Убийство матерью новорожденного ребенка

«Статья 106 УК РФ устанавливает  ответственность за убийство матерью  новорожденного ребенка. Прежний уголовный  закон не выделял этот состав в  качестве самостоятельной уголовно-правовой нормы. Хотя прецеденты такого рода в  российском уголовном законодательстве были. Достаточно вспомнить ст.1460 Уложения о наказаниях и ст.461 Уголовного Уложения Российской империи».[8]

В Уложении о наказаниях уголовных  и исправительных 1845 г. законодатель говорит об убийстве новорожденного ребенка как о преступлении со смягчающими обстоятельствами. Наказание  понижалось, если убийство незаконнорожденного  ребенка совершалось матерью  от стыда или страха при самом  рождении младенца. За совершение этого  преступления в соответствии с санкцией статьи полагались тюремное заключение сроком на 2 года либо ссылка на поселение. Признавая такое убийство менее  опасным, законодатель обосновывал  это тем, что положение виновной женщины здесь необыкновенное, и  она часто, терзаемая стыдом, страхом, угрызениями совести и физическими  мучениями, лишается рассудка и решается на убийство ребенка, хорошо не осознавая  того, что делает. Действие этой нормы  распространялось только на те случаи, когда мать лишала жизни своего ребенка, являющегося по своему статусу «незаконнорожденным». Если же мать убивала своего законнорожденного  ребенка, наказание следовало более  строгое. Как видно, в тот период, в отличие  от Соборного уложения 1649 г.,  законодатель более снисходительно относился к матерям-убийцам своих  незаконнорожденных детей. Это можно  объяснить стремлением государства  упорядочить половую жизнь в  обществе, ввести ее в определенные моральные и нравственные рамки.  В России в тот период рождение детей, зачатых и появившихся  на свет вне брака, негативно воспринималось обществом. Женщины, родившие внебрачных детей, подвергались общественному  осуждению и позору.

Предусматривалась уголовная  ответственность за убийство матерью  родившегося ребенка и в Уголовном  уложении 1903 г. В соответствии со ст.461 Уголовного уложения 1903 г.  «мать, виновная в убийстве прижитого ею вне брака  ребенка при его рождении, наказывалась исправительным домом». Это убийство также рассматривалось как менее  опасное, т.к. женщина в период родов  испытывает особого рода физические и моральные страдания, которые  выводят ее из нормального психического состояния, и в силу этого она  не способна в полной мере осознавать свои действия и руководить ими, а  также стыдом и страхом за будущее  как самой виновной, так и ее внебрачного ребенка. В теории и  практике применения российского уголовного законодательства еще долго –  вплоть до 1917 г. – сохранялся взгляд на признание состава убийства матерью  незаконнорожденного ребенка как  состав со смягчающими обстоятельствами.

Как было уже отмечено, в  советском уголовном законодательстве не было специальной нормы, которой  бы предусматривалась ответственность  за убийство матерью новорожденного ребенка. Это убийство не рассматривалось  как менее опасное, а напротив, относилось к преступлению, совершенному при отягчающих обстоятельствах. Так, женщина, виновная в насильственном лишении жизни своего родившегося  младенца, привлекалась к уголовной  ответственности по ст.142 УК РСФСР 1922 г., в соответствии с которой ей инкриминировались два отягчающих обстоятельства: убийство лицом, на обязанности  которого лежала забота об убитом, и  с использованием беспомощного состояния  убитого. В этот период ученые все-таки обращали внимание законодателя, что  мать-убийца могла во время родов  находиться в аффектированном состоянии, которое следовало бы, по их мнению, учитывать как смягчающее обстоятельство, однако последнее не предусматривалось  в законе в качестве такового.

Не изменилась уголовно-правовая оценка  рассматриваемого деяния и  в УК РСФСР 1926 г. Действия матери, совершившей  убийство своего новорожденного ребенка, квалифицировались по ст.136 п.п. «д» и «е» УК РСФСР как убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах, лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом, и с использованием беспомощного положения убитого. В юридической литературе того времени многие ученые категорически возражали против отнесения убийства матерью своего новорожденного ребенка к менее опасному преступлению.  Рашковская Ш.С. писала, что  «в СССР, где созданы все условия для счастливого материнства и воспитания здорового поколения будущих строителей коммунистического общества, нет никакой почвы для совершения подобных преступлений».[9] Однако, судебные органы по этим делам, как правило, назначали виновной значительно пониженное наказание, учитывая часто особое состояние роженицы или исключительные обстоятельства, толкнувшие женщину на совершение этого преступления. УКК (Уголовно- кассационная коллегия ВС РСФСР) ориентировала правоприменителя на дифференцированный подход при назначении наказания матери-убийце. «Наказание смягчалось, если преступление совершалось впервые, и она была матерью-одиночкой с низким уровнем культуры и материального достатка. И, напротив, наказание ужесточалось, если мать- убийца была достаточно культурной и жила в условиях материального благополучия».[10] В 1935 г. в  циркуляре ВС И НКЮ (Наркомата юстиции) РСФСР указывалось, что «в новых условиях быта, возросшей материальной обеспеченности и культурности всех трудящихся СССР, является неправильным применение за детоубийство условного осуждения или иных мягких мер наказания по мотивам материальной нужды, низкого культурного уровня, нападок и издевательства со стороны родных и окружающих и т.п.».[11] Однако, несмотря на противоречивость судебной практики и взятое ею направление на ужесточение уголовной репрессии в отношении матерей, насильственно лишавших жизни своих новорожденных детей, теоретики уголовного права все настойчивее ставили вопрос перед законодателем о дополнении УК РСФСР специальной нормой, регулирующей эти отношения, поскольку ее отсутствие создавало определенные проблемы для правоприменителя.

Но в России дискуссии  по вопросу о необходимости законодательного решения данной проблемы в УК РСФСР  к положительному результату не привела. В УК РСФСР 1960 г. деяние матери- убийцы квалифицировалось по ст.103 УК РСФСР  как убийство, совершенное без  отягчающих и смягчающих обстоятельств. В юридической же литературе продолжалось обсуждение вопроса об обоснованности отнесения этого состава преступления к менее опасным видам убийства. Сторонники положительного его решения  считали оправданным включение  в УК РФ специальной нормы, которой  бы предусматривалась уголовная  ответственность за убийство матерью  новорожденного ребенка. Так, например, В.Н. Иванов писал: «Для признания детоубийства привилегированным видом убийства, т.е. менее опасным и совершаемым  при явно смягчающих ответственность  обстоятельствах, имеются весьма убедительные аргументы. Таким смягчающим обстоятельством  является прежде всего самом состояние, в котором находится женщина, совершающая детоубийство.

Судебная практика шла  по пути снижения наказания матерям- убийцам. Характерен в этом отношении  следующий пример:

«Приговор изменен в силу суровости назначенного наказания. Рулько осуждена по ст.103 УК РСФСР  к  лишению свободы сроком на 8 лет  в исправительно-трудовой колонии  общего режима. Она признана виновной в умышленном убийстве новорожденного ребенка при следующих обстоятельствах. Родив доношенного ребенка, Рулько не оказывала ему никакой помощи, а потом завернула его в  простыню и халат и положила в  платяной шкаф, где и умер вследствие закрытия верхних дыхательных путей.

Заместитель председателя Верховного Суда РСФСР внес протест в Судебную коллегию ВС РСФСР о снижении Рулько наказания до трех лет лишения  свободы.

Судебная коллегия протест  удовлетворила.

 Вина Рулько материалами  дела доказана и действия ее  квалифицированы правильно. В  части меры наказания приговор  суда и кассационное определение  подлежат изменению. Назначая  Рулько наказание, суд в приговоре  сослался на смягчающие ответственность  обстоятельства: признание вины, чистосердечное  раскаяние, совершение преступления  впервые. Однако учел их не  в достаточной степени. Не было  учтено судом и исключительное  болезненное состояние осужденной, вызванное родами, и оставление  ее отцом родившегося ребенка,  т.е. совершение преступления  вследствие стечения тяжелых  личных семейных обстоятельств.  С учетом этого, назначенное  Рулько наказание следует признать  несправедливым вследствие его  суровости, а потому оно подлежит  снижению. Кроме того, коллегия, учитывая  обстоятельства, при которых совершено  преступление, и личность виновной, находит возможным в данном  конкретном случае применить  в отношении Рулько ст.44 УК.».[12]

Но были и противника такого подхода в решении этого вопроса, например Бородин С.В. «По нашему мнению, более правильную позицию  занимают те авторы, которые отрицают необходимость выделения самостоятельного состава преступления – детоубийство. Известно, что основанием для выделения  детоубийства в самостоятельный  состав преступления является то, что  женщина во время родов нередко  оказывается в тяжелом состоянии, влияющем на психику. Именно такое состояние  женщины при детоубийстве признается смягчающим обстоятельством. Это правильно. Но вместе с тем, необходимо отметить, что далеко не каждое детоубийство совершается при данных смягчающих обстоятельствах. Поэтому относить заранее все детоубийства к совершенным  при смягчающих обстоятельствах  вряд ли верно. Это ослабляет борьбу с данным видом преступления. Признание  детоубийства простым убийством  дает возможность дифференцированно  подходить к каждому случаю».[13] И в настоящее время есть  противники такого подхода. В частности, и П. Кривошеин, исследуя проблемы ответственности  за детоубийство, пришел к выводу о  том, что далеко  не каждое детоубийство совершается при смягчающих обстоятельствах.  «К сожалению, следует отметить, что  составители рассматриваемой уголовно-правовой нормы учли такие обстоятельства, которые даже с большой натяжкой вряд ли  можно отнести к числу  привилегированных, в значительной мере смягчающих наказание матерей- убийц своих детей».[14]

В настоящее время в  современном российском уголовном  законодательстве  есть специальная  норма, которой предусматривается  ответственность за убийство матерью  новорожденного ребенка при смягчающих обстоятельствах. При этом статус родившегося  ребенка, будь он законнорожденным либо незаконнорожденным, для квалификации значения не имеет.

Анализ законодательных  актов Древней Руси, эпохи Петра 1, советского уголовного законодательства и продолжающиеся в теории уголовного права дискуссии по этому составу  преступления свидетельствуют о  необходимости поиска вариантов  улучшения его конструкции. И  как заметил доцент кафедры уголовного права и процесса юридического факультета белгородского университета потребительской  кооперации, кандидат наук Лысак Н.В., история вопроса об ответственности  за убийство матерью новорожденного ребенка не закачивается – она  продолжается.

2.           Уголовно-правовая характеристика  состава преступления

2.1.          Объект преступления

Как было уже указано, новый  УК предусматривает  3 вида преступлений против жизни:1) убийство (ст. 105 – 108); 2) причинение смерти по неосторожности (ст. 109); 3) доведение до самоубийства (ст. 110) и, как видно,  убийство матерью  новорожденного ребенка относится  к  такому виду преступлений против жизни как убийство.

Объектом  посягательства данного преступления является - жизнь  новорожденного ребенка. «Потерпевшим от преступления, предусмотренного ст.106 УК РФ, всегда является новорожденный  ребенок. В этой связи необходимо определить, что характеризует новорожденность  …».1 Жизнь новорожденного ребенка  выступает в качестве субъекта общественных отношений и подлежит уголовно-правовой  охране в равной мере, как и жизнь  другого взрослого человека. «Ребенку от рождения принадлежат и гарантируются  государством права и свободы  человека и гражданина в соответствии с Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами  международного права, международными договорами Российской Федерации, настоящим  Федеральным законом, Семейным кодексом Российской Федерации и другими  нормативными правовыми актами Российской Федерации».2 Так, как, объект входит в  основание уголовной ответственности, для привлечения лица  к ответственности  по данной статье УК РФ,  необходимо установить, какому объекту желало причинить вред своими действиями конкретное лицо, мать ребенка, либо создавалась  угроза причинения такого вреда.  Но Уголовный Кодекс не содержит определения «новорожденности», и обращение к медицинским критериям не дает нам жестких границ, определяющих это состояние ребенка: педиатрия определяет новорожденность одним месяцем, акушерство – одной неделей, а судебная медицина, объясняя, что  тяжелое состояние женщины, вызванное родовыми муками длится в течение суток, определяет новорожденность  одними сутками. Для решения этого вопроса  на уголовно-правовом уровне необходимо учитывать состояние матери, обусловленное физическими или психическими свойствами ее организма. Исходя из этого, период новорождения может быть определен периодом начала жизни ребенка – физиологических родов  и в течение суток, хотя он может быть продлен и некоторые авторы полагают, что в этом случае следует пользоваться педиатрическим критерием (один месяц).

Вывод: объектом преступления, предусмотренного ст.106 УК РФ, может  являться новорожденный ребенок  с момента отделения из организма  матери и в период до одного месяца. Убийство ребенка более старшего возраста не может квалифицироваться  по ст.106 УК РФ.

Придерживаясь мнения кандидата  медицинских наук О. Погодина и кандидата  юридических наук А. Тайбакова,  считаю, что временные границы родов  и времени «сразу же после родов», установлены. Но установлены не четко. Как они объясняют: «…В целях  международной сопоставимости отечественной  статистики в области перинатологии  и на основе критериев живорождения и мертворождения, принятых Всемирной  организацией здравоохранения (ВОЗ), следует  придерживаться таких определений  и понятий живорождения, мертворождения, перинатального периода и параметров физического развития новорожденного (в соответствии с приказом Минздрава  РФ от 4 декабря 1992г.).