Безработица. Государственное воздействие на рынке труда

     Естественно предположить, что наличие безработных  среди родных, друзей, соседей, коллег усиливает страх безработицы. Наоборот, чем меньше информации об этом явлении  и чем меньше безработных вокруг, тем меньше оснований считать  такую угрозу реальной. Хотя прямая связь между уровнем безработицы  в стране и уровнем страха по ее поводу интуитивно ожидаема, здесь  возможны отклонения. Они могут быть связаны с культурно-историческими  и индивидуальными обстоятельствами, различиями в эффективности национальных систем социальной защиты, разными  механизмами адаптации рынка  труда к негативным экономическим  шокам.

     Ожидания  и поведение людей тесно взаимосвязаны: ожидания – неважно, верны они  или нет, - влияют на их действия. Если кто-то очень боится безработицы, то можно предложить, что он(а) будет стремиться снизить этот риск. Соответствующие реакции могут быть как активными (например, желание сменить профессию, повысить квалификацию, больше работать и т.п.), так и пассивными (согласие на снижение зарплаты или ухудшение условий занятости), позволяющими сохранить имеющуюся работу или найти новую. Почему люди идут на уступки? Они знают, что вынужденная смена работы связана со значительными потерями в благосостоянии, а потому предпочитают добровольные уступки, влекущие малые потери.

     С теоретической точки зрения влияние  страха безработицы на заработную плату  неоднозначно. Согласно теории компенсирующих различий, в условиях конкурентного  рынка труда неблагоприятные  характеристики (а страх, как реакция  на рыночные риски, относится к их числу) должны компенсироваться более  высокой заработной платой. Если рынок  труда неконкурентный и работники  получают своего рода ренту, то более  сильному страху должна соответствовать  пониженная заработная плата.

     Д. Бланшфлауэр рассматривает страх безработицы в качестве одного из наиболее фундаментальных механизмов, во многом определяющих позицию работников в ходе торга с работодателем и тем самым обеспечивающих подстройку заработной платы к условиям рынка труда. По его оценкам, ожидание увольнения снижало заработную плату в Великобритании в 1980-е годы в среднем на 9%, а в неюнионизированном секторе – на 19%. В 2007 г. он на новых данных подтвердил вывод о том, что страх безработицы оказывает негативное воздействие на уровень заработной платы.

     В работе В. Гимпельсона, Р. Капелюшникова и Т. Ратниковой страх безработицы рассматривался как значимый фактор гибкости заработной платы в России в 1990-е годы. Работники, более подверженные такому страху, с большей вероятностью были готовы согласиться на снижение заработной платы или на задержки с ее выплатой. (Хорошо известно, что в 1990-е годы в России заработная плата характеризовалась высокой степенью гибкости, а накопление задолженности по зарплате было одним из инструментов такой гибкости.) Если связь представлений и поведения работников существует, то, искусственно форсируя страхи или играя на подобных настроениях, можно добиваться большей пластичности индивидуальной заработной платы, тем самым косвенно сдерживая рост безработицы.

     Исследования  страха безработицы или страха потери работы, которые относятся к более  широкому классу исследований субъективных оценок защищенности на рынке труда (self-perception of job insecurity), до сих пор, как правило, были ограничены одной страной. Единственная (насколько нам известно) специальная «межстрановая» работа на эту тему – исследование М. Эрлингхагена на основе данных Европейского социального обследования (ESS), свидетельствующее о значительной вариации таких оценок.

     Понять, как граждане разных стран реагируют  на угрозу безработицы, важно не только с академической, но и с практической точки зрения. Если страх безработицы (чреватый негативными последствиями) связан с институциональным устройством  рынка труда, то это сигнал для  политиков, разрабатывающих соответствующие  реформы. Если такой страх обусловлен особенностями наличного человеческого  капитала, то это послание системе  образования.

     Любой страх сковывает разум и не способствует поиску оптимальных решений. Чрезмерный страх безработицы –  не исключение; при определенных условиях он парализует и рядовых граждан, и политиков, мешая рациональным поискам эффективных способов борьбы с безработицей. Парадокс заключается  в том, что, помогая «придерживать» заработную плату, он сам может стать  инструментом сдерживания безработицы.

     Выражаемый  работниками страх безработицы  представляет интерес для исследователя  с нескольких точек зрения. Во-первых, он негативно влияет на силу их переговорной позиции в ходе торга с работодателем  и тем самым участвует в  адаптации заработной платы к  условиям рынка труда. Во-вторых, его  интенсивность выступает косвенной  оценкой эффективности институтов социальной защиты, неявно призванных купировать страх. В-третьих, уровень  страха, будучи субъективной характеристикой  социального благополучия в сфере  труда, позволяет сравнивать между  собой страны или различные социальные группы.

     Эмпирический  анализ выявил интересные взаимосвязи  индекса страха и отдельных макроэкономических и институциональных характеристик  изучаемых стран. Фактический уровень  безработицы повышает страновой  индекс страха. Для постсоциалистических стран эта зависимость слабее, поскольку здесь высокий уровень опасений возможен и при умеренной безработице. Это, по-видимому, отражает как более рациональное отношение населения стран с развитой капиталистической экономикой к реальным рискам на рынке труда, так и наличие в этих странах эффективных механизмов социальной поддержки безработных. Другая зависимость – связь между законодательной защитой рабочих мест (введение обязательных издержек, которые несет работодатель при увольнении работников) и уровнем страха потери работы. Интуитивно очевидную гипотезу о наличии значимой обратной зависимости (жестче защита – меньше страх) имеющиеся данные не подтверждают. Одно из возможных объяснений этого парадокса связана с неоднородностью стран: в постсоциалистических странах доверие к институтам социальной защиты, включая инфорсмент принятых правил, достаточно слабое, а негативный опыт переживания безработицы в условиях трансформационной рецессии еще не забыт.

     Страх безработицы варьирует по отдельным  социальным группам между странами и внутри стран. Например, «боящихся», при прочих равных условиях, меньше среди мужчин, обладателей третичного образования, работников в младших  и старших возрастных группах, имеющих  семью. Занятость в государственном  секторе ослабляет опасения потерять работу, наличие второй работы никак  не влияет на страх потерять первую, а членство в профсоюзе или  наличие работы с полной рабочей  неделей его усиливают.

     Взаимосвязь уровней страха и заработной платы  показывает обратную зависимость. Подобный эффект страха варьирует по странам, оказываясь максимальным там, где уровень безработицы и доля самих «испуганных» относительно низки. Наоборот, он менее явный в постсоциалистических странах, где этот эффект априори более ожидаем. Возможно, здесь отразилась специфика момента обследования (2005 г.), когда экономика региона бурно росла, способствуя росту заработной платы на фоне снижения безработицы и ожидания дефицита рабочей силы.

     Потенциальную цену, которые работники готовы платить  за то, чтобы страхи не реализовались, мы анализировали, поставив ее в прямую зависимость от интенсивности страха. Анализ показывает устойчивую иерархию приоритетов: во всех странах люди скорее готовы переобучаться, чем соглашаться  на ухудшение условий занятости. В максимальной степени к уступкам готовы жители Швейцарии, США, Ирландии и Германии, в минимальной –  Японии и стран Восточной Европы, включая Россию. По-видимому, работники  в этом регионе считают, что их уровень жизни и так слишком  низкий, чтобы идти на дополнительные уступки, эффект от которых для них  неочевиден. (11. стр.117-119с., 137-138с.)

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.2.    ИЗМЕНЕНИЕ УРОВНЯ БЕЗРАБОТИЦЫ.

 

Чтобы измерить долю безработных, сначала  мы должны определить, кто в обществе может и готов работать. Исходная для обсуждения позиция представлена на рисунке. На ней общее население  США делится на три группы. Первая из них состоит из людей моложе 16 лет и тех, кто постоянно находится  в некоторых государственных  учреждениях, например, в больницах  для душевнобольных или исправительных заведениях. Такие люди не считаются  потенциальными участниками, способными предложить свой труд.

 

Моложе 16 лет

 или  находятся

      в специальных 

      учреждениях

          (74,7 млн.)

 

     Не  входят

Общая численность      в состав

населения (288,6 млн.)                          рабочей силы

     (71,4 млн.)

    

 

 

          Рабочая сила (142,5       млн.) 

                                   Безработные  (8,3 млн.)

 

Рабочая сила, занятость и  безработица, 2002 г. Рабочая сила включает людей в возрасте 16 лет и старше, которые не находятся в специальных учреждениях и (1) заняты или (2) безработные, но ищут работу.

      Вторая  группа, озаглавленная «Не входят в состав рабочей силы», включает взрослых людей, которые потенциально трудоспособны, но не работают и не стремятся к этому. Например, это  домохозяйки, студенты дневных отделений  и пенсионеры.

      Третья  группа – рабочая сила, на которую приходилось около 50% общего населения США в 2002 году. Рабочая сила состоит из людей, которые могут и готовы работать. И те, кто заняты, и те, кто без работы, но активно ее ищут, считаются лицами, принадлежащими к рабочей силе. Доля безработных (уровень безработицы) – это процент незанятой рабочей силы.

 

Доля безработных = Число безработных  _{× 100}.

                         Рабочая сила

Статистика, приведенная на рисунке 1, показывает, что в 2002 г. доля безработных в среднем в США составляла

 

                    

 

Доли  безработных за отдельные годы в  период с 1929 по 2002 г. показаны на заднем форзаце этой книги.

      Бюро  по статистике труда США (BLS) каждый месяц проводит национальный обзор63 тыс. домашних хозяйств, выбираемых случайным образом, чтобы определить, кто работает, а кто безработный. Задавая ряд вопросов, представители бюро выясняют, кто из членов домохозяйства работает, кто без работы, но ее ищет, кто без работы и ее не ищет и т.д. На основе ответов определяется уровень безработицы для всей страны. Несмотря на использование научных подходов к выборкам и приемам собеседования, данные, собираемые в ходе таких обзоров, подвергаются критике. Покажем основные узкие места, на которые ссылаются специалисты.

• Частичная занятость. Бюро BLSучитывает всех работников с неполным рабочим днем или неделей как полностью занятых. В 2002 г. приблизительно 27 млн. людей работали неполный рабочий день, так как сами выбирали такой вариант занятости. Однако ещё 4,2 млн. частично занятых работников либо хотели работать полное время, но не могли найти подходящую для этого работу, либо из-за временного снижения потребительского спроса работали меньше часов, чем хотели бы. Эти последние две группы фактически частично заняты, а частично являются безработными. Учитывая их как полностью занятых, как утверждают критики, официальные данные BLSзанижают долю безработных.
• Люди, переставшие искать работу. Чтобы Вас считали безработными, вы должны активно искать работу. Человек без работы или активно не участвующий в ее поиске, не относится к рабочей силе. Проблема здесь заключается в том, что многие люди после безуспешных попыток найти подходящую для себя работу в течении какого-то времени теряют надежду, что смогут это сделать, и выбывают из состава рабочей силы. Общее число людей, переставших искать работу увеличивается во время спадов и сокращается во время подъемов; по оценкам, в эту категорию в 2002 г. входило 369 000 человек, в то время как в 2002 г. – 262 000. Не учитывая этих людей как безработных, заявляют критики, официальные данные BLS занижают долю безработных. (7. стр.161-162)

 

3. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИЗДЕРЖКИ БЕЗРАБОТИЦЫ

     Безработица выше естественного уровня влечет за собой крупные экономические  и социальные издержки.

     Разрыв  ВВП и закон  Оукена. Главная «цена» безработицы – невыпущенная продукция. Когда экономика не в состоянии создать достаточное число рабочих мест для всех, кто способен и готов работать, потенциальное производство товаров и услуг теряется безвозвратно. На основании анализа, проведенного в гл. 2, можно сказать, что при безработице общество оказывается в ситуации ниже кривой своих производственных возможностей. Экономисты определяют эту потерянную продукцию как потери (разрыв) ВВП, измеряемые величиной, на которую фактический объем ВВП отстает от потенциального. Если представить в более компетентной форме,

Потери  ВВП = Фактический ВВП – Потенциальный  ВВП.

     Разрыв  ВВП может быть как негативным (реальный ВВП меньше потенциального ВВП), так и позитивный (реальный ВВП больше потенциального ВВП). Когда  безработица выше естественного  уровня, разрыв негативный, поскольку  реальный ВВП отстает от потенциального ВВП.