Эпоха Токугавы: Самоизоляция Японии и предпосылки разложения Абсолютизма

В этот период в городском населении формируется новое сословие — интеллигенция, вызывающее наибольшие опасения у верховной власти, которая всячески препятствовала развитию этого слоя29.

По-прежнему продолжалась борьба за независимый статус города. По правовому положению города Японии делились на три категории, две из которых, принадлежавшие сёгунату и владельческие (княжеские), так или иначе зависели от государства и не имели никакой гарантии соблюдения своих прав и свобод. В Японии было всего несколько так называемых вольных городов. К ним относились Сакаи, Хаката, выросшие и разбогатевшие на внешней торговле еще в XVI веке, Нагасаки — торговый центр, державший всю торговлю с иностранцами, и Осака — «кухня» страны. Однако и они находились под неусыпным контролем сёгунских чиновников. Купцы и ремесленники пытались бороться с такой вопиющей несправедливостью, создавая различные профессиональные объединения, которые совместными усилиями накапливали мощь, способную противостоять власти сёгуната. Возрастающее влияние торгово-ростовщического капитала вынудило сегуна официально признать статус кабунакама, т. е. признать дальнейшее усиление формирующейся буржуазии.

Ремесленники

Третьим сословием общества эпохи Эдо были ремесленники. Когда они были поставлены на третье место — ниже крестьянства, но выше купцов, — Хидэёси или его советники, по-видимому, считали их поставщиками товаров воинам в призамковых городах: необходимого вооружения, предметов искусства или предметов, выполняющих декоративные функции. X-XIII века характеризовались в Японии относительно высоким уровнем общественного разделения труда, показателем чего явилось отделение ремесла от земледелия, возникновение городов. Ослабляются функции города как административно-политического центра, возникает собственность мелких самостоятельных производителей30.

В XVII в. в некоторых отраслях японской экономики начинают появляться первые мануфактуры. Происходило зарождение капиталистического предпринимательства. В общем, количество мануфактур было невелико, среди них преобладали текстильные и производящие продукты питания. Основной формой производства по прежнему оставалась работа на дому, имеющая характер рассеянной мануфактуры. Положение ремесленников строго регламентировалось. Существовали ремесленные цехи со строгой иерархией и наследственностью в занятии ремеслом. Правительство предоставляло цехам различные привилегии и поддерживала их монополию, но вместе с тем вводила различные ограничения на их деятельность, скрупулезно отслеживала выпускаемую продукцию и её выход на рынок. В эпоху Эдо ремесленники были разделены на 3 категории, которые в свою очередь имели свои деления:

-ремесленники, имевшие собственный магазин;

-ремесленники, выполняющие  работу на месте;

-странствующие ремесленники (которые имели свои разряды  в зависимости от причин своего  «странствия»).

Купечество

Как уже упоминалось, с развитием производства и торговли к XVII появляются купцы-скупщики, становящиеся со временем капиталистическими предпринимателями. Торговый капитал завоевывал все более и более прочные позиции в жизни города. Особенно большим влиянием пользовались гильдии оптовых торговцев каким-либо одним видом товаров или монополизировавших торговые операции в определенной части страны.

Регламентации токугавского правительства, объявлявшие «борьбу с роскошью» и распространявшиеся на купечество, как и на других горожан, запрещали ношение шелковой одежды, золотых и серебряных украшений, строительство просторных домов. В действительности купечество сосредотачивало в своих руках значительные капиталы и редкостные предметы роскоши. Осакское купечество (г.Осака), обходя регламентации в отношении жилых помещений, создало даже особый тип строения – «Осака госи», в котором строго соблюдалась регламентированная ширина фасада (9 м), зато в глубину квартала дом имел протяженность в четыре раза больше. К тому же, чтобы не платить налог на окна, делали полностью глухой фасад с одной узкой дверью, закрытой, как окно, деревянной решеткой и пропускающей свет в помещение. Скромность и безыскусность фасада восполнялась богатством и роскошью интерьера.

Правительство, получая от купечества кредиты, в очень редких случаях пыталось препятствовать концентрации богатств в его руках. Поэтому положение купечества отличалось менее строгими регламентациями, чем положение ремесленников и крестьян. Они также как и остальные сословия имели строгое деление на разряды/категории. Но в отличие от крестьян и ремесленников, которых делили на категории «сверху» (военное правительство), купцы делились на категории по своим собственным правилам.

Купечество пополнялось за счет обедневших, самураев, ремесленников решивших поменять ремесло на купечество. В связи с ростом городов, в торговле начали принимать участие и крестьяне, занимаясь пригородным земледелием ориентированным на нужды города, некоторым  крестьянам удавалось разбогатеть, и они, сами становились купцами.

Японское купечество, за счет своей предприимчивости достигло значительной экономической мощи, даже в условиях изоляции страны и невозможности вести внешнюю торговлю. Одной из главных статей дохода стала организация ссудных лавок, по всей стране. В дальнейшем такие кредитно- денежные операции послужили источником накопления капиталов, часть которых,  во второй половине XIX в. станут основой для создания банков. В социальной иерархии купечество занимало нижнюю ступеньку, и из отношения с другими категориями населения были сложными.

Так же существовали две социальные группы маргиналов

Хинин. Так называли людей, подвергшихся наказанию (главным образом, за преступления против властей), а также нищих и бродяг. Это слово всегда имело презрительный смысл. Совершившие преступление теряли свое общественное положение. Их профессией становилось обслуживание места казни, захоронение казненных. И все же хинин не были "навеки пропащими": теоретически они могли восстановить свой прежний общественный статус.

Эта. Каста париев, занимала самое низкое положение. Они занимались убоем скота, выделкой кож, крашением, уборкой мусора, т.е., согласно буддийским догмам, профессиями, которые "оскверняли человека грязью смерти и крови". С древних времен такие работы выполняли либо рабы, либо заключенные, так как е точки зрения религии они считались позорными. Постепенно "нечистые" профессии стали наследственными. Так образовалась каста отверженных - эта, которая была лишена каких-либо прав и жила в специальных поселениях.

Религиозная политика сёгуната

Объединительные войны конца XVI - начала XVII веков показали, что в числе противников централизации находятся и могущественные в экономическом, военном и политическом отношении религиозные центры. Воспоминания об армиях монахов воинов, экономическом могуществе буддийских монастырей были еще свежи в памяти первых сёгунов Токугава. Бродячие монахи-проповедники практически не поддавались контролю со стороны правительства и зачастую в своих проповедях вели антиправительственную агитацию. В связи с этим, большое количество крестьянских выступлений имели религиозную окраску. Особенно активны были проповедники секты Нитирэн, популярной в среде самурайства, занимавшего подчиненное положение.

С другой стороны буддийское духовенство могло оказаться полезным для правительства. Хотя буддийские монастыри утратили значительную часть своего могущества после разгрома их Ода Нобунага и буддизм в целом был лишен гегемонии в духовной жизни, буддийское духовенство оставалось достаточно влиятельным среди народа. Кроме того, буддийское духовенство являлось главным идеологическим противником католичества об этом в частности упоминает в своих мемуарах Алессандро Валиньяно31.

Поскольку в предыдущие века буддийское духовенство являлось причиной крупных беспорядков, правительство Токугава стремилось принять необходимые меры, чтобы подчинить буддийские монастыри своей воле, то есть контролю центральной власти, а священников превратить в послушных исполнителей своей воли. С этой целью в течение первой половины XVII века был проведен ряд взаимосвязанных и тщательно продуманных мероприятий.

Первоначальной задачей правительства было лишение крупнейших монастырей экономической независимости. С этой целью монастыри были резко ограничены в своих земельных владениях.

Правительство давало монастырям земельные владения, но при этом монастыри не были земельными собственниками. Это положение было зафиксировано в Правилах для буддийского духовенства (Сёсюдзинн хатто), Монастыри как бы прикреплялись к земле, данной им Бакуфу. В агарном феодальном обществе, каким являлась Япония в XVII веке, это означало практически полную потерю свободы и могущества, а значит и влияния в общественной жизни. Лишив буддийские храмы экономической самостоятельности, токугавское правительство в значительной степени облегчило себе проведение дальнейших мероприятий. Так как в случае сопротивления со стороны монастырей правительство простым уменьшением земельного владения могло подавить выступления монахов не прибегая к военной силе. Основные принципы религиозной политики, как и многое другое было заимствовано из Китая периода Тан. Танское государство также очень тщательно контролировало деятельность буддийских монахов и их количество.

Согласно новым правилам, чтобы стать настоятелями этих монастырей претенденты должны были быть монахами не менее 30 лет и, что наиболее важно, кандидатуры в обязательном порядке утверждались сёгунским правительством. Это было прямым посягательством на относительно независимый статус этих монастырей. Сделав этот ход, Токугава поставили во главе наиболее влиятельных сект людей пользующихся их доверием и получили возможность контролировать и направлять деятельность сект изнутри.

Проводя политику по отношению к буддийскому духовенству, правительство исходило из того, что буддизм получил статус официальной государственной религии объединенной Японии. Синтоизм же таким статусом не обладал, хотя и являлся традиционной японской религией. Соответственно цели и задачи, которые ставило перед собой Бакуфу при проведении политики по отношению к синтоизму были другими. Надо заметить, что в сознании рядового японца не было четких границ между буддизмом и синто32.

Религиозная политика сёгуната, принципы которой были частью заимствованы из Китая, частью являлись продолжением принципов политики Тоётоми Хидэёси, частью собственными находками Токугава, имела главной своей целью придание буддизму статуса государственной религии с одновременным ослаблением и подчинением буддийских храмов. Был разработан комплекс взаимосвязанных мер, позволивший достигнуть этой цели. Кроме того, при Токугава была предпринята попытка довести синто-буддийский синкретизм до абсолюта, то есть полностью растворить синто в буддизме. Эта попытка увенчалась лишь частичным успехом, так как синто оказалось очень гибким и устойчивым образованием. Христианству в этой схеме места не оставалось и поэтому оно было полностью уничтожено. Сёгуны Токугава, ясно осознавая разницу между синто, буддизмом и конфуцианством, тем не менее пытались внушить населению, что эти учения по своей сути одно и то же, и являются частями одного целого. Главным принципом религиозной политики Токугава был принцип полезности и возможности использования учения в своих целях. То, что было использовать невозможно, либо трансформировалось, либо уничтожалось. Сёгуны Токугава, в течение первой половины XVII века, создали обширный и разветвленный государственный аппарат, позволявший эффективно управлять страной и контролировать население. Однако, чиновники не могли следить за умонастроением граждан, к тому же, несмотря на хорошо развитый институт мэцукэ, было невозможно приставить шпиона к каждому крестьянину. В связи с этим возникла проблема повышения эффективности работы государственного аппарата. Решение было найдено путем интеграции буддийских храмов в систему государственного управления и слежки за населением в качестве низовых звеньев государственного аппарата. Первоначально буддийские храмы было решено использовать для выявления тайных христиан. С этой целью была введена принудительная регистрация в храмах - тэраукэ, которая предписывала посещать определённые буддийские храмы, расположенные на территории проживания независимо от вероисповедания. Каждому прихожанину, в число которых входили и синтоистские священники, надлежало получить в своем приходском храме удостоверение, которое подтверждало, что он не является христианином или членом запрещенной секты.

Такая практика стала развиваться с 1630 года и привела к сооружению буддийского храма в каждом населенном пункте Японии. Правительство нашло эту форму контроля очень удобной и впоследствии тэраукэ превратилось в специальный документ, выполнявший функцию паспорта. Этот документ выдавался на всю жизнь и периодически проверялся. В дальнейшем функции тэраукэ были еще более расширены и к 1670 году храмовые удостоверения стали требоваться при поступлении на службу, вступлении в брак, перемене места жительства, путешествии по стране и т. д. Как мы видим сёгунат стремился полностью контролировать население Японии. Было решено, что для этой цели лучше всего подходят многочисленные буддийские храмы, разбросанные по всей стране. Была создана так называемая приходская система, длительное функционирование которой формализовало религиозную принадлежность японцев и явилось основной причиной того, "что в наше время религия в Японии может рассматриваться как знак общественной группы, к которой принадлежит определенный индивид". Таким образом, мероприятия сёгуната в пер. пол. XVII века оказывают большое влияние и на современную жизнь японцев, особенно на ее культурный аспект.

Участие буддийских монахов в системе государственного управления не ограничивалось наблюдением за населением и выдачей тэраукэ. Как это ни парадоксально, буддийские монахи находились одновременно и в самом низу, и на самом верху государственного аппарата. Буддийские монахи выполняли роль советников сёгуна по различным вопросам33.

Включение буддийских храмов в государственный аппарат имело для буддизма как позитивное, так и негативное значение. Позитивное значение заключалось в распространении буддизма по всей стране в новом качестве - государственной религии, что отразилось в увеличении числа прихожан и росте благосостояния буддийских храмов. Негативное же значение имело, связанное с включением в государственную систему, падение нравов и коррупция в среде священнослужителей, и, как следствие того, резкое падение их популярности среди населения. Положение буддизма спасало то, что "падение престижа буддийских монахов не означало, что японцы теряли веру в буддийские идеалы".

Сёгунат успешно использовал авторитет и влияние буддийских священнослужителей на массы как для идеологического укрепления своего положения, вводя в буддизм конфуцианские идеи, так и для более эффективного контроля за населением34. Использование буддийских храмов в качестве звеньев полицейского аппарата позволило сёгунату держать в поле зрения как поведение прихожан, так и их умонастроение. При Токугава происходило постепенное слияние синто-буддийского синкретизма и конфуцианства, что также являлось одной из целей сёгуната. Окончательному слиянию синто, буддизма и конфуцианства в единый религиозно-идеологический комплекс мешало и слишком большое различие в догматах, и амбиции ведущих представителей этих течений. Несмотря на упадок буддийского влияния в обществе, буддийские храмы, как части государственного аппарата, исправно функционировали до самого падения сёгуната Токугава в 1868 году.