Японская культура

Заложенная в природе  Японских островов постоянная угроза непредвиденных стихийных бедствий сформировала у народа душу, очень  чуткую к изменениям окружающей среды. Буддизм добавил сюда свою излюбленную  тему о непостоянстве мира. Обе  эти предпосылки сообща привели  японское искусство к воспеванию изменчивости, бренности.

Радоваться или грустить по поводу перемен, которые несет  с собой время, присуще всем народам. Но увидеть в недолговечности  источник красоты сумели, пожалуй, лишь японцы. Не случайно своим национальным цветком они избрали именно сакуру.

 Поэтизация изменчивости, недолговечности связана со взглядами буддистской секты дзэн, оставившей глубокий след в японской культуре. Смысл учения Будды, утверждают последователи дзэн, настолько глубок, что его нельзя  выразить словами. Его можно постигнуть не разумом, а интуицией; не через изучение священных текстов, а через некое внезапное озарение. Причем  к таким моментам чаще всего ведет созерцание природы, умение всегда находить согласие с окружающей средой, видеть значительность мелочей жизни.

Совершенствование прекраснее, чем совершенство; завершение полнее олицетворяет жизнь, чем завершенность. Поэтому больше всего способно поведать о красоте то произведение, в котором  не все договорено до конца. Японское искусство взяло на себя задачу быть красноречивым на языке недомолвок. И подобно тому как японец воспринимает иероглиф не просто как насколько штрихов кистью, а как некую идею, он умеет видеть на картине неизмеримо больше того, что на ней изображено.

Считая завершенность  несовместимой с вечным движением  жизни, японское искусство на том  же основании отрицает и симметрию. Мы настолько привыкли делить пространство на равные части, что, ставя на полку  вазу, совершенно инстинктивно помещаем ее посередине. Японец же машинально сдвинет  ее в сторону, ибо видит красоту  в асимметричном расположении декоративных элементов, в нарушенном равновесии, которое олицетворяет для него мир  живой и подвижный. Посуда на японском столе не имеет ничего общего с тем, что мы называет сервизом. Приезжие изумляются: что за разнобой! А японцу кажется безвкусицей видеть одну и ту же роспись и на тарелках, и на блюдах, и на чашках.

 Итак, наслаждаться искусством  значит для японцев вслушиваться в несказанное, любоваться невидимым. Таков жанр сумие – словно проступающие сквозь туман картины, сделанные черной тушью на мокрой бумаге, живопись недомолвок и намеков. Таковы хайку – стихотворения из единственной фразы, из одного поэтического образа; эта предельно сжатая форма способна нести в себе поистине бездонный подтекст. Таков театр Лио, где все пьесы играются на фоне одной и той же декорации в виде одинокой сосны и где каждое движение актера строго предписано и стилизовано.

Во всем этом проявляется  сознательная недосказанность, отражающая не бедность ума или недостаток воображения, а творческий прием, который уводит человека гораздо дальше конкретного  образа.

Красота как эстетическая категория для японцев заключается  в мимолетности, неповторимости. Движение души, взгляд, игра света и тени, игра красок. Красота по-японски –  не в вещах самих по себе, а  в их комбинациях, плетущих узор светотени. Японский художник может рисовать на песке, на воде, на асфальте. Такой рисунок  живет недолго, но он вполне удовлетворяет  и художника, и зрителя, которые успели увидеть и насладиться изображенным мгновением. “Некрасивое недопустимо”, только красивая вещь (не сама по себе, а в сочетании с другими вещами, поставленная в нужном месте в нужное время суток) может быть истинной. По мнению японцев, в природе нет некрасивого, надо просто научиться разглядеть красоту. Красота есть добро, она есть во всем и везде, а что красиво – то хорошо. Окакура Какудзо увещевал иностранцев, не понимавших поведения и ценностей японцев: “Дайте нам спокойно потягивать наш чай и любоваться бамбуковой рощей в бликах полуденного солнца, прислушиваясь к журчанию родника и шороху сосен, которые чудятся нам в бульканье котелка. Позвольте нам испытывать наслаждение от мимолетности и чарующей бесполезности вещей”.

Наивысшим проявлением понятия  «югэн» можно считать поэму из камня и песка, именуемую философским садом. Мастер чайной церемонии Соами создал его в монастыре Рёанзи в Киото за четыре столетия до того, как современные художники открыли язык абстрактного искусства иными путями. Некоторые американские туристы называют этот сад теннисным кортом, увидев там лишь прямоугольную площадку, посыпанную белым гравием, среди которого в беспорядке разбросано полтора десятка камней. Но это действительно поэзия. Глядя на сад, понимаешь, почему многие ультрамодные искания Запада представляются японцам вчерашним днем. Не следует пояснять, как в некоторых туристских путеводителях, что камни, торчащие из песчаных волн олицетворяют тигрицу, которая со своим выводком переплывает реку. Или что здесь изображены горные вершины под морем облаков. Слова бессильны передать до конца философский смысл Сада камней, его асимметричную гармонию, которая выражает вечность мира в его бесконечной изменчивости.

                                   ЯПОНСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР

Трудолюбие и связанное  с ним усердие во всех сферах трудовой деятельности – важнейшая черта  японского национального характера. Японское трудолюбие воспитано многовековыми  традициями земледельческой культуры поливного риса, требовавшими усердного  и прилежного труда. Сказались и  природные условия островной  горной страны с постоянной угрозой  землетрясений, тайфунов, наводнений, где человек для выживания  вынужден был полностью посвятить  себя труду. Образ склонившегося бамбука под тяжестью снега обрёл в Японии особый смысл: он символизирует выносливого и гибкого японца, который противостоит невзгодам и приспосабливается к самым неожиданным трудностям.

В Японии большое значение придаётся понятиям о «долге»  и «обязательстве», обычно называемые гири. Гири (с яп. «чувство долга») —  долг чести, определяемый традицией  поведения, некая моральная необходимость, заставляющая человека порой делать что-то против собственного желания  или вопреки собственной выгоде. Сегодня распространено больше под  названием го-он то хоко (досл. пер. с яп.:  го-он -  «феодальный сеньор награждает землей своих вассалов» + хоко — «нижестоящие испытывают благодарность к вышестоящим и будут стараться заплатить им уважением и преданностью»). Гири может осуществляться как поддержка (в том числе моральная), помощь, услуга или подарок. Хотя гири является общей социальной нормой поведения японцев, в некоторых случаях, например в отношениях среди молодёжи, к этому понятию относятся проще.

В Японии принята традиция обмениваться подарками: дарить подарки и обязательно получать в ответ на них аналогичный по ценности подарок — о-каэси (с яп. «возврат»). Дарение подарка может быть добровольным или ответным подарком, или же быть обязательным (вне зависимости от желания дарить, дарится даже врагу) подарком.

Известно стремление японцев  рано (в пятьдесят или в пятьдесят  с небольшим лет) удаляться от дел и предаваться эстетическому  наслаждению природой – деревьями, цветами, птицами, ветром и луной  – в соответствии с фурю (фурю состоит из иероглифов фу – ветер и рю – поток, понятие «ветра потока» передает чувство прекрасного). На протяжении многих веков в Японии культивировалось чувство прекрасного, превращалось постепенно в своего рода религиозный культ поклонения красоте, который широко распространялся среди всех слоев населения. В японском языке имеются эстетические понятия ханами – любование цветами, цукими – любование луной и юкими – любование снегом, выражающие существенную часть повседневной жизни. Традиция поклонения прекрасному передается от поколения к поколению. Она оказывается во всем, проявляется в чувствах, словах и поступках. Сами японцы считают, что присущее им особое чувство красоты – их национальное достояние, которым иностранцы могут только восхищаться.

Повышенная восприимчивость  к красоте сделала японцев  чрезвычайно эмоциональными. Им свойственно  смотреть на все с точки зрения личного переживания даже тогда, когда поставленная цель может быть достигнута лишь путем трезвого, объективного подхода. Конечно, любовь к прекрасному свойственна всем народам, но у японцев это – неотъемлемая часть национальной традиции.

Вообще традиция, точнее, традиционализм проник в поведение, промыслы и чаяния японской нации, стал важнейшей чертой ее характера. Сложившиеся  в японском обществе традиции особенно ярко выражают идею преемственности  в общественной жизни, закрепляя  национальные, культурные и бытовые  элементы. Японцы бережно относятся  к культурному наследию прошлого, они сохраняют классический театр, чайную церемонию, икэбану. В динамичном обществе ХХ в. японцы ищут опору в постоянстве и находят ее в традиционных формах искусства.

Японцы во всем видят смысл, уносящий корнями в далекую древность. На Новый год (празднества, кстати сказать, длятся целую неделю) у каждого  дома ставятся ветки сосны (символ долголетия, могущества), сливы и бамбука (символ постоянства и добродетели), развешиваются  пучки соломы и узкие бумажные полоски. Соломенные пучки затем сжигают, «чтобы отогнать злых духов», как это делали в старину. Особенно сильно влияние на японцев традиционных ценностей семейной системы, которая всегда носила консервативный характер. Действия индивида ограничивались определенными рамками – ориентацией на семейный коллектив, полное подчинение главе семьи.

Японцы перенимали у других то, что представляло для них интерес  на каждом конкретном этапе их исторического  развития. Любой элемент чужой  культуры осваивался таким образом, чтобы можно было его приспособить к японским условиям. В результате заимствования всегда носили прагматический характер, да и, по существу, заимствованиями  не были – скорее речь идет о своего рода трансформации применительно к социальным или иным потребностям Японии. Во всем этом процессе отчетливо просматривается устойчивый этноцентризм, явившийся питательной средой одной из доминирующих черт японского национального характера – гордости за свою нацию.

                                       ЯПОНЦЫ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ

Психологический облик современного японца, как и представителя любой  другой общности, определяется особенностями  национальной культуры, которая обладает большой устойчивостью ко всем изменениям в жизни общества. Это связано  с тем, что в основе культуры лежат  национальная история, язык народа, его  психология. Процессы модернизации и  заимствований не касаются глубинных  основ национальной психологии, которые  проявляются и у современного японца в общепринятых способах поведения.

Японец совсем не расположен к тому, чтобы отказываться от привычного. В национальном японском доме у него все по старинке. В токонома – встроенной нише – по-прежнему стоит букет икебаны и висит какэмоно (свиток) – картина или иероглифическое изречение. Конечно, национальный дом наполнен теперь атрибутами современной цивилизации, однако введенные в обиход предками вещи не оставили предназначенных им мест. По данным статистики, до 60% японцев живут еще в традиционных домиках, и там они со всех сторон окружены своими национальными вещами.

В современных японских городах получили распространение несколько типов квартир - двух-, трех-, четырех - и пятикомнатные; в них-то и живет основная масса горожан. Самые популярные – двух- и трехкомнатные малогабаритные квартиры. В комнате японской квартиры обычно по 12 с небольшим квадратных метров (шесть татами, как говорят японцы). Двухкомнатные квартиры бывают двух видов: с миниатюрной кухней или с кухней, достаточной для расположения семьи при трапезе.

Облик японских городских  квартир практически стандартен и весьма слабо согласуется с  традиционной эстетикой японского  национального дома. Бесконечные коробки на шкафах, полках, вешалках – свидетельство ограниченной площади жилища; множество разнообразных кукол, мягких игрушечных зверушек, разрисованных тарелок, фотографий, обрамленных гравюр и эстампов, расставленных по полкам, на телевизорах, на пианино.

Поведение японцев вне  дома отличается от привычного для нас. Жена и муж редко выходят из дома вместе. Обычно муж старается уйти куда-нибудь один. Следует заметить, что в Японии уже наметилась тенденция семейных прогулок по воскресеньям. В обычные же дни глава семьи проводит досуг с друзьями. Согласно статистике, лишь немногим более половины семейных японских мужчин из средних слоев населения возвращается домой к девяти часам вечера; в более зажиточных кругах общества этот процент падает до десяти. Японцы не очень-то стремятся вечером в свои квартиры, они стараются отдыхать вне дома.

Проблема качества жизни  многоаспектна. В общежитейском  понимании речь идет о том, как  человек живет, работает, отдыхает.…  В национальном масштабе существо и  особенности качества жизни связаны  с потреблением того, что производится. Чтобы представить себе сферу  потребления, точнее, личного потребления  в Японии, достаточно принять во внимание тот факт, что потребительские  расходы в этой стране составляют 53 – 55% объема валового национального  продукта, а с учетом социально-культурных фондов – около 65%. Данные статистики дают основание полагать, что в  Японии культивируется общество потребителей.

                                      ОСОБЕННОСТИ ОБЩЕНИЯ В ЯПОНИИ

Сфера и динамика общения  определяются социальными позициями, вступающими в общение, их положением в системе общественных отношений. В общении люди пользуются средствами, которые доступны им в их окружении: это устная или письменная речь, мимика, жесты и т. д. И поскольку  каждая культура имеет специфические  средства, можно говорить о национально-психологических  особенностях общения.

Японцы любят радоваться, смеяться, улыбаться. Они считают, что  боги, которым поклоняются люди, тоже улыбаются и даже смеются. Улыбка и смех в Японии могут означать разное – это признак дружеского расположения, и выражение сдержанности, скрытности, и открытое выражение эмоций, неловкости, вызванной затруднительным положением.

Как известно, в процессе общения собеседники часто кивают головами. У одних народов это  является знаком согласия, у других – знаком несогласия. У японцев  вертикальное быстрое движение головой  означает не «я согласен с вами», а  скорее «я внимательно слушаю вас».