Понятия «инкультурация», «энкультурация» и «социализация»

После длительного периода  полевых исследований племен американских индейцев Боас пришел к точке зрения, что любой культурный элемент должен пониматься только в целостном культурном контексте, частью которого он является. Именно Боас положил начало исследованиям культуры как целостности, как системы, состоящей из множества согласованных, внутренне связных, как бы “притертых” друг к другу частей. Заимствование элементов одной культуры другой культурой не может протекать как механический процесс и вовсе не является автоматическим следствием культурных контактов. Даже когда процесс заимствования происходит, заимствуемый элемент культуры переосмысляется и приобретает в иной культуре иное значение, нежели имел в той, откуда был заимствован. Так например, Боас утверждал, что “если звуковые стимулы произносятся на языке одной народности, а слышит их представитель другой народности, то последний не воспринимает их непосредственно, а интерпретирует и классифицирует их в категориях своего собственного языка, как минимум в первый момент.”[2]

Боас подчеркивает, что культурные формы имеют динамическую силу, которая определяет поведение масс индивидов, и "только из их мыслей и действий, из продуктов этих действий мы извлекаем концепцию культуры". Однако каждый индивид реагирует на одни и те же культурные модели по-своему, культурная и социальная активность людей принимает разнообразные формы. Поэтому Боас несколько дистанцировался от школы “Культура и Личность”, стремившуюся изучать культуру и психологию как единое целое. Однако роль Боас в развитии этого направления не должна занижаться. Вынесенный из немецкой традиции интерес к "гению народа" был созвучен ранней американской антропологии и создавал базу для интерпретации психологических различий. 

Место психологии в антропологических  исследованиях

В утверждениях Боаса о целях его антропологической работы психологии всегда отводилось центральное место. Еще в 1887 году он утверждал, что цель этнологии состоит в изучении этнологических и антропологических феноменов "в их историческом развитии и географическом распределении, и в их физиологическом и психологическом основании". Открытие законов "развития человеческого духа" он рассматривал как "важнейшую цель нашей науки". В 1901 году Боас говорил "об изучении человеческого ума" и "бесконечного разнообразия его форм" как "одной из целей антропологии". В обозрении "История антропологии" в 1904 году он рассматривал "психологическую антропологию" и "биологическую антропологию" как две основные ветви этой дисциплины. Основанием "психологической антропологии" Боаса, как и всей его антропологической мысли - была система эпистимологических и психологических положений.

В своем объяснении различий между немецкими понятиями  Natur- and Geisterswissenscaften, Боас формулирует ряд оппозиций, которые прошли через все его работы. С одной стороны, он говорит о “физицистах”, которые анализируют феномены относящиеся к реальному миру, так что посредством их систематического описания и сравнения составляющих элементов возможно вывести закон руководящий этими элементами. С другой, о “космографах”, которые изучают феномены "отношения и связи, которые субъективны и зарождаются в человеческом уме" и стремятся проникнуть в их секреты, сделать их “простыми и ясными", установить не закономерности, а "полное понимание". Несмотря на онтологическую нестабильность, присущую субъективным психологическим объектам, "изучение феноменов ради них самих имеет ценность, равную ценности закономерностей". Хотя при внешнем наблюдении два этнологических феномена могут казаться подобными, необходимо историческое изучение происхождения их качеств. Правда, при этом сам Боас, осуществляя исторические реконструкции и психологический анализ, пользовался скорее аналитическим методом “физицистов”, чем методом целостного понимания “космографов”.

Обсуждая в 1904 году в "Истории антропологии" место  психологической антропологии, он особо  противопоставляет "индивидуальную психологию и Volkerpsychologie, которая имеет дело "с теми психическими акциями, которые имеют место в каждом индивиде как социальной единице" и которые, как он полагает, ассоциируются с "социальной психологией", и подчеркивает, что "отношение Volkerpsychologie к индивидуальной психологии еще недостаточно исследовано”.

Хотя Боас и говорил, что конечной целью антропологии является установление законов культурного развития, в его собственных рассуждениях проявлялось все большее сомнение в возможности установления валидных категорий для сравнения культурных феноменов и, следовательно, растущий скептицизм по отношению к возможности установления законов, действующих в культурной области.  
 
 
 
 
 

Иррационализм и бессознательное в культуре

Как полагал Боас, хотя “в примитивном обществе существует тенденция к разнообразию ассоциаций, для рационалистического объяснения необходимо связать их с общими взглядами об устроении мира, характерными для данной культуры”, а в "нашей собственной культуре" ассоциации более инструментальны и рациональны, "потому что рационалистические тенденции нашего времени уничтожают многие линии ассоциаций", но различие это не являются глубокими. Наша собственная культура далеко не вся рациональна. "Тысячи действий и мыслительных процессов, составляющие наш обычный день, не отвечают строгим требованиям рационального. Мы не можем "ремоделировать, без серьезного эмоционального сопротивления, какие-либо фундаментальные связи мыслей и действий, которые детерминированы нашим восприятием в раннем возрасте и которые формируют бессознательную основу всех наших действий".[5]

Боас утверждал, что антропологические исследования, исходящие из точки зрения о бессознательном источнике психических феноменов, являются очень плодотворными, поскольку ни индивиды, ни целые народы не могут дать себе отчет об источниках своих культурных категорий. По мнению Боаса, "классификация концепций, тип ассоциаций, сопротивление изменениям" совершаются бессознательно и что "вторичное объяснение" (рационализация) - "один из наиболее важных антропологических феноменов" - распространен в нашем обществе не менее, чем в примитивном.”[6]

В 1920 году в "Методах  этнологии" Боас утверждает, что социальное поведение человека зависит в большой степени от ранних привычек, которые выработались прежде, чем человек начинает помнить себя и которые не проникают в его сознание. Но он сомневается, что теория Фрейда является универсальной и предостерегает против "грубых переносов новых методов психологических исследований" в сферу антропологии. В 1930 году в "Некоторых проблемах методологии в социальных науках" Боас утверждает, что "изучение динамики социальной жизни может быть понято только на основе влияния культуры на общество и реакции индивида на культуру, в которой он живет". В 1932 году в "Целях антропологических исследований" он пишет, что "было бы напрасным трудом искать социальные законы, не обращая при этом внимание на то, что будет названо социальной психологией, а именно, на реакцию индивида на культуру".[7]

Что в учении Боаса является наиболее важным для построения теоретических оснований современной этнопсихологии? Прежде всего, признание факта, что каждая культура имеет свой собственный уникальный путь развития, хотя и следует отвергнуть тот решительный культурный релятивизм — рассмотрение каждой отдельной культуры вне ее исторического контекста — который был присущ Боасу и большинству этнологов первой трети нашего столетия 
 
 
 
 
 

Идеи  Франца Боаса

В процессе своего развития психологическое направление в  этнологии несколько раз меняло название, сохраняя при этом концептуальную преемственность. Оно именовалось  сначала Исторической школой Франца Боаса, затем школой Культура и Личность, затем исследованиями «национального характера», а с шестидесятых годов по наше время — психологической антропологией, или, реже, этнопсихологией.

Идеи Франца Боаса (Frenz Boas, 1858 — 1942), послужили толчком к зарождению этнопсихологии. Именно идеи Боаса на десятилетия вперед определили основные теоретические постулаты не только психологической антропологии, но и ряда других магистральных направлений культурной антропологии. Боаса называют архитектором современной этнологии.

Фактически Боас предложил создавать этнологию абсолютно заново как бы на пустом месте, провозгласив, что все прежние этнологические школы имели ложные посылки и приводили к ложным выводам. Его идея состояла в том, чтобы заново накапливать этнографические данные (причем к качеству и доказательности материалов полевых исследований Боас предъявлял требования, значительного превышавшие те, что были приняты до него), а затем заново делать обобщения, постепенно вырабатывая новые методы и новые концепции.

 Главным тезисом  Боаса в научной полемике стало возражение против применение общих теорий и общих схем при изучении культуры различных племен и народов. «Мы должны понять процесс развития индивидуальных культур, — писал он, — прежде чем сможем попытаться установить законы развития культуры всего человечества.»

 В связи с  этим, он постоянно, на протяжении  всей жизни, настаивал на необходимости  детального и всестороннего изучения  этнологией конкретных культур,  ограниченных историко-географических  областей, хотя соглашался с тем,  что «не это есть конечная  цель развития нашей науки».

Боас исходил из той предпосылки, дающий максимальный простор для создания новых теорий и подходов, что каждая культура имеет свой собственный уникальный путь развития, то есть исходил из полного культурного плюрализма.

«Каждая культура, —  писал Боас, — может быть понята только как историческое явление». На этом историзме Боас настаивал во всех своих работах. «В целях исторического анализа мы рассматриваем каждую историческую конкретную проблему прежде всего как целое и пытаемся проследить пути ее развития в современную форму.» Изучаемое явление находится в постоянном движении. «Мнение о стабильности примитивной культуры не соответствует фактам, всюду, откуда мы имеем подобные сведения, мы видим формы предметов и обычаи в постоянном движении». Однако это вовсе не обязательно путь прогресса.

 Культура, в понимании  Боаса, это совокупность моделей поведения, которые человек усваивает в процессе взросления и принятия им своей культурной роли. Боас утверждал, что данные этнологии доказывают, что не только наш язык, но даже и наши эмоции являются результатом нашей общественной жизни и истории народа, к которому мы принадлежим.  

 Подходу Боаса был присущ вполне откровенный социокультурный детерминизм (то есть такой взгляд на человеческое общество, когда и поведение, и образ мыслей индивида целиком объясняются причинами социальными или культурными, а личностные особенности человека и его свободная воля игнорируется) при рассмотрении каждой конкретной культуры изнутри, с точки зрения ее носителя, и откровенный агностицизм (утверждение невозможности познать сущность и причины какого-либо явления, в частности, культурного развития) при рассмотрении той же культуры из вне.

История формирования культуры, ее будущее покрыты завесой  тайны. Сходство и различие культур  не зависит ни от их географической местоположения, ни от природных условий. Схожесть и различие культур на одном из этапов их развития вовсе не указывает на то, что та же культурная дистанция будет сохраняться и впоследствии. Все эти тезисы стали основополагающими для последующей антропологии.

 Историческая  этнология, в отличие от школы  Боаса, отрицает социокультурный детерминизм, но признает, что определенные пласты психологической организации являются культурно-детерминированными и присущи всем членам данного этноса.