Договорная политика организации

 В другом случае  общество с ограниченной ответственностью  выбыло из обязательства, возникшего  по договору купли-продажи, в  связи с чем оно было не вправе заключать дополнительное соглашение к этому договору, изменяющее его предмет. В этой связи дополнительное соглашение к этому договору в силу ст. 168 ГК тоже ничтожно, так как не соответствует п. 1 ст. 450 ГК, согласно которому изменение договора возможно по соглашению сторон. Суд пришел к выводу, что общество с ограниченной ответственностью в силу уступки требования в порядке ст. 382 ГК стороной обязательства по договору купли-продажи не являлось.

 При изложенных обстоятельствах  суды всех инстанций пришли к выводу о том, что, поскольку на момент заключения договора поставки покупатель был неплатежеспособным, товар в момент его передачи не осматривался, кроме этого дополнительное соглашение, изменяющее предмет договора поставки, ничтожное, постольку договор поставки заключен лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, т.е. является мнимой сделкой

 При определении мнимости  соглашений об изменении или  расторжении договора следует  иметь в виду несколько существенных  моментов, общих для признания фиктивной любой сделки.

 Во-первых, факт исполнения  принятых на себя сторонами  обязательств по сделке свидетельствует  о том, что они действовали  именно с намерением исполнить  эти обязательства, что исключает  мнимый характер такой сделки. Поэтому, рассматривая дело о признании недействительными договора займа и соглашения об отступном как мнимых сделок, совершенных с целью, заведомо противной основам правопорядка, суд установил, что, поскольку обе оспариваемые сделки исполнены сторонами и создали соответствующие их содержанию правовые последствия, доводы налогового органа об их мнимости должны быть отвергнуты

 В другой ситуации  довод истца о мнимом характере  соглашения об отступном был  отклонен судами всех инстанций  как несостоятельный, потому что стороны согласовали все существенные условия отступного: размер прекращаемого обязательства, перечень имущества, передаваемого в счет прекращения обязательства, и, кроме того, сделка была фактически исполнена С другой стороны, неисполнение обязательства по сделке может рассматриваться как подтверждение мнимости или притворности сделки в совокупности с другими доказательствами, подтверждающими, что договор заключен сторонами без намерения создать правовые последствия или же с целью прикрыть другую сделку

 Во-вторых, часто бывают  случаи, когда дополнительные соглашения  об изменении или расторжении  договоров заключаются лицами, заведомо  не имеющими права на их  заключение. Такие соглашения, как  правило, заключаются с целью  ввести в заблуждение контрагентов и воспрепятствовать реализации их законных интересов по основной сделке. Так, удовлетворяя исковое требование о признании недействительным договора о внесении недвижимого имущества в уставный капитал ООО, арбитражные суды пришли к заключению, что оспариваемый договор — мнимая сделка, совершенная без намерения придать ей должные последствия, поскольку одно ООО решений об участии в другом ООО не принимало, не было его участником, вклад в уставный капитал этой организации не делало, дополнительный вклад в уставный капитал ответчика в виде помещений им фактически не производился, сами помещения фактически не передавались и, кроме того, оспариваемый договор был подписан не уполномоченным на это лицом

 В-третьих, большая  часть мнимых соглашений об  изменении или расторжении договора, так же как и иные мнимые гражданско-правовые сделки, часто заключается с целью недобросовестного получения выгоды. По одному из дел только тщательный правовой анализ имеющихся в деле документов, таких как: учредительный договор, договор об уступке исключительных прав на товарный знак, лицензионный договор и соглашения к нему, позволили суду сделать однозначный вывод о том, что все эти сделки носили явно мнимый характер, целью которых было необоснованное получение заявителем налоговой выгоды в виде неправомерного уменьшения налогооблагаемой прибыли за проверяемый период

 В связи с этим  ВАС при изменении юридической  квалификации гражданско-правовых  сделок рекомендовал судам учитывать,  что сделки, не соответствующие  закону или иным правовым актам (ст. 168 ГК), мнимые и притворные сделки (ст. 170 ГК) являются недействительными независимо от признания их таковыми судом в силу положений ст. 166 ГК. Однако при этом Пленум подчеркнул, что установление судом наличия разумных экономических или иных причин (деловой цели) в действиях налогоплательщика должно осуществляться с учетом оценки обстоятельств, свидетельствующих о его намерениях получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской или иной экономической деятельности

 Однако следует заметить, что даже мнимое соглашение  об изменении или расторжении  договора может приводить к  желательным для сторон последствиям. Не всякое соглашение, заключенное  на противозаконных основаниях, является недействительным. В случае, если стороны основного договора заключили соглашение о его изменении или расторжении на противозаконных основаниях, не оспоренное затем ни одной из этих сторон, оно сохраняет свою юридическую силу. Соответственно, правовые последствия такого соглашения в виде прекращения или изменения договорных отношений возникают вне зависимости от законности оснований заключения самого соглашения.

 Таким образом, если  по мнимому соглашению заинтересованными  лицами не предъявлены претензии,  то такое соглашение в гражданском обороте выступает как действительное. В случае требования о признании таких соглашений ничтожными к ним будут применены последствия ничтожности, а не последствия недействительности. Например, ничтожность такого соглашения приводит к тому, что оно становится недействительным с момента его заключения, а не на будущее время, вне зависимости от того, исполнены обязательства по этому соглашению или нет; требование о применении последствий недействительности по такому соглашению может быть предъявлено любым заинтересованным лицом; срок исковой давности по мнимому соглашению об изменении или расторжении договора для предъявления требования в суд о признании его ничтожной сделкой в соответствии с п. 1 ст. 181 ГК составляет три года со дня, когда началось исполнение этой сделки, в то время как срок исковой давности для признания недействительным оспоримого соглашения в соответствии с п. 2 ст. 181 ГК составляет один год.

 В связи с этим  требования о признании соглашений  о расторжении или изменении  договора мнимыми нуждаются в серьезной доказательной базе. Обязанность доказывания при этом возлагается на истца. Например, оспаривая сделку по переуступке прав требования, ИП ссылался на мнимый ее характер, так как обязательство, по которому первый кредитор передал право требования долга с должника новому кредитору, фактически, по его мнению, не существовало, и кредитный договор, на который была ссылка в договоре цессии, между ИП и банком не заключался. Исследовав представленные по делу доказательства, мотивы иска и возражения ответчика, суд пришел к выводу: истец не доказал, что оспариваемый им договор — мнимая сделка. В другом случае суды всех инстанций единодушно пришли к выводу, что оснований признания условий дополнительных соглашений к договору подряда ничтожными нет, поскольку истцом не представлены достоверные доказательства намерений сторон при подписании спорных соглашений не создавать никаких правовых последствий. В постановлении апелляционной инстанции приведен подробный анализ условий этих дополнительных соглашений и сделан вывод о том, что стороны предусмотрели их реальное исполнение

 С другой стороны,  если есть доказательства того, что сделка не мнимая, то она  не может быть признана недействительной. Так, суд апелляционной инстанции  отказал в удовлетворении заявления о признании недействительным соглашения о расторжении договора купли-продажи акций, так как были представлены доказательства возврата акций по этому договору, в связи с чем не было оснований для признания спорного соглашения мнимой сделкой

 Еще один важный признак, оказывающий существенное влияние на мнимость соглашений об изменении или расторжении договора, — безвозмездный характер сделки. Поскольку в основу соглашений об изменении или расторжении договора, как указывалось выше, должен быть положен принцип реального исполнения обязательств, в соответствии с презумпцией возмездности гражданско-правовых договоров (п. 3 ст. 423 ГК) такие соглашения обязательно должны носить возмездный характер. Относительно заемного обязательства, которое в некоторых случаях может представлять собой разновидность дополнительного обеспечительного соглашения, К. Победоносцев отмечал: «В смысле закона пределы спора о безденежности заемного акта стеснены значительно: необходимо доказать, что по воле и намерению сторон выдача заемного письма не соединялась ни с каким зачетом образовавшейся до того ценности, ни с каким действительным долгом. Случаи этого рода могут быть, например, когда заемное письмо составлено между сторонами не ради долга, а ради обеспечения других соглашений, с тем чтобы ценность его служила вместо неустойки или страховой премии. В таком случае ценность акта оказывается мнимою, недолговою, и не имеет значения перед законом»

 Современная  практика изобилует примерами  признания мнимыми безвозмездных  соглашений об изменении или  расторжении договора. В одном  из случаев соглашение о новации  договора уступки права требования, в соответствии с которым сумма  подлежащих уплате процентов была признана суммой основного долга по договору займа, было признано мнимой сделкой (п. 1 ст. 170 ГК). Основанием для вывода о мнимом характере сделки послужило то, что соглашение о новации не соответствовало требованиям п. 1 ст. 414 ГК, поскольку соглашением, по мнению суда, не изменялся ни предмет, ни способ исполнения обязательства. Дополнительным аргументом в пользу оценки соглашения как мнимой сделки послужило то, что в нарушение п. 1 ст. 807 ГК не было факта передачи денежных средств от кредитора к заемщику В другом случае соглашение о переводе долга было признано судом мнимой сделкой, поскольку оно не содержало условия о возмездности.

 С другой  стороны, в иске о признании  недействительным соглашения об  изменении или расторжении договора  может быть отказано, если истец не докажет, что в основе мнимого характера сделки лежит ее безвозмездность. Например, по одному из дел суд не нашел оснований для признания сделки мнимой, указав на отсутствие обстоятельств, свидетельствующих именно о ее безвозмездности

 Для соглашений  об изменении или расторжении  договора характерны особенные  основания признания их мнимыми,  которые основаны на их производном  от основного договора характере.  Примером может быть совпадение  предмета и содержания основного  договорного обязательства и дополнительного соглашения о его изменении, когда фактически изменения основного обязательства нет, оно лишь декларируется. Так, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в соглашении о прекращении обязательства новацией не произведена замена первоначального заемного обязательства новым обязательством, а также не предусмотрен иной предмет обязательства либо иной способ его исполнения. При этом предмет как первоначального, так и нового обязательства был один и тот же — обязанность уплатить деньги. Способ исполнения также не менялся. При таких обстоятельствах кассационная инстанция согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что спорное соглашение — мнимая сделка, совершенная без намерения создать правовые последствия

 Взаимосвязь  основного и дополнительного обязательств настолько выражена, что на мнимость соглашения об изменении или расторжении основного договора может влиять даже срок его заключения. Например, в п. 46 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8 от 1 июля 1996 г. указано, что всякие соглашения, предусматривающие передачу предмета залога в собственность залогодержателя, являются ничтожными, за исключением тех, которые могут быть квалифицированы как отступное или новация обеспеченного залогом обязательства. При этом следует учитывать, что включение соглашения об отступном в основное обязательство или в договор о залоге, а также заключение подобного соглашения в один день вышеуказанными договорами может привести к признанию соглашения об отступном мнимой сделкой (Постановление Президиума ВАС РФ от 9 декабря 1997 г. N 5246/97).

 Подводя  итог анализу судебно-арбитражной  практики, касающейся признания  мнимыми соглашений об изменении  или расторжении договоров, следует  отметить, что для этого вида  сделок характерны все основные критерии мнимости, присущие иным видам гражданско-правовых сделок. Однако специфика дополнительного характера такого рода соглашений оказывает влияние на особенности оснований признания их мнимыми. С другой стороны, особенности соглашений об изменении или расторжении договора как способа защиты гражданских прав накладывают определенный отпечаток на черты их фиктивности, так как в этих случаях один из способов защиты (в виде изменения или прекращения правоотношения) предстает в виде особой разновидности злоупотребления правом. В этом смысле и иные основания недействительности таких соглашений нуждаются в дальнейшем подробном изучении.

Стремление  налогоплательщиков снизить налоги наталкивается на активное противодействие  государства в лице его фискальных органов, которые обращаются в суд с исками о признании сделок мнимыми или притворными. Налоговикам, для того чтобы взыскать с фирмы налоги, пени и штрафы после проведения проверки, необходимо получить решение суда о признании сделки недействительной.

В решении дел об обоснованности-необоснованности налоговой выгоды арбитражные суды оперируют понятиями «добросовестного» и «недобросовестного» налогоплательщика.

Толкование недобросовестности налогоплательщика дано.

Конституционным Судом Российской Федерации в  Определениях № 138-0 от 25 июля 2001 года и № 169-0 от 08 апреля 2004 года. При этом четких критериев разделения не установлено. На практике очень часто в качестве свидетельства недобросовестности налогоплательщика суды рассматривают мнимые и притворные сделки.

Напомним, что  налоговым законодательством РФ установлена презумпция добросовестности налогоплательщиков, поэтому именно налоговики должны представить в  суд доказательства недобросовестности налогоплательщика, свидетельствующие  о мнимости либо притворности сделок. Если им это не удается, то арбитражный суд поддерживает налогоплательщика (постановление ФАС СЗО от 11 ноября 2004 года № А56-13882/04). Пример приведен в приложении 1.

Сделка  в тумане

Некоторые эксперты считают, что признаками притворной обладает известная сделка по продаже в 92-м году компанией «Союзмультфильм» международных прав на несколько сотен советских мультфильмов компании Films by Jove, принадлежащей актеру Олегу Видову и его жене американке. Напомним, что права на «Маугли», «Чебурашку», «Ну, погоди!», «Снежную королеву», «Простоквашино» и «Ежика в тумане» (всего порядка 550 мультфильмов, произведенных с 36-го по 91-й годы), были переданы за невероятно низкую цену в 700 тысяч долларов. По некоторым сведениям и эта сумма не была выплачена, поскольку, по условиям контракта, новый владелец сначала должен был инвестировать средства в переозвучивание и только потом, после получения прибыли от проката, выплатить оговоренную в контракте сумму.