Последствия не соблюдения формы сделки и пути совершенствования института формы сделки

Как известно, виды деятельности, подлежащие лицензированию, могут быть установлены только законом. Например, ст. 11 Закона РФ от 21 февраля 1992 года № 2395-1 «О недрах»[1] с изменениями от 26 июня, 25 декабря 1992 г., 1 июля 1994 г., 3 марта 1995 г., 10 февраля 1999 г., 2 января 2000 г., 14 мая, 8 августа 2001 г., 29 мая 2002 г., 6 июня 2003 г., 29 июня 2004 г.   установлено, что лицензия нужна для получения права пользования недрами; ст. 9 Воздушного кодекса РФ от 19 марта 1997 года №60-ФЗ[1]  с изменениями от 8 июля 1999 г. предусматривает перечень подлежащих лицензированию видов деятельности в области авиации и т.д. Применительно к отдельным договорам необходимость получения лицензии предусмотрена в самом ГК РФ. Так, в соответствии со ст. 845 ГК РФ кредитные организации должны иметь лицензию для заключения и исполнения ими договора банковского счета. Согласно ст. 938 ГК РФ страховщикам нужна лицензия на осуществление страхования соответствующего вида и пр.

Юридическое лицо считается не имеющим лицензию, если она им не получена, либо отозвана органом, ее выдавшим, либо окончился срок ее действия. При отсутствии на момент совершения сделки требуемой лицензии субъект права не должен заключать сделку и, как следствие, заниматься соответствующей деятельностью. Наличие лицензии на момент спора свидетельствует о правомочности лица на совершение подобной сделки при условии, что вопрос о ее получении был поставлен стороной в сделке до момента ее заключения. В противном случае отсутствие правовой возможности признания недействительности сделки по данным основаниям будет противоречить интересам другой стороны в сделке.

Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования как субъекты сделок вправе совершать разнообразные сделки, кроме противоречащих самой природе этих публичных образований. Например, они не могут завещать имущество, заключать договор коммерческой концессии и пр. При совершении сделок к этим субъектам права, по общему правилу, применяются нормы, определяющие участие в гражданском обороте юридических лиц. Особенность состоит в том, что от имени Российской Федерации, ее субъекта приобретают и осуществляют права органы государственной власти, а от имени муниципального образования - органы местного самоуправления. И те, и другие органы действуют в рамках своей компетенции, которая установлена актами, определяющими статус соответствующего субъекта.

Вместе с тем практике участия этих субъектов в гражданском обороте известны случаи, когда из-за несогласованности действий должностных лиц по передаче полномочий ставится под сомнение подписанный должностным лицом договор. Так, мэр города своим постановлением делегировал часть полномочий по заключению договоров своему первому заместителю. При продлении срока аренды земли по договору с коммерческой структурой первый заместитель мэра ошибочно вышел за рамки переданных ему полномочий и пролонгировал договор[1]. В такой ситуации следует применять ст. 174 ГК РФ. Вопрос о дефектности договора может быть поставлен лишь в случае, если будет доказано, что коммерческая структура знала или заведомо должна была знать об объеме полномочий первого заместителя мэра.

Требования к правосубъектности физических лиц предопределены их интеллектуальной и волевой зрелостью. Это обусловило специфику предъявляемых к физическим лицам режимных требований, закрепленных в ст. 171, 172, 175-177 ГК РФ. По общему правилу, сделкоспособным признается полностью дееспособный субъект гражданского права. Однако в силу п. 1 ст. 177 ГК РФ может быть признана недействительной сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими. Наличие в законе данных норм вполне обоснованно. Известные требования к уровню дееспособности базируются на том, что возрастной критерий, снижающий объем дееспособности физического лица, очевиден и не подлежит специальной констатации. Поэтому устанавливаются определенные объемы дееспособности малолетних и несовершеннолетних. Медицинский критерий для признания лица ограниченно дееспособным или недееспособным должен быть зафиксирован в судебном решении, и этот факт вызывает соответствующие правовые последствия. Между тем в жизни возможны ситуации, когда субъект не понимает значение своих действий или не может руководить ими, не будучи признанным ограниченно дееспособным или недееспособным. Это, во-первых, душевнобольные, не могущие понимать значение своих действий или руководить ими, но не признанные по суду недееспособными. Во-вторых, лица, находящиеся временно в таком состоянии в силу функциональных расстройств психики (болезнь, алкогольное, наркотическое или токсическое опьянение и пр.). Отсутствие данной нормы привело бы к тому, что сделки с указанными субъектами характеризовались бы волевой порочностью и не обеспечивали бы равновесия интересов. Так, суд обоснованно удовлетворил исковые требования Л. о признании недействительными доверенности, выданной С. на продажу квартиры и покупку дома в сельской местности, и заключенных С. договоров продажи квартиры и покупки дома. Основанием послужило то, что при рассмотрении дела, в том числе и по результатам проведения судебно-медицинской экспертизы, было установлено, что Л. в момент совершения сделки в силу своего состояния не понимала значение своих действий[1].

Соблюдение вышеперечисленных требований закона к участникам сделок означает, что сделка как юридический факт признается юридически действительной. При этом сделка выполняет не только функцию оснований возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей, но и регулирующую функцию. Регулирующая функция позволяет участникам сделок в установленных законом пределах создавать желаемые права и обязанности и исполнять их. Тем самым, действуя своей волей, участник гражданского оборота реализует свои социально-экономические интересы. Ценность сделок в том и состоит, что они выступают теми немногочисленными правовыми конструкциями, которые позволяют индивидуальную волю преобразовать в плоскость юридически значимых решений. Этим и объясняется широкое использование сделок как правовой категории в гражданском обороте.

Устная форма сделок заключается в том, что стороны выражают волю словами (при встрече, по телефону), благодаря чему воля воспринимается непосредственно. В общем виде правило о сфере применения устной формы сделок формулируется следующим образом: сделка, для которой законом или соглашением сторон не установлена письменная (простая либо нотариальная) форма, может быть совершена устно (п. 1 ст. 159 ГК РФ). Этим самым субъектам, заключающим сделку, предоставлена свобода выбора между устной и письменной формами.

Устно могут совершаться все сделки, исполняемые при самом их совершении. При этом не принимается в расчет сумма, на которую совершается сделка. Примером такой сделки может служить приобретение товара в магазине, где его передача и оплата происходят одновременно. В данном и подобных ему случаях устной формы достаточно, ибо исполнение сделок при их совершении означает прекращение их действия с этого момента. Из приведенного правила есть исключение - сделки, исполняемые при самом их совершении, не могут быть совершены устно, если для них установлена нотариальная форма либо если в отношении таких сделок установлено, что нарушение простой письменной формы влечет их недействительность (ст. 159 ГК РФ). В устной форме совершаются сделки граждан на сумму, не превышающую в десять раз минимальный размер оплаты труда, установленный законом (п. 1 ст. 161 ГК РФ).

В законодательстве (п. 3 ст. 159 ГК РФ) предусмотрена возможность использования сделок, совершенных устно, во исполнение договора, заключенного в письменной форме, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору. Подобное имеет место, когда в соответствии с письменным договором поставки на протяжении года будет производиться отпуск товаров по мере возникновения потребности покупателя на основе его устной заявки[1].

Исполнение сделок, совершенных в устной форме, может сопровождаться выдачей документа, подтверждающего их исполнение (товарных чеков, справок о покупке товарно-материальных ценностей и т.п.), а также выдачей легитимационных знаков (номерков, жетонов и т.п.). Но это не меняет сути устной формы.

Сделка, которая может быть совершена устно, может совершаться также путем осуществления лицом конклюдентных действий (п. 2 ст. 158 ГК РФ). Конклюдентные действия (от лат. соп-cluclere - заключать) - поведение, посредством которого обнаруживается намерение лица вступить в сделку. Так, опуская в автомат деньги, лицо изъявляет волю на покупку товара, содержащегося в автомате.

Молчание может иметь правообразующую силу, если законом или соглашением сторон ему придается такое свойство. Только в этих случаях молчание свидетельствует о выражении воли субъекта породить или допустить правовые последствия. Так, если арендатор продолжает пользоваться имуществом после истечения срока договора при отсутствии возражений со стороны арендодателя, договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок. Данный пример интересен и тем, что воля арендодателя на продолжение арендных отношений выражается молчанием, а воля арендатора на это выражается путем осуществления конклюдентных действий (продолжением пользования арендованным имуществом).

2.2 Особенности письменной формы сделки

Письменная форма позволяет наиболее адекватно, документально закрепить волю субъектов сделки и тем самым обеспечить доказательства действительной направленности их намерений. По соглашению субъектов можно облечь в письменную форму любую сделку, хотя по закону такая форма и не обязательна для нее. Простая письменная форма для сделок предписывается законодателем двумя способами. Первый способ реализуется установлением правила о том, что должны совершаться в простой письменной форме, за исключением сделок, требующих нотариального удостоверения:

а) сделки юридических лиц между собой и с гражданами;

б) сделки граждан между собой на сумму, превышающую не менее чем в десять раз установленный законом минимальной размер оплаты труда.

Из этого правила делается исключение для сделок, которые могут совершаться устно независимо от субъектного состава и суммы сделки (ст. 159 ГК РФ).

Второй способ реализуется установлением прямых предписаний закона, о необходимости простой письменной формы для той или иной сделки независимо от ее субъектного состава и суммы сделки. Например, непосредственно в силу закона для таких сделок, как договоры о коммерческом представительстве, залоге, поручительстве, задатке, купле-продаже недвижимости, о банковском кредите и т.п., во всех случаях обязательна простая письменная форма.

Письменная форма сделки означает, что воля лиц, ее совершающих, закрепляется (объективируется) в документе, подписанном лицом или лицами, совершающими сделку, либо должным образом уполномоченными ими лицами. Составлением одного документа во всех случаях должна быть оформлена односторонняя сделка, если для ее совершения предписана простая письменная форма. Двусторонние и многосторонние сделки - договоры могут совершаться в письменной форме как в виде составления одного документа, подписанного сторонами, так и в виде обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору. Документы, оформляющие сделку, могут быть исполнены в нескольких экземплярах. Все экземпляры являются оригиналами документа и имеют равную юридическую силу. Этим они отличаются от копий.

Во всех случаях сделка, совершенная в письменной форме, представляет собой один или несколько документов. Поэтому сделка, совершенная в письменной форме, может считаться надлежаще оформленной, если в документе(ах) присутствуют обязательные реквизиты. Реквизиты (от лат. requisitum - необходимое) - это данные, которые должны содержаться в письменном документе(ах), оформляющем сделку. Реквизитами являются сведения о наименовании кредитора, сумме платежа, месте исполнения обязательств, дате совершения сделки, подписи сторон и т.п. Реквизиты сделки могут устанавливаться ее участниками, а также непосредственно предписаниями закона. В тех случаях, когда перечень необходимых реквизитов, подлежащих отражению в документе, определяется законодательством, как правило, отсутствие какого-либо реквизита приводит к недействительности документа, а через это - к недействительности сделки. Так, например, отсутствие в векселе наименования «вексель», включенного в текст документа, означает, что такой документ не имеет силы векселя, а сама сделка по выдаче подобного документа не может расцениваться как сделка по выдаче векселя.

Обязательным реквизитом любого документа, письменно оформляющего сделку, являются подпись лица или подписи лиц, совершающих сделку, или должным образом уполномоченных ими лиц. От имени юридического лица документ должен быть подписан лицом, обладающим в соответствии с законом и учредительными документами правами исполнительного органа данного юридического лица. В этой связи представляется юридически некорректным, нарушающим нормы ст. 53, 160 ГК РФ требование об обязательности подписи главного бухгалтера на «кредитных и финансовых обязательствах» юридических лиц под страхом их недействительности, закрепленное в ст. 7 Федерального Закона от 21 ноября 1996 года «О бухгалтерском учете» №129-ФЗ[1] с изменениями от 23 июля 1998 г., 28 марта, 31 декабря 2002 г., 10 января, 28 мая, 30 июня 2003 г. (далее ФЗ «О  бухгалтерском учёте»). Данное положение ФЗ «О  бухгалтерском учёте», по мнению ряда ученых и судебно-арбитражной практики (О. Старостина «Действителен ли договор без подписи главного бухгалтера?»[2], Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 21 ноября 2000[1]), не подлежит применению как несоответствующее ст. 53 ГК РФ: «Юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами». Главный бухгалтер же согласно Гражданскому Кодексу не является органом юридического лица. О. Старостина обоснованно отмечает, что понятие «Недействительное обязательство», используемое в ст. 7 ФЗ «О бухгалтерском учете», некорректно, так как недействительной может быть только сделка (особый юридический факт), но не обязательство (правоотношение)[2].

Тем не менее существуют аргументы и в пользу того, что ст. 7 названного ФЗ соответствует положениям ГК РФ. Во-первых, ст. 53 ГК РФ устанавливает, что, приобретая права и обязанности для юридического лица, органы должны действовать «в соответствии с законом, иными правовыми актами…», поэтому подпись главного бухгалтера можно рассматривать как установленное законом условие для приобретения прав и обязанностей юридическим лицом через свои органы. Во-вторых, как обоснованно отмечает О. Н. Садиков[3], возможность установления дополнительных требований, которым должна соответствовать форма сделки, предусмотренной ГК РФ. Обязательность подписи главного бухгалтера на кредитных и финансовых обязательствах и является таким дополнительным требованием к форме сделки и, следовательно не противоречит ст. 53 ГК РФ. К тому же, требования ст. 7 ФЗ «О бухгалтерском учете» обусловлено обязанностями главного бухгалтера предоставлять полную и достоверную бухгалтерскую отчетность, обеспечивать соответствие осуществляемых хозяйственных операций законодательству РФ контролировать движение имущества и выполнение обязательств. Участие бухгалтера в подписании сделок установлено для того, чтобы бухгалтер реально мог выполнять свои обязанности.