двух действиях Москву представляют Фамусов и Софья, Молчалин и скалозуб, а также широкая панорама московской жизни и быта, уклада и нравов, морали и психологии людей фамусовского круга, которая возникает из речей этих персонажей и их идейного оппонента – Чацкого. В двух последних действиях на сцену является целая толпа персонажей – гостей на балу в доме Фамусова, теперь через их образы, их поведение, манеры и речи, их реакцию на речи Чацкого сплетню о его сумасшествии, образ фамусовской Москвы получает своё завершение. Выразительность и полноту этому образу придают также многочисленные в несценические лица, не действующие на сцене, но занимающие важное место в общей идейной и художественной структуре комедии.

    Если  брать речи, монологи действующих  лиц, то наиболее существенными для создания образа Москвы являются монологи Фамусова и Чацкого.

    Во  втором действии возникает своего рода  «диалог монологов» Фамусова и Чацкого, предметом которых как раз является Москва и москвичи фамусовского типа.

    Первая  пара таких монологов – это  «Вот то – то, все вы гордецы!» Фамусов и «И точно, начал свет глупеть «Чацкого, в которых чётко обозначены жизненная мораль и философия  «века минувшего» и «века нынешнего». Суть расхождений между позициями Чацкого и Фамусова последний кратко обобщит в действии третьем, когда скажет в доказательство безумия героя:

    - Побробуй о властях,   и нивесть  что расскажет!

    Чуть  низко поклонись, сгнись – ка кто  кольцом,

    Хоть  пред монаршим лицом,

    Так назовёт он подлецом!..

    Другой  диалог монологов в том же втором действии прямо касается темы Москвы и представляет собой со стороны  Фамусова – оду Москве, а со стороны  Чацкого – сатиру на Москву.

    В монологе Фамусова «вкус, батюшка, отменная манера» отчасти выражена философия жизни и поведения «московских жителей» его круга («но отцу и сыну честь», верность дворянским нормам морали и семьи, хлебосольство) и представлены в стиле оды разных их группы: «наша молодёжь» («в пятнадцать лет учителей научат!»), «наши старички» («прямые канцлеры в отставке - по уму!) и особенно московские дамы и девицы.

    А дамы? – сунься кто, попробуй, овладей;

    Судьи всему, везде, над ними нет судей;

    За  картами когда восстанут общим  бунтом,

    Дай бог терпение, - ведь сам я был  женат;

    Скомандовать велите перед фрунтом!

    Присутствовать  пошлите их в сенат!

    Ирина Власьевна! Лукерия Алексевна!

    Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!

    А дочек кто видел, - всяк голову повесь…

    Важность  этой части монолога Фамусова раскрывается по ходу действия комедии, когда открывается  и ярко выступает одна из колоритных особенностей фамусовской Москвы, а именно – «женская власть», влияние на всю жизнь и деятельность женщин, умелых и властных светских женщин  (упоминаемых с трепетом Татьяны Юрьевны и княгини Марьи Алексеевны, графини Хрюминой и княгини Тугоуховской, Хлестовой, Натальи Дмитриевны Горич и др.)

    Решительно  скажу: едва

    Другая  сыщется столица как Москва.

    - такими словами заканчивается  фамусовский гимн Москве.

    В монологе Чацкого «А судьи кто?» предстаёт та же Москва и те же московские жители, но в совершенно в другом освещении. В нём раскрывается то главное, о чём не сказал Фамусов и на чём держится жизнь московского барства (в том числе и его хлебосольства) – это крепостное рабство.

    В центре речи Чацкого – индивидуальные и групповые портреты богатых и знатных дворян – москвичей, которых объединяет поведение и психология рабовладельцев.

    Где, укажите нам, отечества отцы,

    Которых мы должны принять за образцы?

    Не  эти ли, грабительством богаты?

    Защиту  от суда в друзьях нашли, в родстве,

    Великолепные  соорудя палаты,

    Где разливаются в пирах и мотовстве  …

    С особой силой и гражданским негодованием обрисованы в монологе «Нестор негодяев знатных», который выменял преданных слуг – крепостных на «борзые три собаки», и помещик балетоман,

    Который для затей

    На  крепостной балет согнал на многих фурах

    От  матерей, отцов отторженных детей?!

    Сам погружён умом в зефирах и в амурах,

    Заставил всю Москву дивиться их красе!

    Но  должником не согласил к отсрочке:

    Амуры и зефиры все

    Распроданы  по одиночке!!!

    С двух разных точек зрения – Фамусова и Чацкого возникает по сути единый образ Москвы. Ода одного и сатира другого по сути дополняют одна другую: в похвальбе Фамусова содержится не намного меньше скрытой сатиры на Москву, чем в инвективах Чацкого.

    В монологе Фамусова обращают на себя внимание слова:

    На  всех московских есть особый отпечаток.

    В комедии Грибоедова они имеют значение эстетического принципа                      при изображении Москвы и москвичей и приобретают универсальный масштаб. Прилагательное «москвичей» становится в комедии выразительным эпитетом и характеристикой и распространяется на самые разные явления московской жизни, быта нравов.