Защитник-представитель в уголовном процессе

      Постановление не содержит  доказательств, на которых  основаны выводы суда, и мотивы по которым  суд  ставит  знак равенства между понятиями «унизительное обращение с человеком» и «личные ассоциации, связанные с фамилией».

   В судебном заседании подзащитный  показал, что его личные ассоциации, связанные с грязным, вонючим бараком основаны на жизненном опыте, что действительно  барак представляет собой  не только  строение, но и является носителем определенных качеств.  Вряд ли у иных лиц  барак представляется в ином свете. Так, в чем же заключается цинизм???  

    7.  Обвинительный приговор вынесен без соблюдения принципа объективности и беспристрастности, принципа равенства сторон.

    Конституция Российской Федерации, устанавливая, что  правосудие в Российской Федерации  осуществляется только судом, и гарантируя каждому право на судебную защиту и на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено федеральным законом (статья 46, часть 1; статья 47, часть 1; статья 118), основывается на признанных мировым сообществом принципах справедливого, независимого, объективного и беспристрастного правосудия (статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).

    Пошатнувшееся состояние здоровья моего подзащитного, вызванное болезненными симптомами, подтверждено содержанием судебного протокола от 29 марта 2010 г.

     18³⁵ ч. в суд, на основании постановления судьи «о принудительном приводе» доставлен подсудимый незамедлительно по приезду из г. У-Удэ.   Из зала суда, по инициативе защитника, был госпитализирован в отделение скорой помощи, что подтверждается материалами уголовного дела - лист дела 248.   Подзащитный находился на лечении в инфекционном отделении МУЗ «Баунтовского ЦРБ» с 29 марта по 09 апреля 2010, листы дела: 248, 252, 253.

    В соответствии с ч.6 ст.113 УПК РФ не подлежат приводу больные. 28 марта 2010 г. секретарь С. созвонилась с подзащитным, который сообщил, что находится в г.У-Удэ, болеет, но так как судебное заседание назначено на 30 марта вынуждена выехать в Багдарин 29 марта. Секретарь сообщила - заседание назначено на 29 марта в 9⁰⁰ч., на что подзащитный ответил – он владеет информацией о суде, назначенного  на 30 марта.

    29 марта 2010 г. секретарь вновь дозвонилась до подзащитного, который сообщил, что выехал, но состояние здоровья очень плохое, по приезду вынужден обратиться в больницу за помощью.

    При таких обстоятельствах 29 марта 2010 г. вне судебного заседания суд  выносит постановление о принудительном приводе (лист дела 246), в котором  судья свое решение мотивирует тем, что мой подзащитный об уважительных причинах неявки не сообщил. Мотивировка суда необъективна, находится в противоречии с истинными, установленными фактическими данными, при таких обстоятельствах постановление о принудительном приводе не может быть законным. И это при том,  что должным образом, о назначении судебного заседания подзащитный судом не уведомлён. Устное уведомление о назначении на 30 марта, суд проигнорировал. 

    Кроме того, 08 апреля 2010 г. непосредственно  в медицинское учреждение доставляется и вручается повестка подзащитному, которая свидетельствует, что   необходимо 09 апреля, практически сразу после выписки из медицинского учреждения,  явиться к 14 часам на  судебный процесс (лист дела 250).  В судебном заседании 09 апреля 2010 г. подзащитный заявил, что только  выписан из больницы и плохо себя чувствует. На что судья У. ответил, что Вас выписали, остальное суд не интересует. Лечащим врачом рекомендовано подзащитному избегать переохлаждения (лист дела 252), при этом  суд обязывает  найти защитника и явиться в суд к 17 часам.

             Таким образом, материалы дела свидетельствуют об отсутствии со стороны суда беспристрастности при производстве по делу.   Действия суда, произведенные по отношению к больному человеку,  говорят об отсутствии этических начал,  игнорировании принципов гуманизма,  принципов морали и нравственности.    

         В судебном заседании 15 апреля 2010г. судья позволил себе необоснованно  обвинить защитника от уклонения  явки в суд. Задавая вопросы,  судья не желал выслушивать  ответы, перебивал и останавливал  защитника.

    Объективные данные: свобода передвижения, гарантированная  Основным законом страны, наличие информации о выписке подзащитного из больничного стационара, отсутствие должного уведомления о назначении судебного заседания позволили защитнику быть там, где было ему необходимо.  Защита и предположить не могла, что судья может назначить судебное заседание в день выписки подзащитного из больничного стационара.

На каком  основании суд позволял себе ставить  вопросы  защитнику и выяснять причины неявки в суд?

           Фактические данные указывают – в действиях судьи У. при вынесении  решений по процессуальным вопросам в отношении к обвиняемой стороне отсутствует беспристрастность и справедливость, что подтверждается в совокупности с фактическими данными по многочисленным фактам неявки в суд потерпевшей. 

    В постановлении от 15 апреля 2010 г. суд, отказывая в удовлетворении отвода (жалобы на действия судьи Урбаева) мотивируя свое решение,  ссылается  на определение Конституционного Суда РФ от 01.11.2007 № 800 -0-0.

    Как следует из содержания определения  Конституционного Суда РФ речь идёт о  законных решениях суда. А обстоятельства уголовного дела свидетельствуют  о  том, что судом не соблюдается  принцип процессуального равенства  сторон, принудительный привод произведен с нарушением закона, с нарушением норм морали и нравственности, что однозначно свидетельствует о предвзятости отношения суда  к моему подзащитному. При таких обстоятельствах имеются все основания утверждать, что между принимаемыми решениями по вопросам процессуального характера,  не касающегося существа рассматриваемого дела и существом рассматриваемого дела,  имеется прямая взаимосвязь. Предвзятость в одном непременно порождает предвзятость и в последующем.

    Каждый  при предъявлении ему уголовного обвинения имеет право на справедливое  разбирательство беспристрастным судом. Данное право гарантировано п.1 ст.6  Европейской Конвенцией. Отсутствие беспристрастности при рассмотрении уголовного дела  представляет собой нарушение принципа процессуального равенства сторон. Данную позицию признаёт Европейский суд, что находит подтверждение в постановлении от 15 октября 2009 года по делу «Микаллеф против Мальты».  

II. Несоответствие выводов суда  фактическим обстоятельствам дела. 

   1. Апелляционный суд, оставляя обвинительный приговор без изменения, сослался  на   заключение лингвистической экспертизы  № 1258 от 29 января 2010 г. Следовательно, заключение эксперта суд использовал  в качестве источника доказательств обвинительного характера. Фактический характер, содержащийся в заключение эксперта, не отвечает выводам суда.

   Доказательства  – это  фактические данные, на основе которых в установленном  законом порядке суд устанавливает  наличие или отсутствие общественно  опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и иные обстоятельства, имеющие значение для дела.     В результате проведенного лингвистического исследования эксперт сделал вывод, что в высказывании, относящемся к потерпевшему: «Ваша фамилия ассоциируется с грязным, вонючим бараком», имеется негативная информация.   Данная лексика может быть адекватно воспринята при бытовом общении, но не допустима в сфере официально-делового стиля…».  

       Эксперт говорит об этикете  поведения - установленном порядке  поведения в различных социумах.  Допустимость поведения лица при бытовом общении и не допустимость данного поведения в сфере официально-делового стиля  свидетельствует лишь о нарушении  правил поведения в данном социуме. Данное обстоятельство не может рассматриваться с позиции совершения преступления.  Преступление – это всегда противоправное поведение, деятельность конкретного человека. Противоправность либо имеет место, либо нет, и не важно на каком уровне общались лица.           Кроме того, уголовный закон не устанавливает запрета ни одному лицу возможность  иметь  негативную информацию о другом лице

      Вывод, сделанный судом второй  инстанции (из постановления 15.04.2010г.): «Учитывая, высказанную в адрес потерпевшей  фразу, обстоятельства, при которых это произошло (в официальной обстановке, между начальником и подчиненной, при свидетелях) мировой судья обоснованно пришел к выводу о наличии в действиях обвиняемого состава преступления, предусмотренного ст.130 ч.1 УК РФ».

   Негативная  информация о лице, официальная обстановка, фраза в отношении начальника, наличие свидетелей – сами по себе не могут  образовывать признаки состава  преступления.  В современном мире столько негативной информации личности несут в отношении друг друга, что в пору, если следовать логике суда, всем членам общества вынести обвинительный приговор. Потерпевший, обвиняя моего подзащитного в совершении преступления,  также несет негативную информацию об обвиняемом лице.

      Таким образом, сама по себе негативная информация о лице, высказанная в официальной обстановке либо в иной обстановке не образует объективную сторону преступления, предусмотренного ч.1 ст.130 УК РФ.  

   2. Суд второй инстанции утверждает:  виновность обвиняемого в совершении им преступления установлена на основании анализа и оценки собранных, проверенных и исследованных в судебном заседании доказательств о виновности его в совершении преступления, в частности показаниями самим осужденным, не отрицавшим о высказывании фразы в адрес гр. А., которые подтверждаются показаниями потерпевшей и свидетелей.

   В частности свидетели Т. и И. показали, что слышали фразу, брошенную в адрес потерпевшего., при этом они присутствовали при данном разговоре. Оснований не доверять показаниям данных свидетелей не имеется.

   Таким образом, суд второй инстанции признаёт вину только  на основе показаний  потерпевшего, свидетелей стороны обвинения и моей подзащитной. Все показали, что действительно была высказана фраза. И всё.  Суд даёт оценку без всякого анализа, только на основе доверия показаниям участников процесса. Как было сказано выше, суд допускает вероятность оскорбления, так как доверяет показаниям потерпевшего, свидетелей, что свидетельствует об обвинительном приговоре, основанном на предположении. 

     Ни в приговоре, ни в постановлении, признавшего приговор законным не усматривается применение метода всестороннего разбора, исследования путём рассмотрения составных частей высказанного выражения (анализа). Анализ позволяет свидетельствовать, что объектом рассматриваемого уголовного дела   является речевое проявление в форме устного высказывания: что моя фамилия ассоциируется у неё с «грязным, вонючим бараком».

   Данное  высказывание построено на ощущениях, восприятиях, т.е. ассоциациях между  отдельными психическими актами (см. стр.5 «Ассоциация²» Заключения эксперта № 1258), следовательно данный процесс является физиологическим и не зависит от воли человека. Озвучение своих ощущений, сформировавшихся через физиологические процессы организма, не могут образовывать признаки состава уголовного деяния, что является обстоятельством, исключающим преступность.        При определенных условиях у любого человека могут возникнуть ассоциации, связанные с тем или иным понятием, в процессе изменения условий – ассоциации могут притупляться,  либо вспыхивать с наибольшей силой. Данное обстоятельство  свидетельствует о том, что санкцией  за ассоциации должно быть пожизненное лишение свободы, так как  осужденный по причинам физиологии организма не в состоянии   исправиться. Цель наказания – исправление осужденного.  Обвинительный приговор не может обязать лицо не иметь личных ассоциаций. А пожизненное лишение свободы за преступление небольшой тяжести – не предусмотрено.       Следовательно, уголовный закон не предусматривает наказание за озвучивание личных ассоциаций.

   Ассоциации, рождённые в сознании индивида, напрямую связаны с психофизической сущностью личности и относятся к социальным признакам.  А данный аспект может характеризовать только саму личность и не более того.  Опровержение данных  обстоятельств дела, установленные в судебном заседании  не отражены в выводах суда, изложенных в постановлении об оставлении приговора без изменения.