Г.К. Жуков в своих мемуарах пишет:
«В середине марта 1941 года С. К. Тимошенко
и я просили разрешения И. В. Сталина призвать
приписной состав запаса для стрелковых
дивизий, чтобы иметь возможность переподготовить
его в духе современных требований. Сначала
наша просьба была отклонена. Нам было
сказано, что призыв приписного состава
запаса в таких размерах может дать повод
немцам спровоцировать войну. Однако в
конце марта было решено призвать пятьсот
тысяч солдат и сержантов и направить
их в приграничные военные округа для
доукомплектования, с тем чтобы довести
численность стрелковых дивизий хотя
бы до 8 тысяч человек»119.
В итоге накануне войны в приграничных
округах из ста семидесяти дивизий и двух
бригад 19 дивизий были укомплектованы
до 5-6 тысяч человек, 7 кавалерийских дивизий
в среднем по 6 тысяч человек, 144 дивизии
имели численность по 8-9 тысяч человек.
Во внутренних округах большинство дивизий
содержалось по сокращенным штатам, а
многие стрелковые дивизии только формировались
и начинали боевую учебу.
В подготовке танкистов особое
значение придавалось обучению их самостоятельным
действиям во всех видах боя, взаимодействию
с пехотой, артиллерией и авиацией. При
этом главное место отводилось выучке
одиночного бойца и сколачиванию экипажа.
В основу огневой выучки танковых частей
легло положение — учить вести стрельбу
с места (коротких остановок) и с ходу.
Как вспоминал бывший командир 9-го механизированного
корпуса Маршал Советского Союза К. К.
Рокоссовский, уже в процессе формирования
была развернута всесторонняя боевая
подготовка подразделений, частей и всего
соединения в целом.
В подготовке артиллерии основное
внимание уделялось ведению централизованного,
управляемого массированного огня, взаимодействию
с пехотой, танками и авиацией. Артиллеристы
учились эффективно вести подготовку
атаки, сопровождать массированным огнем
пехоту и танки, вести стрельбу в сложных
метеорологических и боевых условиях120.
Перед авиацией ставилась задача
отработать взаимодействие с наземными
войсками и флотом в любых условиях, а
также уметь вести активные боевые действия,
как крупными массами, так и мелкими самостоятельными
группами самолетов. Большое внимание
уделялось полетам в сложных метеорологических
условиях, умению находить и поражать
цели ночью.
Для совершенствования летного
мастерства инструкторов проводились
«звездные перелеты». Один из них состоялся
в сентябре 1927 года. Он проходил в сложных
условиях и подтвердил высокую воздушную
выучку инструкторского состава121.
В связи с поступлением на вооружение
авиации более совершенной материальной
части переучивание летного состава и
освоение новой техники во многих случаях
проходило непосредственно в полках, без
отправки летчиков и техников в училища
и на курсы.
Активно проходила подготовка
личного состава Военно-Морского Флота.
В 1940 г. Главный военный совет ВМФ принял
специальное постановление, в котором
намечалось улучшить подготовку корабельного
состава, авиации и береговых служб. В
частности, признавалось необходимым
углубить изучение опыта боевых действий
на морских театрах второй мировой войны,
ликвидировать сезонность в обучении,
не допускать упрощенчества в боевой подготовке,
более обстоятельно изучить способы борьбы
с минной опасностью, улучшить работу
командиров и Штабов по организации и
осуществлению взаимодействия кораблей
с авиацией и средствами береговой обороны122.
Перестройка боевой подготовки
и воспитания войск, проведенная накануне
Великой Отечественной войны, оказала
плодотворное влияние на формирование
высоких боевых и морально-политических
качеств личного состава армии и флота.
Обучение командных кадров
и оперативная подготовка штабов подчинялись
главной задаче — приобретению твердых
навыков в управлении войсками. Ставилась
цель подготовить «волевого командира
с боевыми качествами, соответствующими
современным боевым требованиям». На учениях
с боевой стрельбой, командно-штабных
выходах в поле, штабных тренировках и
военных играх командиры и штабы приобретали
навыки вождения войск, учились организовывать
взаимодействие войск и обеспечивать
управление ими в бою.
Вот, что пишет про обучение
командирского состава армий в предвоенные
годы. С.Е. Лазарев в статье «Судьба
«маршальского курса» Академии Генерального
штаба» из журнала «Вопросы истории».
Среди советских высших военных
заведений, готовивших командный состав,
особое место занимала Академия Генерального
штаба Рабоче-Крестьянской Красной
Армии. Она обучала высших и старших офицеров
вооруженных сил и одновременно являлась
ведущим военно-образовательным учреждением
по проведению научных исследований в
области обеспечения военной безопасности
государства и военного строительства.
К концу второй пятилетки командиров
с высшим военным и инженерно-техническим
образованием готовили 13 военных академий.
Но они не были рассчитаны на подготовку
военных руководителей высшего звена,
к которым новый этап развития Вооруженных
сил СССР предъявлял значительно более
высокие требования.
11 апреля 1936 года Народный
комиссар обороны СССР К.Е. Ворошилов
подписал приказ об образовании
Военной академии Генерального
штаба РККА. Были созданы 5 кафедр
– армейских операций, тактики
высших соединений, организации
и мобилизации, военной истории
и иностранных языков. Руководили
ими наиболее опытные и подготовленные
преподаватели, в том числе и
переведенные из Военной академии
имени М. В. Фрунзе.
Генеральный штаб постоянно
контролировал работу академии, оказывая
всяческую помощь, периодически организовывал
для слушателей и профессорско-преподавательского
состава доклады и лекции руководящего
состава Наркомата обороны, Генерального
штаба и округов по актуальным вопросам
военного искусства и строительства красной
армии.
По инициативе первого заместителя
Наркома обороны маршала Тухачевского
в рамках Академии Генерального штаба
1936-1937 гг. была проведена стратегическая
военная игра, где Михаил Николаевич командовал
объединенными польско-немецкими силами
(«за Гитлера»), а Командующий Белорусским
военным округом командарм 1 ранга Уборевич
командовал Западным фронтом. Советские
войска одержали тогда полную победу.
Бывший начальником штаба «Гитлера» начальник
Военной Академии Генштаба РККА Кучинский
признался, «что в эту игру Тухачевский
вносил необычайную страстность. Он говорил,
что у германцев должно быть больше сил»123.
Итак, созданная в 1936 г. Военная
Академия Генерального штаба РККА готовила
высший командный и начальствующий состав
оперативно-стратегического уровня. Ее
первый выпуск пришелся на сложное и трагическое
для страны время – обострение международных
отношений, ужесточение внутреннего режима,
репрессии в Вооруженных силах. Но многим
из них удалось выжить. В 1940-е годы они
получили генеральские звания и в ходе
Великой Отечественной войны сформировали
ядро руководящего состава советских
вооруженных сил. Некоторые из них стали
полководцами.
В 1935-1941 гг. руководством СССР
был проведен ряд крупных мер по повышению
боеготовности Советских Вооруженных
Сил:
1) перевод Красной Армии в 1935-1939 гг. на кадровую основу;
2) введение всеобщей воинской
обязанности в 1939 г.;
3) стратегическое мобилизационное
развертывание Вооруженных Сил
в 1939-1941 гг. из армии мирного времени
в армию военного времени (до
войны), с 98 дивизий до 303 дивизий;
4) создание и сосредоточение
на западных границах в 1939- 1941
гг. армий прикрытия невиданной
в истории человечества для
мирного времени численности
в 186 дивизий, с учетом 16 дивизий второго
стратегического эшелона, прибывших
в армии прикрытия до войны;
5) подготовка Западного ТВД к войне
- аэродромы, укрепрайоны, дороги.
Юридическая газета
сообщает: «…причина, по которой
советско-германская война должна
начаться в этом году (имеется
в виду 1941), заключается в том,
что Красная Армия всё время
крепнет, тогда как мощь германской
армии, если война с Англией
затянется, будет ослаблена. Поэтому
Гитлеру выгоднее попытаться
сломить Красную Армию до того
как будет закончена ее реорганизация»124.
Во второй половине 30-х годов
военные теоретики и крупные военачальники
капиталистических стран не только признавали
достижения Советских Вооруженных Сил,
но и многое заимствовали из их опыта.
Глава итальянской военной миссии генерал
Грациолини, присутствовавший на «больших
русских маневрах», писал: «Красная Армия
организована и оснащена по-современному…»По
его мнению, русские имеют «большое пристрастие
к подвижным войскам», «увлекаются крупными
механизированными соединениями и проводят
многочисленные учения с их использованием.
Интересную оценку Красной
Армии дал заместитель начальника штаба
французкой армии генерал Луазо: «Я…видел
могучую, серьезную армию, весьма высокого
качества и в техническом и в моральном
отношении»125.
Спорной темой в освящении подготовки
личного состава РККА накануне войны стала
тема репрессий.
Анализ кадрового состояния
Красной Армии накануне Великой Отечественной
войны и влияния на боеготовность армии репрессий, с которыми связывали
одну из основных причин наших неудач
в начале войны, позволяет сделать
следующие выводы. Обновление кадров армии
1937-1938 гг. диктовалось, прежде всего, необходимостью
освободить армию от командиров и начальников,
занимавших посты, не соответствовавшие
их реальным военным знаниям и тормозивших
развитие армии. Имеющиеся в распоряжении
исследователей документы, дающие возможность
оценить масштаб чисток, не позволяют
говорить о тотальном «обескровливании» офицерского корпуса РККА, так как
доля тех, кто действительно был невинно
осуждён или расстрелян по сравнению со списочной
численностью командного состава была
сравнительно невелика. Не менее трети
уволенных из армии в 1937-1938 гг. командиров к 1940 г. вернулись обратно
ряды Красной Армии. Наркомат обороны контролировал
процесс реформирования армии и незамедлительно
реагировал на все отклонения от проводимой
им линии по отсеву недостаточно квалифицированных,
по мнению руководства армии и страны,
командиров126.
Вот что пишет по этому поводу
А. Райзенфельд: «сейчас модно кричать,
что Советская армия не умела воевать,
что полководцы были бездарны. И при этом
туманно намекать, что, мол, в «демократических»
государствах подобного быть не может
и не могло. Как же тогда понимать тот факт,
что англо - французская коалиция, семь
месяцев находясь в состоянии войны с
Германией, прозевала всю подготовку вермахта
к активным действиям и была разгромлена
в течение сорока дней?
В настоящее время известны
многие факты, позволяющие иметь достаточно
полную картину того, в каком состоянии
подошел СССР к роковой дате 22 июня 1941
года.
Первое, что надо отметить, это
влияние репрессий на командный состав
РККА и РККФ. С легкой руки «демократических»
масс-медиа гуляет фантастическая цифра
в 40 000 человек офицерского состава, якобы
расстрелянных в 1937-1938 гг. На деле репрессии
затронули гораздо меньшее число людей.
Более того, после октября 1938 года более
12 000 офицеров, уволенных в 1937- 1938 годах,
были восстановлены в должностях и званиях,
причем многие освобождены из заключения,
с выплатой компенсаций и предоставлением
возможности для лечения. Характерно,
что из этих 12 000 человек лишь считанные
единицы в годы войны изменили Родине.
Среди офицеров и генералов,
освобожденных после 1938 года, были и такие
известные военачальники, как будущие
маршалы Советского Союза К.К. Рокоссовский
и К.А. Мерецков, комбриг Л.Г. Петровский,
командовавший в июне-июле 1941 года
21-й армией.
Анализ возрастного состава
в звене командиров дивизии показывает,
что большинство командиров данного звена
1941 году имело возраст 41-45 лет, что примерно
соответствовало возрасту аналогичного
уровня офицеров середины 80-х годов. Таким
образом говорить о том, что в 1941 году дивизиями
командовали, чуть ли не бывшие командиры
рот, нет оснований. Данная ситуация, к
сожалению, характерна для 1937- 1938 гг., но
к 1941 году она в корне изменилась»127.
В целом же основной причиной
низкой подготовки командного состава
был процесс развертывания Советских
вооруженных сил. За 20 месяцев численность
армии и флота возросла с 1400 человек до
5373 тыс. человек! Число общевойсковых дивизий
возросло с 98 до 303. В условиях отсутствия
крупных контингентов подготовленных
офицеров запаса – неизбежно приходилось
идти на такие меры, как подготовка командного
состава на всевозможных ускоренных курсах.
А вот высшее звено командного
состава действительно понесло серьезнейшие
потери в 1937- 1938 годах. Особенно это касается
офицеров генерального штаба. Многие офицеры
и генералы, имевшие опыт работы в генеральном
штабе еще в Первую Мировую войну, погибли.
И заменить их в короткие сроки оказалось
невозможно. Большинству выдающихся штабных
работников периода Великой отечественной
Войны – А. М. Василевскому, А.И. Антонову,
С.М. Штеменко и другим - пришлось набираться
опыта управления войсками на собственных
ошибках и поражениях.
Отдельно надо сказать о
том, что полная за редким исключением
неподготовленность советских войск,
располагавшихся вблизи государственной
границы СССР, к отражению агрессии явилась
следствием упорного нежелания Сталина
и части его ближайшего окружения принять
во внимание очевиднейшие факты неприкрытой
подготовки гитлеровцев к агрессии128. В силу того что СССР соблюдал
условия Пакта о ненападении.
Подавляющее большинство
историков во всех странах видят причину
возникновения войны в политике не Советского
Союза, а гитлеровской Германии. Советская
же внутренняя политика рассматривается
как более или менее адекватная реакция
на происходившие на международной арене
перемены. Однако есть группа авторов,
придерживающаяся иной точки зрения и
объясняющая военную подготовку СССР,
как желание Сталина и его руководства
нанести упреждающий удар Германии.
Обвинение Советского Союза
в подготовке нападения на Германию летом
1941 г. впервые официально прозвучало в
заявлении немецкого посла Шуленбурга,
сделанном им сразу после начала войны
советскому правительству. Что касается
исторической науки, то миф о том, что нападение
Германии на СССР носило упреждающий характер,
появился сразу после войны в работах
бывших генералов вермахта, а также чиновниках
третьего рейха, стремившиеся оправдать
свое участие, часто активное, в подготовке
и осуществлении плана "Барбаросса".
Они заявляли, что СССР был намерен завоевать
всю Европу, и если бы Сталин и не напал
бы на Германию в 1941 году, то непременно
сделал бы это позднее. Германия в выступлениях
этих авторов рисовалась как "хранительница
Европы", "барьер против распространения
коммунистического панславизма".