Дальнейшее развитие уголовного права в XIX веке

    Неумышленные преступления делились на неосторожные и случайные.

  Неосторожность как форма вины не была отражена в Уложении 1845 года в виде общего определения.  Неосторожная вина влекла  более  мягкое наказание по сравнению с виной умышленной. Случайная вина не влекла уголовной ответственности: «Зло, сделанное случайно, не только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное неосторожности, не считается виною» (ст. 7).[92]

                        Объективная сторона.

Объективная сторона по Уложению 1845 года включала обстоятельства увеличивающие вину и наказание, а также обстоятельства, отменяющие наказание.

    На «увеличение вины и меры наказания» влияли: степень умысла и «обдуманности в действиях преступника»; противозаконность  и  безнравственность побуждений к совершению преступления; жестокость, «грубость или безнравственность», а также опасность способа совершения преступления; тяжесть преступления; особая активность при совершении преступления и число привлечённых сообщников; «неискренность и упорство в запирательстве» при расследовании преступления (ст. 135).

   К отягчающим обстоятельствам относились также повторность и рецидив преступлений («повторение того же преступления или учинение другого после суда и наказания за первое» - ст. 137). Наказание увеличивалось и «по мере того, чем выше были состояние, звание и степень образованности преступника» (ст. 135). Состояние опьянения учитывали в качестве отягчающего ответственность обстоятельства лишь в том случае, «когда доказано, что виновный привёл себя в сие состояние именно с намерением совершить сие преступление» (ст. 112)[93].

  К уменьшавшим вину и наказание относились обстоятельства, включающие явку с повинной, чистосердечное раскаяние и признание, «деятельное раскаяние», «содействие раскрытию преступления». Смягчающими обстоятельствами при совершении преступления являлись также: преступления «по крайности и нужде»; «по легкомыслию или же слабоумию, глупости и крайнему невежеству»; «вследствие сильного раздражения, произведённого обидами, оскорблениями или иными поступками» потерпевшего; вовлечение в преступление «убеждениями, приказаниями или дурным примером людей», имевших над виновным «по природе или по закону высшую сильную власть», «малолетство и несовершеннолетие виновного» (ст. 140, 142).

   Обстоятельствами исключающими вину являлись крайняя необходимость и необходимая оборона.

    Крайняя необходимость именовалась «принуждением от превосходящей и непреодолимой силы» и определялась в ст. 106 следующим образом: «Учинившему противозаконное деяние в следствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо для избежания непосредственно грозившей его жизни в то самое время неотвратимой другими средствами опасности, содеянное им не вменяется в вину» (ст. 106). Таким образом, условиями крайней необходимости являлись: а) наличие непосредственной опасности, состоявшей в непреодолимом на данный момент принуждения, превосходящем по силе возможности лица; б) наличие опасности, угрожавшей исключительно жизни причинившего вред; в) неотвратимость опасности на данный момент никакими другими средствами.[94]

   Институт необходимой обороны в Уложение 1845 года был закреплён достаточно подробно и детально (ст. 107-109). Необходимая оборона не влекла уголовной ответственности при наличие следующих условий: а) оборона могла применяться для отражения действительного и наличного нападения; б) объектами защиты при обороне могли выступать жизнь, здоровье, свобода , собственность, неприкосновенность жилища, целомудрие и честь женщины, причём разрешалось защищать не только себя, но и других; в) оборона допускалась лишь при невозможности прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства; г) причинённый нападающему вред мог заключаться в «употреблении силы и каких бы то ни было мер для отражения нападения, равно и нанесении притом нападающему ран, увечья и самой смерти»; д) на обороняющегося возлагалась обязанность немедленно объявить о содеянном соседним жителям, а при первой возможности и ближайшему начальству. Уложение 1845 года не знало понятия превышения пределов обороны, однако, «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения грозившей от него опасности, вред» признавался «злоуполтреблением обороны», и в таком случае виновный подлежал наказанию.[95] К «необходимости обороны» приравнивалось задержание преступника, ограниченное условиями сопротивления лица, ограниченное условиями сопротивления лица, непосредственно застигнутого только  лишь при  похищении или повреждении имущества.

     Уложение 1845 года устанавливало определённые обстоятельства, «по коим содеянное не должно быть вменено в вину». К ним относились: «1) совершённая невиновность того деяния, коего случайным и непредвиденным последствием было сделанное зло; 2) малолетство в таком возрасте, когда подсудимый не мог ещё иметь понятие о свойстве деяния (т.е. до 7 лет); 3) безумие, сумасшествие или совершенное беспамятство; 4) ошибка случайная или вследствие обмана (т.е. добросовестное заблуждение относительно противозаконности деяния); 5) принуждение от превосходящей непреодолимой силы; 6) необходимость обороны» (ст. 98).[96]

                           Объекты преступлений.

   Система преступлений включала 12 разделов, каждый из которых делился на главы и отделения.

    Важнейшими были преступления против веры, государственные, против порядка управления, должностные, против благочиния, законов состояния, против жизни, здоровья, свободы и чести частных лиц, семьи и собственности.[97]

      Для описания преступлений против веры в Уложении отведён целый раздел, состоящий из 5 глав (80 статей). Данный раздел традиционно для российского уголовного законодательства расположен первым в Особенной части Уложения (раздел 2).

  Все преступления против веры поделены на следующие виды: богохуление и порицание веры; отступление от веры; оскорбление святыни и нарушение церковного благочиния; святотатство; разрытие могил, ограбление мёртвых тел; лжеприсяга.[98]

  Богохуление и порицание веры дифференцируются на совершаемые в церкви, в ином публичном месте, в печатных сочинениях, при свидетелях (ст. 182-187). Как богохуление расценивается также кощунство, то есть язвительные насмешки, доказывающие явное неуважение к правилам или обрядам христианства (ст. 188).

Как отступление от веры Уложение понимает не только отвлечение от христианской веры в нехристианскую (ст. 190), но и совращение из православного в иное христианское вероисповедание (ст. 195). В ст. 206 предусматривается ответственность за возбуждение религиозной вражды: «(наказывается тот) … Кто в общенародных собраниях будет начинать неприличные споры, распри или брань о различии вероисповеданий»[99].

   В главе 3 «Об оскорблении святыни и нарушении церковного благочиния» размещены статьи, образующие основу для формулирования ныне действующей нормы о воспрепятствовании совершению религиозных обрядов: «кто придёт или насильно ворвётся в церковь и будет ругаться над церковными предметами» (ст. 223); «кто с умыслом прервёт совершаемое богослужение насильственными действиями против священнослужителей» (ст. 224).

    Разрытие могил наказывается как преступление против веры в том случае, когда оно совершается «для ограбления или поругания над погребённым» (ст. 256).[100]

    Значительное место уделялось государственным преступлениям. При этом покушение, преступное действие и даже умысел свёргнуть императора карались лишением всех прав состояния и смертной казнью. За участие в восстании полагались лишение всех прав состояния и смертная казнь. Составление и распространение письменных и печатных сочинений с целью «возбудить к бунту» каралось лишением всех прав состояния и ссылкой на каторжные работы в крепость на срок от 8 до 10 лет.[101] При этом лица, не освобожденные от телесных наказаний, дополнительно назначались от 50 до 60 ударов плетью и клеймение.

   Специальные разделы были посвящены преступлениям против порядка управления. В Уложение появились статьи «О неповиновении фабричных и заводских людей». Особенно сурово наказывались организованные преступления рабочих. Явное неповиновение фабричных и заводских людей владельцу и управляющему заводом, оказанное «целою артелью или толпою», каралось как восстание против властей, т.е. смертной казнью. Предусматривались наказание и против участников забастовок.[102]

    Среди преступлений должностных лиц особо выделяется подлог. Ему посвящена целая глава IV раздела V, которая называется «О подлогах по службе». Законодательный акт по содержанию подразделяет подлог на общий, упомянутый в ст. 391 и особенный – выдачу заведомо ложного свидетельства (ст. 392) и заведомо лживое изложение законов и правительственных актов (ст. 390).[103]

  Ст. 391 включает в состав подлога документы трёх видов: 1) такие, уголовный характер которых не зависел от целей и мотивов суъекта преступления (когда должностное лицо подделывало подписи, свидетельские показания, составляло фальшивые акты и др.) 2) такие, которые приобретают свойства служебного подлога только при условии противоправных намерений субъекта (заведомое искажение фактов, сокращения в докладах, рапортах, подчистка и исправление в актах, носящие злономеренный характер). 3) такие, которые признают преступлением подлог только при наличии корыстных и иных личных побуждений виновного (нарушение правил делопроизводство и оформления официальных документов).[104]

    Раздел «О преступлениях и проступках против законов и состояниях» предусматривал защиту сословных прав и привилегий, охраняя и закрепляя сословное разделение людей в обществе. Всякое намерение лица скрыть свою принадлежность к определённому сословию наказывалось лишением всех прав и состояния и ссылкой в Сибирь на поселение, при этом лица, не освобождённые от телесных наказаний подвергались наказанию плетьми от 10 до 20 ударов. В этом разделе имелось специальное отделение «О преступлениях крепостных крестьян против своих господ». Выступления крепостных крестьян против своих господ приравнивались к восстанию против правительства. Розгами наказывались крепостные крестьяне за неповиновение помещику, за подачу жалобы на своих помещиков, за переход к другому владельцу без воли прежнего.[105]

   Преступления против собственности по Уложению 1845 года подразделялись на имущественные преступления и преступления против прав интеллектуальной собственности.

  К имущественным преступлениям относились: насильственное завладение чужим недвижимым имуществом (землёй, домом и т.д.), осуществлённое вооружёнными людьми, разбой, грабёж, кража, а также умышленный поджог.[106]

  Преступлениями против прав интеллектуальной собственности являются: плагиат (ст. 2275), контрафактное производство экземпляров произведений науки, литературы и искусства (ст. 2276), нарушение прав изобретателей (ст. 1862), прав на  торговую марку (ст. 1863), прав на коммерческую тайну (ст. 1864).[107]

   В Уложении 1845 года предусматривались наказания за посягательства на права частных лиц, такие как право на личную безопасность на производстве работ, неприкосновенность жилища, на избирательные права (носили ограниченный характер) (ст. 1883), права на труд и его оплату (нарушение соглашения о труде между работником и работодателем) (ст. 1792-1794), на тайну почтовой корреспонденции (ст. 1530).[108]

  Преступления против жизни и здоровья остались теми же: убийство, нанесение побоев и увечий.

   Преступления против чести и достоинства подразделялись на два вида: на обиду или оскорбительное обращение с человеком, выражение неуважения к нему оскорбительным с ним обхождением, и на опозорение, т.е. противозаконное разглашение сведений о поступках или каких-либо обстоятельствах, вообще разглашение фактов, касающихся лица и способных опорочить его доброе имя.[109]

  Выделялось два вида обиды - словом и действием и два вида опозорения – клевета (письменное или устное разглашение ложных сведений, позорящих лицо) и диффамация (письменное разглашение истинных сведений позорящих лицо).[110]

                                     Наказания.

    Система наказаний по Уложению 1845 года была чрезвычайно сложной и громоздкой. Она представляла собой, так называемую лестницу наказаний, в которой все наказания подразделялись на роды, виды и степени по сравнительной их тяжести и располагались в последовательном порядке ступеней. Было установлено 12 родов наказаний, разделённых на 38 степеней, которые образовывали убывающую прогрессию, начиная от смертной казни и кончая внушением. При этом отдельно предусматривались наказания для лиц, не изъятых от этих наказаний, что указывало на открыто сословный характер данной системы наказаний. Все меры ответственности подразделялись на общие (могли назначаться за любые преступления), особенные (назначались за преступления и проступки по службе) и исключительные (за определённые, указанные в законе преступления). Общие наказания, кроме этого делились на главные, дополнительные и заменяющие. Главные же в свою очередь могли быть уголовными и исправительными.[111]

  К наказаниям уголовным (ст.19) относились: лишение всех прав состояния в сочетании со смертной казнью, либо со ссылкой на каторжные работы (ст. 21),либо со ссылкой на поселение в Сибирь и на Кавказ (ст. 22-23). К этому ещё добавлялось битьё плетьми для лиц, не освобождённых от телесных наказаний. Осуждённых на каторгу клеймили. На лбу и щеках у них ставилось слово «кат» (каторжный).[112]

Лишение всех прав состояния означало потерю всех привилегий, связанных с принадлежностью к определённому сословию, прекращение супружеских отношений, лишение прав собственности на имущество (оно переходило к наследникам), лишение родительских прав.

К наказаниям исправительным относились: ссылка, отдача в исправительные арестантские роты, заключение в крепость, тюрьму, смирительные и работные дома, кратковременный арест, выговор в присутствии суда, денежные взыскания. К этим наказаниям обычно добавлялись наказания розгами для лиц, не освобождённых от телесных наказаний.[113]