Стратегия непрямых действий в новом облике

Еще более отчетливо непрямые внезапные охватывающие действия стали  превалировать над фронтальными столкновениями в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины XX – начала XXI века. Такие  операции, как "Решительная сила" в Югославии (1999), "Буря в пустыне" (1991) и "Шок и трепет" (2003) в  Ираке, можно считать рубежными  с точки зрения развития стратегии  непрямых действий. Такая стратегия  стала доминирующей в войнах.

Есть основания сделать  вывод: развитие военного искусства  на современном этапе достигло такого уровня, когда необходима все более  глубокая трансформация представлений  о способах ведения операций, сражений, боев в "классических" их формах, соблюдая принцип диалектической преемственности  накопленного в прошлом боевого  опыта. Тем не менее необходим решительный отход от выработанных в двух мировых войнах канонов стратегии, оперативного искусства и тактики. Проявление у военных кадров нового стратегического, оперативного и тактического мышления – настоятельное веление времени.

Уместно в этой связи привести слова выдающегося русского военного теоретика А.А. Свечина, который еще  в 1907 году, характеризуя рутинное мышление некоторых военных, писал: "Нельзя оставаться при старых шаблонах. Если наши понятия не будут изменяться соответственно прогрессу военного дела, если мы остановимся на точке замерзания, то, поклоняясь неизменным законам, мы постепенно упустим из вида всю сущность явлений. Глубокие идеи превратятся во вредные предрассудки: символы наши потеряют внутреннее содержание; останется внешняя пустая оболочка, безжизненный идол" (Свечин А.А. Предрассудки и боевая действительность. Российский военный сборник. Вып. 15. Военный университет. 1999. С. 70-71).

Эпоха современных технологических  войн требует кардинальной переоценки ценностей в военном искусстве. Как бы ни были впечатляющи успехи советских войск в таких операциях  Великой Отечественной войны, как  Сталинградская, Курская, Корсунь-Шевченковская, Ясско-Кишиневская, Белорусская, Висло-Одерская, – они могут явиться лишь неисчерпаемым кладезем военной мудрости, исходной основой для дерзновенного продвижения в разработке новой стратегии. Глубокая двухмерная операция, разработанная советской военной мыслью в 30-х годах прошлого столетия, являвшаяся эталоном военного искусства во Второй мировой войне, ныне становится качественно иной по содержанию и форме – многомерной, объемной. Если военачальник в прошлом, оценивая обстановку, оперировал двумя пространственными величинами – шириной и глубиной, то в современных условиях горизонт его стратегического видения должен далеко простираться за пределы разграничительных линий полос обороны (наступления) объединения, учитывать многие новые факторы, включая космос.

Стратегия непрямых действий, выступавшая в прошлом как  бы на "вторых ролях", поскольку  доминирующей являлась "стратегия  силы", заключавшаяся в достижении разгрома противника путем создания численного превосходства в силах  и средствах, теперь выдвигается  на первый план – становится непременным  условием полководческого мастерства. Можно располагать многомиллионной  армией, горой современного вооружения и военной техники и тем не менее начисто проиграть сражение.

Именно так случилось  во время войны в зоне Персидского  залива, где Ирак имел превосходство  над коалиционными силами по дивизиям в четыре раза, равное количество танков (более 5 тыс. с той и другой стороны), двукратное превосходство по числу  орудий и тем не менее потерпел поражение. Это было неизбежно: устаревшая негибкая стратегия позиционного противоборства иракцев не могла противостоять новым формам и способом ведения войны.

2.Появление информационно-психологического  оружия

Стратегии непрямых действий в ее новом технологическом облике в первую очередь присуще большое  многообразие применяемых форм и  способов военных действий, в том  числе ведение информационного, дистанционного (неконтактного) противоборства, сегментированных, полицентрических, электронно-огневых, наземно-морских, ударных воздушно-космических, а  в недалекой перспективе противоспутниковых операций. Именно такую ассиметричную  стратегию и претворяют в жизнь  ныне США.

Как показывают опыт локальных  войн и анализ военных концепций, разоружение противника без применения оружия США стремятся достичь  в первую очередь за счет информационного  превосходства. Информация, в широком  ее понимании как обман противника, достижение внезапности, применение военной  хитрости, устрашение противника путем  демонстрации силы, с древних времен использовалась военачальниками при  ведении войн. Но способы применения в сражении таких приемов были главным образом "побочными" и  часто не выходили из тактических  рамок.

Иное дело теперь. Средства информационного воздействия в  настоящее время достигли такого развития, что способны решать стратегические задачи. В современных локальных  вооруженных конфликтах стратегическое информационное противоборство играет важнейшую роль в дезорганизации военного и государственного управления, системы ПВО, в введении противника в заблуждение.

В распоряжении военного командования появилось информационно-психологическое  оружие – специальное оружие, основанное на применении разрушающего информационно-психологического и информационно-управляющего воздействия  на психику человека для управления его поведением и деятельностью  или для его уничтожения. К  числу таких видов оружия относятся: средства массовой информации (MASS–MEDIA оружие), энерго-информационно-психологическое, психотропно-информационное, биоэнерго-информационное, информационно-энергетическое, виртуальное информационно-психологическое, соматропно-психо-информационное, а также компьютерные телекоммуникационные сети и др.

Эффективность информационного  воздействия в операции достигается  тем, что оно применяется, как  правило, в комплексе с другими  силами и средствами – огневыми, радиоэлектронными, – сопровождается массированным вводом в действие ранее неизвестных видов оружия и новых тактических приемов. При этом в полную силу используются и испытанные с древних времен приемы – обман противника, военная  хитрость, введение в заблуждение  и др. Такой способ информационно-психологической  борьбы применялся, к примеру, в операции "Буря в пустыне". Помимо массированной  радиопропаганды, забрасывания на боевые позиции иракских войск листовок, осуществления мероприятий по дезинформации  иракского командования относительно направлений нанесения ударов, в  массовом масштабе были использованы разнообразные ультрасовременные  виды вооружений и боеприпасов, в  том числе быстродействующие, дальнебойные системы ВТО нового поколения: РУК типа "Джисак", ракеты АТАСМ, КРМБ "Томахок", вертолеты АН-64 "Апач", новейшие самолеты РЭБ ЕС-13ОН, EF-111, EA-6B, самолеты "Торнадо", F-15, F-16, "Ягуар", "Харриер" и другие высокоэффективные боевые средства. Дезинформация в печати, психологическая обработка и "расслабление" противника, демонстративное сосредоточение сил на ложном направлении нанесения ударов, тщательная оперативная маскировка – все это вместе взятое сыграло свою роль в достижении бескровной победы. И, как оказалось, определяющую роль в этом сыграло именно информационно-психологическое воздействие на личный состав. По данным печати, 80–85 % солдат были деморализованы, потеряли боеспособность и сдались в плен, поддавшись массированной пропаганде, в то время как в результате 38–дневной непрерывной авиационной бомбардировки боевые потери иракцев составили только 30–35 % от общего количества (Красная звезда. 1993. 29 августа). Иначе говоря, психологические потери в два–два с половиной раза превысили боевые.

3.Господствующий  маневр как составляющая стратегии  непрямых действий

Ориентируясь на стратегию  непрямых действий, командование США  не сбрасывает со счетов силовое воздействие  на противника. Огонь, удар, маневр, как  и всегда, составляют главное содержание операции. В основополагающем документе  военного строительства США "Единая перспектива–2020" особое значение придается четырем приоритетным направлениям развития ВС: "господствующему маневру", "высокоточному сражению (бою)", "целенаправленному тыловому обеспечению" и "всеохватывающей защите".

Следует обратить внимание на то, что принцип маневра как  бы возводится в степень – именуется  как "господствующий", что выдвигает  его на первый план. Если проанализировать проводимую в последние десятилетия  в США концепцию реформирования вооруженных сил, то идея повышения  их маневроспособности, стратегической мобильности как раз является доминирующей. Первым крупным шагом в этом направлении явилось создание мощных сил быстрого развертывания (СБР) как передового супермобильного эшелона. В "трансконтинентальной стратегии" ему отводится особая роль. В состав СБР входят отборные элитные формирования, обладающие высокой аэромобильностью, огневой и ударной мощью, оперативной самостоятельностью.

СБР первыми направляются в кризисный район (в основном на заокеанские территории), с тем чтобы захватить плацдарм, обеспечить удержание стратегической инициативы и последующую переброску главных сил. Численность СБР к концу XX века составила в США 120 тыс. человек – это 24% от численного состава сухопутных войск. Кстати, аналогичная программа повышения мобильности частей осуществляется и в других армиях НАТО. К примеру, в Германии СВР составляют 21% от 235–тысячного контингента СВ, во Франции – 16% (Военная Мысль. 1999. № 5. С. 12).

На нынешнем этапе в  США ставится задача коренным образом  трансформировать облик сухопутных войск в целом, прежде всего увеличить их маневроспособность, удобоуправляемость, возможность перебросок по воздуху и морю. Как отмечается в программном документе "Армейская перспектива – 2010", СВ должны быть способны более оперативно реагировать на изменения в обстановке и достигать превосходства над любым противником.

Конкретный план реорганизации  СВ изложен в так называемой "Дорожной карте трансформации", где намечается в целях придания СВ большей гибкости и мобильности строить их организационную структуру вокруг так называемых "модульных бригад" с постепенным отказом от дивизионной системы. К 2007 году планируется создать 43 армейских бригады вместо 33 нынешних. Подобная реорганизация происходит и в Национальной гвардии, где дивизии будут преобразованы в 34 бригады (Красная звезда. 2005. 6 декабря).

К концу 2008 года намечено создать  формирования переходного типа –  шесть механизированных бригад "Страйкер", одна из которых будет входить в состав Национальной гвардии. В последующем после принятия на вооружение принципиально новой бронированной машины, разработанной на основе перспективных технологий, в СВ США с 2010 года планируется начать формирование соединений качественно нового типа.

Таким образом, принцип "господствующего  маневра", составляющий основу стратегии "непрямых действий", обретает новую  организационную и технологическую  базу. Маневр становится не только доминирующим в вооруженной борьбе, но и всеохватывающим, трансконтинентальным, одним из главных  путей достижений глобального превосходства  над противником, переноса стратегических усилий с одного театра военных действий на другой.

Здесь видится логическая связь с разрабатываемой ныне Пентагоном новой концепцией ведения  быстротечной вооруженной борьбы, выраженной формулой "10–30–30", на заокеанских  территориях. Сущность этой концепции  состоит в том, чтобы за очень  короткий срок (10 дней) перебросить  по воздуху и морем вооруженные  силы в любую точку земного  шара и начать боевые действия. За последующие 30 дней американские войска должны разбить  противника и лишить его возможности  возобновить организованное сопротивление  в обозримом будущем. В течение еще 30 дней войска должны провести перегруппировку и быть готовыми к выполнению нового боевого задания и переброске в другой регион планеты (Военная Мысль. 2004. № 10. С. 78).

Подводя некоторые итоги  рассмотренному, отметим, что концепция  стратегии непрямых действий от одной  локальной войны к другой все  более обогащается, приемы обмана и применения военных хитростей становятся все более изощренными. Особенно явственно это проявляется в структуре построения операции. Если ошеломляющим в войне в зоне Персидского залива (1991) было проведение длительной (38–дневной) воздушно-огневой кампании без участи сухопутной группировки войск, то в операции "Шок и трепет" (2003) наземная фаза операции началась одновременно с нанесением ударов с воздуха.

По-разному осуществлялось сосредоточение основных усилий: в  операции "Буря в пустыне" –  на первоочередном выводе из строя  системы противовоздушной, противоракетной  обороны, а в войне 2003 года – на обезглавливании военно-политического  руководства Ирака. В каждой операции появлялись все новые элементы оперативного построения: в операции "Буря в пустыне" кроме ударного и огневого эшелонов создавался эшелон блокирования и изоляции, в операции "Шок и трепет" – группа разведывательной авиации и группа космической поддержки.

Характерным для обеих  военных кампаний явилось увеличение глубины одновременного и последовательного  огневого (энергетического) поражения  противника и охват активными  боевыми действиями всей глубины  оперативного построения его группировок; доминирование станционных (неконтактных) действий над ближним боем; разнообразие применяемых тактических приемов (точечные избирательные удары ВТО, рейдовые действия по тылам противника аэромобильных отрядов и групп); усиливающее влияние на исход вооруженного противоборства сил специальных операций, проводящих диверсионно-террористические действия в тылу противника.

Но стратегия непрямых действий не является приоритетом одной  стороны. Другая сторона, если она не привержена пассивной оборонительной доктрине, может найти способы  противодействия даже технически превосходящему противнику, вырвать из его рук  инициативу, навязать ему свою волю. Его маневр может быть нейтрализован  более искусным контрманевром, удар – более решительным контрударом, внезапность – контрвнезапностью.

Издревле военачальники  пытались найти способы психологического (рефлексивного) управления поведением противника, применяя такие приемы военной хитрости, как "заманить и ударить", "обольщение мнимой выгодой", "демонстрация мнимой слабости" или "мнимой силы", "устрашение неприемлемым ущербом", вызов недоверия  к истинным действиям и принуждение  поверить в ложные, демонстративные  действия ("двойной обман") и  др.