Сверхчеловек как проблема метаантропологии

По мнению Платона, устройство идеального государства должно соответствовать  различным типам граждан. Они, в свою очередь, определяются тем, какая из частей души доминирует в человеке. В зависимости от этого в обществе действенны три вида добродетели: мудрость, мужество и самообладание. Исходя из этого, в совершенном государстве должно существовать три класса: мудрецы – интеллектуалы, управляющие государством; воины-стражи – защитники этого государства; а также ремесленники, земледельцы и торговцы – они должны быть отстранены от всякой политической деятельности. Чтобы воспитать идеального человека, по мнению Платона, необходимо формирование социальных групп специальными педагогами, которые бы воспитывали всех детей вне семьи и определяли их способности. Таким образом, делался акцент на значимость общественного воспитания. Причиной деградации государственного устройства Платон считал антропологическую ущербность.

Идея сверхчеловека, как одна из центральных проблем, впервые прозвучала у Платона в диалоге «Горгий». Калликл – это вымышленный персонаж, от лица которого ведётся изложение этой теории. Но именно здесь под маской Калликла и рождается образ сверхчеловека. Теория сверхчеловека начинается с изложения теории естественного права. По его мнению, сама Природа «провозглашает, что это справедливо, когда лучший выше худшего и сильный выше слабого». Если для большинства справедливость – это равенство, то для элиты справедливостью является превосходство. Лучшими или элитой Платон называет самых достойных. Отсюда следует, что «один разумный сильнее многих тысяч безрассудных, и ему надлежит править, а им повиноваться, и властитель должен стоять выше своих подвластных... я считаю справедливым по природе, – когда лучший и наисильнейший властвует и возвышается над худшим». Философия права Платона утверждает, что производить переоценку ценностей и есть способность и возможность устанавливать новые законы. Платон уверяет, что если когда-нибудь «появится человек, достаточно одаренный природою, чтобы разбить и стряхнуть с себя все оковы…» [4].

Прообразами сверхчеловека Платона можно считать носителей элитарного сознания, поднявшихся в своем духовном развитии на высшие ступени. Именно они и пересматривают все ценности массового общества, устанавливая для него свои новые образцы. Идея идеального человека оказала значительное влияние на формирование представлений последователя Платона – Аристотеля. Его заявление в самом начале «Политики» таково: «Человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств, живет вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек» [5].

Мистическое церковное сознание эпохи средневековья содержало собственную концепцию сверхчеловека. Оно считало Христа совершенным человеком и совершенным Богом. Обе природы были в нём соединены. Что касается ересей, то одни утверждали, что Христос был только Богом и  человеческая природа в нём призрачна. С другой стороны, за Христом признавалась лишь человеческая природа. В частности, монофелиты – сторонники христианского учения, сложившегося в VII в. в Византии, считали, что Христос обладал двумя природами, но одной волей и энергией (богочеловеческой). Монофиситы, сторонники христианского учения, возникшего в Византии в V в., трактовали соединение двух природ во Христе как поглощение человеческого начала божественным.

Внимания заслуживает учение Майстера Экхарда – крупнейшего средневекового христианского мистика, в котором говорится о Первобожестве, которое глубже и изначальнее Бога, а также о присутствии Бога во всём существующем. Он считал, что, кто познает бытие сущего в Боге, равным образом познает все сущее в его бытии. Божество — безличный абсолют, стоящий за Богом. Божество непостижимо и невыразимо, оно есть «полная чистота божественной сущности», где нет никакого движения. Через своё самопознание Божество становится Богом. Бог есть вечное бытие и вечная жизнь [6]. По концепции Экхарта, человек способен познать Бога, поскольку в человеческой душе есть «божественная искорка», частица Божества. Человек, приглушив свою волю, должен пассивно предаться Богу. Тогда душа, отрешённая от всего, вознесётся до Божества и в мистическом экстазе, порывая с земным, сольётся с божественным. Блаженство зависит от внутренней самодеятельности человека. Католическое учение не могло принять концепцию Экхарта. В 1329 году папская булла Иоанна XXII объявила 28 положений его учения ложными. В XX веке в Ватикане был поднят вопрос о реабилитации Экхарта.

Одним из ключевых понятий в его  учении является отрешённость. Экхарт понимает это как состояние духа, свободного от всего тварного. В этом состоянии человек уподобляется Богу. Его можно сравнить с непоколебимой скалой. Дух не подвергается больше ни страстям, ни страданиям. Однако это вовсе не желание полного устранения от бытия, поскольку в отрешённости присутствует устремленность к Богу. Ещё одним важным моментом является учение о рождении Бога в душе человека. Он соотнесён с догматом троицы. Три ипостаси, по Экхарту, находятся в определённых связях. Бог-отец познает себя и производит в этом богопознании Сына. Но порождение Сына не сводится только к самопознанию Отца: и Отец и Сын утверждаются один в другом. Это самоутверждение есть любовь и обозначает Святой Дух – третью ипостась божественной троицы. Рождение Сына имеет место не только в Боге, но и в душе человека. Слово «отец» означает чистое порождение. Что делает Бог на небе? Как Бог-отец рождает Сына во внутрибожественном процессе, так же точно он рождает его и в душе человека, и не только таким же точно образом, но и в качестве того же самого. Рожденный в душе человека Сын Божий толкуется как «образ» Бога в человеке. В качестве «образа» это порождение имеет два качества: во-первых, оно получает всё своё бытие от того, кто его изобразил, так что это самое бытие есть в качестве изображенного.

Рождение Сына в душе человека (в  лучшей части его души) способствует становлению человека Сыном Божьим, тому, чтобы он обладал тем же самым бытием, что и вторая божественная ипостась.

Экхарт приходит к выводу, что  человек обладает правами Сына Божьего, и Бог не смог бы сделать нас «детьми божьими», если бы в нас не было бытия Сына Божьего. Человек осознает своё право во внутреннем познании. «Внутреннее познание» в его понимании – это то, что разумно коренится в сущности нашей души. Оно не есть сущность души, но укоренено в ней и есть нечто в жизни души. Это разумная жизнь, и в ней становится человек Сыном Божьим, и оказывается таковым на вечную жизнь. И это познание без времени и без пространства, без всяких здесь и сейчас. И все вещи единятся в этой жизни. Таким образом, сверхчеловеком можно стать лишь через объединение человека с Богом.

Иоганн Георг Гихтель  – немецкий  религиозный мыслитель  и мистик XVII столетия изображает совершенного человека в своём труде «Практическая теософия». Это изображение представляет собой фигуру человека, на голове которого (во лбу) изображён Святой Дух; в сердце – Иисус; в солнечном сплетении – Иегова; верхняя часть груди с органами дыхания изображает мудрость или «Зеркало Бога». Нижняя часть тела с его органами содержит «Тёмный мир» или «Корень душ в центре вселенной».

Таким образом, на рисунке  изображено пять путей в бесконечность  внутри человека. Человек может избрать любой из них, и то, что он найдёт, будет зависеть от того, каким путём он пойдёт. «Человек потому стал таким тёмным и таким внешним, что он ищет очень далеко, над звёздным небом, в высшей вечности то, что совсем рядом с ним, во внутреннем центре души» [7].

Когда душа стремится  отвлечь свою волю от внешнего созвездия и покинуть всё видимое, дабы обратиться к Богу, в свой Центр, это требует отчаянной работы. Чем более душа проникает в себя, тем более она приближается к Богу, до тех пор, пока наконец не предстанет перед Святой Троицей. Тогда она достигнет глубочайшего знания. Внутреннее понимание идеи бесконечности гораздо правильнее и глубже, чем внешнее, и даёт более верный подход к идее сверхчеловека, более ясное её понимание. Если бесконечность пребывает в душе человека, и он может прикоснуться к ней, углубляясь в себя, то и «будущее», и «сверхчеловек» находятся в его душе, и он может найти их в себе, если будет правильно искать.

Сверхчеловек есть одна из возможностей, лежащих в глубине  души человека. От самого человека зависит  приблизить эту идею или отдалить. Близость или дальность сверхчеловека  лежит не во времени, а в отношении  человека к этой идее, и в отношении не только умственном, но и в деятельном, практическом. Человека отделяет от сверхчеловека не время, а неподготовленность к принятию сверхчеловека.

В эпоху Возрождения  типом сверхчеловека был описанный                  Н. Макиавелли государь, носитель абсолютной власти и не связанный нормами морали. У немецких романтиков и А. Шопенгауэра сверхчеловек — это гений, неподвластный обычным человеческим законам. Для многих мыслителей XIX века ярким образцом был Наполеон. В эпоху вступления Ницше в литературу широко известной была произведшая фурор книга Наполеона III «История Юлия Цезаря» (1865 г.), в которой развивались положения о превосходстве гения (сверхчеловека) над толпой.

Все известные нам  формы жизни представляют собой результат эволюции или вырождения. Но мы не умеем различать между этими двумя процессами и часто ошибочно принимаем результаты вырождения за результаты эволюции. Только в одном отношении мы не ошибаемся: мы знаем, что ничто не остаётся таким, каким было. Всё живёт, и всё изменяется. Изменяется и человек; но идёт он вверх или вниз – это большой вопрос. Кроме того, эволюция в подлинном смысле этого слова не имеет ничего общего с антропологической переменой типа. Эволюция в направлении к сверхчеловеку есть создание новых форм мышления и чувств – и отказ от старых форм.

В древних религиях и  мифах в образе сверхчеловека  рисовали высшее «я» человека, его высшее сознание. И это высшее «я», высшее сознание изображали в виде существа, почти отдельного от человека, но как бы живущего внутри него. От самого человека зависело или приблизиться к этому существу, стать им, или отдалиться от него, даже совсем с ним порвать. Очень часто образ сверхчеловека как существа далёкого будущого или мифического настоящего символизировал собой это внутреннее существо, высшее «я». Таким образом,  идея сверхчеловека не существовала отдельно от идеи высшего сознания. Древний мир умел проникать вглубь идеи, находить в ней не один, а много смыслов. В наше время, конкретизировав идею человека в одном смысле, лишило её всей внутренней силы и свежести. Он возможен и допустим только как «высшее сознание». На вопрос, что же является «высшим» и «низжим» сознанием, можно ответить примерно так: «низшее сознание есть ограниченное самосознание целого, тогда как высшее сознание есть более полное самосознание» [1, с. 66].

Значительным явлением в теории развития идеи сверхчеловека является творчество немецкого философа XIX века Фридриха Ницше. Идея сверхчеловека – центральный пункт этической философии Ф. Ницше. В его сочинениях мы встречаем две концепции сверхчеловека: одна из них носит биологический дарвинистский характер, где утверждается, что путём эволюционного развития в будущем должен появиться более совершенный вид человека. Пример этой концепции – произведение «Так говорил Заратустра». Вторая, культурологическая концепция, утверждает, что совершенствование человека возможно только в пределах существующего вида («Антихрист»). Книга «Так говорил Заратустра» была написана в поздний период его творчества, в 1883 – 1887 гг. Сам автор называл её «книгой для всех и ни для кого», «прелюдией в философию будущего». До её написания, с 1875 до 1881 гг.,  Ницше исследовал все учения нравственности и указал на их иллюзорное основание. Свой идеал человека Ницше наиболее подробно раскрывает в этой работе. «По форме эта большая страстная книга является рассказом о странствиях Заратустры – персонажа, основанного на образе иранского пророка VI века до нашей эры Зороастра (Заратустра – латинизированная форма этого имени), но сообразованного с поэтическим и философским замыслом Ницше» [32]. Фр. Ницше ставит проблему человека, причём человека не абстрактного, а персонифицирует безграничную антропологическую тему, акцентируя внимание на самопознании. Автор порицает все нравственные устои, поддерживавшие человечество того времени: он хочет уничтожить прежнюю мораль и установить свою. Ницше устами своего главного героя заявляет: «Я учу вас  о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его? Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?» [2, с. 11].

Ницшевский Заратустра говорит, что  «человечество, как таковое, не имеет  единственной цели или всеобщей морали: «Тысяча целей существовала до сих пор, ибо существовала тысяча народов. Недостает ещё только цепи для тысячи голов, недостает единой цели. Еще у человечества нет цели» [33, с. 44]. Заратустра и хочет заполнить эту моральную лакуну и возвещает объединяющую людей цель. Эта цель – сверхчеловек» [34, с. 236].

Было бы неправильно  полагать, что эта книга не предназначена  для современников Ницше, поскольку  она не создана для сверхчеловека, которого ещё нет. Предназначение самой книги в том, чтобы пробудить тех, в ком имеется способность разглядеть и преодолеть всю нищету человеческого, и, безусловно, указать на желанный образ сверхчеловека, образ его бытия в мире, его отношения к миру вообще и с самим собой, образ его мыслей и действий.

Сам автор считал её «самой глубокой из всех книг, которыми обладает человечество». Образ Заратустры – это образ человека, идущего по пути становления сверхчеловека. Произведение написано в форме притчи, которую автор заимствовал из Библии и чем-то напоминает евангельские проповеди Иисуса Христа и рассказы о происходящих с ним и его учениками событиях.

В книге «Так говорил Заратустра» речь идёт о «преодолении» человека. По мнению Ницше «человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно остаться в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка. В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и уничтожение. Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту. Я люблю великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы желания другого берега» [2, с. 13]. Однако слова, о том, что он «мост, а не цель», можно понять как метафору, обозначающую преодоление всего человеческого самим человеком и в самом человеке. Становление сверхчеловека происходит внутри каждой личности и за счет её глубокой творческой энергии, укорененной в потенциальной бесконечности её бытия, не знающего ограничений и необходимости. Термины «животное», «человек» и «сверхчеловек», которые заставляют некоторых интерпретаторов говорить об «антигуманизме» Ницше и о забвении им божественного начала личности, на деле служат лишь метафорическому описанию этапов развития личностного начала. В этом смысле можно было бы назвать позицию Ницше сверхгуманизмом, поскольку он не просто отвергает отдельную эмпирическую личность за её несовершенство и творческую «немощь», а требует её «преодоления», обращаясь в ней самой к её бесконечной творческой силе. Сердцевину теории сверхчеловека Ф. Ницше составляет притча «О трёх превращениях»: «Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом – верблюд и, наконец, ребёнком становится лев» [2, с. 24].