Выйдя из училища, разночинцы должны были составить  новое сословие — «третий степень  людей» — ученых, художников, ремесленников, учителей, врачей (первые две «степени»  — дворяне и крестьяне). Об образовании и воспитании крестьянских детей не было сказано ничего. Крепостных ни в одно училище не принимали.

     В соответствии с «генеральным учреждением» были открыты: училище при Академии художеств (1764 г.); воспитательные дома — в Москве (1764 г.), в Петербурге (1770 г.); Общество двухсот благородных девиц в Петербурге (1764 г.) с отделением для мещанских девиц (1765 г.);  коммерческое училище (1772 г.), а также преобразованы кадетские корпуса.

     Для всех училищ были разработаны (Бецким) и изданы уставы. В них высказано немало гуманных и новых для своего времени педагогических идей. Вопреки всему опыту и теории старинной педагогики, утверждалось: «бить детей, грозить им и бранить, хотя и причины к тому бывают, есть существенное зло». Воспитанников надлежит изучать, находить среди детей обоего пола особенно способных с тем, чтобы развивать их природные дарования, «дабы произвести и превосходных людей по превосходству разума их и качества».

     Уставы  училищ утверждались императрицей и  получали, таким образом, значение официальных документов. Они неоднократно публиковались. Это способствовало распространению новых взглядов на воспитание. Однако в целом задуманное создание «новой породы людей» было полнейшей утопией.

     Глубоко неверным с педагогической точки  зрения был и основной тезис о превосходстве воспитания над обучением, о преимуществе «благонравия» над просвещенным разумом.

     Действительность  скоро показала, что сочинять уставы и проекты много проще, чем  создать удовлетворительное учебно-воспитательное учреждение. Благие пожелания Бецкого разбивались о неумение, невежество, недобросовестность большинства воспитателей. Особенно трудно было наладить дело в воспитательных домах, куда поступали тысячи подкидышей и «несчастнорожденных» младенцев.

     За  первые 15 лет существования Московского воспитательного дома в нем сменилось 9 главных надзирателей. Конечно, подобрать воспитателей, удовлетворявших высоким требованиям, было нелегко. Однако, честные, умные и дельные люди были. Но Бецкой не умел их найти. Будучи в принципе за то, чтобы воспитатели были из «природных россиян», он тем не менее обращался главным образом к иностранцам. Бецкой очень болезненно переживал недостатки в Воспитательном доме. В 1775 г. он писал Екатерине II о воспитателях: «...Ни один из них не проявил надежного умения; ни один не постигает настоящей цели учреждения; ни один не понимает его духа; они только заботятся о личных своих выгодах... ссорятся между собою и сплетничают...»⁸. Но замену им он намеревался искать опять-таки среди иностранцев.

     Мастера, которые обучали детей рукоделиям, педагогических навыков вовсе не имели, плохо обращались с детьми. На фабриках, куда воспитанников отдавали для обучения, их эксплуатировали, били, унижали их человеческое достоинство.  

     В 1779 г. Бецкой, потрясенный неудачей предположений в отношении воспитательных домов, признавался: «Я никогда и подумать не мог, чтоб до такой позорной крайности сие главнейшее дело... приставниками было пренебрежено»⁹. В первых воспитанниках он не нашел «ни малейшего послушания, никакой склонности к упражнениям и трудолюбию; ничего, кроме невежества, неповиновения и упрямства».

     Немногим  лучше было положение и в Академии художеств.

     Академия  художеств была основана еще в 1757 г. Она числилась при Московском университете, из которого были взяты  и ее первые ученики. В 1761 г. в ней было 68 учеников, распределявшихся по 3 классам и изучавших живопись, архитектуру, скульптуру.

     Президентом Академии был И. И. Шувалов, директором — архитектор А. Ф. Кокоринов. Преподавали: Ж.-Б. Валлен Деламот (архитектор), Н.-Ф. Жилле (скульптор) и другие. В 1760 г. Академия послала лучших своих учеников — А. П. Лосенко и В. И. Баженова совершенствоваться за границу. В числе учеников Академии встречаем за эти годы Ф. С. Рокотова, И. А. Ерменева.

     После воцарения Екатерины II И. И. Шувалов был уволен «по болезни». Академия художеств была отделена от университета и передана в управление Бецкому. Инавгурация Академии состоялась в 1765 г.

     По  разработанному Бецким регламенту при  Академии было устроено училище для  мальчиков. Их принимали через каждые 3 года по 60 человек. В училище было 3 класса, в каждом из них ученик находился 3 года. Главным и здесь считалось воспитание добродетели. Учили тому, что необходимо знать для поступления в Академию художеств: российской грамоте, чтению иностранных книг, рисованию, арифметике, геометрии, истории, мифологии, географии. Окончившие училище и выдержавшие экзамен поступали в высшие классы, т. е. собственно в Академию. Остальные определялись к различным мастерствам.

     Каждые 3 года 12 лучших выпускников Академии для совершенствования посылались за границу (во Францию, Италию, Англию).

     Таким образом, было создано учебное заведение, соединявшее начальную, среднюю  и высшую художественные школы. Но, как водится, на практике все оказалось  значительно сложнее, чем в регламенте. В 1772 г. Бецкой констатировал, «...что ученики воспитываются в робости, застенчивости, в поступках униженных, в обращениях развратных, словом сказать совсем к рабству преклоняются...». Еще через несколько лет он отмечал, что в выпускаемое из Академии юношество вселено непристойное рвение к получению чинов, многие привыкли к высокомерию, распутству.

     Инспектором училища был сначала француз, не знавший вовсе русского языка. Он постоянно менял учителей, ссорился с ними. Сменивший его инспектор еще более ухудшил дело и был уволен. Несколько улучшилось дело при инспекторе К. И. Гловачевском, занимавшем этот пост с 1785 по 1823 г. Сам Бецкой нередко бывал несправедлив, затруднял работу профессоров Академии. Сказывалось и то, что Академия была государственным, бюрократическим учреждением.

     И все же, при всех недостатках, роль Академии в подготовке отечественных  художников немаловажна. Из ее стен в XVIII в. вышли Е. Чемесов, И. Старов, Ф. Шубин, М. Козловский, И. Мартос и другие выдающиеся мастера. Профессора-иностранцы постепенно заменялись русскими художниками. В Академии в разные годы преподавали: Ф. Рокотов, А. Лосенко, Д. Левицкий, С. Щедрин, Ф. Гордеев, Е. Чемесов.

     Среди созданных Бецким учебно-воспитательных заведений одно имеет особое значение в истории русской школы и просвещения. Это Воспитательное общество благородных девиц (Смольный монастырь, или Смольный институт). Оно положило начало женскому среднему образованию в России. Мысль о необходимости образования и для женщин очень медленно проникала в сознание людей XVIII в. В лучшем случае ограничивались элементарным обучением грамоте. В «высшем обществе» дочерей учили французскому языку, танцам, светским манерам. Но из идеи Бецкого о «новом порождении» следовало, что государство должно взять на себя воспитание «юношества обоего пола», так как в первую очередь правильно воспитанные матери будут воспитывать «новую породу людей». Кроме того, возникла и более узкая, но зато более реальная задача — помочь небогатым дворянам в воспитании дочерей, а из девиц мещанского сословия подготовить воспитательниц, учительниц, рукодельниц.

     В 1764 г. «по всем губерниям, провинциям и городам» был разослан указ «О воспитании благородных девиц в  Санкт-Петербурге при Воскресенском  монастыре». Каждый дворянин мог «дочерей своих в младенческих летах препоручить сему от Нас учрежденному воспитанию».

     Всего по штату полагалось 200 воспитанниц. Они делились на 4 возраста: 6—9, 9—12, 12—15 и 15—18 лет. Каждый возраст носил  платья своего цвета: коричневого, голубого, сероватого и белого. Прием в первый возраст проводился раз в 3 года. Принимать положено было 50 человек, но это впоследствии не соблюдалось — принимали несколько больше.

     Первый  прием тянулся целый год. Дворяне  не слишком торопились отдавать детей  в новое, неслыханное прежде учебное заведение, да еще с обязательством не требовать их обратно в течение 12 лет. Пришлось даже несколько ослабить строгости при освидетельствовании дворянского происхождения воспитанниц.

     В уставе общества было сформулировано, в чем состоит «совершенное молодых девиц воспитание». Это христианское благочестие, повиновение начальствующим, учтивость, кротость, чистое, к добру склонное сердце, приличная благородным особам скромность и великодушие. Учебная программа включала русский и иностранные языки, арифметику, географию, историю, стихотворство, геральдику и архитектуру, рисование, музыку, танцы. Давали девушкам также и некоторые знания в области домашней экономии.

     Воспитательному обществу благородных девиц и  Екатерина II и Бецкой уделяли много больше непосредственного внимания, чем другим учебным заведениям. На него были отпущены достаточные, даже излишние, средства. Бецкой часто бывал в Смольном институте, устраивал воспитанницам веселые праздники, прогулки в Летний сад, поездки в Царское Село.

     Но  и из смольнянок не получилось «новой породы людей». И это только подтверждает, что провал замыслов «Генерального  учреждения» объясняется не частными причинами, а их нереальностью, умозрительностью. Смольнянки оставались людьми той же самой «породы», что их матери и отцы. Правда, это не значит, что пребывание в закрытом воспитательном заведении проходило совсем бесследно. Оно накладывало на «монастырок» (так их называли в обществе) неизгладимый отпечаток. Родителям порой казалось, что их дети — люди совсем другого склада, чем они. Воспитанные в искусственных, тепличных условиях, напичканные «возвышенными» идеями, смольнянки, «выйдя в жизнь», часто были беспомощны и беззащитны.

     При Смольном институте было отделение  для 200 девушек-мещанок. Наиболее способных из них готовили в учительницы для обоих отделений института, в домашние учительницы. Но главной целью было познакомить девушек с элементарными знаниями и обучить рукоделиям и домашним работам. В 90-х годах и на мещанское отделение стали принимать девочек-дворянок.

     Созданные по планам Бецкого воспитательно-учебные  заведения охватывали слишком малое  количество детей. Между тем потребность  в образованных людях быстро росла. Закрытые училища не могли решить этой задачи. Жизнь требовала более широкой системы народного образования.

5. Школьная реформа 1782—1786 гг.

     Внимание  Екатерины II привлекла австрийская школьная система, созданная в интересах феодально-абсолютистского государства. По рекомендации австрийского императора Иосифа II в Россию приехал известный своим участием в создании школ в Австрии серб Ф. И. Янкович де Мирйево (1741-1814 гг.). Он хорошо знал русский язык, исповедовал православие что было особенно угодно русским правящим кругам.

     Для руководства реформой в 1782 г. была образована Комиссия об учреждении училищ во главе с сенатором П. В. Завадовским. Основные документы и план реформы были составлены Янковичем. По этому плану в городах создавались «народные училища» двух типов: главные - в губернских городах и малые - в уездах. Малые училища были двухклассными, их учебные планы совпадали с учебными планами 1-го и 2-го классов главных училищ, которые были четырехклассными (4-й класс двухгодичный).

     Элементарное  образование, обеспечиваемое первыми  двумя классами главных училищ и  малыми училищами, заключалось в чтении, письме, чистописании, арифметике, катехизисе.

     В старших классах главных училищ изучались: закон божий, русский язык, арифметика, география общая и русская, история всеобщая и русская, естественная история, геометрия, архитектура, механика и физика. Что касается иностранных языков, то предполагалось изучать такой язык, «какой по соседству каждого наместничества, где главное училище находится, быть может полезнее по употреблению его в общежитии» (например, в южных губерниях — греческий, в Иркутской — китайский). «Для желающих учение свое продолжать в высших училищах и университетах» дополнительно вводился латинский язык, Екатерина II продолжала верить в силу воспитания. В 1782 г. она говорила: «...В 60 лет все расколы исчезнут; сколь скоро заведутся и утвердятся школы, то невежество истребится само собой; тут насилия не надобно». Поэтому главной целью училищ было поставлено воспитание. Но воспитание теперь уже не рассматривалось как средство создания новой породы людей. Оно понималось как «...руководство к закону божию, к познанию должностей своих и к наблюдению законов и учреждений государства, что воспитанием называется». Поэтому в центре всего курса было толкование правил для учащихся и книги «О должностях человека и гражданина». Книга начинается вступлением, в котором выясняется, что «всяк человек желает себе благополучия», «навсегда и вечно». Благополучными могут быть и бедные, и богатые. Истинное благополучие не в богатстве, а в доброй совести, здоровье и довольстве своим состоянием. Для приобретения этих свойств необходимо «напоить душу нашу добродетелью», заботиться о здоровье, исполнять свои общественные обязанности («должности») и знать правила хозяйства.

     Структура и содержание книги отвечают задаче направить стремления детей к достижению «истинного благополучия» и помочь им в этом. В первой части книги дается понятие о душе и «душевных силах» — памяти, разуме, воле, желаниях и намерениях, о добродетели, о должностях к богу, к ближнему, к самому себе. Вторая часть посвящена «попечению о теле».