Влияние противоречий глобализации на организационно- функциональные взаимосвязи в мировой экономике

О масштабах и интенсивности  этого процесса перемещения регулирующих полномочий с государственного на негосударственный уровень говорит и тот факт, что с середины 40-х гг. XX в. до настоящего времени в мире возникло около 3-х тыс. межправительственных организаций, регулирующих различные сферы экономики, политики, культуры и т.д. Их дополняют почти 20 тыс. разнообразных неправительственных международных организаций, из которых при- мерно 2 тыс. имеют статус наблюдателя при ООН [Глобализация мирового хозяйства и место России, 2000, с. 16].

Все это, конечно, не означает, что национальное государство как регулирующий механизм внутристрановых и международных отношений отжило свой век. Оно сохранится еще неопределенно долго, но, скорее всего, уже в роли только одного из звеньев (хотя по-прежнему весьма важного звена) многоярусного механизма, регулирующего глобальные экономические отношения. По ме-

35

 

ре нарастания процесса глобализации все большая  часть государственного суверенитета, по-видимому, будет перераспределяться между локальными, региональными и всемирными регулирующими институтами.

1.3. Теоретические аспекты глобализационпых  процессов.

Из всего  сказанного вытекает, что термин «глобализация» закономерно

возник для  обозначения нового явления в  мировой экономике, весьма значила

тельного  по своему содержанию и далеко идущим последствиям, которые в полной мере пока еще трудно предугадать. С новизной этого явления связано и отсутствие до сих пор комплексной теории глобализации. Существуют и продолжают развиваться теории, относящиеся к отдельным сторонам этого многообразного явления (например, различные теории международной торговли, теории прямых иностранных инвестиций, теории финансовых рынков). Однако каждая из этих теорий существует как бы сама по себе, в отрыве от остальных, тогда как глобализация - подчеркнем это еще раз - это единый комплексный процесс, требующий единого комплексного теоретического подхода. Обобщение множества эмпирических данных должно привести к формированию такого подхода.

Постоянное  стремление экономической науки  отразить изменяющееся те 
чение жизни приводит к возникновению новых теорий, которые большей частью 
не вполне замещают прежние, а сосуществуют с ними. Это относится, например, 
к такой старой форме мировой экономики, как внешняя торговля. В этой области 
за последние 200 лет создано множество (порядка 12-15) различных концепций, 
и каждая из них в определенной мере отражает те или иные стороны действи- 
^ тельности.

В условиях глобализации число влияющих на экономическую  жизнь факторов, собственно, и ранее не поддававшихся и тем более теперь не поддающихся сколько-нибудь точной идентификации, намного увеличилось, и вся система еще более усложнилась.

В этих условиях, безусловно, справедлива та характеристика сложившейся ситуации, которую дает известный российский экономист В.М.Кудров: «Со-

36

 

временный мир в конце  XX столетия приобрел нарастающую динамику и еще большую непредсказуемость своего будущего. Серьезные исследователи и экономические обозреватели не только не успевают обобщать и профессионально реагировать на эти изменения, гибко адаптироваться к быстро меняющимся условиям, но зачастую оказываются не в состоянии даже «отслеживать» и грамотно осмысливать их. И если им при этом ясно, от чего мир уходит, то полной ясности о том, к чему он приходит, нет» [Россия и Европа, 1996, с.394].

Из всех классических теорий, по мнению, например, профессора социологии из Австралии М.Уотерса (М.Waters), наиболее прямое отношение к глобали-зационной парадигме имел марксизм с его видением общемировой интернациональной буржуазии и интернационального пролетариата, исходивший из приоритета экономических отношений. Прологом теории глобализации можно считать и теоретические построения, касающиеся конвергенции разных типов обществ в однотипное индустриальное общество по мере его развития, а также концепции постиндустриального общества, в первую очередь, видного теоретика американского неоконсерватизма Д.Белла (D.Bell), который, например, в своей статье «Мир и Соединенные Штаты в 2013 году» писал об отмирании национальных государств и географических границ [Bell D., 1987].

В последнее  время появилось немало теоретических  разработок, осмысли 
вающих общественные процессы с разных позиций, каждая из которых высвечи 
вает существенные грани сложной социальной реальности, которые не уклады 
ваются в рамки любой теоретической школы. Пока это подвижная система по 
нятий, представляющая синтез разных идейных направлений, который вряд ли, 
как предполагают некоторые теоретики, выльется в какую-либо цельную док- 
^5 трину или теорию глобализационного процесса. Но попытки такого рода уже

предпринимаются. Наиболее удачная из них принадлежит, на наш взгляд, американскому ученому И.Валлерстайну (I.Wallerstein) и его последователям в Центре Ф.Броделя (F.Braudel) по изучению экономик, исторических систем и цивилизаций в Бингемтонском университете. Представителей этой школы можно считать родоначальниками нового теоретического направления - мир-системого анализа, о чем мы уже ранее упоминали как о направлении, стремящимся нре-

37

 

одолеть традиционное деление науки об обществе на экономику, социологию и политологию.

Среди важных методологических основ мир-системного анализа хочется отметить, например, подход к оценке прогрессивности  происходящих в мире изменений. И.Валлерстайн считает, что «в историческом времени и пространстве существовало много моментов важного исторического выбора» [Wallerstein I., 1990, р.47], несмотря на стохастичность происходящих во времени и пространстве событий. Поэтому «стрела времени необратима и кумулятивна - но не обя-зательно прогрессивна. «Прогрессивное» — понятие моральное и обусловленное представлениями о «хорошем обществе». Но эти представления - часть менталитета существующей исторической системы и сами подвержены изменениям» [Wallerstein I., 1990, р.47]. Иными словами, это означает, что не все новое - прогрессивно, и важно, оценив новое, сделать правильный выбор.

Применительно к современной ситуации И.Валлерстайн  подчеркивает, что интеллектуальные и политические колебания, от которых зависит выбор, становятся все более сильными и непредсказуемыми, что наш политический и  интеллектуальный выбор зависит от моральных принципов в значительно большей степени, чем столетие назад и в то же время становится более сложным.

В своем подходе  к изучению мира как системы И.Валлерстайн стремится преодолеть основную методологическую трудность, которая видится ему в том, что абстракции, на которых строятся концепции реальности, суть утверждение постоянства, тогда как мир все время меняется. Предлагаются практические приемы для преодоления этого противоречия, среди которых выделение так называемых исторических систем в качестве базовой единицы социального анали-за. Она характеризуется: структурой общественного разделения труда, внутри которой изменение одного из элементов ведет к изменению других элементов и системы в целом; необходимостью различать между собой циклы и тренды; выделением противоречий, имманентных особым структурам исторических систем; проведением тщательных различий между сдвигом в «конъюнктуре» и историческим переходом; упорядочением представлений об отношениях в связи с прошлым, настоящим и будущим; преодолением узких представлений о том, что

38

 

существуют  отдельно экономические, политические и социальные явления в трех особых сферах: экономике (под которой подразумевается рынок), политике (принятие решений государством), социокультуре (ум и дух).

Система производства, как отмечает И.Валлерстайн, — это  сеть социальных отношений, регулируемых политически на основе систем ценностей. «Мы нуждаемся в фундаментальной реорганизации всей познавательной деятельности в общественных науках в мировом масштабе. Необходимо понять, что реальность постоянно меняется, именно меняющаяся реальность должна быть тео-ретизирована» [Wallerstein I., 1990, р.47].

Применяя  эти принципы к современной мировой системе, И.Валлерстайн видит ее существенное отличие от других мировых систем. Ранее они, по его мнению, существовали в двух структурных вариантах: мир-империи и мир-экономики. До 1500 г. н.э. мир-империи были долговеченее и сильнее мир-экономик, которые они, как правило, разрушали либо поглощали.

С 1950-х годов  произошло нечто, не получившее, как  он считает, до сих пор удовлетворительного объяснения: одна мир-экономика, охватившая часть Европы, оказалась менее хрупкой, чем другие, выжила и стала каркасом для развития капиталистического способа производства, который может существовать только в форме мир-экономики. Возникнув и упрочившись, капиталистическая мир-экономика начала расширяться, поглощая окружавшие ее мир-империи (Монгольскую, Османскую, Российскую) и мини-системы. А в XIX в. она охватила земной шар и стала существовать впервые в качестве одной исторической системы.

Из самих  свойств капитала, его стремления к самовозрастанию, к внешней экспансии, восприимчивости к техническому прогрессу вытекает превращение капиталистической исторической системы в глобальную.

Возникновение капитализма следует рассматривать  как предпосылку развития глобального процесса. Капитализм дает огромную власть тем, кто контролирует производство и может использовать эту власть для овладения политическими, военными, культурными и другими ресурсами. Развиваясь в соответствии с логикой увеличения масштабов производства, накопления и потребления, ка-

39

 

питализм усиливает  тенденцию к общественному взаимодействию, которая лежит в основе процесса глобализации.

Особая роль капитализма как основы современного глобализационного процесса связана с идеологией модернизации. Она содержит привлекательные постулаты о возможности индивидуального роста благосостояния и освобождения от оков традиций, что в итоге влияет на возможности общего роста.

По уровню модернизации все страны принято  делить на три большие группы. Российский исследователь В.Красильщиков к первой группе относит большинство стран Западной Европы, США и Канады, где такие институты гражданского общества, как экономика, право, политика, культура, общественные отношения - развивались более или менее гармонично. Современная западная культура - «модернити» — включает такие ценности, как активное, утилитарное отношение человека к окружающей среде, мощное использование природЕл для получения естественных ресурсов, веру в непрерывность и неизбежность прогресса, который понимается как однолинейный переход от старого к новому, от плохого к лучшему. Социальная справедливость понимается как равенство между людьми, - личность с ее правами на свободу и независимую деятельность. Эти ценности позволили использовать идеологию «модернити» как средство компромисса и консолидации западного общества, обеспечили определенную его стабильность, послужили экономическому и техническому прогрессу.

Страны второй группы модернизации - Япония, страны Центральной  и 
Восточной Европы, Балканские страны, Греция, Испания, Португалия, Турция и 
Россия; в первой половине XX века сюда вошли также развитые страны Латин 
ской Америки: Аргентина, Бразилия, Мексика, Уругвай. Они характеризуются 
* тем, что капитализм с самого начала складывался как уклад в постоянной борьбе

с докапиталистическими отношениями, автократическими формами  правления. А отставание в капиталистическом развитии затем вынужденно ликвидировалось усилиями государства и реформаторской частью правящего класса. Так было в Японии и России. «Сейчас даже трудно сказать, сколько десятилетий (если не столетий) «спокойного» эволюционного развития потребовалось бы России, чтобы в ней вызрел крепкий, динамичный капитализм, не будь Крымской

40

 

РОССИЙСКАЯ

ГОСУДАРСТВЕН!!^

БИБЛИОТШ?

войны, напомнившей  о внешней угрозе независимости  страны» [Красильщиков В., 1990, с.90].

В третью группу включаются страны Азии, Африки и доколумбовой Америки, где вообще отсутствовали собственные предпосылки капиталистического развития. Вовлечение их в процесс модернизации и капиталистических преобразований - прямой результат вовлечения в международное разделение труда либо «колонизация», в результате превратившие их в мировую периферию с анклавной и зависимой от Запада экономикой и общественной структурой, исключаю-щей их самостоятельное независимое развитие.

Исключение  представляют новые индустриальные страны (НИС) Азии: Малайзия, Сингапур, Тайвань, которые благодаря целенаправленной политике правительств и национальных правящих элит за короткое время сумели «вписаться» в контекст мировой модернизации. Те же основания имеет современная Индия с ее быстро растущим средним классом, развитием многих наукоемких производств и имеющая все шансы стать великой державой. Поэтому, на наш взгляд, правомерно считать, что к стимулам модернизации следует отнести не только необходимость международной адаптации общественных институтов отстающих стран, но и степень субъективной заинтересованности в этом со стороны социальных групп и отдельных членов общества.

Современные различия между странами принято  определять тем, что они находятся  на разных стадиях модернизационного  процесса. При этом исторически различают такие его стадии или этапы: доиндустриальная модернизация (Возрождение и Реформация с зачатками рационалистического мировоззрения и «модернити»), ранне-индустриальная модернизация (промышленная революция с внедрением механических орудий труда, развитием урбанизации, массовым обнищанием трудящихся); позднеиндустриальная (внедрение тэйлоризма, ориентация на массовое потребление, усиление государственного регулирования в соответствии с кейнсианской теорией, смягчение классовых конфликтов, рост потребления).