О специфике философского мировоззрения

Этика. Кант придерживался так называемой «этики долга». Он считал, что моральное поведение человека зави-сит от того, как человек представляет себе долг. Морально он действует тогда, когда сообразуется в своих представле-ниях с вечным, неизменным нравственным законом, кото-рый Кант назвал категорическим императивом: «посту-пай так, чтобы максима твоего поступка могла стать всеоб-щим законом» . («Поступай лишь согласно такому правилу, которое ты мог бы желать возвести в общий закон»). В пояснение Кант приводит несколько примеров.

Данное лицо до такой степени несчастно, что жизнь стала ему в тягость, и оно спрашивает, позволительно ли ему наложить на себя руки. Где искать ответа на этот во-прос? В категорическом императиве. Что было бы, если бы самоубийство сделалось общим законом? Было бы то, что прекратилась бы жизнь. Стало быть, самоубийство несо-гласно с нравственностью.

Или другой пример. Человек спрашивает себя, позволи-тельно ли ему обманывать других людей. Согласно катего-рическому императиву этого делать нельзя. Если бы все люди обманывали друг друга, если бы обман стал общим законом жизни людей, то никакое общество было бы не-возможно.

Категорический императив Канта — не что иное, как преобразованное в духе ригоризма и деонтологизма (этики долга) золотое правило нравственности.

Справедливости ради следует сказать, что у Канта есть более мягкие и более близкие по смыслу к золотому правилу формули-ровки категорического императива:

1) «Поступай только согласно такой максиме, руководству-ясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом, так как будто бы максима твоего дей-ствия по твоей воле должна сделаться всеобщим законом приро-ды» .

2) «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человече-ству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Кант резко противопоставляет любовь, склонности, желание человека его долгу. «Долг! – восклицает он, — Ты возвышенное, великое слово, так как в тебе нет ничего, угодливого, что льстило бы людям… только из него возникают необходимые условия того достоинства, которое и люди могут дать самим себе. Это именно то великое, что возвышает человека над самим собою (как частью чувственного мира)…» Из теории Канта вытекает, что человек поступает нравственно, когда поступает по долгу и ненравствен-но – по склонностям.

Кант вызвал мощнейший всплеск философской мысли в Германии. Появилась целая плеяда замечательных филосо-фов: Фихте, Шеллинг, Гегель, Фейербах, Шопенгауэр...

Билет 15.

Целое, строение, часть; система, структура, элемент

Тело как категориальное определение является цело-купностью, объединяющей целое, строение, части или систему, структуру, элементы. Указанные понятия по от-ношению к категории тела играют роль субкатегорий.

Категории целого, строения и части всегда играли фун-даментальную роль в осмыслении мира. Сначала как слова, а затем как понятия. Это обусловлено тем, что люди изна-чально делили что-то на части или из разных “вещей” дела-ли что-то одно целое, анализировали и синтезировали.

Категории системы, структуры, элементов как понятия появились, видимо, несколько позже первой троицы кате-горий. Во всяком случае в русском языке они утвердились лишь в ХХ столетии.

Совершенно очевидно, с одной стороны, большое сход-ство двух категориальных триад, а, с другой, различие.

Различие между целым и системой состоит в следую-щем.

При взгляде на соотношение целого и частей идут от целого, видят-воспринимают в первую очередь целое, а части при этом могут быть скрыты от непосредственного восприятия. При взгляде же на соотношение системы и элементов идут от элементов к системе. Последняя может быть скрыта от непосредственного восприятия. Возьмем два примера: камень-булыжник и солнечную систему. Мы видим перед собой камень-булыжник и воспринимаем его как целое. Если бы мы находились внутри камня и непо-средственно наблюдали его части-молекулы, их связи, то тогда сказали бы, что камень — система молекул. Посколь-ку этого нет, камень-булыжник для нас — целое, а не сис-тема. Напротив, о солнечной системе говорят только как о системе, а не о целом. Мы внутри этой системы, видим от-дельные ее элементы: Землю, планеты, Солнце — и лишь затем уже постигаем умом, наблюдениями, расчетами, что все они составляют систему. О системе мы говорим и в тех случаях, когда собираем из разных элементов какое-то сложное устройство. Опять же здесь мы идем от элементов к системе.

Как видим, различие между целым и системой в данном случае обусловлено различием субъективных подходов, “точек отсчета”. Объективно любое целое является систе-мой, а система — целым.

Порой между целым и системой проводят такое разли-чие: система — слабое целое, а целое — сильная система. Система — дискретная целостность, упорядоченная связь, порядок каких-то совокупностей. В системе как дискретной целостности части-элементы четко обозначены, выделены. Целое же — монолит, нечто непрерывное, сплошное, в ко-тором части не выделены, не имеют никакого самостоя-тельного значения.

Не случайно слово “система” часто употребляют в зна-чении “порядок”. Между “целым” и “порядком” такой не-посредственной связи нет.

Еще одно видимое различие между целым и системой: система представляется обычно как связь разнородных эле-ментов, а для целого как будто безразлично, из каких — од-нородных или разнородных — частей оно состоит (пример целого как единства однородных частей: кусок камня).

Следует подчеркнуть, что целое (целостность) и сис-тема не имеют самостоятельного значения подобно телу, вещи и т. п. Целое и система — не виды материи. Их нельзя представлять как материальные образования. Они — лишь стороны-характеристики-определения материальных обра-зований-тел наряду с другими сторонами-характеристиками-определениями. Да, тело — целое, сис-тема. Но оно же и совокупность частей, элементов, т. е. не-что, состоящее из частей, элементов. Оно же имеет опреде-ленное строение, структуру, т. е. нечто, имеющее строение, структуру. Когда отдельное материальное образование, те-ло рассматривают лишь как целое, систему, то волей-неволей возникает преувеличенное представление о цело-стности, системности отдельного материального образова-ния.

Далее, очень важно, с одной стороны, сознавать универ-сально-всеобщее значение рассматриваемых категориаль-ных триад, а, с другой, их недостаточность при характери-стике живого, сложноорганизованных образований. Еще Гегель подметил, что категории целого и части в полную силу “действуют” в неорганической природе, а в живой природе они могут функционировать лишь в снятом виде, как подчиненные моменты более сложных или, как он вы-ражается, “более глубоких” категориальных отношений.

Ф. Энгельс, имея в виду это высказывание Гегеля, справедли-во отмечал в “Диалектике природы”: “Например, уже часть и це-лое — это такие категории, которые становятся недостаточными в органической природе. Выталкивание семени — зародыш — и родившееся животное нельзя рассматривать как “часть”, отде-ляющуюся от “целого”: это дало бы ложное толкование. Части лишь у трупа” (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 538). К сожалению, в социально-политической области К. Маркс и его последователи, прежде всего В.И. Ленин, большевики, сплошь и рядом игнорировали это категориальное различие между целым и частью, с одной стороны, и органическими понятиями, с другой. Более того, Маркс и Ленин, представляя отношение общества и человека как отношение целого и части, явным образом абсолю-тизировали общество как целое, занимая в сущности холистскую позицию в данном вопросе.

Самое интересное, отдельные представители советской фило-софской элиты прекрасно сознавали эту связь между абсолютиза-цией целого и практическим тоталитаризмом. В пятом томе “Фи-лософской энциклопедии” (1970 г.) И.В. Блауберг писал: “одно-сторонняя трактовка тезиса о приоритете целого над частями со-пряжена обычно с элементами мистицизма, а в сфере социально-политических теорий ведет к обоснованию тоталитаризма, к обесцениванию личности” .

Система, структура, элементы. Эти категории стали в последние десятилетия играть важную роль в научно-практических исследованиях, дав название двум мощным методологическим направлениям: системный подход и структурализм.

Каждая из них играет свою роль в определении тела. Система характеризует тело как упорядоченное целое. Элементы характеризуют состав тела, то, из чего оно со-стоит. Структура характеризует порядок расположения элементов относительно друг друга.

Несколько простейших примеров.

Атом водорода состоит из двух элементов (протона и электрона), представляет собой систему этих элементов, и имеет определенную структуру, а именно, планетарную (электрон движется вокруг протона по стационарной орби-те).

Молекула водорода H2 также состоит из двух элементов, но уже не из протона и электрона, а из двух атомов водоро-да, представляет собой систему этих атомов и имеет струк-туру в виде восьмерки с двумя центрами внутри. Центры — это протоны — ядра атомов водорода, а восьмерка — это путь-орбита электронной пары, которая связывает ядра атомов. Последние колеблются-движутся относительно друг друга в некоторых центрах равновесия.

Кристалл — твердое тело, в котором его элементы (ато-мы, ионы, молекулы, группы атомов) расположены пра-вильными, симметричными, периодически повторяющими-ся рядами, сетками, решетками. Как состоящий из опреде-ленных частиц он отличен от кристаллов, имеющих в своем составе другие частицы. Как система частиц он отличен от бессвязной хаотической совокупности этих же частиц. Как имеющий определенную структуру он отличен от кристал-лов, состоящих из тех же элементов, но имеющих другую структуру.

На последнем примере хорошо видно, что система, структура, элементы дополняют друг друга в характеристи-ке, определении тела. Без них тело — черный ящик и в лучшем случае может рассматриваться как вещь, которая проявляет свои свойства в тех или иных отношениях. А это чисто феноменологический подход, не позволяющий загля-нуть внутрь тела. С феноменологическим подходом нечего делать, когда мы пытаемся разделить тело на части-элементы или, напротив, соединить отдельные тела в одно тело. В операциях разделения и соединения, анализа и син-теза мы так или иначе, осознанно или неосознанно, имеем дело с категориями системы, структуры, элементов.

Философы обычно рассматривают указанные категории не в составе категориального блока “система-структура-элементы”, а парами: “система-элементы” или “структура-элементы”. Такой способ рассмотрения этих категорий вно-сит путаницу в их понимание, не позволяет достаточно точ-но определить их содержание. Это особенно касается поня-тий “система” и “структура”. Есть немало охотников ото-ждествлять эти понятия, путать их. В самом деле, в обеих парах соотносительных понятий (“система-элементы” и “структура-элементы”) они занимают одно и то же место — как бы противоположны элементам. Отсюда возникает ил-люзия, что они суть одно. На примере этих категорий мы видим, что парное представление категорий (в виде диад) может сильно подвести философа, методолога, ученого. (Мы можем привести немало таких не вполне удачных примеров парного представления категорий: “вещь-свойство” и “вещь-отношение”, “необходимость-случайность” и “необходимость-свобода”, “закон-явление” и “сущность-явление”, “причина-следствие” и “причина-действие”.) Сопоставление понятий “система”, “структура”, “элементы” в составе одного категориального блока “сис-тема-структура-элементы” позволяет прежде всего уточ-нить их содержание. Что ближе к элементам? Структура или система? Расположить ли их цепочкой “структура-система-элементы” или цепочкой “система-структура-элементы”? Более естественно как будто выглядит послед-няя цепочка. В таком случае система и элементы — полю-сы, а структура — промежуточное, среднее звено. Система и элементы категориально-логически противоположны друг другу, как единое и многое. Структура же, занимая среднее положение между ними, соединяет в себе черты того и дру-гого, системы и элементов. В самом деле, интуитивно ясно, что структура, с одной стороны, похожа на систему, пред-ставляет собой некий порядок, а, с другой, подобно элемен-там, как бы “равнодушна” к связности-целостности. В структуре целостность не так выражена, как в системе. Структура — лишь порядок расположения элементов. А система — всегда целостность, упорядоченная целостность, порядок как целостность. Не случайно реальные тела, цело-стные образования называют порой системами. Солнечная система именно система, а не структура. Попробуйте тело назвать структурой. Получается чепуха. (В обиходе ученые, правда, употребляют иногда слово “структура” в значении “часть органического целого”, но никогда в значении “су-ществующее само по себе, самостоятельное тело, целое”). Структура лишь предполагает, подразумевает целостность того, структурой чего она является. Система же — сама эта целостность. Мы говорим о структуре тела в одном случае и о системе элементов — в другом.

Вот и выходит, что понятия “система”, “структура”, “элементы” нужно выстраивать в виде цепочки “система-структура-элементы”.

Система. Итак, значение категории “система” опреде-ляется ее включенностью в категориальный блок “система-структура-элементы”. Если же мы посмотрим различные употребления слова “система”, то увидим, что они порой весьма далеки от категориального значения слова. Кроме основного, категориального значения это слово употребля-ется в значениях: “порядок”, “упорядоченность”, “структу-ра”, “целое”, “сложная часть целого”, “классификационная система)” и т. д. Философы и ученые пытаются порой найти общее (общий знаменатель) во всех этих значениях и дать предельно широкое, всеохватное определение понятия “система”. Думается, эти попытки заранее обречены на не-удачу поскольку, во-первых, “нельзя объять необъятного” и, во-вторых, стремление к всеохватности в определении ведет к обеднению-выхолащиванию содержания понятия. Нужно иметь в виду, что некоторые значения слова “систе-ма” несовместимы как огонь и вода. Например, значения “упорядоченное целое” и “классификационная система”.

Спрашивается, зачем нужно выделять категориальное значение слова “система” и почему оно именно такое, а не другое?

На первую часть вопроса я могу ответить так же, как это делал при анализе других категорий. Выделение категори-ального значения “системы” нужно прежде всего для того, чтобы очертить рамки-границы этого слова-понятия. Во-первых для того, чтобы не преувеличивать и не преумень-шать его значение. К сожалению, в истории философии, науки, культуры, политики мы имеем примеры того и дру-гого. Одни философы и ученые (системщики, системосози-датели) абсолютизируют это понятие, другие игнорируют его и даже открыто выражают свое неприятие системной идеологии (антисистемщики). Системщики готовы всё счи-тать системой, в том числе и то, что объективно не является таковой. Например, они готовы рассматривать и рассматри-вают мир как систему. С моей точки зрения, это грубейшая категориально-логическая ошибка. Ведь что получается? Одно из частных определений, пусть и очень важных, отно-сится к миру в целом. С таким же успехом можно рассмат-ривать мир как пространство, как время, как движение, как качество, как количество, как организм и т. д. и т. п. (Выше — см. п. 7.5, стр. 124 — я уже говорил о том, что понятие системы в его категориальном значении неприменимо к миру в целом, что лишь очень условно можно употреблять это понятие по отношению к миру).

Абсолютизация системности может быть также связана с трактовкой системы как порядка, т. е. в расширенном зна-чении. Безусловно, система и порядок — соответственные категории и в этом смысле они могут в определенных си-туациях употребляться как взаимозаменяемые понятия. Од-нако, этих ситуаций не так много...