Защитник-представитель в уголовном процессе

      Заявление частного обвинения  содержит только просьбу о  возбуждении уголовного дела. Возбуждение  уголовного дела – не относится  к числу действий обвинительного  характера, так как при этом  была бы лишена всякой логики, юридического смысла. Возбуждение уголовного дела означает всего лишь решение начать производство по делу и осуществить с соблюдением установленных УПК процедур проверку сведений:  о наличии всей совокупности признаков преступления в каком-то событии, факте, а также наличия или отсутствия обстоятельств, препятствующих принятию такого решения.  И только после такой проверки возможны построение сугубо предварительного вывода о  привлечения лица в качестве обвиняемого, формулировка обвинения. Полномочия судьи на этом заканчиваются. Так как заявление содержит только просьбу о проверке сведений, дальнейшие действия мирового судьи выходят за рамки  предъявленных требований. Заявитель изначально ограничивает судью в процессуальных действиях.

      Подзащитный незаконно подвергся уголовному преследованию, в результате которого вынесен обвинительный приговор. Точное и неуклонное соблюдение норм уголовно-процессуального законодательства является необходимым условием, позволяющим говорить о законности судебного постановления.

      Таким образом,  постановление  о принятии заявления гр. А. к производству мирового судьи является обстоятельством, исключающим дальнейшее движение уголовного преследования, что является основанием отмены обвинительного приговора по п.1 ч.2 ст.381 (п.5 ч.1 ст.24) УПК РФ.

    Вторая  инстанция обозначенные нарушения  не устранила, на ходатайство о прекращении  уголовного преследования в связи  с процессуальными нарушениями  при возбуждении уголовного дела  голословно  объявила об отсутствии нарушений требований ст.318, ст.319 УПК РФ, при этом не дала оценки доводам стороны защиты. Данный факт говорит о нарушении судом принципа объективности и беспристрастности, что свидетельствует об отсутствии у моего подзащитного права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное п.1 ст.6 Европейской Конвенции.

    В   постановлении  Европейского Суда по делу «Святые монастыри» против Греции от 21 ноября 1994 года, жалоба № 13092/87; 13984/88, говорится, что   Европейский Суд  свою задачу видит в том, чтобы  установить, привело ли применение соответствующей нормы закона государства-ответчика к нарушению прав и свобод человека, гарантированных Конвенцией или Протоколами к ней, поэтому исследованию подлежат действия власти в рамках закона государства-ответчика. 

    2.  В соответствии с ч.7 ст.318 УПК РФ с момента принятия судом заявления частного характера к своему производству выносится постановление о признании данного лица потерпевшим. Именно после вынесения такого постановления заявитель именуется потерпевшим. В соответствии с ч.3 ст.319, а также ч.1 ст.47 УПК РФ лицо, в отношении которого подано заявление частного характера приобретает статус обвиняемого.

    Мировой судья, приняв заявление частного характера  к своему производству, не ознакомила гр.Б. с постановлением о принятии дела. В данном постановлении от 07 мая 2009 года говорится, что «Постановление может быть обжаловано в апелляционном порядке в Баунтовский районный суд РБ в течение 10 суток со дня его вынесения». Возникает вопрос: «Каким образом  мой подзащитный  должен был узнать, о своём праве обжаловать постановление, если данное постановление до него не доведено?»   Данное обстоятельство свидетельствует об ограничении прав обвиняемого, гарантированных УПК РФ и рассматривается как нарушение права обвиняемого на доступ к правосудию. Нарушение права на доступ к правосудию является нарушением права на справедливое судебное разбирательство, гарантированное п. 1   ст. 6  Европейской   Конвенцией «О защите прав человека и основных свобод».  На данное обстоятельство указано в Постановлении по делу Голдер против Соединенного Королевства от 21 февраля 1975 года, где Европейский Суд указал, что право на справедливое судебное разбирательство включает в себя право на доступ к правосудию как самостоятельную гарантию судебной защиты прав граждан. 

    3. В соответствие с ч.3 ст.249 УПК по уголовным делам частного обвинения неявка потерпевшего без уважительных причин влечет за собой прекращение уголовного дела по основанию п.2 ч.1  ст.24 УПК РФ.

   Статья 246 УПК РФ предписывает обязательное участие обвинителя в судебном заседании.

   Материалы уголовного дела свидетельствуют, что частный обвинитель при должном уведомлении многократно не являлся по вызову суда:

   а). 13 января 2010г. -  якобы, по причине заболевания ОРВ. Документ, удостоверяющий факт ОРВ в материалах уголовного дела отсутствует, следовательно, причина не может быть уважительной; 

   б). 25 января 2010 г. - по причине нахождения на учебной сессии. Защита полагает, что при обвинении частного характера, учебная сессия не может являться уважительной причиной не явки в суд для поддержания обвинения. Учебная сессия – один из многочисленных эпизодов нормальной жизнедеятельности человека, наряду с осуществлением полномочий по трудовому договору и.т.п.

   Данный  довод потерпевшей не может  быть уважительной причиной и рассматривается защитой с позиции затягивания судопроизводства, в противном случае является актом необоснованного обвинения;

   в). 24 февраля 2010 г. – факт засвидетельствован  в протоколе судебного заседания, причины не указаны, т.к. судом не устанавливались. Возникает вопрос – на каком основании состоялось судебное заседание? Частный обвинитель отсутствует, а суд даже не выясняет причины отсутствия, при этом рассматривает вопросы.  При таких обстоятельствах судебное заседание не может  носить законный характер;

   г). 22 марта 2010 г. – по причине, якобы, заболевания бронхиальной астмой.  Документ, удостоверяющий факт  бронхиальной астмы в материалах уголовного дела отсутствует, следовательно, причина не может быть признана уважительной; 

   д).  29 марта 2010 г., 9⁰⁰ ч. – факт засвидетельствован  в протоколе судебного заседания, причины отсутствия потерпевшей не указаны, т.к. судом не устанавливались. Возникает вопрос – на каком основании состоялось судебное заседание?  Уголовное дело подлежало прекращению. При таких обстоятельствах судебное заседание не  может носить  законного характера.

     Изложенное, позволяет сделать вывод,  что суд с чутким пониманием  относится к многочисленным неявкам потерпевшего в суд, признаёт уважительность причины неявки в суд на основе только доверия,  не требует предоставить документы, удостоверяющие уважительность  неявки.

   Данные  обстоятельства в совокупности с  обстоятельствами, приведенными ниже (п.7. данного раздела), свидетельствуют об отсутствии со стороны суда беспристрастности при производстве по делу, о нарушении процессуального равенства сторон, что в свою очередь говорит о нарушении судом норм УПК РФ.  

   Фактические данные   свидетельствуют, что  уголовное  дело по обвинению  частного характера  в соответствии с  ч.3 ст.249 УПК РФ подлежало прекращению по основанию п.2 ч.1  ст.24 УПК РФ.

   4.  Судебная практика признает существенным нарушением закона - нарушения прав обвиняемого   при назначении и производстве судебной экспертизы

     Апелляционный суд, оставляя обвинительный приговор без изменения, ссылается на  заключение лингвистической экспертизы  № 1258 от 29 января 2010   Назначение экспертизы произведено с нарушением требований процессуального закона. С целью охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве суд обязан был разъяснить право обвиняемого  ставить вопросы эксперту (ст. 11; 49 УПК РФ), о правах, предусмотренных ст.198;  ч.2 ст.283 УПК РФ. Права обвиняемому  не объяснялись.

   Кроме того, заключение эксперта произведено  с нарушением требований ст.14 федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности Российской Федерации»; п.12. п.16. п.21. Инструкции по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел РФ (приложение 1 к приказу МВД России от 29 июня 2005г. № 511)  и в несоответствии с фактическими установленными обстоятельствами. При таких обстоятельствах заключение эксперта не может  являться допустимым  доказательством(ст.75 УПК РФ).

   а).   В соответствии с ч.2 ст. 283 УПК РФ: в случае назначении судебной экспертизы председательствующий предлагает сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту. Поставленные вопросы должны быть оглашены и по ним заслушаны мнения участников судебного разбирательства.

     Суд сторонам не предлагал  представить вопросы в письменном виде, а лишь заслушал вопросы в устной форме.    Потерпевший представил для экспертизы выражение <…>, что нашло отражение в протоколе судебного заседания.

      Защитник просил подвергнуть лингвистической экспертизе конкретное суждение из заявления о возбуждении уголовного дела.

     Кроме того, все субъекты судебного заседания,  как стороны обвинения, так и защиты единодушно сошлись в том, что озвученные ассоциации принадлежат обвиняемому и относятся ассоциации только к фамилии.

   В соответствии с постановлением суда на разрешение эксперта представлено суждение, которое объективно не отражает суждения ни потерпевшей, ни защитника.  В суждении, представленной судом отсутствует главная составляющая  -  указание лица с которым связаны воспроизводимые ассоциации, что позволяет констатировать о постановке вопроса экспертам в  несоответствии с фактически установленными судом обстоятельствами.  Конкретизация субъекта, являющегося источником выраженных ассоциаций – необходимое условие для  объективного, всестороннего исследования.

      При постановке вопроса экспертам для разрешения суд учёл мнение только стороны  потерпевшей. По каким доводам суд отверг позицию защитника в постановлении о назначении экспертизы не указано, в связи с чем, защита не может согласиться с той постановкой вопроса, которая изложена судом. 

   б).   Кроме того, суд изначально безапелляционно предопределил для себя, что исследуемое выражение относится к конкретно к личности потерпевшего.  А на каком основании?   Постановка вопроса осуществлена судом без учета фактических обстоятельств дела и изначально включает неустранимые сомнения в объективности.           Сам потерпевший в судебном заседании 05 июня 2009 г.(отражено в протоколе) заявил, что мой подзащитный нанес оскорбление всем членам ее семьи.  Действительно, если б в кабинете присутствовали иные лица, носящие такую же  фамилию,  то и они могли заявить свои претензии. Следуя логике потерпевшего,  претензии могут заявить все лица, носящие аналогичную фамилию. Согласно УК РФ оскорбление может быть нанесено не только в присутствии человека, но и в его отсутствие. Следовательно, бесконечное множество лиц, являющиеся носителями аналогичной фамилии могут обвинить моего подзащитного в совершении преступления.

      Кроме того, выступая в прениях 15 апреля 2010 года (отражено в протоколе) потерпевший заявил, что, да, я ношу эту фамилию, фамилия принадлежит человеку и характеризует личность, тем самым ещё раз подтвердил, что высказывание моего подзащитного имеет прямое отношение к фамилии, а не конкретной личности.

        У моего подзащитного данные ассоциации возникли на основе полученного жизненного опыта и связанны с помещением - барак.   Подзащитный не называл потерпевшего по имени, отчеству, фамилии, что нашло подтверждение в ходе судебного заседания.  Высказанное суждение звучало: фамилия Баракин ассоциируется у него  с грязным, вонючим бараком. А суд заранее предопределил, что личность потерпевшего ассоциируется с грязным, вонючим бараком.   Посылы суда, не соответствуют объективной истине.       Данное обстоятельство позволяет свидетельствовать о несоответствии поставленного судом вопроса при назначении экспертизы установленным в суде фактическим данным. 

    в). Все три вопроса, представленные судом  являются правовыми и выходят за пределы компетенции эксперта  (специалиста – языковеда).  Пределы полномочий эксперта – лингвиста заключается в проведении анализа ключевых слов  и их влиянии на  смысловое содержание всего суждения; предложений, их смысловой нагрузки и.т.д.   На данное обстоятельство обращает внимание Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 года №1 «О судебной практике по уголовным делам» в п.11. Судам надлежит учитывать, что вопросы, поставленные перед экспертом, и его заключение по ним не могут выходить за пределы специальных познаний лица, которому поручено проведение экспертизы. Суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов, как не входящих в его компетенцию.

      Поскольку по делам частного обвинения бремя доказывания обвинения лежит на самом потерпевшем, он сам должен собрать доказательства, подтверждающие обстоятельства, которые изложены в его заявлении. Эксперт не наделен полномочиями давать правовую оценку высказыванию.

    Таким образом, постановление вынесено с  нарушениями процессуального законодательства и в несоответствии с фактическими установленными обстоятельствами;  вопросы, представленные судом на разрешение эксперта, изначально поставлены таким  образом, что предполагают получение правового заключения, что выходит за рамки полномочий эксперта. Данные обстоятельства дают основания для признания постановления незаконным.