Последствия не соблюдения формы сделки и пути совершенствования института формы сделки

Представляется, что заключение сделки под отлагательным условием какие-либо права и обязанности не порождает, т.е. любое отступление от условий сделки допускается, пока не наступило условие (что касается действий, создающих невозможность наступления условия, то их едва ли можно отнести к договорному условию - это даже не вполне обязанности, поскольку добросовестность участников оборота презюмируется, а, скорее, конкретные последствия недобросовестного поведения). До наступления условия юридической связи между сторонами нет (следовательно, каких-либо прав и обязанностей также нет), однако стороны знают: все это может появиться в любой момент. Стороны в своих действиях исходят (в смысле могут, а не должны исходить) из того, что в любой момент у них могут возникнуть обязанности, за неисполнение которых наступит ответственность. Подчеркнём: это будет ответственность за действия, не осуществленные после наступления условия, а не за то, что до наступления условия субъект не позаботился о возможности надлежащего исполнения сделки.

Несложно заметить, что конструкция условной сделки с отлагательным условием имеет некоторые сходные черты с конструкцией предварительного договора (как основной разновидностью сделки). Разница между ними в том, что при наступлении отлагательного условия сделка, в которую оно включено, без каких-либо дополнительных действий порождает указанные в сделке права и обязанности. При заключении предварительного договора необходимо заключать основной. Эта мысль никаких сомнений не вызывает; она может быть продолжена.

Обычно заключение основного договора (двусторонней сделки) связывается с определенным периодом времени, в течение которого одна из сторон может направить другой стороне оферту. В силу ч.2 п.4 ст.429 ГК РФ предварительный договор действует на протяжении срока, в нем указанного, либо года с момента его заключения. Может ли заключение основного договора связываться не со сроком, а с определенным условием. Такое не предусмотрено ст.429 ГК РФ, но ответ представляется положительным. Выходит, возможно заключение условных предварительных договоров (условие может быть как отменительное, так и отлагательное). Рассмотрим следующую ситуацию. Стороны заключили предварительный договор, согласно которому будет заключен основной договор подряда на изготовление определенной вещи, если уже имеющаяся подобная вещь придет в негодность. В предварительный договор может быть включено условие, при наступлении которого обязанность по заключению основного договора прекращается.

Предварительный договор в отличие от условной сделки связывает стороны необходимостью заключения основного (и включения в него определенных условий). Конструкция условного предварительного договора в теории цивилистики пока не разработана, однако на практике имеет некоторое применение.

ГЛАВА 2. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О ФРМЕ СДЕЛКИ

2.1  Понятие и виды формы сделки

Лицо может изъявить свою волю во вне различным обра­зом. Наиболее естественным и распространенным способом воле­изъявления являются прямые заявления лиц (устные или письмен­ные) о содержании своей воли и своих намерениях. О содержании воли могут также косвенно свидетельствовать и иные активные действия лиц (конклюдентные действия), а в некоторых случаях также и их молчание. По общему же правилу молчание рассматри­вается как «не говорение «да», т. е. отсутствие намерения совершить сделку. Способ выражения воли участников сделки во вне (способ волеизъявления) называется формой сделки.

Законодательство различает устную и письменную фор­мы сделки (ст. 158 ГК РФ), причем письменную форму подразделя­ет также на простую письменную и нотариальную. Кроме того, некоторые сделки, подлежащие совершению в письменной форме, могут также подлежать государственной регистрации. По общему правилу, любые сделки могут совершаться уст­но.

Для удостоверения в совершении сделки и облегчения последующего контроля за ее исполнением законодатель устанавливает обязательную, т.е. конститутивную, форму сделок. Анализ действующего законодательства позволяет выделить три разновидности конститутивной формы сделки. Первая – письменная форма. Устанавливая требования о совершении той или иной сделки в письменной форме, законодатель стремится к тому, чтобы воля ее участников была с достаточной точностью выражена и могла быть правильно воспринята друг другом и третьими лицами. Вторая разновидность конститутивной формы сделки - простая письменная форма внешнеэкономической сделки. Третья разновидность конститутивной формы сделки - нотариальная формы сделки, если необходимость нотариального ее удостоверения предусмотрена законом. Нотариальное удостоверение сделок в соответствии с п. 2 ст. 163 ГК РФ обязательно в случаях, указанных в законе, и в случаях, предусмотренных соглашением сторон, даже если по закону для сделок данного вида эта форма не требуется.

По прямому указанию закона нотариальное удостоверение необходимо для сделок, представляющих имущественный интерес длительного характера или затрагивающих иные значимые для субъекта интересы.

Ныне в законодательстве широкое распространение получило требование о государственной регистрации сделок. Она обязательна для любого договора с недвижимостью (ст. 131 ГК РФ). Требование о государственной регистрации сделки не является, строго говоря, требованием к ее форме. Скорее его следует считать особым требо­ванием, предъявляемым к порядку совершения сделки. Объектом регистрации может быть также и не сама сделка, а факт порождения (изменения или прекращения) ею субъ­ективных гражданских прав.

Конститутивное значение форме могут придать и субъекты сделок. Тогда она будет считаться одним из существенных условий сделки, невыполнение которого однозначно говорит о том, что акт поведения не обретает качества сделки. Если законодатель разрешает придавать обязательное значение форме сделки, установленной по соглашению сторон, то требование о государственной регистрации как форма сделки не может быть установлено соглашением сторон. Стороны не вправе требовать регистрации сделки с имуществом, для которого закон не предусматривает государственную регистрацию.

Основная масса норм права о сделках носит со стороны законодателя рекомендательный характер о заключении сделки в той или иной форме. В статье 159 ГК РФ указано, что сделка, для которой законом или соглашением сторон не установлена письменная (простая или нотариальная) форма, может быть совершена устно.

Субъект сделки должен быть персонифицирован. На практике это требование нередко нарушается: неточно именуется участник сделки, неверно указывается место его нахождения и т.д. Причем неточное наименование участника сделки не означает умысла, как, например, в случае признания недействительным договора купли-продажи лицом, не являющимся собственником квартиры, без согласия надлежащего собственника, который не изъявлял желания отчуждать квартиру, но тем не менее был незаконно из нее выписан[1]. При отсутствии умысла допущенные ошибки, если их устранение возможно без нарушения прав и интересов третьих лиц, могут быть исправлены путем соответствующих уточнений. Это позволяет сбалансировать публичный и частный интересы. Если допущенная ошибка повлекла причинение ущерба третьим лицам, то неблагоприятные имущественные последствия, связанные с неточной персонификацией участника сделки, в соответствии с принципами гражданского права должны возлагаться на этого участника.

В ряде случаев требования к определенности субъекта сделки устанавливаются законодательством. В силу п. 2 ст. 1041 ГК РФ сторонами договора простого товарищества, заключаемого для осуществления предпринимательской деятельности, могут быть только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации.

В связи с нарушением этого требования закона арбитражный суд признал ничтожным договор о совместной деятельности между Новосибирской автомобильной школой РОСТО и обществом «Водолей-Н» об эксплуатации автозаправочной станции на взаимовыгодной основе. Основанием послужило то, что автомобильная школа РОСТО является некоммерческой организацией[1]. По другому делу арбитражный суд признал ничтожной сделку о переуступке должника кооператива «Эврика», по которому общество Торговый дом «Ониктава» становилось кредитором кооператива. Основанием явилось то, что в соответствии со ст. 819 ГК РФ кредитором по обязательству, возникшему из кредитного договора, может выступать только банк или иная кредитная организация, а Торговый дом «Ониктава» таковой организацией не является[2].

Требования к правосубъектности субъектов сделки законодателем определяются в зависимости от видов их участников. Применительно к юридическим лицам эти требования изначально означают признание за организацией статуса юридического лица. Так, отсутствие факта регистрации общества с ограниченной ответственностью в качестве юридического лица обоснованно повлекло ничтожность заключенного этим обществом договора купли-продажи акций[3].

Согласно ст. 173 ГК РФ может быть признана недействительной сделка, совершенная юридическим лицом в противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в его учредительных документах, либо юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью. При этом должно быть доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о ее незаконности. Отсутствие последнего условия исключает возможность признания недействительности сделки. Именно поэтому по одному из дел Президиум ВАС РФ не согласился с решением суда о признании недействительными в связи с отсутствием лицензии у страховой компании "Инко-Центр" 38 заключенных этим обществом договоров добровольного медицинского страхования[1].

Указанные требования законодателя являются требованиями соблюдения специальной правоспособности. Это так называемые внеуставные сделки. Как правило, их совершают некоммерческие организации и унитарные предприятия. Определяя пределы юридически признаваемого в качестве сделок поведения для юридических лиц, норма ст. 173 ГК РФ отражает регулятивную функцию сделок. Устанавливая возможность индивидуального регулирования поведения юридических лиц в гражданском обороте, законодатель очерчивает его границы видами деятельности, определенно перечисленными в учредительных документах, либо видом деятельности, требующем лицензии для ее совершения. Лицензия может быть получена, если учредительными документами соответствующий вид деятельности предусмотрен. Поэтому в ряде случаев основанием недействительности могут выступать одновременно и факт противоречия целям деятельности, и факт отсутствия лицензии на эту деятельности.

Коммерческие организации, за некоторым исключением, обладают общей правоспособностью и могут совершать любые не запрещенные законом сделки. Характерно то, что противоречие целям деятельности юридического лица как основание недействительности сделки не должно трактоваться чрезмерно узко, ограничиваться основными функциями юридического лица. Подтверждением тому является норма, позволяющая некоммерческим организациям заниматься предпринимательской деятельностью для достижения целей, ради которых они созданы.

Данный подход законодателя может быть положен в обоснование позиции о необходимости использования в праве категории сделкоспособности применительно к юридическим лицам как самостоятельной правовой категории, не дублирующей правосубъектность и не сводимой к ней, а акцентирующей внимание на особенностях правового режима совершения сделок юридическими лицами. Правосубъектность устанавливается законом и не зависит от самого юридического лица. Напротив, сделкоспособность как возможность самостоятельного совершения сделок, предопределенная признанием юридического лица субъектом права и социально-экономической готовностью совершения конкретной сделки, предполагает усмотрение юридического лица на заключение, в принципе, любых сделок. Пределы заданы лишь явным противоречием совершаемой сделки характеру деятельности юридического лица. Между тем характеру деятельности юридического лица будут отвечать не только сделки, непосредственно соответствующие целям деятельности юридического лица, но и сделки, в той или иной степени содействующие этим целям (сделки в интересах членов коллектива юридического лица, не противоречащие требованиям финансового и налогового законодательства; спонсорская помощь; сделки предпринимательского характера для реализации уставных целей некоммерческой организации и пр.). Тем самым сделкоспособность свидетельствует о том, что конкретные правомочия юридических лиц в гражданском обороте шире предмета их уставной деятельности.

Подтверждением стремления законодателя к расширению правомочий юридического лица служит ст. 174 ГК РФ. Согласно ей недействительность сделки, совершенной органом юридического лица с превышением полномочий, может наступить лишь в том случае, если другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о таких ограничениях полномочий. Если другая сторона в сделке не знала или заведомо не должна была знать об имевших место ограничениях на совершение сделки, то сделка, хотя бы и совершенная с нарушением правил о правоспособности, будет считаться действительной. Изложенное означает, что законодатель постулирует дефектность сделки в связи с нарушением требования о специальной правосубъектности юридического лица лишь в том случае, когда это обусловлено природой юридического лица как правового явления. Этим объясняется и констатация недействительности сделок юридического лица, не имеющего лицензии на занятие соответствующей деятельностью. Требования о лицензировании распространяются также на сделки граждан-предпринимателей, т.к. в соответствии с п. 3 ст. 23 ГК РФ к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, применяются те же правила, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями.