Социальные утопии как предпосылка социологии

     Такая программа, которая имеет в виду не уничтожение собственности, а, наоборот, уничтожение наемного труда посредством  приобретения ассоциированной и  ставшей всеобщей собственности; которая  принимает за средство не борьбу классов, а ассоциацию ума, труда и капитала; которая стремится к примирению антагонистичных интересов капиталиста и рабочего, производителя и потребителя, кредитора и должника, соединяя эти интересы в одной личности, - такая программа, конечно, не может считаться маловажной. Она будет служить идеалом рабочего класса, по крайней мере, во Франции в течение всего XIX столетия, до тех пор, пока марксистский коллективизм не устранит ее, но, может быть, не окончательно.

     Экономическая концепция Фурье довольно оригинальна, и в ней есть отличные положения. Например, насчет воспитания детей, которое занимает большое место в книгах Фурье. Он предвидел формы современного воспитания. Один из его учеников, Фребель, основал в 1847 г. первые детские сады (Kindergarten).

     Фурье не имел намерения сразу вводить всех людей в мир Гармонии. Он допускал и признавал даже необходимым переходный период, который он называл гарантизмом и в котором, как он сам довольно ясно указывает, каждому обеспечивались минимум для существования, безопасность и комфорт, т.е. почти все то, что ныне составляет предмет забот рабочего законодательства.

    Фурьеризм не произвел на своих современников  такого обаятельного влияния, как сенсимонизм, но его воздействие, хотя и менее  шумное и более ограниченное, было, однако, гораздо длительнее. 

    Роберт  Оуэн (1771-1858) 

    Среди всех социалистов Роберт Оуэн представляется чрезвычайно оригинальной и даже единственной фигурой. Он был крупным фабрикантом и одним из князей индустрии своего времени. И социализм Оуэна был не простой филантропией доброго хозяина. Правда, он не был социалистом-революционером. Он никогда не намечал целью рабочих экспроприацию капиталистов, он пропагандировал идею создания новых капиталов, в этом заключается разница между кооператистской и коллективистской программами. Тем не менее, он был социалистом в истинном смысле этого слова и даже коммунистом.

    С другой стороны он был инициатором  бесчисленных реформ и учреждений самого практического характера, которые  после него расширились и выросли, — это так называемые патрональные учреждения.  На его фабрике в Нью-Ленарке были уже осуществлены почти все те институты, которые впоследствии будут фигурировать в социальных отделах выставок: рабочие жилища с садиками, столовые, фабрично-заводские лавки, сберегательные кассы и т.д.

    Кроме того, он на полвека предупредил  фабричное законодательство:

1. понизив рабочий день для взрослых с 17 до 10 часов;
2. отказавшись пользоваться трудом детей в возрасте ниже 10 лет и создав для них школы, которые впервые были светскими;
3. уничтожив штрафы, которые были тогда весьма обычны.

    Создание  социальной среды - основная идея Оуэна, которая руководит им во всех его разнообразных попытках. В этом смысле можно сказать, что Оуэн был отцом того, что социологи ныне называют этиологией, т.е. приспособлением и подчинением человека среде. Человек по природе своей не хорош и не плох, он то, что делает из него среда. Если в настоящее время человек плох, то это случилось потому, что экономический и общественный строй отвратителен. Он видит только социальную среду, созданную или воспитанием, или законодательством, или обдуманным действием индивидов. Изменим среду - и человек изменится.

    С нравственной точки зрения эта концепция  клонилась к отрицанию всякой ответственности индивида, всякой мысли  о заслугах или о проступках, о похвале или порицании, о вознаграждении или наказании, так как индивид не может быть не чем иным, как тем, что он есть.

    Оуэн  вынужден был признать, что ему  не удалось создать среды, которая  пересоздала бы человека. Отказавшись  от претензии создать отдельные составные части новых обществ, он попытался отыскать решение вопроса в существующем обществе, ограничившись выкорчевыванием наводнивших его паразитических растений.

    Была  сделана попытка создания в Лондоне  «Рынка справедливого обмена», которая была оригинальнейшим и интереснейшим эпизодом в оуэнистском движении, хотя, по правде сказать, Оуэн отказывался признать себя ее организатором. Это было кооперативное общество со складом, куда мог прийти каждый член общества с продуктом своего труда и получить за него цену в бонах труда, цену, исчисленную по количеству часов труда, которое пошло на производство его продукта и которое член общества указывал сам. Эти продукты, сделавшись товарами, сохранялись на складе с указанной на них в часах труда ценой и отдавались в распоряжение членов общества, которые захотели бы их купить. Последним нужно было только уплатить указанную на этикетке цену в бонах труда. Благодаря этому всякий рабочий, который затратил десять часов труда на изготовление, например, пары башмаков, мог быть уверен, что получит здесь любой товар, стоящий столько же часов труда. Таким образом, он получал точный эквивалент своего труда, и прибыль была изгнана. С другой стороны, посредник, который ныне кладет себе в карман прибыль, — промышленник или торговец — был вытеснен благодаря установлению непосредственной связи между производителем и потребителем. Проблема была, таким образом, решена.

    Этот  эксперимент удался не лучше, чем  эксперимент с коммунистическими  колониями, и продолжался не долго.

    Поскольку кооперативная ассоциация стремится  к уничтожению прибыли, она останется  самым значительным результатом  деятельности Оуэна и достаточна для того, чтобы создать ему  славу.  

     Несмотря  на то, что идеи утопистов, схожие с  коммунистическими, появлялись и развивались во многих сочинениях XVI-XVIII вв., свой бесспорно классический период они пережили в трудах Сен-Симона, Фурье и Оуэна. Социалисты-утописты XIX века внесли ценный вклад в экономическую науку, впервые указав на исторически переходящий характер капитализма, отметив, что капиталистические отношения не являются вечными и естественными.

     Развитие  человеческого общества они рассматривали  как исторический процесс, в котором  происходит смена предшествующей стадии другой, более высоко развитой.

     В своих проектах будущей справедливости социальной системы социалисты-утописты предвидели многие черты социалистического общества, не ограничивались требованием реорганизации потребления и распределения, а выступали с идеей преобразования самого производства.

Вопрос  №2 «Современная утопия ».  

    Герберт Уэллс (1866 - 1946),знаменитый писатель доктор биологии, основоположник современной  фантастической литературы. В 1903 году он написал очерк «Современная утопия» в России он вышел в приложении к журналу "Вокруг света" в 1909 году.

    В данном очерке Уэллс дает характеристику понятиям утопия в разных религиях и у разных народов. Опираясь на работы утопистов Т.Мора  и др. Уэллс  анализирует их  изменения с  точки зрения развития  прогресса, изменения человечества и политического строя.

    «Утопии, которые создавались в первой половине прошлого века, отличаются от утопий, созданных позднее, еще и тем, что в них почти никакой роли не играет электричество. Утописты не знали, какую дивную роль в жизни человека суждено играть динамо-машине, потому что... тогда самая динамо-машина была игрушкой, не выходившей за пределы лаборатории. В современной утопии электричеству отводится первенствующее место, что вполне понятно, ибо уже теперь культурный человек не в состоянии обойтись без этой чудесной энергии. Современный утопист не может оставить без внимания и воздухоплавание.

    В утопиях, появившихся к концу прошлого века, звучат уже другие ноты. Наряду с совершенствованием социального строя, техники и т. д., рисуется и физическое совершенствование человека. Теория естественного отбора, созданная и доказанная гениальным Дарвином, развивается в этих утопиях настолько последовательно, что рисуются ее осязательные результаты. Нет больше убогих, хилых, слабых, нет больше вымирающих народов, нет даже цветных рас: путем постепенного развития все люди сравнялись, все стали добрыми и сильными.

    Но  все эти попытки утопистов рисовать будущее, пользуясь настоящим, не выдерживают критики. Угадать то, что даст нам техника, немыслимо. Немыслимо даже для гениальных специалистов.

    Всякое  великое открытие именно тем и велико, что открывает  перед нами новые  горизонты, поднимает завесу над областью, которая до тех пор была нам неизвестна. Предугадать то, что нам неизвестно, значит - объять необъятное.

    Поэтому утопии, рассматривающие  будущее лишь с  точки зрения научного прогресса, при всем интересе, который  они представляют для читателя, не могут иметь серьезного значения: быть может, завтра же будет сделано открытие, которое перевернет все наши понятия о законах природы, которые производили открытия гениев прошлого. Несравненно интереснее и важнее те утопии, которые рассматривают будущее с точки зрения отношений между - людьми. В конце концов будущее интересует нас лишь постольку, поскольку в нем будет принимать участие человек.

    Вопрос  о том, когда осуществится все это и возможно ли вообще на земле  создание такого идеального строя, мы в данное время решить не можем, да в этом, собственно говоря, нет и особенной надобности: мы говорим об утопии, т. е. рисуем будущее в том виде, в котором оно кажется нам желательным. Цель всякой утопии вообще, а утопии социальной - в частности, заключается в том, чтобы показать, куда может прийти человек, если он пойдет по тому или иному направлению. Но пойдет ли человек по направлению, которое ему указывает утопия, предугадать невозможно.

    На  земле живут разумные существа, люди, равные друг другу, обладающие одинаковыми правами. Это не та казарменная, серая одинаковость, которая является почему-то идеалом некоторых социологов. Нет! Современная утопия, созданная людьми самых разнообразных политических направлений, не только признает личность, индивидуальность человека, но и отводит ей выдающуюся роль в "царстве будущего". Талант, гений должны пользоваться особым вниманием, особо тщательным уходом, как все выдающееся, все особенно  полезное. Но и законность должна быть одинакова для всех - от идиота до гения, от чернорабочего до министра.

    Благодаря прекрасным жизненным  условиям и правильному  развитию организма  в детстве утопический  человек должен отличаться здоровьем, о котором  мы при нашем образе жизни и при  нашей лихорадочной борьбе за существование не смеем и мечтать. Люди и в этом отношении должны вернуться к прошлому. Постепенно совершенствуясь, организм человека сделается таким же могучим, каким он был в древности. Исчезнут следы той дегенерации, жертвой которой человечество едва не стало в наше время

    Вероятнее всего, это будет  религия, которая  объединит в себе все лучшее, что  драгоценными блестками  рассеяно по известным  нам религиям. Эта  религия будущего будет сверкать мудростью  и красотой, не признавать ее будет невозможно.

    Каковы  будут обряды этой религии? Современная утопия совсем не касается этого вопроса, да он и совершенно не важен. Утопический человек, таким образом, должен быть прекрасен и физически, и духовно. Однако современная утопия придает ему черты, которые в нашем представлении обычно не вяжутся с высоким духовным развитием: утопический человек не будет знать жалости. Он создаст для себя прекрасные условия жизни, он станет на высокую ступень духовного развития и нравственности, но в то же время он безжалостно будет карать за всякий проступок, угрожающий целости созданной гармонии.

    Современная утопия рисует картину  постепенного образования  единого государства, охватывающего весь земной шар.

    Во  всяком случае, в  будущем произойдет постепенное слияние  отдельных государств, как в прошлом эти государства создались путем слияния более мелких единиц. Современная утопия представляет себе человечество будущего совершенно одинаковым, т. е. без деления на разноцветные расы. Едва ли надо говорить, как исчезнут цветные расы. На примере метисов и мулатов мы видим, что черные расы при родстве с белыми постепенно утрачивают резкую окраску кожи. В данное время дикие явления "обесцвечивания" приходится наблюдать сравнительно редко, потому что цветные расы, особенно чернокожие, находятся в полудиком состоянии и более культурная белая раса редко роднится с ними. Недалеко время, когда чернокожие поднимутся выше в культурном отношении, когда браки между черными и белыми людьми станут обыденным явлением, и тогда, вероятно через несколько поколений, цветные расы исчезнут совершенно, сольются с белокожими. Таким образом, и в этом предположении современной утопии нет решительно ничего неосуществимого. В утопическом царстве будет жить единое человечество»