Финансы в Респулики Таджикистан

Очевидно, что излишне. От тех, кому в течение многих лет ломали хребет, кого вытесняли из

родных мест, ассимилировали с другим народом, трудно было ожидать какого-то активного

сопротивления. Ассимилированные таджики - люди с нарушенной психикой и

самосознанием - предали свой народ. Представившись узбеками, они не желали, чтобы

таджики вообще существовали как исторически сложившийся древний самобытный этнос.

Для национал-предателей исчезновение этого народа было бы всего удобнее.

В протоколах заседания Центральной территориальной комиссии по национальному

размежеванию среднеазиатских республик перечисляются национальные комиссии из

региона: Туркменская национальная комиссия, Кара-Киргизская национальная комиссия,

Узбекская национальная комиссия, Киргизская (Казахская) национальная комиссия.

Таджикской комиссии среди них нет, так как она попросту не была создана и все вопросы за

нее решала Узбекская комиссия.[91] О том, что существование таджикского народа

пантюркистами и панузбекистами вчистую игнорировалось, видно из доклада Р.Исломова

на сессии ТуркЦИКа 15 сентября 1924 г., в котором отмечалось, что <вместе с народами

Туркестана свою волю о национальном размежевании выразили и народы Бухары и

Хорезма. Они также стремятся исправить результаты исторической несправедливости

путем слияния в единое государство всех узбеков, киргизов и туркмен>.[92]

Таджики, таким образом, оказались как бы на обочине истории. Судьба целого народа

была решена задолго до национально-территориального размежевания Средней Азии. В

Туркестане и Бухаре пантюркисты проводили политику тотального насильственного

обузбечивания таджиков, политику геноцида, прикрываемую лживым лозунгом <Один народ

- два языка>, смысл которого сводился к тому, что таджики - это те же узбеки, но только

некогда принявшие персидский язык. Многие исследователи отмечали поспешное,

необдуманное проведение такого судьбоносного для народов Средней Азии политического

решения, как национальное размежевание, для обсуждения и анализа проблем которого не

были привлечены ведущие советские востоковеды-специалисты истории народов региона.

Все эти и другие факты свидетельствуют, и в том нет никакого сомнения, что были

допущены серьезные ошибки в столь исторически важном событии. Однако цели и задачи

национального размежевания были иными, оно имело, скорее всего, экономическое

направление, чем политическое, национально-государственное.

Национально-территориальное размежевание, проведенное Советским правительством и

Коммунистической партией, было направлено, прежде всего, против пантюркистов и их

идеологии. И оно нанесло огромный удар по ее вдохновителям и сторонникам в регионе.

Движение пантюркизма с середины 20-х годов пошло на убыль, а многие его приверженцы

(Ахмет Зеки Валиди Туган, Шермухамедбек и др.), признав бесперспективность,

пропаганды пантюркистской идеологии, покинули Среднюю Азию, пробираясь

направившись в Турцию. Однако такой поворот дела не принес ощутимого облегчения для

таджикского народа. В результате национально-территориального размежевания Средней

Азии две трети таджикского населения оказалось на территории, отошедшей

непосредственно к Узбекской ССР, где оно подвергалось и подвергается до настоящего

времени безудержной ассимиляции, где вместо пантюркизма нашли благодатную почву

неопантюркизм, панузбекизм, течения гораздо коварные и опасные, чем пантюркизм,

который так и не искоренен до конца.

По утверждению Ислама Каримова, Президента Узбекистана, с образованием союзных,

автономных республик и областей вводилось ранжирование, дифференциация этносов. И не

только в связи со статусом их образования, но и внутри них - на титульный этнос, давший

название этому образованию, и <национальные меньшинства>. Исходя из этого, можно сказать,

что часть населения, продолжая жить и трудиться на земле своих предков, превращалась в

<национальное меньшинство>, что не могло не накладывать соответствующий отпечаток на

его сознание, порождать убеждение в некоей ущербности своих прав. Все это, несомненно,

отражалось на этнонациональных процессах внутри образований. Конфликтность ситуации

еще более усугублялась проблемой <раздельных __________этносов>, так как новые национально-

территориальные образования, концентрируя основную часть <титульной> национальности,

тем не менее, продолжали оставаться также полиэтническим обществом с идентичным набором

этносов в каждом из них. Вместе с тем, по сути дела, утверждалась, что <под будущие

этнонациональные процессы и взаимоотношения между народами Средней Азии были

заложены мины замедленного действия, способные в чрезвычайных ситуациях взорваться

всевозможными конфликтами и обострениями>.[93]

С рядом суждений И.Каримова можно согласиться как, например, о преимуществе

искусственно созданных <титульных народов>, давших название государственному

образованию, перед необоснованно созданными <национальными меньшинствами>. При

этом надо было бы как следует разобраться, изучить, кто <меньшинство>, а кто

<большинство>. В остальном И.Каримов, вместе с авторами книги <Туркестан в начале ХХ

века: к истории истоков национальной независимости>, не правы, они просто не знают

историю народов Средней Азии или специально не хотят говорить правду. Когда

отшлифовывались эти положения в высоких кабинетах, в Узбекистане происходила

реанимация идеологии пантюркизма. Вновь заговорили о создании единого тюркского

государства на основе объединения тюркоязычных народов Средней Азии и Казахстана.

Прошлые тюрко-монгольские деспотические режимы, мало отвечающие принципам

государственного образования - Бухара, Хива, Коканд, для И.Каримова и его

единомышленников оказались, на их взгляд, идеалом решения этнических отношений в

регионе.

Об истории народов Средней Азии, входивших в состав трех вышеназванных

образований, написано и много, и подробно. И до присоединения Средней Азии к России, и

после их окончательной ликвидации в результате национально-территориального

размежевания. Повторяться не стоит. Однако очень хотелось бы напомнить И.Каримову,

что между деспотическими режимами трех государственных образований возглавляемых

представителями крупнейших тюрко-монгольских племен - мангитов (ногайцев) в Бухаре,

кунградов в Хиве, мингов в Коканде - постоянно происходили кровопролитные войны, от

которых страдали, прежде всего, крестьяне, ремесленники__________, торговцы, то есть простой люд.

В период завоевания и присоединения края к России население многих районов Средней

Азии изъявило желание добровольно войти в состав Российского государства, в числе

такового были таджики, которые жестоко преследовались и вытеснялись в самые глухие,

отдаленные горные места, спасаясь от кочевых тюрко-монгольских агрессоров.

Утверждение И.Каримова о том, что национально-территориальное размежевание

Средней Азии заложило мины <замедленного действия, способные взорваться

всевозможными конфликтами и обострениями>, не имеет основания. Все зависит от

умения, мудрости современных руководителей, теперь уже независимых национальных

образований Средней Азии и Казахстана. В советское время никаких <чрезвычайных

ситуаций> и <взрывов> здесь не случалось, за исключением периода горбачевской

<перестройки> и <гласности>, хотя коренных изменений в смысле территории и населения

не произошло, если не считать массового исхода русского и русскоязычного населения, в

котором виновны не народы региона, а руководители республик и их коррумпированная

националистическая элита. Дореволюционная Россия и Советская власть смогли покончить

с конфликтами и войнами, которые происходили в Средней Азии между теми же тюрками,

из которых были образованы отдельные республики с <титульным> народом. Почему же

кровно родственным, ныне самостоятельным народам должно воевать самим с собой?

Причина только одна: амбиции, мания величия и стремление к созданию единого тюркского

государства без отдельных <титульных> народов - узбеков, казахов, туркменов, киргизов и

др.

В первые годы после распада СССР такая идея овладела умами и сердцами многих, даже

известных писателей, представителей творческой интеллигенции, государственных деятелей

тюркоязычных республик Средней Азии и Казахстана, кроме С.Ниязова (Туркмен-баши),

Президента Туркменистана. Последний стремится быть до конца жизни единственным

руководителем в своей республике и не собирается делить власть, стоящую ему дорогого, ни

с кем.

Ностальгия некоторых, во все времена холуйски настроенных, интеллигентиков по

мифическому <Турану>, - просто утопия. И если руководители Узбекистана всех рангов и

особенно его первые лица прекратят проводить политику <обузбечивания> таджиков и

представителей других <национальных меньшинств> республики, то никаких конфликтов и

чрезвычайных ситуаций, межнациональных обострений в регионе быть и не должно.

Поэтому необходима выработанная международным сообществом соответствующая

национальная политика по правам титульных народов в республиках Средней Азии.

Что касается таджиков, то они не намерены конфликтовать с кем-либо, взрывать или

обострять ситуацию в регионе ради восстановления исторической справедливости и

исправления допущенных перегибов и ошибок в результате национально-

территориального размежевания 1924 года.

Несмотря на то, что в советской национальной политике отсутствовала идея ассимиляции,

в Узбекистане в различной форме продолжалось обузбечивание таджиков под разными

предлогами, создание в этой республики такой обстановки, при которой они вынуждены в

целях нормального человеческого существования идти на самые крайние меры, изменив

своей национальности. Об этом весьма красноречиво свидетельствует, например, Сергей

Георгиевич Кара-Мирза, который долгое время жил и работал в Сталинабаде-Душанбе.

<Таджики - большой народ иранской группы, - пишет он, - в 20-е годы в Туркестане и Бухаре

их насчитывалось более 1,2 миллиона. Но они, окруженные узбеками, оказались под сильным

давлением идеологии пантюркизма, так что даже малочисленная таджикская интеллигенция

приняла идею <обузбечивания> и считала бесперспективным развитие своей культуры. Но в

советской национальной политике, которая складывалась стихийно, из общих представлений

о народе, не было курса на ассимиляцию. Проводить советские установки было очень трудно

- в Средней Азии были популярны идеи Ататюрка о государстве-нации <по тюркски> и этим

идеям были привержены руководители узбекских коммунистов. Они считали, что сила

региона зависит от его единства - а оно во многом укрепляется языковой общностью - и

отвергали культурное обособление таджиков от тюрков. Под все это подводилось <научно-

материалистическое> обоснование. Укрепление Советской власти послужило тому, что

таджикские интеллигенты преодолевали и пантюркизм, и джадидизм - течение либеральных

модернизаторов, идущих в русле младотурок>.[94]

Руководители и представители национальной творческой интеллигенции

Узбекистана, нетаджикского происхождения, всегда были озабочены боязнью потерять

перенятую у таджиков историю, культуру, науку, то, что было создано предками этого

народа в течение многих веков. Для того, чтобы все удержать и выдавать за свое,

узбекам приходилось применять, говоря спортивной терминологией, запрещенные

приемы, проводя курс на обузбечивание (ассимиляцию) таджиков, которые в результате

национально-территориального размежевания Средней Азии остались в составе

Узбекской ССР. В результате такой акции ее жертвами стала, прежде всего,

интеллектуальная часть таджикского населения - ученые, писатели, поэты, работники

сферы культуры и искусства. Конкретных примеров тут настолько много, что можно

писать отдельную книгу под названием: <Роль таджикской творческой интеллигенции в

становлении и развитии культуры Узбекистана за годы Советской власти>.

Позиция Президента Узбекистана Ислама Кариимова по поводу национально-

территориального размежевания Средней Азии и образования национальных республик

вместо бывших Туркестана, Бухарского эмирата, Хивинского ханства, в которых

господствующее положение занимали узбеки, вполне объяснима. Однако его точка

зрения, что эти образования были только узбекскими, не соответствует исторической

действительности. На самом деле в этих дореволюционных территориальных

образованиях проживали не только узбеки, но и другие тюркоязычные народы - казахи,

киргизы, туркмены, а также таджики, кстати сказать, язык последних являлся

государственным. И все они могут считать с большей уверенностью эти образования

своими протогосударствами, несмотря на то, что ведущую роль в них играл конгломерат

племен под общим названием <узбеки>.

Но узбекские руководители и ученые так не считают. Они творят историю по своему

разумению, так, как им выгодно. На их взгляд, узбеки жили в Средней Азии с древнейших

времен, а остальные тюркоязычные народы пришли позже, в том числе и мангиты, и минги,

и кипчаки. Но даже сами правители Бухары, Хивы и Коканда не считали себя узбеками, они

не признавали такой своей национальной принадлежности в современном ее понимании.

Как можно считать эмиров Бухары, особенно последнего из них, узбеком, если по своему

происхождению он являлся представителем совсем другого народа. Однако ученые мужи

соседней республики <обузбечили> последнего отпрыска правителей эмирата. Между тем,