Самоубийство: теории этиологии. Социальная работа с суицидентами

Мы можем в самых общих чертах наметить некоторые демаркационные линии и постараемся использовать все вытекающие из них выводы, хотя они и слишком неопределенны для того, чтобы послужить основанием для правильной классификации. Наконец, принимая во внимание саму обстановку, при которой совершается большинство самоубийств, нужно признать, что необходимые для нас наблюдения почти неосуществимы.

Но для достижения нашей цели мы можем идти другим путем. Для этого достаточно будет изменить порядок нашего изыскания. В самом деле, различные типы самоубийств могут вытекать только из различных определяющих причин. Каждый из этих типов может иметь свою особую природу лишь в том случае, если имеются налицо специфические условия его осуществления. Одно и то же обстоятельство или стечение обстоятельств не может вызывать то одно, то другое последствие, так как иначе разность результатов была бы необъяснима и являлась бы отрицанием принципа причинности. Поскольку мы можем констатировать специфическое различие между причинами, поскольку мы должны ожидать подобного же различия между последствиями. Исходя их этого положения мы можем установить социальные типы самоубийств не путем непосредственной классификации, опирающейся на предварительное описание их характерных особенностей, а классифицируя сами причины, вызывающие их.

Не касаясь вопроса, почему они различаются между собой, мы прежде всего исследуем, каковы те социальные условия, от которых они зависят. Затем сгруппируем условия по их сходству и различию в отдельные классы и можем тогда быть уверены в том, что каждый такой класс будет соответствовать определенному типу самоубийств. Одним словом, наша классификация будет этиологической вместо того, чтобы быть только морфологической. Подобный результат в качественном отношении нисколько не ниже, так как мы можем гораздо глубже проникнуть в природу явления в том случае, если нам известна его причина, чем в том случае, если известны только его признаки, хотя бы и самые существенные.

 Правда у этого метода  есть тот недостаток, что он  постулирует различие типов, не  описывая их непосредственно. Он  может определить самый факт  существования типов, число их, но  не характерные их признаки. К  счастью, у нас есть способ, который  может помочь нам хотя бы  до некоторой степени пополнить  этот пробел. Если нам известна  природа причин, производящих то  или иное явление, то легко  сделать умозаключение о природе  последствий, которые, таким образом, сразу будут охарактеризованы  и классифицированы именно тем, что мы сведем их к их  источникам.

Правда, если бы эта дедукция не руководилась фактами, то она могла бы привести к совершенно фантастическим комбинациям. Но мы можем осветить ее с помощью некоторых имеющихся у нас указаний относительно морфологии самоубийства. Сами по себе эти сведения слишком неполны и недостоверны для того, чтобы лечь в основание классификации; но они могут быть утилизированы, раз рамки такой классификации уже установлены. Они укажут нам, какое направление должна принять эта дедукция, и, обращаясь к тем примерам, которые они предоставляют в наше распоряжение, мы можем убедиться в том, что образованные таким дедуктивным способом виды не будут плодами нашего воображения. Итак, от причин мы поднимемся к следствиям, и наша этиологическая классификация пополниться морфологической, так что мы будем в состоянии взаимно проверять одну посредством другой.

Со всех точек зрения этот обратный метод оказывается единственным, отвечающим требованиям поставленной нами социальной проблемы. Не надо забывать, что изучаемый нами предмет-это социальный показатель самоубийств, и потому нас должны интересовать только те типы, которые оказывают на него влияние и в зависимости от которых он изменяется. Между тем, не все индивидуальные разновидности добровольных смертей обладают этим свойством. Некоторые виды самоубийства, будучи достаточно распространенными, или не связаны вовсе с моральным темпераментом общества, или недостаточно тесно связаны с ним для того, чтобы представлять собой характерный элемент того особенного облика, которым обладает каждый народ с точки зрения склонности к самоубийству. Мы видели выше, что алкоголизм не относится к числу факторов, от которых зависит специфическая для каждого общества склонность к самоубийству. И, однако, не подлежит сомнению, что довольно большое число самоубийств совершается на алкогольной почве. Даже самое подробное и точное описание частных случаев не поможет нам определить, какие именно из них носят социологический характер. Если хотят узнать, из каких элементов состоит самоубийство, рассматриваемое как коллективное явление, то с самого начала нужно исследовать его в его коллективной форме, т.е. путем статистических данных.

 Предметом анализа  надо взять непосредственно социальный  показатель самоубийств и идти  от целого к частям. Ясно, что  анализировать этот показатель  можно только по его отношению  к различным вызывающим его  причинам, так как сами по себе  единицы, из которых он состоит, совершенно однородны по качеству  и ничем одна от другой не  отличаются. Поэтому, не теряя времени, следует приступить к определению  этих причин, а затем перейти  к тому, как они отражаются  на индивидах. 

Но каким образом можно исследовать эти причины? В протоколах, составляемых по поводу каждого самоубийства, указывают ту побудительную причину, которая по-видимому, была мотивом. Как уже давно заметил Вагнер, то, что называется статистикой мотивом самоубийств, есть на самом деле не что иное, как статистика тех имений, которые составляют себе по поводу этих мотивов чины, зачастую низшие чины полиции, обязанные собирать соответственные сведения.

Официальные сведения бывают очень часто извращенными и неполными даже тогда, когда касаются только материальных и очевидных сторон факта, доступных всякому добросовестному наблюдателю и не нуждающихся ни в какой оценке. Сомнение должны вызывать эти сведения, когда своей задачей они имеют не простую регистрацию происшествий, а понимание и объяснение их.

Определение причин является очень трудной проблемой. Проявления человеческой воли принадлежат к числу самых сложных явлений.  Легко понять, как мало ценности могут иметь для нас эти, зачастую импровизированные мнения полиции, составляющиеся на основании поспешно собранных справок и, в то же время, претендующие на указание определенной причины каждого частного случая. Как только оказывается, что в прошлом самоубийцы можно найти факты, которые, по господствующему убеждению, способны привести человека к полному отчаянию, всякие дальнейшие поиски причин прекращаются и, смотря по тому, какие обстоятельства установлены - претерпел ли человек денежные потери или семейное горе, или имел склонность к спиртным напиткам,- самоубийство приписывается либо пьянству, либо домашним неурядицам, либо расстройству в делах. Каждый понимает, что нельзя в основание объяснения самоубийства класть такие сомнительные сведения.

Мало того, даже если бы они заслуживали большей веры, то и тогда не оказали бы нам значительной помощи, потому что определяющие мотивы, которым верно или неверно приписывается самоубийство, в действительности не являются настоящими причинами. Доказательством этого утверждения является то обстоятельство, что относительное число случаев, приписываемое статистикой каждой из этих предполагаемых причин, остается почти неизменным, тогда как абсолютные числа, наоборот. Подвергаются очень значительному изменению. Во Франции начиная с 1856 и до 1878г. число самоубийств увеличивается приблизительно на 40%, а в Саксонии больше чем на 100% в течение периода 1854-1880гг. А между тем, мы видим, что в этих двух странах каждая категория мотивов в продолжение всех периодов сохраняет то же самое влияние.

Если считать приведенные в этой таблице цифры лишь грубо приблизительными и если поэтому не приписывать большого значения их небольшим изменениям, то можно признать их довольно постоянными. Но для того чтобы каждая часть, приписываемая той или иной причине, оставалась неизменной, в то время как удвоилось общее число самоубийств, необходимо допустить, что каждая из этих частей также возросла вдвое. Здесь не может быть и речи о случайном стечении обстоятельств, поскольку все причины одновременно вызывают вдвое большую смертность. Волей или неволей приходится прийти к заключению, что все они поставлены в зависимости от какого-то более общего условия, влияние которого они, в лучшем случае, только приблизительно отражают на себе. Именно это общее условие делает их более или менее продуктивными в смысле числа самоубийств и поэтому служит истинной определяющей причиной этого последнего. Поэтому нам необходимо прежде всего познакомиться с этим условием. Не останавливаясь на тех отдаленных его отголосках, которые могут наблюдаться в сознании отдельных индивидов.

Другой заимствуемый нами у Легуа факт указывает еще лучше, к чему сводиться причинное воздействие этих различных мотивов. Не существует более разнородных занятий, чем земледелие и свободные профессии. Жизнь артиста, ученого, адвоката, чиновника ничем не напоминает жизнь человека. Занимающегося земледелием; поэтому можно с достоверностью сказать, что социальные причины самоубийства не будут однородными для тех и других. А между тем, в этих двух социальных категориях самоубийства не только приписываются одинаковым мотивом, но и взаимоотношения различных причин почти не отличаются друг от друга в обоих случаях.

Вывод: Самоубийство - умышленное самоповреждение со смертельным исходом. Исключительно человеческий акт, суицид встречается во всех культурах. Люди, совершающие суицид, обычно страдают от сильной душевной боли и находятся в состоянии стресса, а также чувствуют невозможность справиться со своими проблемами. Они часто страдают психическими болезнями, особенно большой депрессией, и смотрят в будущее без надежды. Самоубийство рассматривается как ведущая причина смертей во всем мире, поэтому он является значительной общественной проблемой. Кроме того, некоторые исследователи полагают, что официальная статистика недооценивает действительное число суицидов.

§3. Суицидальное поведение.

Суицидальное поведение (склонность к самоубийству). Эта форма патологического влечения считается наименее изученной. Тем не менее, проблема не только остается, но еще более усиливается, особенно в период сложных социально-экономических и политических переломов в жизни общества.

Суицидальное поведение имеет разные формы проявления намерения, высказывания, угрозы. Следует иметь в виду, что лишь в 10-15 случаях (по данным А. Е. Личко) речь идет об истинном намерении покончить с собой, а в остальных - это «крик о помощи». По степени вероятности суицид можно разделить на три вида:  
- демонстративный суицид. Разыгрывание сцен с целью привлечь внимание, разжалобить, выразить протест, избежать серьезного наказания;  
- аффективное суицидальное поведение. Попытки самоубийства, совершаемые в состоянии сильного эмоционального напряжения, которое может быть кратковременным, длительным. Намерения могут быть как истинными, так и мнимыми. Состоянию предшествуют острые конфликты;  
- истинно суицидальное поведение. Ему предшествует продуманное намерение покончить с собой. Провоцирующими факторами могут служить конфликты с учителями, с коллективом, драматические ситуации разрыва отношений с близкими людьми, безответное чувство.

Суицидальное поведение имеет внутренние и внешние формы своего проявления.

 
- Антивитальные представления (т.е. размышления об отсутствии ценности жизни).  
- Пассивные суицидальные мысли (представления на тему своей смерти при отсутствии четкого замысла на самовольное лишение себя жизни «хорошо бы умереть» и т.д.).  
- Суицидальные замыслы (разработка плана самоубийства, продумывания его деталей).  
- Суицидальные намерения (принятие решения о самоубийстве).  
- Суицидальные высказывания  
- Суицидальные попытки (целенаправленное оперирование средствами лишения себя жизни, не закончившееся смертью).  
- Завершенный суицид.  
В результате исследований установлено, что суицидальное поведение, как бы быстро оно ни развивалось, всегда имеет определенную фазность. Самоубийству предшествует предсуицид включающий 2 фазы:  
- преддиспозиционную  
- собственно суицидальную.  
Преддиспозицонная фаза характеризуется исключительно высокой активностью человека ( период поиска «точки опоры» ), но эта активность не сопровождается суицидальными исполнительными действиями. По мере того, как исчерпываются варианты улучшения ситуации, крепнет мысль о ее неразрешимости, суицидент остро ощущает невыносимость существования и предположительно констатирует отсутствие желания жить, но мысли о самоубийстве блокируются механизмами защиты. Еще сохраняется возможность оказать помощь человеку, вывести его из тупика. Если суицидент не нашел выхода из кризиса, не получил поддержки, происходит углубление дезадаптации и начинаются собственно суицидальные мысли, а позднее и обдумывание способа. На этом этапе, как правило, усилия психолога по предотвращению самоубийства малоэффективны. Здесь уже необходимо вмешательство специалистов (психиатров и т.п.). Суицидальная фаза пре суицида, начало которой связано с появлением суицидальных замыслов, длится вплоть до покушения на свою жизнь.  

Существует 3 признака надвигающегося суицида:  
1. Скрытый гнев: гнев скрывается, выдавая за другие чувства, он направлен внутрь себя, похоронен, но наличие его можно заметить.  
2. Тяжелая потеря: положение дел не улучшается, никто не может помочь, нет никакой надежды.  
3. Чувство беспомощности. Признаками высокой вероятности реализации суицидальных тенденций могут быть следующие:  
- открытые высказывания о желании покончить жизнь самоубийством (знакомым, в письмах родственникам, любимым);  
- косвенные «намеки» на возможность суицидальных действий (например, появление в кругу друзей с петлей на шее из ремня, веревки, телефонного провода; «игра» с оружием, имитирующая самоубийство);  
- активная предварительная подготовка, целенаправленный поиск средств (собирание таблеток, хранение отравляющих веществ и жидкостей);  
- фиксация на примерах самоубийств (частые разговоры о самоубийствах вообще);  
- символическое прощание человека с ближайшим окружением (раздача личных вещей, фотоальбомов, часов и т.п.);  
- изменившийся стереотип поведения: несвойственная замкнутость и снижение двигательной активности у подвижных, общительных людей, возбужденное поведение и повышенная общительность у малоподвижных и молчаливых;  
-сужение круга контактов, стремление к уединению.