Символ и образ в психологии К. Юнга

Важность символов:

Современный человек не понимает, что его рационализм (расстроивший его способность отвечать божественным символам) отдал его на милость психической «преисподней». Он полагает, что освободил себя от суеверий, утративши духовные ценности. Его моральная и духовная традиция распалась. Боги Эллады и Рима гибли от той же болезни, что и наши христианские символы. Как и сегодня, люди тогда обнаружили, что ранее совсем не задумывались о своих богах. Чужие боги, напротив, имеет нерастраченную тайну/притягательность. Азиатские символы недоступны пониманию, и, следовательно, не кажутся банальными в отличие от собственных богов. Можем ли мы принять готовые символы, выросшие на азиатской экзотической почве, пропитанные чужой кровью, воспетые на чуждых языках, развивавшиеся по ходу чужой истории?» [26]

Э. Самюэлс в своей книге достаточно кратко и понятно излагает отдельные аспекты подхода К.Г. Юнга к символам [13]:

«Есть разные отдельные аспекты подхода Юнга к символам, которые в большей или меньшей степени воспринимаются как должное современными аналитическими психологами. Они помогают глубже понять основу постъюнгианского подхода к символам:

1) Символическое значение пронизывает то, что является его носителем. Это означает, что форма символа соответствует значению. Иногда один образ является одновременно и знаком, и символом – Маттун полагает, что крест соответствует этому описанию.

2) Символ способствует трансценденции противоположностей, но некоторые символы идут дальше и охватывают всю общность; это символы самости.

3) Самость символизирует бесконечность архетипа и все, что, по понятиям человека, является большей общностью, чем он сам, и может стать символом самости – Христос или Бедда, например.

4)  Центральной для всех школ аналитической психологии является идея о том, что основной вопрос, который мы задаем символу, касается его значения, а не происхождения или точного состава образа.

5) Если некоторые символы выполняют свою работу независимо от сознательной позиции, то другим требуется особая позиция прежде, чем они воспринимаются и ощущаются вообще как символы.

6) Работа символов направлена на саморегуляцию и совершается в интересах естественной амплитуды личности.» [6, с.159-160]

Далее хочется кратко указать мнение И. Якоби.

Якоби указывает, что чем более универсален слой психики, из которого происходит символ, тем сильнее его воздействие на человека. Такие образы, как огонь, вода, земля, дерево, соль, имеющие далеко идущие последствия для человека, становятся сильными символами. Подобным же образом, символы дома («личность») и крови («страсть») также сильнее, чем другие. Здесь, можно заметить некоторое подобие иерархии символов.

3. Влияние теории на направления в аналитической психологии

Подход Юнга действительно предполагает наличие какой-то теоретической основы. После получения теоретической формулы из «человеческого материала» Юнг затем применяет её в своей практической работе, до тех пор, пока она не будет подтверждена, видоизменена или же от неё вообще придётся отказаться.

«Современные учёные используют теорию не для того, чтобы достичь эмпирических целей или описать явления, - они пытаются показать суть своих утверждений, того, что они имеют в виду». [23, c. 24]

Основываясь на этом изречении из книги Э. Самюэлса можно сказать о том, что теория была необходима, но лишь как основа и фундамент, на которую в какой-то момент можно опереться и построить, что-то новое. Поэтому можно говорить о том, что Юнг становиться не только важным источником, но и во многих отношениях предтечей современного анализа и психотерапии.

Также стоит подчеркнуть важность разногласий внутри самой аналитической психологии «Предположения о том, что лучшим способом достичь понимания постъюнгианской аналитической психологии состоит в том, чтобы вести споры внутри неё, принадлежит Карлу Попперу и Ульяму Джеймсу. Эти споры освещают ту основу, на которой зиждется аналитическая психология» [4].

Аналитическая психология имеет множество направлений и ещё больше перспектив. В статье Л. Хегай «Новые направления в аналитической психологии» можно увидеть это многообразие и понять, что на данный момент актуально по интересующей проблеме и какие авторы ведут в этом направлении разработки [22].

Затрагивая тему теории архетипов и символов, непременно приходишь к изучению различных направлений тесно связанных с данной тематикой. Наиболее интересными в этом плане мне показались: символдрама, или кататимно-имагинативная терапия и песочная терапия [12].

Из известных сегодня около пятнадцати направлений психотерапии, использующих образы в лечебном процессе, символдрама является наиболее глубоко и системно проработанным и технически организованным методом, имеющим фундаментальную теоретическую базу. В этом подходе тесно переплетаются образ, символ. В основе метода лежат концепции классического психоанализа, а также его современного развития. Здесь можно отметить теорию объектных отношений М. Кляйн, эго-психологию А. Фрейд, психологию Я. Х. Хартманна и Self-Psychology Х. Когута и их последующую разработку в трудах Ш. Ференци, М. Балинта, Э. Эриксона, Р. Шпитца, Д.В. Винникотта, М. Малер, О. Кернберга, Й. Лихтенберга. Оставаясь на принципиальных психоаналитических позициях, много общего метод имеет с теорией архетипов и коллективного бессознательного К.Г. Юнга, а также с разработанным им методом активного воображения.

С феноменологической точки зрения, можно проследить параллели этого метода в детской игровой психотерапии, в психодраме Я. Морено и Г. Лёйц и в элементах гештальт-терапии по Ф. Перлзу. В техническом плане символдраме близки элементы ведения психотерапевтической беседы по К. Роджерсу и некоторые стратегии поведенческой терапии, например, по Й. Вольпе [12].

Тем не менее, символдрама – это не комбинация из смежных психотерапевтических методов, а самостоятельная, оригинальная дисциплина, многие элементы которой возникли задолго до того, как они появились в других направлениях психотерапии.

В символдраме успешно соединились преимущества богатого спектра психотерапевтических техник, занимающих полярное положение в мире психотерапии: классического и юнгианского анализа, поведенческой психотерапии, гуманистической психологии, аутотренинга.

В символдраме используется особый метод работы с воображением для того, чтобы сделать наглядными бессознательные желания человека, его фантазии, конфликты и механизмы защиты.

Символдрама (кататимно-имагинативная психотерапия) – это одно из направлений психотерапии, базирующееся на принципах глубинной психологии, в котором используется особый метод работы с воображением для того, чтобы сделать наглядными бессознательные желания человека, его фантазии, конфликты и механизмы защиты, а также отношения переноса и сопротивление. Символдрама способствует их переработке как на символическом уровне, так и в ходе психотерапевтической беседы. В основе метода символдрамы лежит теоретическая база психоанализа. Поэтому на практике символдрама исходит из анализа бессознательной динамики актуально действующих конфликтов.

Символдраму создал выдающийся немецкий психотерапевт проф. Ханскарл Лёйнер (1919-1996). В качестве метафоры можно охарактеризовать символдраму как «психоанализ при помощи образов». Символдрама эффективна при лечении неврозов и психосоматических заболеваний, а также при психотерапии нарушений, связанных с невротическим развитием личности [7].

Появлению символдрамы как самостоятельного направления в психотерапии предшествовала длительная экспериментальная работа, проводимая Х. Лёйнером на базе клиники нервных болезней Марбургского университета в 1948 - 1954 гг. Важный вклад в развитие Кататимно-имагинативной психотерапии внёс проф. Хайнц Хенниг, проводивший исследования в Институте медицинской психологии университета им. Мартина Лютера (Галле). Сегодня символдрама широко распространена и официально признана системой медицинского страхования ряда европейских стран.

Основу символдрамы составляет фантазирование в форме образов на свободную или заданную психотерапевтом тему (мотив). Психотерапевт выполняет при этом сопровождающую функцию.

Из многих направлений психотерапии, использующих образы в лечебном процессе, символдрама является наиболее глубоко и системно проработанным, технически организованным методом, имеющим фундаментальную теоретическую базу. В основе метода лежат концепции классического психоанализа, а также его современного развития. Понимание символики образов и процессов, происходящих в символдраме, значительно обогащается обращением к теории архетипов и коллективного бессознательного К. Г. Юнга, а также к разработанному им методу активного воображения. C феноменологической точки зрения, можно проследить параллели с детской игровой психотерапией и гештальт-терапией. В техническом плане, символдраме близки элементы ведения психотерапевтической беседы по К. Роджерсу и некоторые стратегии поведенческой терапии по Й. Вольпе. Тем не менее, символдрама – это не комбинация из смежных методов, а самостоятельная, оригинальная дисциплина, многие элементы которой возникли задолго до того, как они появились в других направлениях психотерапии. В символдраме успешно соединились преимущества богатого спектра психотерапевтических техник, занимающих полярное положение, среди которых особенно можно отметить классический и юнгианский анализа, поведенческую психотерапию, гуманистическую психологию, эриксоновский гипноз и аутотренинг.

История развития символдрамы на постсоветском пространстве началась в 1994 года, когда на русский язык были переведены некоторые работы Х. Лёйнера и стали проводиться сертификационные семинары по основам техники символдрамы. За это время обучение прошло уже несколько тысяч специалистов из более чем 50 городов России, Украины, Белоруссии, Казахстана, а также Эстонии, Латвии и Литвы, многие из которых используют символдраму в качестве основного психотерапевтического метода.»

Так же существует ряд литературы связанной с символдрамой, что говорит о заинтересованности её авторами и перспектив в будущем: Лёйнер Ханскарл «Кататимное переживание образов: Основная ступень», Обухов Я.Л. «Психотерапия по методу символдрамы: работа с мотивом Змея», Хорн Гюнтер «Шесть этапов развития ребёнка в зеркале смволдрамы».

Ещё одним направлением тесно связанным с теориями архетипов и символов – это песочная терапия. [12].

Песочная терапия — это один из методов психотерапии, возникший в рамках аналитической психологии. Это способ общения с миром и самим собой; способ снятия внутреннего напряжения, воплощения его на бессознательно-символическом уровне, что повышает уверенность в себе и открывает новые пути развития. Песочная терапия дает возможность прикоснуться к глубинному, подлинному Я, восстановить свою психическую целостность, собрать свой уникальный образ, картину мира.

От других форм арт-терапии этот процесс отличается простотой манипуляций, возможностью изобретения новых форм, кратковременностью существования создаваемых образов. Возможность разрушения песочной композиции, её реконструкция, а также многократное создание новых сюжетов, придает работе определенный вид ритуала. Создание последовательных песочных композиций отражает цикличность психической жизни, динамику психических изменений. Здесь не требуется каких-либо особых умений. Миниатюрные фигурки, природные материалы, возможность создания объемных композиций придают образу дополнительные свойства, отражают разные уровни психических содержаний, помогают установить доступ к довербальным уровням психики. При работе в психотерапии над расстройствами, происходящими из поры раннего детства, когда ребенок еще не мог разговаривать, зрительный образ является очень важным [14].

Техника песочной терапии возникла в рамках юнгианского аналитического подхода и во многом базируется на работе с символическим содержанием бессознательного как источником внутреннего роста и развития. Примерно в 40-х годах в Швеции появился «тест мира», разработанный Шарлоттой Бюлер, или так называемый «Erica метод», который до сих пор используется в Швеции как диагностический инструмент в детской психиатрии. В Швейцарии несколько позже в работе с детьми начала использоваться Техника Мира Маргарет Ловенфельд, взятая из «теста мира». В свою очередь, Дорой М. Калф (Швейцария) из Техники Мира был разработан терапевтический метод — сэндплэй вначале для работы с детьми, но в дальнейшем этот метод начал использоваться и в работе со взрослыми.

Разработанная Юнгом техника активного воображения может рассматриваться как теоретический фундамент песочной терапии. Песочницу Юнг определял как детский аспект коллективного бессознательного, возможность придать травматическому опыту видимую форму. Создание песочных сюжетов способствует творческому регрессу, работа в песочнице возвращает в детство и способствует активизации «архетипа ребенка». Пройдя через собственный опыт знакомства со своим «внутренним ребенком», Юнг пишет: «Доминанта ребенка — это не только нечто из далекого прошлого, но и то, что существует сейчас, то есть, это не рудиментарный след, а система, функционирующая в настоящем. Ребенок прокладывает путь к будущему преображению личности» [26].

Автор этого метода, швейцарский юнгианский аналитик Дора Калф, считает главным принципом, положенным ею в основу работы, — «создание свободного и защищенного пространства», в котором клиент — ребенок или взрослый — может выражать и исследовать свой мир, превращая свой опыт и свои переживания, часто непонятные или тревожащие, в зримые и осязаемые образы. «Картина на песке может быть понята как трехмерное изображение какого-либо аспекта душевного состояния. Неосознанная проблема разыгрывается в песочнице, подобно драме, конфликт переносится из внутреннего мира во внешний и делается зримым» (Дора Калф, «Sandplay», 1980).