Понятие договорной ответственности в теории российского гражданского права

Имеются и сторонники того взгляда, что в основании  ответственности владельца источника  повышенной опасности, равно как  и при так называемой безвиновной  ответственности за нарушение некоторых  договорных обязательств, лежит тот же принцип вины, что и в других гражданских правоотношениях. Повышаются лишь требования к внимательности и заботливости, предъявляемые к владельцу источника повышенной опасности или к организации, для которой хранение сданного ей имущества по договору хранения является одной из целей ее деятельности, поэтому нарушение этих требований вменяется должнику в вину.

По существу к такой  позиции приблизился М.М. Агарков, объяснявший расширение ответственности  владельца источника повышенной опасности тем, что последний должен проявлять повышенную заботливость и бдительность при использовании этого источника. "Таким образом, ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, — заключает М.М. Агарков, — не вводит в наше право какого-либо нового принципа построения гражданской ответственности наряду с принципом вины³¹.

Наконец, значительная группа авторов объясняет безвиновную  ответственность за противоправное причинение вреда необходимостью максимально  стимулировать принятие таких мер  технической безопасности, которые если и не устраняют, то значительно сокращают возможность наступления несчастных случаев.

Еще Б.С. Антимонов в  своем объяснении мотивов безвиновной  ответственности владельца источника  повышенной опасности писал: "Основной вопрос — в том, чтобы ослабить, изменить, искоренить определяющие причины несчастных случаев на производстве, на транспорте,.. Энергетические мощности должны стать вполне подвластной, прирученной стихией и сами помочь устранению того вреда, который ранее сами же вызывали"³². Поэтому, заключал Б.С. Антимонов, "нужно признать, что в гражданском праве борьба с несчастными случаями возможна и необходима всеми средствами, в том числе и путем возложения ответственности независимо от вины. Стимулировать, побуждать к деятельности можно и не обвиняя"³³.

В 1972 г. более развернутая  аргументация в защиту этой концепции  была предложена О.С. Иоффе, который  обоснование ответственности владельца  источника повышенно опасности  за случайное причинение вреда усматривает  в том, что развитие техники безопасности отстает от прогресса общей техники. Ответственность за случайный вред способствует сокращению разрыва между этими двумя видами техники. "Стимулировать нужную заботливость способны и предусмотренные советским законом такие санкции, применение которых не обусловлено виной нарушителя"³⁴.

О.А; Красавчиков, отметив  положительные и отрицательные, с его точки зрения, стороны  охарактеризованных выше концепций, пришел к выводу, что ни одна из них не может быть принята как исчерпывающее  и достоверное теоретическое обоснование общего и особенного в гражданско-правовой ответственности: одни концепции, по его мнению, абсолютизируют особенное и не придают должного значения тому общему, что свойственно гражданско-правовой ответственности в целом, другие же — отдают предпочтение общему, в результате чего особенное остается без внимания³⁵.

В поисках правильного  пути, который должен привести к  научному объяснению особенностей гражданско-правовой ответственности, О.А. Красавчиков и  ряд других цивилистов обратились к теории риска. О.А. Красавчиков при этом исходит из принципа: если нет вины, то нет и ответственности. Если лицом вред причиняется виновно — налицо гражданско-правовая ответственность, как и в прочих случаях виновного причинения вреда. Иное дело — обязанность возместить субъективно-случайный вред. Лишь по традиции такая обязанность рассматривается в юридической науке и практике как ответственность. В действительности эта обязанность — не мера гражданско-правовой ответственности, а особая правовая форма восстановления имущественного положения потерпевшего³⁶. Причинение вреда деятельностью источника повышенной опасности — это лишь внешне противоправное действие, ибо здесь нет вины. Нельзя все невыгодные последствия таких действий считать ответственностью. Основой возникновения обязанности возмещения вреда, так же как и при страховании, в этом и в подобных случаях является система риска. Это иное, чем ответственность, гражданско-правовое начало возмещения вреда. Несение риска — это несение предусмотренной законом обязанности "принять на себя" убытки, могущие наступить в силу случайных обстоятельств³⁷. Речь идет об обновленной теории, а не теории прфессионального риска.

Теория профессионального  риска была отвергнута О.А. Красавчиковым, ибо возложение обязанности возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, совершенно не связано с тем, извлекает или не извлекает владелец этого источника прибыль и является или не является его деятельность по эксплуатации этого источника профессиональной деятельностью. Однако теория риска, поскольку с ней связана обязанность — ответственность до пределов непреодолимой силы, еще сама нуждается в обосновании, если исходить из того, что возникновение прав и обязанностей, их нарушение и, следовательно, ответственность связаны с относительной свободой воли, со способностью отдельного человека или организованного коллектива избирать тот или иной вариант поведения.

Именно с этой позиции  к решению проблемы риска подошел  В. .А. Ойгензихт. Он исходит из того, что ответственность за безвиновное причинение вреда имеет под собой субъективное основание. Он пришел к заключению, что и здесь присутствует субъективный момент — сознание и воля деятеля, который причиняет вред и у которого возникает обязанность его возместить не в силу принципа распределения ущерба, его локализации на причинителе, а по принципу ответственности, т.е. вследствие правонарушения. И там, и здесь налицо психическое отношение субъекта к результату собственных действий и осознанное допущение возможных отрицательных последствий нарушения прав других лиц.

Однако в первом случае при совершении запрещенного законом  действия основанием ответственности  является вина. В тех же случаях, когда деятельность сама по себе не противоправна (противоправности в  деятельности источника повышенной опасности нет), но может сопровождаться в силу сказанного выше нарушением субъективных прав другого лица» основанием ответственности, утверждает В.А. Ойгензихт, является риск. Риск как осознанное допущение вследствие случайных обстоятельств отрицательных имущественных последствий для других лиц означает принятие этих последствий на субъекта деятельности, т.е. на того, кто "рискует"³⁸.

Критерием, разграничивающим риск как основание ответственности  и риск как распределение убытков, является, по мнению В.А. Ойгензихта, противоправность. Она — объективное явление. Невиновное причинение вреда лицами, эксплуатирующими источники повышенной опасности, неправомерно. Однако не следует говорить об объективной ответственности, ибо и безвиновная ответственность возникает не независимо от субъективного момента, не независимо от осознания у деятеля того, какие случайности и вредоносные последствия для других могут произойти при соблюдении всех требований закона, предъявляемых к деятельности, связанной с повышенной опасностью для окружающих. Поэтому, заключает ВА Ойгензихт, являются беспочвенными утверждения о возможности применения ответственности по объективным основаниям³⁹.

Небезынтересно отметить, что еще в 1938 г. идея риска как  субъективного основания безвиновной ответственности была выдвинута Х.И. Шварцем при защите им кандидатской диссертации о значении вины в обязательствах из причинения вреда. Субъективное основание ответственности владельца источника повышенной опасности Х.Й. Шварц усматривал не только в умысле и неосторожности, но и в предвидении общим образом этим владельцем вероятной возможности причинения вреда. Это означает, что в рассуждениях Х.И. Шварца речь шла о сознательном предвидении — допущении определенного результата.

В А Ойгензихт различает два аспекта (вида) риска: а) риск, являющийся основанием ответственности при случайных, но противоправных обстоятельствах, связанных с действиями причинителя вреда, в отношении которого презюмируется допущение им возможности таких последствий; б) риск как основание возложения (принятия, распределения) убытков в том случае, когда нет противоправности при объективно случайных или объективно невозможных обстоятельствах или когда убыток допущен правомерными действиями субъектов. В. А. Ойгензихт категорически утверждает, что "ответственность не может быть способом распределения убытков при отсутствии противоправности", и вслед за большинством авторов настаивает на том, что "ответственность — это всегда наказание за противоправное, а следовательно, осуждаемое государством и обществом действие"⁴⁰. 

В заключении хотелось бы отметить, что, убедительной, на первый взгляд, и наиболее простой выглядит концепция, признающая два равноправных начала ответственности, — принцип  вины и принцип причинения вреда. Однако, при ближайшем рассмотрении подобная, как утверждает С.Н. Братусь, концепция оказывается весьма поверхностной.⁴¹ Нетрудно заметить, что она не в состоянии ни оправдать, ни объяснить, почему возникает ответственность за безвиновное причинение вреда. Ответственность связана с относительной свободой воли, с выбором того или иного варианта поведения в рамках необходимости. Теория двух начал ответственности не объясняет причин установления при определенных обстоятельствах безвиновной ответственности, а лишь констатирует, что ее установил закон. Но что вынудило законодателя это сделать, правильно ли он поступил, а главное, соответствует ли это положение закона действительному содержанию и значению категорий ответственности — на этот вопрос такая констатация ответа не дает.

Едва ли также можно  согласиться с утверждением, что  ответственность без вины — это  по существу ответственность за вину с учетом лишь того, что к обязанному лицу предъявляются более высокие  требования в смысле повышения внимательности и заботливости в своей деятельности. Такое расширение понятия вины выходит за пределы его действительного содержания, превращает вину в фикцию, противоречит точному смыслу закона и практике его применения.

ГЛАВА 2.  . Формы договорной  ответственности гражданском праве РФ

Параграф 1. Возмещение убытков как форма  договорной  ответственности  

  Общей формой ответственности  по договорным обязательствам  является возмещение убытков.  Об этом свидетельствует, в  частности, норма, содержащаяся  в ст. 393 ГК: «Должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнение обязательства». Этим возмещением убытков отличается от иных мер имущественной ответственности, которые применяются лишь в случаях, предусмотренных законом или договором.

  Понятие «убытки», употребляемое в гражданском праве, несколько отличается от аналогичного понятия, которым оперирует экономическая наука и реальная хозяйственная практика. На это обращал внимание, в частности, В. И. Кофман, отмечая, что убытки как экономическая категория не обязательно возникают в результате правонарушения⁴², в то время как в качестве категории юридической убытки представляют собой вызываемые неправомерным поведением отрицательные последствия в имущественной сфере потерпевшего⁴³

   Понятие «убытки» необходимо отличать от категорий «вред» и «ущерб», обычно употребляемых, во-первых, для обозначения одного из условий гражданско-правовой ответственности либо одного из элементов состава гражданского правонарушения и, во-вторых, при анализе правоотношений, связанных с деликтными обязательствами.

  В юридической науке встречается  определение убытков как денежной  оценки того ущерба, который причинен  неправомерными действиями одного  лица имуществу другого.⁴⁴ Это определение не вызывает возражений применительно к ситуациям, когда, например, убытки представляют собой утрату кредитором имущества в результате неисполнения должником договорного обязательства. Однако ими не охватываются случаи, когда нарушение должником договорного обязательства не причинило ущерб имуществу кредитора, но лишило его возможности получить доходы, на которые он рассчитывал.

  Напротив, Н.С. Малеин под вредом, причиненным неисполнением обязательства,  предлагает понимать «нарушение  имущественного интереса, выраженное  в денежной форме, форме убытков»^45. При таком подходе понятия «вред» и «убытки» отождествляются, но лишь постольку, поскольку вред может быть выражен в денежной оценке. В целом же понятие вреда, в том числе и не поддающегося денежной оценке, оказывается шире понятия убытков.

  Интересно утверждение О.С. Иоффе  о том, что убытки – «самостоятельное  понятие по отношению к понятию  вреда, применяется ли последнее  в вещественном или социальном  смысле»⁴⁶. Поэтому представляется ошибочным определять убытки через категорию вреда (ущерба).

  Четкое разграничение понятий  «убытки» и «ущерб» присуще  гражданскому кодексу Российской  Федерации. Как известно, ущерб  рассматривается как одна из  составных частей убытков. В  каком-либо ином значении понятие  «ущерб» в Кодексе практически  не используется.

  Что касается понятия «вред», то сфера его применения ограничивается  нормами о деликтных обязательствах. Если же речь идет о вреде  как условии ответственности,  то Кодекс предпочитает говорить  о последствиях нарушения обязательства  (см., например, ст. 333 ГК).