Философия Гегеля

Следует, однако, иметь  в виду, что культура разумного  мышления, которую несет с собой философия, не может быть навязана человеку помимо его воли и желания, его интереса. Тот, кто механически зазубрил, скажем, законы диалектики и сопровождающие их примеры, не только не овладел этой культурой, но даже и не приблизился к ней.

В критические, переломные моменты своей истории, подобные сегодняшнему, человечеству вообще свойственно обращаться к прошлому опыту, с тем чтобы извлекать из него уроки и стараться не повторять допущенных когда-то ошибок. И в наиболее концентрированном, в наиболее глубоко осмысленном виде сокровища этого опыта выражает именно философия.

Дело заключается также  в одной характерной особенности  тех проблем, которые больше всего  интересуют философию. Многие из этих проблем принято называть «вечными».

Представителей разных профессий философия может волновать, как минимум, с двух точек зрения. Она нужна для лучшей ориентации в своей специальности, но главное - необходима для понимания жизни во всей ее полноте и сложности. В первом случае в фокус внимания попадают философские вопросы физики, математики, технического знания, биологической науки, медицины, педагогики, художественного творчества и многие другие. Такие вопросы встают перед специалистами и настойчиво требуют своего изучения. Они очень важны, но все же составляют лишь часть обширного ноля философских проблем. Если ограничиться только ими, это обеднило бы, сузило область философии, свело на нет ее интереснейшую и важную проблематику, волнующую нас уже не просто как специалистов, а как граждан. А это ничуть неменее важно, чем первое.

2.2 Абсолютный  идеализм и диалектический метод  Гегеля.

Диалектика - основа, истинный центр всей философской проблематики у Гегеля. И хотя диалектика у  него была подвергнута мистификации, это не помешало ему первому дать всеобъемлющее и сознательное изображение ее всеобщих форм движении, как высших принципов мышления и других видов деятельности.

Гегель подчеркивал, что  невозможно понять предмет, не уяснив всего предшествующего пути его  развития. Поэтому действительным целым  является не "голый результат", а результат вместе со своим становлением. Он обращал внимание на то, что развитие происходит не по замкнутому кругу, а по "спирали", поступательно, от низших форм к высшим, от содержания к содержанию. В этом процессе совершается взаимопереход количественных и качественных изменений (эволюции и скачки). Источником развития является противоречие, которое движет миром, есть "корень всякого движения и жизненности", принцип всякого самодвижения и познания.

Разрабатывая субординированную  систему категорий диалектики и выводя их друг из друга по ступеням логического восхождения от абстрактного к конкретному, Гегель действительно доказал, что логически формы и законы - не пустая оболочка, а отражение объективного мира. Вернее, не доказал, а гениально угадал.

Характерная черта гегелевского диалектического метода - его "революционный  заряд", который находился в  непримиримом противоречии с его  консервативной идеалистической системой. В частности, Герцен называл философию  Гегеля "алгеброй революции". Анализируя его положение о взаимосвязи разумного и действительного, Ф. Энгельс подчеркивает, что именно по всем правилам метода мышления Гегеля появился вывод: "достойно гибели все то, что существует". "Опутанный" внутренними нуждами своей догматической системы, он не сделал такого вывода со всей определенностью, но к этому неизбежно привел его "в высшей степени революционный метод мышления".

Именно в этом и  состояло истинное значение и революционный  характер его философии, что она  раз и навсегда разделалась со всяким представлением об окончательном характере результатов человеческого мышления и действия. Обоснование Гегелем положения о процессуальном характере истины имело огромное значение не только для философского и всякого иного познания, но и для области практического действия. Это положение ярко высветило то обстоятельство, что, оказывается, не только в познании, но и в реальной истории человечества нет и не может быть окончательного завершения, совершенного, абсолютного состояния, а всегда есть бесконечный процесс развития.

И хотя революционная  сторона гегелевской философии - диалектический метод - была в конечном итоге "задушена" ее догматической  непомерно разросшейся консервативной стороной, именно первая сторона оказалась  тем величайшим философским завоеванием, которое в своем материалистическом переосмыслении оказала кардинальное воздействие на развитие познания и практики.

Именно этот метод  способствовал появлению в политике самой крайней оппозиции, представители  которой видели на всем "печать неизбежного падения". Исходя из того, что "нет ничего раз навсегда установленного, святого", они свергали отжившие общественные порядки. А это свидетельствовало о том, что диалектическая философия, перед которой "ничто не может устоять", не только играла важную роль в теоретической жизни, но и имела огромное практическое значение. Тем самым она оказывала революционизирующее воздействие не только на сферу философского познания, но и на область практической политики, хотя сам Гегель был весьма далек от этого, склоняясь к очень мирным политическим выводам.

Диалектика как Логика, теория познания и всеобщий метод  не должна, по Гегелю, содержать пустые, мертвые формы мысли и принципы, в нее должна войти вся жизнь  человека (и индивидуальная и родовая). Философ стремился рассмотреть логику в качестве необходимого компонента практической деятельности человека как общественного существа, который изменяет внешнюю действительность и делает ее объективно-истинной. А это значит, что исследование всеобщих закономерностей "жизни человека", т.е. его практической деятельности во всех ее формах на основе исторического материализма ("одного из гениальных зерен, в зародыше имеющихся у Гегеля"), является ключом к разгадке тайны логических категорий, законов и принципов, механизма их обратного воздействия на практику. Если "жизнь" не включена в Логику, последняя пуста, бессодержательна и, кроме того, "бесконтрольна", так как открываются широкие возможности для произвола, субъективизма и т.п.

В гегелевской диалектике, даже с точки зрения "чистого мышления", есть что-то большее, чем просто софистика и схоластические изощрения. "Истина - это не бытие и не ничто, она состоит в том, что бытие не переходит, а перешло в ничто, и ничто не переходит, а перешло в бытие. Но точно так же истина не есть их неразличенность, она состоит в том, что они не одно и то же, что они абсолютно различны, но также нераздельны и неразделимы и что каждое из них непосредственно исчезает в своей противоположности. Их истина есть, следовательно, это движение непосредственного исчезновения одного в другом: становление; такое движение, в котором они оба различны, но благодаря такому различию, которое столь же непосредственно растворилось" Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Т. 3. М., 1972. С. 65..

Идеи Гегеля о соотношении  разума и практики, теоретической и практической деятельности, его понимание диалектики материального и идеального, указывали на необходимость глубокого материалистического исследования этих вопросов. Гегель впервые включил практику (хотя и понимаемую как "абстрактно-духовный труд") в рассмотрение диалектико-методологических проблем, сделал ее ключевой категорией своей Логики. Последняя, резюмированная в диалектическом методе, есть то средство, которое находится на вооружении субъекта, стоит на его стороне не только как существа мыслящего, познающего, но и действующего, преобразующего действительность. А это значит, что диалектика "принадлежит" не только "теоретической", но и "практической идее", служит (и должна служить) не только средством развития теории, но и орудием "добра", "воли", "жизни" - практически-преобразовательной деятельности.

Абсолютный идеализм - направление в англосаксонской  философии первых двух десятилетий  ХХ в. В своей основе абсолютный идеализм  восходил к гегельянству, и в этом смысле это было последнее направление классической философии. Но многое в Абсолютный идеализм  вело и к такому пониманию оснований и принципов философии, которые важны для ХХ в. вплоть до последних его десятилетий, вновь характеризующихся возрождением интереса к диалектике и Гегелю в противоположность господствовавшей в ХХ в. математической логике .

Прежде всего Абсолютный идеализм  интересен для нас  тем, что именно от него, именно в  полемике с ним формировались  философы, определившие тип философской  рефлексии ХХ в. Именно отталкиваясь от представителей Абсолютный идеализм  Ф. Брэдли, Дж. МакТаггарта, Дж. Ройса, создатели аналитической философии Бертран Рассел и Джордж Эдуард Мур, а также их гениальный ученик Людвиг Витгенштейн оттачивали свои "неопозитивистские" (как говорили в советское время) доктрины (см. также логический позитивизм).

Один из главных принципов  Абсолютный идеализм  в его наиболее ортодоксальном варианте, философии  Ф. Брэдли, гласил, что реальность  есть лишь видимость подлинной реальности, которой является непознаваемый Абсолют. Что в этой доктрине было неприемлемо для ХХ в.? Ее категорическая метафизичность, то есть традиционность постановки философских проблем. Но в переплавленном логическими позитивистами-аналитиками виде эта доктрина является одной из важнейших в ХХ в. В философских концепциях, ориентированных семиотически, она преобразилась как представление о том, что реальность имеет насквозь знаковый характер и, стало быть, опять-таки является мнимой, кажущейся.

Такое понимание реальности характерно и для новейших философских систем. Поскольку невозможно определить, какая реальность является подлинной, а какая - мнимой, то весь мир представляется системой виртуальных реальностей: последнее отразил и современный кинематограф, в частности знаменитый культовый фильм "Blade Runner" ("Бегущий по лезвию бритвы"), который подробно анализируется в книге С. Жижека "Существование с негативом". Основная идея этого фильма (в интерпретации философа) состоит в том, что принципиальная невозможность для человека установить, является ли он настоящим человеком или пришельцем-"репликантом", делает человека человечнее. Он как будто говорит себе: "Вот я поступаю так-то, а вдруг окажется, что я вовсе не человек! Поэтому я буду поступать в любом случае по-человечески и тогда все равно стану человеком".

Второе, чем дорог ХХ в. Абсолютный идеализм, - это концепция  времени . Ее разработал Дж. МакТаггарт, и она называется статической; согласно ей не время движется, мы движемся во времени, а иллюзия течения времени  возникает от смены наблюдателей. Эта идея очень повлияла на философию времени Дж. У. Данна, которая в свою очередь оказала решающее влияние на творчество Х.Л. Борхеса - писателя, воплотившего в себе сам дух прозы и идеологии творчества ХХ в.

Абсолютный идеализм  стоял на переломе столетий, как двуликий Янус - глядя в противоположные стороны. Сейчас этих философов почти никто не читает и не переиздает, кроме историков философии. Но будем благодарны им за то, что они "разбудили" Рассела и Витгенштейна, и в этом смысле именно от них надо вести отсчет философии и культурной идеологии ХХ в.

 Абсолютная идея есть последнее и высшее логическое определение философской идеи в моменте понятия. Прежде чем идея доходит до себя как до абсолютной, она полагает свою определенность в бытии и сущности. Пройдя ступени бытия и сущности, идея оказывается уже в определении понятия. Но и оказавшись в сфере понятия, идея не сразу дает себе определенность абсолютной идеи, а полагает себя сначала как субъективность (субъективное понятие), затем как объективность (объект) и только потом в качестве истины двух первых определений дает себе форму идеи, высшим пунктом которой и становится абсолютная идея.

Прежде чем идея даст себе свою окончательную абсолютную форму, она выступает сначала  как непосредственная идея (идея жизни) и как рефлектированная в себя идея (идея познания). Единством этих двух моментов и выступает абсолютная идея[6] .

Абсолютная идея есть, таким образом, результат процесса познания, который в свою очередь  имеет субъективный и объективный моменты: теоретическую деятельность идеи и волю, практическую деятельность. Момент волнения при этом наступает только тогда, когда теоретическая, субъективная идея дает себе форму необходимости: «Необходимость как таковая есть в себе соотносящее себя с собой понятие. Субъективная идея в себе, таким образом, пришла к в себе и для себя определенному, к нежданному и потому имманентному ей как субъекту. Она переходит к идее волнения»[7] .

Следовательно, абсолютная идея – это единство своего субъективного и объективного моментов или единство теоретической и практической идей. Будучи понятием, умозаключением, абсолютная идея умозаключает себя через эти два момента. Первый момент — теоретическая идея или идея в моменте субъективности — есть еще непосредственное и потому случайное бытие абсолютной идеи. В этом моменте абсолютная идея уже имеется, но ей не хватает собственной абсолютной формы. Абсолютная идея как таковая в себе необходима, а в первом моменте ее необходимость положена как случайное. Наряду с развитой до необходимости философской идеей утверждаются также необходимость религиозной идеи, идеи опыта и др. Абсолютная идея поэтому не может оставаться в этом случайном состоянии. Ее собственная природа требует для своей полноты, для своей истины снять эту случайность непосредственности, субъективности. Теоретическая идея поэтому опосредует себя практической идеей. Достоинством этого второго момента является то, что характер непосредственности, случайности субъективности здесь уже отчасти преодолен — идея имеет форму практического разума. Идея уже не только субъективна, но принадлежит объективности социальной жизни — истории. Но очевидно, что и в этом втором моменте идея также все еще неабсолютная, несовершенна. Если ее необходимость стала более ощутимой, объективной, то все равно объективность — это еще не высшая необходимость, это не сама абсолютная идея. Если первому субъективному моменту не хватало объективности, то теперь, когда идея ушла в практику, в объект, стала опосредовать себя историей, то теперь ей не хватает самой субъективности! Значит, теперь уже идея ставит перед собой требование снова дать себе момент субъективности, но уже не непосредственной субъективности, случайной субъективности, а такой, которая бы стала выходом из самой объективности, снятием объективности. Вот тут-то и появляется собственная форма абсолютной идеи