Особенности и модели потребления и сбережения в России и за рубежом

     Именно  тогда рядом с привычной традиционалистской моделью поведения, ориентированной  на сохранение status quo («жить как все»), на государственный патернализм  и коллективизм и т.д., сформировалась другая, полярная по отношению к ней, модернизационная модель поведения, с приоритетом индивидуализма, достижения личного успеха, повышенной значимостью материально-прагматических ценностей и т.п.

     В первые годы реформ носители «традиционной» модели поведения, те, для кого специфична низкая социальная активность (как в экономическом, так и в социально-политическом аспекте), в основном оказались в нижнем социальном слое. Те же, кто был ориентирован на вторую, модернизационную модель поведения, наиболее социально активные индивиды смогли приспособиться к новым рыночным условиям, воспользовались представившимися возможностями вертикальной мобильности и повысили свой социальный статус при помощи проявленных инициативы и предприимчивости [10].

     В результате произошедшего расслоения распространенность традиционалистских установок с высокой точностью совпадала с масштабами бедности, а численность населения с новыми целевыми установками и ценностными ориентациями - с численностью российского среднего класса. Как следует из анализа социологов, носители этих двух моделей, четко оформились в отдельные группы, первая из которых охватывала почти половину, а вторая - пятую часть населения. Именно создание столь широкого для нашей страны слоя активных и обеспеченных граждан и обусловило согласие этой части общества на характер протекавших процессов и дало опору для ранней российской модели благосостояния.

     Адаптация «старых советских». Поведенческие установки большинства другой части общества также существенно изменились. Широкие слои населения вынуждены были приспосабливаться к доступному уровню существования, что имело своим следствием не улучшение условий жизни, а наоборот, их ухудшение. Можно выделить три формы такой адаптации.

     Первая - снижение потребительских стандартов до уровня падавших доходов. Эта форма стала, пожалуй, главной, универсальной. Население вынуждено было не только меньше потреблять, но и меньше «хотеть» потреблять. По данным ВЦИОМ, субъективные оценки населением объема доходов, которые требовались для удовлетворения минимальных потребностей, в это время снижались. Если в 1994 году субъективные оценки необходимого дохода превышали фактическую величину прожиточного минимума примерно в три раза, то в 1997 - начале 1998 года - всего в полтора раза [9].

     Вторая форма адаптации - «натурализация» потребления, расширение масштабов потребления продукции собственного производства. Если к 1992 году отношение потребления продуктов в натуральной форме к их покупке составляло около 7 %, то в к 2000 году оно повысилось до 15 – 16 %. По ряду важнейших для России видов продуктов питания (мясу, молоку, картофелю, яйцам, овощам) производство в личных подсобных хозяйствах сыграло определяющую роль в поддержании потребления, компенсируя дефицит денежных доходов.

     Третья  форма - дополнительная (вторичная) занятость населения (это касается городского населения и определенных видов занятий основной деятельностью). По оценке, к 1998 году дополнительной занятостью были охвачены 13 - 15 миллионов человек, или около 20 % экономически активного населения. По большей части, эта работа либо вообще не требовала профессиональной подготовки, либо эти требования были достаточно низкими. Дополнительный доход лиц, вовлеченных во вторичную занятость, составлял более половины заработка по основному месту работы.

     Поддержка предприятиями «избыточной занятости» и сохранение государственных социальных гарантий. Одним из ключевых факторов устойчивости «ранней» модели благосостояния было нерыночное поведение предприятий, направленное на поддержание численности занятых. В то время как объем ВВП сократился в 1992 - 1997 годах на 36 %, численность наемных работников снизилась лишь на 17 %. Руководители предприятий, по опросам 1995 - 1996 годов, оценивали численность излишне занятых на уровне 25 % от фактического числа работников [9].

     Предприятия фактически взяли на себя функцию  социальной поддержки населения, перераспределяя  в его пользу часть произведенной  добавленной стоимости. Заработная плата выполняла не просто экономические  функции, а стала играть роль социального пособия. Несмотря на общий низкий уровень заработной платы «избыточно занятых», дополнительные выплаты в форме оплаты труда достигли к 1998 г. 9 – 10 % ВВП. Эти экономические процессы, на определенном этапе разумные, со временем стали тягостны для предприятий.

     Устойчивость  «ранней» российской модели благосостояния обеспечивалась, помимо других факторов, также незавершенностью перехода к  рыночным условиям хозяйствования в  секторе платных услуг. Значительная их часть, жизненно важная для домашних хозяйств, была фактически выведена за рамки денежных семейных бюджетов. Сохранились, хотя и в урезанном виде, общедоступность услуг образования, здравоохранения, культуры, низкая стоимость жилищно-коммунальных услуг. 
 

     2.2 Влияние кризисов  на потребление  и сбережения населения 

     Кризис 1998 года. Спад реальных доходов обычно приводит к сокращению денежных расходов на потребление. Правда, в России бывало и иначе. Так, в 1992 - 1997 годах, по официальным  данным, доходы сократились на 38 %, а  покупки населением товаров (розничный товарооборот) - всего на 6 %. Но в 1998 году Россия не стала исключением из общего правила. В результате обвала курса рубля, высокой инфляции только в последние 5 месяцев 1998 года расходы на товары и услуги снизились на 22 %. Но в дальнейшем в России начался экономический рост, что проявилось и в существенном увеличении потребительского спроса. В 2000 - 2001 годах расходы на товары существенно выросли (на услуги они практически не увеличились). В 2001 году масштаб потребительских расходов (скорректированных на инфляцию) практически сравнялся с наблюдавшимся в докризисном 1997 году [11].

     Как и в период «шоковой терапии» 1992 года, кризис благосостояния сопровождался  крупномасштабным сокращением сбережений населения. Только в 1998 году их объем в реальном выражении упал почти вдвое. Это было вызвано как высокой инфляцией, резким обесценением накопленных сбережений (рублевых активов), так и изменением соотношения между потребляемой и накопляемой частями дохода. Особенно сильным было действие первого фактора. Он действовал так интенсивно, что во втором полугодии 1998 года за его счет произошло 79 % общего снижения накоплений, и лишь 21 % приходится на уменьшение нормы накопления. Население в конце 1998-середине 1999 годов стало не накапливать, а фактически тратить имевшиеся запасы наличной иностранной валюты.

     Но  начиная с середины 1999 года картина  существенно изменилась: норма накопления стала прирастать, сначала медленно, затем более высокими темпами. В  то же время масштабы инфляции уменьшались и стали оказывать более слабое, хотя и постоянное, влияние на рост сбережений в реальном выражении.

     Отмеченные  черты кризиса доходов, потребления  и накопления населения свидетельствуют  о том, что в 1998 - 1999 годы российское общество испытало сильнейшее социальное потрясение. В ряде аспектов его можно сопоставлять с «шоковой терапией» 1992 года. Такая встряска не могла не затронуть базовые элементы модели благосостояния, сложившейся в России к этому периоду и являющейся, в определенном смысле, результатом реформ.

     Кризис 2008 – 2009 гг. В России последний кризис - первый «нормальный» кризис рыночной экономики, поскольку переходная депрессия 1990-х годов была иной по своей  природе. Поэтому мы видим, с одной  стороны, резкое утяжеление жизни, но и, с другой стороны, формы и признаки адаптации граждан к этой ситуации примерно в тех же рамках и формах, что и в развитых рыночных экономиках ХХ века (с опытом нового века сравнивать пока рано). На переломе от подъема к спаду домашние хозяйства сталкиваются с ситуацией начинающегося падения доходов и занятости на фоне накопленной задолженности в связи со сделанными или предполагаемыми вложениями на покупку дорогих товаров и услуг: автомобилей, жилья, образования. Появляется некоторый поток «личных банкротств», растет невозврат кредитов в банках, падает ипотека [9].

     В России кризис уже значительно изменил  текущее материальное положение  граждан - значительно выросло число  безработных, произошло урезание зарплат  работников (особенно бонусов и премий), начинают сокращаться накопленные сбережения населения. Изменение доходов населения неизменно влечет за собой изменение модели потребления. Мы наблюдаем классическую закономерность спада: «падение промышленного производства - рост числа безработных - падение доходов населения - падение потребления населения - падение производства и импорта потребительских товаров - падение планов инвестирования». Падение уровня потребления населения влечет за собой очередную волну падения промпроизводства (тут страдают уже отрасли, непосредственно связанные с населением, - розничная торговля продовольственными и непродовольственными товарами).

     На  заключительном этапе кризиса промышленное производство показывало небольшое  восстановление, а оборот розничной  торговли все еще продолжает свое падение. После девальвации рубля и реализации других мер видно, в частности, ожидавшееся увеличение производства в пищевой промышленности при падении импорта. По мнению экономистов, это не просто лаговое запаздывание потребления населения. Происходит перестройка разных аспектов потребительского поведения населения. По мере развития кризиса формироваласть новая модель расходования семейных средств - условно, «защитная».

     Суть  «защитной» модели состоит в сокращении расходов на товары длительного пользования, дискретных покупок товаров и услуг (культура, развлечения). Семьи сокращают «лишние» расходы на ряд товаров текущего потребления, включая даже продовольственные, ряд расходов на платные услуги. Наблюдается снижение расходов на рекреацию, туризм, видимо, и на некоторые элементы дорогого образования и пр. Люди больше сберегают на «черный день», главная причина этого - рост безработицы в стране.

     Такое поведение ведет к большему падению  потребления, чем располагаемого дохода, и искусственному росту нормы  сбережений. Статистические данные свидетельствуют о том, что люди стали меньше тратить и больше сберегать, при том, что темпы снижения потребления значительно опережают темпы снижения доходов населения. За второе полугодие 2010 года реальные располагаемые доходы населения остались без изменений по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. Оборот розничной торговли за этот же период сократился на 3 % к соответствующему периоду предыдущего года, а объем платных услуг населению - на 3,4 % (во II полугодии 2009 года был зафиксирован рост на 16 и 6,3 % соответственно). Социальные выплаты в виде индексации пенсий и увеличения зарплат бюджетников, составившие более половины расходов бюджета в 2009 – 2010 гг. стабилизировали, но не переломили динамику потребительского спроса.

     При этом доля сбережений в расходах населения  значительно увеличилась. Причиной этого стал резкий рост уровня безработицы  в стране, который, следует отметить, отличает последний кризис от кризиса 1998-го - тогда работодатели предпочитали не увольнять работников, а сокращать заработную плату. В конце 2009 г. уровень безработицы составил 6,3 млн. человек, или 8,3% экономически активного населения. За 2010 г. по сравнению с соответствующим периодом прошлого года общая численность безработных выросла на 42,8 %, а численность официально зарегистрированных - на 41,2 %. По мнению экспертов, именно эти показатели, а не падение доходов населения сыграли роль триггера в изменении поведения и падении спроса [10].

     Хотя  в России потребление снижается  во всех сегментах - от мобильной связи до продуктов питания, тем не менее снижение неравномерно во времени и по структуре. В сфере личного потребления это обычно выражается в сокращении покупок товаров длительного пользования. На первой стадии кризиса это было связано с собственно кризисными явлениями (нарушение розничного кредита). В дальнейшем начал сказываться фактор увольнений трудящихся, изменения преференций теми социальными слоями, которые видят угрозу стабильности своих доходов. Так, за время кризиса в структуре оборота розничной торговли вырос удельный вес продуктов питания. В 2010 г. этот показатель составил 49,2 %, а непродовольственных товаров - 50,8 %, в то время как в 2009 г. - 47,0 и 53,0 % соответственно [9].

     Несмотря  на увеличение веса продовольственных товаров в потребительской корзине, население также урезало и текущее потребление продовольственных товаров - происходит переход на более дешевые продукты, как правило, отечественного производства. Последнее, следует отметить, по-разному сказалось на внутреннем производстве и импорте. Так, за 2010 г. к 2009 г. импорт продовольствия сократился на 18,5 %, в том числе мяса - на 30,3 %. Отечественная пищевая промышленность несколько восстановила свои позиции - благодаря девальвации рубля в январе-феврале 2009 г. и, вероятно, некоторому откату к «национальным» продуктам за счет удорожания импорта.

     В России среди непродовольственных  товаров, как и во всем мире, первенство по падению спроса занимают автомобили. Продажи новых пассажирских автомобилей  и легкого коммерческого транспорта в России снизились на 49 % в 2009 г. и на 58 % - в 2010 г. Довольно сильно сокращались и продажи бытовых товаров. По расчетам, за период с октября 2008-го по декабрь 2010-го включительно в коммерческих организациях розничной торговли, не относящихся к субъектам малого предпринимательства, покупки стиральных машин упали на 33 %, медикаментов - на 13 %. Сильно сократились также продажи компьютеров в полной комплектации - падение составило 45 % [11].