Подготовка СССР к войне во второй половине 1930-х – начале 1940-х гг.: дискуссии в современной историографии

В российской печати работы, в которых повторялись аргументы западногерманских историков и мемуаристов, появились в начале 90-х гг. и вызвали оживленную полемику, толчком к которой послужила публикация на русском языке книги В.Суворова (Резуна) под названием "Ледокол", где эта концепция была представлена в резкой и агрессивной форме129.

Главная идея "Ледокола" состоит в обосновании утверждения, что сталинская политика в 30-е годы определялась стремлением к мировому господству. Сталин всячески способствовал развязыванию второй мировой войны, рассчитывая превратить ее в войну революционную. В 1941 году СССР имел агрессивный план типа "Барбароссы", который реализовывался в развертывании стратегических эшелонов, и Красная Армия обязательно напала бы на Германию (и на всю Западную Европу), если бы Гитлер 22 июня не затормозил «наступление мирового коммунизма».

Точка зрения В.Суворова, его методы работы с источниками вызвали справедливую критику со стороны историков разных стран и политических ориентаций как далекие от науки130. Тем не менее, в нашей стране нашлись историки, поддержавшие версию о подготовке Сталиным нападения на Германию. Доказательство правоты В.Суворова они увидели в рассекреченном документе Генерального штаба Красной Армии от 15 мая 1941 г., названном "Соображения по плану стратегического развертывания". В качестве наиболее последовательных сторонников "Ледокола" выступили Ю.Н.Афанасьев131, В.Д.Данилов132, М.И.Мельтюхов133 и Б.В.Соколов134. "Мог ли Сталин первым нанести удар и тем самым взять на душу грех развязывания кровавой бойни? Пожалуй, да". - считает В.Д.Данилов. Намерение И.В.Сталина первым начать войну связывается в данном случае с общим характером "преступного режима", агрессивного по своей сути, существовавшего тогда в СССР: "..не столько необходимостью борьбы с агрессией, сколько далеко идущими планами и коммунистическими амбициями устранения власти капитализма на пути к мировой революции определялась деятельность политического и военного руководства в предгрозовой обстановке 1941 года", - пишет В.Д.Данилов135. Ему вторит М. И. Мельтюхов, считая, что основной внешнеполитической целью Советского Союза было "достижение мирового господства"136.

Полемику по вопросу о целях советской военной политики в 1939—1941 гг. затрагивает в своей книге и К. Беллами , тем более что с Суворовым он знаком лично. Анализируя его концепцию в свете последних исследований и с учётом вновь рассекреченных документов (в первую очередь, разумеется, советских стратегических планов 1940—1941 гг., которые были ещё секретными в то время, когда писался «Ледокол»), Беллами в принципе соглашается с тем, что интенсивная подготовка Советского Союза к наступательной войне подтверждается целым рядом косвенных доказательств, как и с тем, что началом тайной мобилизации в СССР необходимо признать принятие 1 сентября 1939 г. закона о всеобщей воинской повинности, позволившего Сталину резко увеличить численность Красной армии137.

Эта точка зрения, широко озвученная на страницах периодических изданий и по телевидению, стала предметом обсуждения в научной литературе, где была подвергнута всестороннему анализу и критике138. Прежде всего, было обращено внимание на неоправданное отождествление в работах названных авторов понятий "наступление" и "агрессия". Так, например, А.Н. и Л.А.Мерцаловы подчеркнули, что в военной науке принято различать эти понятия. Еще в начале ХIХ века крупнейшими европейскими военными теоретиками А.Жомини и К.Клаузевицем было показано, что характер войны определяется целями воюющих сторон, а не способами действий их армий. В справедливой и несправедливой, захватнической или освободительной войне армия может и наступать, и обороняться139. Так что наступательное - не значит агрессивное.

Аргументы, приводимые сторонниками суворовской "версии" не могут служить доказательствами намерения СССР напасть на Германию летом 1941 г.140. Проведение ряда мероприятий подготовительного характера - призыв резервистов, переброска четырех армий в приграничные округа - находит вполне логичное объяснение и в рамках традиционной концепции.141 В частности, такое объяснение дано ещё Г.К.Жуковым142.

Новейшие, и давно известные исследователям документы свидетельствуют о том, что Сталин и Генеральный штаб Красной Армии не только видели все возрастающую угрозу со стороны Германии, но и принимали меры для предотвращения вероятного столкновения143. В этом контексте современные исследователи склонны рассматривать и меры по усилению войск приграничных округов, а также форсированию оборонительного строительства, и интенсивную работу по корректировке оперативных планов144.

В ходе полемики вокруг утверждений В.Суворова дальнейшую разработку получили многие другие проблемы. В частности, О.В.Вишлёвым предложено объяснение несвоевременной отдачи И.В.Сталиным приказа о приведении войск в боевую готовность. Немецкое командование ставило перед собой цель создать у советского руководства впечатление о возможности мирного разрешения конфликта, и, по-видимому, Сталин если и не рассчитывал на это, то, по крайней мере, считал вероятным, что началу военных действий будет предшествовать выяснение отношений на дипломатическом уровне. О.В.Вишлёв, анализируя полученные советской разведкой данные, а также некоторые ранее не включенные в научный оборот документы из германских архивов, пришел к выводу, что И.В.Сталин, по-видимому, поверил умело подброшенной дезинформации и ожидал ультиматума со стороны Германии. Опубликованные О.В.Вишлёвым немецкие документы свидетельствуют, что германское командование исходило, с одной стороны, из того факта, что СССР не собирается нападать на Германию летом 1941 г., а, с другой стороны, планировало выманить советские войска из глубины страны поближе к границе, с тем чтобы разгромить их в приграничных сражениях. С этой точки зрения кампания по дезинформации, проведенная гитлеровцами, оценивалась ими как успешная145.

Исходя из всего сказанного, мы видим, что концепция Резуна-Суворова не может быть истиной, так как базируется на вымышленных или сфальсифицированных фактах. В последние годы она была разобрана в нескольких исследованиях российских авторах и полностью опровергнута.

                                                  Заключение

В конце 1980-х — 1990-е годы военно-политические события кануна Великой Отечественной войны стали объектом оживленной дискуссии в российской историографии, в ходе которой в научный оборот было введено большое количество новых еще недавно секретных документов, появилось немало исследований, более объективно освещающих этот период отечественной истории. В результате стало очевидно, что созданная еще в советский период концепция событий второй половины 1930-х – начала 1940-х гг. нуждается в существенной модернизации.

Советское руководство, придя к власти, столкнулось со сложной проблемой сохранения достигнутого и обороны созданного коммунистического государства от империалистической агрессии. Для этого необходимо было провести значительные преобразования в экономике, армии и провести патриотическую пропаганду среди населения. С началом индустриализации все яснее становилась угроза нападения на СССР. И мер по укреплению страны применялось все больше.

В годы второй пятилетки советское руководство постаралось учесть все ошибки первого опыта и еще больше улучшило положение. В 1935 удалось отменить карточную систему снабжения населения. Была достигнута экономическая независимость, преодолевалась научно техническая отсталость, страна во многом сравнялась с развитыми государствами капиталистического мира.

Третий пятилетний план  проходил в условиях, когда начиналась. Великая Отечественная война. Поэтому большие ассигнования выделялись на подготовку оборонной промышленности. Возникли новые отрасли, такие как самолетостроение, станкостроение и др. К 1940 году СССР производил около 10%  мирового объема промышленного производства. Конечно, темпы экономического роста были далеки от плановых и, тем не менее, по выпуску многих важнейших видов промышленной продукции мы вышли на второе место в Европе.

Сознавая реальную опасность империалистической агрессии, партия и правительство уделяли большое внимание оборонной промышленности, которая стала развиваться в предвоенные годы высокими темпами.

Учитывая угрозу военного нападения фашистской Германии на СССР, проводились мероприятия по увеличению производственных мощностей авиапромышленности, чтобы в случае войны обеспечить бесперебойное снабжение армии первоклассными самолетами в достаточных количествах.

В годы предвоенных пятилеток в СССР была создана новая танковая промышленность, которая снабжала Красную Армию бронетанковой техникой. Это сыграло важную роль в укреплении обороны нашей страны. Были предоставлены все условия для плодотворной новаторской работы ученых, конструкторов, инженеров и техников, которые создавали новейшие виды вооружения, творчески применяя достижения современной науки и техники.

За годы пятилеток была создана промышленная база для производства боеприпасов. Выпуск боеприпасов для артиллерии непрерывно увеличивался.

Однако рост числа вооружений ещё не свидетельствует о наступательной доктрине государства. Хотя и в документах генштаба, и в массовом сознании господствует доктрина бить врага на его территории, фактически те же люди, кто является создателем и пропагандистом этой популистской доктрины, проводили совсем иную общегеополитическую политику. Идёт постепенный перенос центра тяжести на восток страны. Если в первую пятилетку основным районом индустриализации были Центральный промышленный район, Ленинград с прилегающими областями, Донбас, Баку и некоторые другие, то уже во второй пятилетки центр перемещается на Урал, а по плану третьей пятилетки новые предприятия в основном ориентированы за Зауралье: Западную Сибирь, Восточную Сибирь, Дальний Восток, Казахстан. Таким образом, советская экономическая и военная мощь как бы откатывается на восток — подальше от основных очагов напряженности. С другой стороны, всплеск оборонных усилий, приходились на 1939–1941 гг., говоря другими словами, на первые годы начавшейся уже мировой войны. Следовательно, речь шла уже не о предвоенной, а о военной промышленности.

Коммунистическая партия в предвидении неизбежного вооруженного столкновения с агрессором осуществляла огромную по своим масштабам идейно-воспитательную работу, сосредоточив главные усилия на укреплении морально-политического единства советского народа, сплочении всех наций и народностей СССР в единую трудовую семью. Главное содержание этой работы составляло патриотическое и интернациональное воспитание трудящихся.

В предвоенные годы военно-патриотическая работа велась широким фронтом. Она была направлена на осуществление большого и разнообразного комплекса идейно-политических и военных мероприятий. Главной ее целью было воспитание советских людей как патриотов, беззаветно преданных своему народу, стойких защитников социалистической Родины, а также их военная подготовка.

  Начиная с 1936 г. в СССР одновременно шли процессы перехода с кадрово-территориальной на кадровую армию и численного увеличения РККА. Это было связано с ухудшением внешнеполитической обстановки в Европе и в мире. К осени 1939 г. полным ходом шло развёртывание всех видов и родов войск. В 1940 г. было создано 9 механизированных корпусов, весной 1941 г. началось формирование ещё 20-ти. В это же время шло формирование пяти воздушно-десантных корпусов. На новую организацию переходили Военно-Воздушные Силы: совершенствовалась их система, реорганизовывались тылы, создавались районы авиационного базирования. На флоте заново были сформированы новые соединения, создавались две новые флотилии. К середине 1941 г. общая численность армии и флота достигала примерно пяти с половиной миллионов человек. Несмотря на то, что в исследуемый период численность РККА значительно возросла, система военно-учебных заведений достаточно успешно справлялась с поставленными перед ней задачами увеличения и ускорения подготовки офицеров без снижения уровня их квалификации.

Но и меры, предпринимаемые правительством, среди населения и подготовка РККА, не говорят об агрессивно-милитаристских планах СССР. Всеобщая воинская повинность в СССР вводится только в 1939 г., т.е. когда уже не оставалось сомнений в том, что мир в Европе будет вот-вот взорван. Именно в Европе, поскольку на дальневосточных рубежах СССР и другой социалистической державы — Монгольской Народной Республики — война уже шла полным ходом. До этого, в середине 30-х гг. численность советской армии приближалась всего к полумиллиону человек.

Всё это однозначно свидетельствует, что военная стратегия СССР была сугубо оборонной. Создавалась новая промышленная база на востоке страны в тысячах километров от западного фронта, который обещал стать решающим и к войне на котором были приспособлены новые виды вооружения, такие как колесные танки и некоторые тяжелые суда, программа строительства которых разворачивалась перед войной. Если бы советское правительство вынашивало  наступательные планы, структура реконструируемого хозяйства была совсем иной, не произошло бы задержки с увеличением численности армии, не создалось бы того положения, что в СССР ощущался явный недостаток военных училищ для подготовки офицерского корпуса, наконец, вплоть до 1939 г. не поддерживалась бы милиционная система комплектования вооруженных сил, никак не приспособленная для ведения наступательных войн, тем более за границами государства и тем более в условиях современного боя.

Поэтому подавляющее большинство историков во всех странах видят причину возникновения войны в политике не Советского Союза, а гитлеровской Германии. Советская же внешняя политика рассматривается как более или менее адекватная реакция на происходившие на международной арене перемены. Среди причин же, толкавших Германию к развязыванию войны традиционно называют причины геополитического и экономического характера. Вторая точка зрения связывает начало войны против СССР с теми положениями, которые содержались у Гитлера еще в "Майн Кампф". Третья точка зрения, имеющая всё большее число приверженцев, объясняет действия немцев особой "демонической" природой самого Гитлера, или, что несколько более правдоподобно, его взглядов.

Однако в последние время, круг историков-профессионалов в нашей стране был поставлен перед несколько неожиданным поворотом хода дискуссии. Причиной стала публикация работ советского офицера-перебежчика Резуна, известного как Виктор Суворов. В них Резун возложил ответственность за развязывание войны на СССР. В последнее время в исторической науке теории времен холодной войны, носившие ярко выраженный пропагандистский и субъективный характер, стали настолько хорошо забытым старым, что у них появился шанс показаться кому-то чем-то новым. Так, собственно говоря, и появился “миф ледокола”.