О специфике философского мировоззрения

Теория познания.

Процесс познания, по Канту, проходит три ступени: 1) чувственное познание, 2) рассудок и 3) разум. Исходная посылка, на первый взгляд, формулируется материалистически: признается существование внешнего предметного мира (так называемых «вещей-в-себе», воздействующих на наши органы чувств и порождающих наглядные представления). Предмет эмпирического наглядного представления — это явление; в нем две стороны: 1) его материя, или содержание, которая дается в опыте, и 2) форма, приводящая эти ощущения в определенный порядок. Форма — априорна, от опыта не зависит, т.е. находится в нашей душе до и независимо от всякого опыта.

Таких чистых форм чувственного наглядного представления две: пространство и время. Кант отказывается, как это он делал раньше, признать пространство и время объективными формами материального мира. Теперь он считает иначе: в мире вещей-в-себе ни пространства, ни времени нет. Пространство и время — лишь субъективные формы созерцания, налагаемые нашим сознанием на внешние предметы. Такое наложение является необходимым условием познания: вне пространства и времени мы ничего познать не можем. Но именно поэтому между вещами-в-себе и явлениями лежит непроходимая пропасть (трансцензус): мы можем знать только явления и ничего не можем знать о вещах-в-себе.

Такую позицию Канта нельзя оценить иначе как дуалистическую: вещи-в-себе существуют вне нас, но они не познаваемы. Как же доказывает Кант субъективный характер пространства и времени? В конечном счете аргументы философа сводятся к тому, что всем людям, и прошлым и нынешним поколениям, присущи якобы одни и те же представления пространства и времени, которые не может изменить никакой опыт и никакая наука. Но именно наука (и прежде всего наука XX века) опровергла кантовские аргументы. Во-первых, объективные свойства пространства и времени не неизменны, а зависят от материи и движения. Во-вторых, и субъективные представления о времени и пространстве у взрослого и ребенка, культурного человека и дикаря, у людей разных культур весьма и весьма различны, что подтверждают и этнографические и психологические исследования. Несостоятельно и утверждение Канта о том, что возможен только один вид геометрии — геометрии Евклида. Не прошло и полвека после смерти Канта, как великие ученые-геометры Лобачевский и Риман открыли и доказали не только возможность, но и реальность неевклидовой геометрии — геометрии вогнутого и выпуклого пространств.

Но в ошибке Канта (в самой идее априоризма) есть и рациональное зерно. В индивидуальном сознании человека (человека определенного времени, определенной культуры) унаследованы, почерпнуты из социального опыта, усвоены и распред-мечены в процессе общения такие формы сознания (мыслительные образования), которые выработаны исторически «всеми», но никем в отдельности. Пояснить это можно на примере языка: его специально никто не «придумал», но он есть и дети ему учатся от взрослых. Априорными (по отношению к индивидуальному опыту) являются не только формы чувственного познания, но и формы работы рассудка — категории.

Рассудок — это вторая ступень познания. (Первая — чувственность). Посредством чувственности, считает Кант, предмет нам дается. Но мыслится он посредством рассудка. Познание возможно лишь в результате их синтеза. Орудия, инструмент рассудочного познания — категории. Они присущи рассудку изначально. Многообразие явлений накладывается на сеть категорий, которые придают нашему знанию уже неэмпирически-случайный, а всеобщий, необходимый, т. е, научный, характер. Научное знание есть знание категориальное. Это верно, но дальше Кант рассуждает уже как субъективный идеалист; рассудок не открывает законы природы, а диктует природе их. Единство категорий и познавательная (синтетическая) способность их имеют своим источником, по Канту, не объективное материальное единство мира, а трансцендентальное единство самосознания.

Сила рассудка — в его ситетической способности. Но эта способность у него не полная, не безграничная. Она ограничена пределами опыта, за эти границы рассудок выйти не может. Однако сам рассудок не знает своих собственных границ, да и знать их не хочет! Он постоянно преступает эти границы, т.е. стремится из мира явлений (на который только и распространяется его законодательная власть) проникнуть в мир вещей-в-себе. Но, покинув границы опыта (став, тем самым, уже не рассудком, а разумом), он попадает в область неразрешимых противоречий, а его суждения необходимо становятся иллюзорными.

Разум — это третья, высшая ступень познавательного процесса. Разум уже не имеет прямой, непосредственной связи с чувственностью, а связан с ней опосредованно — через рассудок. Разум — высшая ступень познания, хотя во многом он «проигрьшает» рассудку. Разум, покинув твердую почву опыта, не может дать однозначного ответа — «да» или «нет» — ни на один из врпросов мировоззренческого уровня. Имеет ли мир начало во времени и в пространстве или оя бесконечен и вечен? Бессмертна или смертна душа человека? Существует ли свобода воли или в мире нет никакой свободы, а все совершается по закону естественней необходимости? Есть бог или нет бога? — рассудок бы не дерзнул ставить такие вопросы. Разум — дерзает, но безуспешно. Его претензии чрезмерны. Чистый теоретический разум должен смириться, признать свое поражение, ибо вещи-в-себе для него непознаваемы.

Но почему же он, несмотря на это, признается высшей ступенью, высшей инстанцией познания — не твердо стоящий на своих ногах рассудок, а противоречивый, вводящий нас в заблуждение разум? Именно потому, что чистые идеи разума (Кант называет их принципами) выполняют высшую регулятивную роль в познании: они указывают направление, в котором должен двигаться рассудок. Идеи разума можно сравнить с линией горизонта, которая, хотя и недосягаема, дает возможность человеку ориентироваться в пространстве, идти правильно к намеченной цели. И все же Кант остался в теории познания метафизиком: противоречивость разума (т.е. противоречивость бесконечности) он истолковывал как признак слабости, неспособности разума проникнуть в сущность вещей, тогда как в действительности это было свидетельство его величайшей силы, на что позже указывал Гегель.

В «Критике чистого разума» Кант делает вывод о том, что философия может быть наукой не о вещах-в-себе (о высших ценностях мира), а только наукой о границах познания. Высшие сущности (и высшие ценности) — это Бог, душа и свобода, они не даны нам ни в каком опыте, рациональная наука о них невозможна. Однако теоретический разум, будучи не в силах доказать их бытие, не в силах доказать и обратное, т.е. он не запрещает верить в бытие Бога, в бессмертие души и в свободу воли. Человеку дана возможность выбора — между верой и неверием. И он должен выбрать веру, так как этого требует от него голос совести, голос морали. Но это уже переход от теоретического разума к разуму практическому, переход от гносеологии к этике.

Этика.

Как и в теории познания, в этике Кант тоже пытается отыскать априорные, сверхэмпирические основания нравственности. Это должен быть всеобщий принцип (закон для всех). Всеобщий закон нравственности возможен и необходим потому, настаивает Кант, что в мире имеется нечто такое, существование чего заключает в себе и высшую цель и высшую ценность. Это «нечто» — человек! Такой закон, как априорный принцип конечной цели, Кант называет категорическим императивом (обязательным повелением): каждый человек, независимо от его положения в обществе, должен поступать так, чтобы этот поступок могли бы — к всеобщему благу — совершить и все другие, или, иначе говоря, — чтобы воля индивида могла стать всеобщим законодательством.

Кант отклоняет религиозную мораль: мораль, считает он, не должна зависеть от религии. Напротив, религия должна определяться требованиями морали. Человек, другими словами, не потому морален, что верит в Бога, а потому верит в Бога, что это вытекает как следствие из его нравственности. Но, так или иначе, мораль и вера открывают, по Канту, для человека вход в тот мир, который закрыт для науки. Кант прямо заявляет, что вынужден был ограничить место знанию, чтобы освободить его для веры.

Нравственная воля, вера, желание — это особая способность человеческой души, существующая наряду со способностью познания (но отличная от нее). Рассудок выводит нас к природе, разум (если не теоретический, то практический) — вводит во вневременной, трансцендентный мир свободы.

Мир природы — мир феноменальный. Мир свободы — мир умопостигаемый (мир вещей-в-себе). Они так бы и оставались несоприкасаемыми, чуждыми друг другу, если бы между областями природы и свободы не был переброшен «мост» — не выявлена была бы еще одна способность души, равно возвышающаяся над первыми двумя и объединяющая их. Такой способностью является способность суждения (в эстетике — это суждения вкуса: суждения о прекрасном и возвышенном). Она глубочайшим образом связана со способностью человека (данной ему культурой) испьггьшать чувство удовольствия от соприкосновения с феноменом целесообразности мира — природного и сотворенного самим человеком. Но последнее — сотворенная целесообразность — есть искусство. Ему принадлежит величайшая роль — увенчать культуру, преодолеть антиномию явления и сущности, природы и свободы.

Эстетика.

В центре эстетического учения (это предмет третьей кантовской «Критики» — «Критики способности суждения») — исследование категорий «прекрасное» и «возвышенное», а также проблема «Гения» — художника. Оригинальность кантовского понимания прекрасного заключается в том, что прекрасное философ связывает с «незаинтересованным», бескорыстным, чистым созерцанием: чувство прекрасного свободно от жажды обладания, от любых помыслов вожделения, и поэтому оно выше всех других чувств.

Ощущение возвышенного рождается из сложной диалектики чувств: наши сознание и воля сначала подавляются величием — бесконечностью и мощью природы. Но это чувство сменяется противоположным: человек ощущает, осознает не свою «малость», а свое превосходство над слепой, бездушной стихией — превосходство духа над материей. Воплощение эстетического духа — художник — творит свой мир свободно. Высшие творения художественного гения бесконечны, неисчерпаемы по содержанию, по глубине заключенных в них идей.

С кантовского вопроса: «как возможна метафизика?» в философии начинается обсуждение и исследование вопроса о природе и особенностях философского знания. В истории философии классическая немецкая философия выступает как особая эпоха — эпоха самосознания философии.

3.11. И. Кант

Иммануил Кант (1724 – 1804) – родоначальник немец-кого классического идеализма, один из величайших фило-софов. Он родился в Кенигсберге (ныне — Калининград), был типичным кабинетным ученым-философом, никогда не выезжал за пределы города. Его жизнь делится на 2 перио-да:

1. Докритический. В этот период Кант писал научные работы о земле, о небе, выдвинул гипотезу о происхожде-нии Земли.

2. Критический период. Начало этому периоду положи-ла книга «Критика чистого разума», изданная в 1781 году. Потом он издал «Критику практического разума» и «Кри-тику способности суждения». В «Критике практического разума» рассматриваются проблемы морали, поведения че-ловека. А в «Критике способности суждения» — эстетиче-ское отношение человека к миру.

Переход от докритического к критическому периоду Кант называл коперниканским переворотом в философии. Он впервые детально исследовал нашу способность к мыш-лению и познанию.

Кант считал, что объект сам по себе непознаваем, назы-вал его «вещью в себе». С его точки зрения мы можем по-знать только явление, феномен (вещь для нас). Он избегал затрагивать тему о существовании мира самого по себе.

Кант, однако, был непоследователен, заявив, что суще-ствуют три непознаваемые вещи в себе: бессмертие души; свобода воли; Бог. Откуда он знает, что этих вещей три и что они именно такие, как он их назвал? Чтобы уйти от это-го вопроса, он просто объявил, что в эти вещи можно толь-ко верить. Он придумал лукавую формулу, которая в опре-деленном смысле воспроизводит теорию двойственной ис-тины: "мне пришлось ограничить (aufheben) знание, чтобы освободить место вере".

Кантовская диалектика. Если бы не было Канта, то не было бы и Гегеля. Кант видел противоречивость вещей, противоречия разума. Но он их принимал и не принимал, находился как бы на полпути от рассудочной логики к диа-лектике. У Гегеля другая крайность: он релятивизировал диалектику, противопоставив ее рассудочной логике. Если Кант видел противоречия и не знал, что с ними делать, то Гегель просто признал их и даже посчитал «корнем всякого движения и жизненности».

Кант знаменит своими антиномиями (антиномия – столкновение двух противоречащих утверждений, которые одинаково признаются имеющими место быть). Он рас-смотрел четыре антиномии:

1)              Антиномия конечности и бесконечности простран-ства и времени. В частности, он выдвинул два утверждения: «мир имеет начало» и «мир не имеет начала». Это несо-вместимые утверждения, но каждое из них верно и он это доказал. Рассмотрим сначала утверждение «мир имеет на-чало». Кант отодвинул прошлое в бесконечность и спраши-вает, как наступило настоящее время, если до нас была бес-конечность. Отсюда следует, что мир имеет начало. Теперь Кант рассматривает утверждение "мир не имеет начала". Для этого представим, что мир ограничен во времени, а это значит: до него было время, т. е. до начала мира; и это вре-мя есть пустое время, чего быть не может, следовательно, мир не имеет начала.

2)              Антиномия простого и сложного. «Все просто и все сложно».

3)              Антиномия природной причинности и свободы во-ли. Кант утверждал, что человек, с одной стороны, сущест-во чувственное, подчиненное законам природы, но с дру-гой, вольное существо, отсюда вытекает кричащее противо-речие: человек действует как звено в причинной цепи, но в то же время он свободно действующее существо.

4)              Антиномия необходимости и случайности.

Особенность мышления Канта: он всегда мыслил на острие противоречий-противоположностей: “вещь в себе [сама по себе] – вещь для нас” (объективное-субъективное); “опыт – разум”, “долг — склонность”, «вера-знание» и дру-гие. Кант не был философом середины-меры. Он всё время колебался между противоположными точками зрения, дви-гался как бы от одной крайности к другой. (Гегель в этом плане более уравновешен, умерен; он старался соединить противоположности в то время как Кант постоянно сталки-вал их).

Кант первый из философов нового времени осознанно подошел к учению о категориях: «Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе, как с помощью категорий». Он считал, что категории играют фундаментальную роль в мышлении. Но, к сожалению, он не развил эти свои идеи, только обозначил их. В деталях учение о категориях было разработано лишь Гегелем.