Психология личности

Психология личности

Введение

Истории исследований в области  психологии личности уже более ста лет. Более ста лет ученые ищут ответы на вопросы о природе личности, внутреннем мире человека, о факторах, определяющих развитие личности и поведение человека, его отдельные поступки и жизненный путь в целом. Этот поиск имеет отнюдь не только теоретическую ценность. С самого начала изучение личности было теснейшим образом связано с необходимостью решения разнообразных практических задач.

За минувшее столетие психология превратилась в развитую область  знаний и практической деятельности для многих тысяч специалистов. Внутренняя специализация, сосуществование в  рамках единой науки различных школ и направлений — все это, несомненно, свидетельствует о зрелости психологии как науки, представителей которой, однако, по-прежнему объединяет обостренный интерес к проблеме личности, проблеме, которая была и остается фундаментальной, ключевой.

Последние полтора-два десятилетия  отмечены интенсивным развитием  практической психологии. И хотя официальный  образовательный стандарт в отечественной психологии был утвержден более тридцати лет назад (именно в 1966 году были открыты факультеты психологии в университетах Москвы и Ленинграда), она долгое время не выходила за пределы учебных аудиторий и исследовательских лабораторий, ограничиваясь прикладными разработками. В настоящее время психология включает в пространство своих профессиональных интересов и компетентности уже не только и не столько организации и коллективы, но отдельных людей с их жизненными проблемами.

Возможность оказывать реальную психологическую помощь людям, в том числе в сложных, кризисных ситуациях, видеть непосредственные результаты своей работы в психотерапии, консультировании, в решении разнообразных практических задач — эти и другие перспективы сегодня особенно привлекают начинающих психологов.

Психология без практики лишена своего главного смысла и цели — познания и служения человеку. Практическая ориентация, однако, не только не уменьшает значимость развития психологической теории, но, напротив, усиливает ее: представление о том, что для успешной практической работы необходимо, прежде всего, овладение рядом практических навыков и накопление опыта, а теоретическое образование играет скорее второстепенную роль, в корне неверно. Так, в западной психологии именно интенсивное развитие практики вызвало к жизни вопросы, которые относятся к общим проблемам психологии личности. В частности, дискуссионным остается представление о ведущем начале в развитии личности: рассматривать ли его, как предлагают многие представители гуманистического направления в психологии, как постепенное разворачивание заложенного в человеке потенциала, «обрекающего» человека на самореализацию, или же процесс развития определяется чередой жизненных выборов самого человека. Таким образом, в основе всякой — консультативной, терапевтической, психокоррекционной и т. д. — практики лежит определенная, более или менее детально разработанная теоретическая модель объяснения личности.

Современное состояние отечественной  психологии во многом характеризует интенсивный процесс освоения ею зарубежного опыта, в частности, через приобщение российских психологов к мировой психологической литературе. Сегодня мы получили возможность познакомиться и с лучшими образцами психологической классики, и с работами современных авторов в области практической работы.

Неизмеримо хуже обстоит  дело с изданиями трудов отечественных психологов. Начинающему специалисту сегодня гораздо легче познакомиться с зарубежными теориями, тогда как огромный и богатейший пласт российской психологической мысли во многом в настоящее время остается невостребованным. Хотя России – по ее роли в становлении научной психологии, величию имен ее ученых, богатству их идей – по праву может считаться родиной мировой психологической науки.

Актуальность и неразработанность  позволили выдвинуть проблему исследования истории психологии личности, предпосылок и путей развития психологии личности в России в последнее столетие, т.е. начиная с трудов Рубинштейна, вплоть до конца XX века (работы Брушлинского). Решение этой проблемы составило цель настоящего исследования. В соответствии с целью исследования объектом избрана отечественная психология, а его предметом отечественная психология личности в последнем столетии.

Задачи исследования:

- выявить существующие  подходы к предмету психологии  личности и отразить их состояние;

- обобщить основные факты,  выявить закономерности, категории  и методы психологии личности;

- определить тенденции  развития психологии личности  на протяжении последнего столетия.

1. Общая характеристика  состояния проблемы личности  и первый период ее разработки  в отечественной психологии

Общая характеристика постановки проблемы личности в отечественной психологии объективно определилась, во-первых, социальными условиями развития психологической науки в советский период в нашей стране, во-вторых, наличием в ней разных школ и направлений, в третьих, соотношением методологического, теоретического и эмпирического уровней исследования, которое по-разному складывалось на разных этапах развития отечественной психологии. Комплекс этих трех обстоятельств определил то, что на первом этапе советской психологии—в двадцатых и начале тридцатых годов в силу ориентации психологов на решение актуальных социальных и практических проблем (например, беспризорности, дефектологии и т. д.) преобладало изучение реальной личности. Таковой для большинства психологов являлась личность ребенка, живущего и воспитывающегося в условиях советского общества того периода. Внимание исследователей было направлено не столько на создание теоретической модели личности и ее эмпирическую проверку, сколько на личность как психосоциальное явление. И психологи-исследователи, и практические психологи, и педагоги имели дело с реальным ребенком, живущим в конкретных социальных условиях и попытались изучать связанные именно с этими условиями особенности ребенка, в том числе способности, степень его развития, или отставания в условиях конкретной семьи, школы и т. д. Данное направление позднее оформилось в так называемое педологическое направление, которое, кроме диагностики психических и личностных особенностей ребенка, имело целью корректировать, направлять его развитие (из чего, в частности и выросло понятие «зоны ближайшего развития» Л.С.Выготского, определившее соотношение взрослого и ребенка в этом процессе). Направленность на изучение и психолого-педагогическое содействие реальной личности ребенка в отечественной психологии постепенно пришла в противоречие с присущей ей с самого начала направленностью на идеальную личность, каковой – в силу идеологических причин – все более становилась личность советского человека. Казалось бы, именно последняя должна была включать в себя все определения реальной личности, т. е. человека, живущего в конкретном - советском обществе. Но парадокс заключался в том, что изучение реальной личности советского человека было заменено обсуждением и постулированием идеала советского человека. В этом, прежде всего, проявилась идеологизация советской психологии, как и всех гуманитарных наук. Отправным тезисом и для философов и для психологов оказался идеал гармонически всесторонне развитой личности, который постепенно вытеснил и заменил изучение, в том числе далеких от этого идеала, реальных личностей (в числе которых в реальной жизни оказывались все больше алкоголики, девианты, искалеченные сталинскими тюрьмами и лагерями лица). Можно сказать, что только в настоящее время—в конце восьмидесятых— девяностых годах психологи снова вернулись к изучению реальной личности, что, в частности, конкретно проявилось в обращении к проблемам психотерапии, алкоголизма, девиации, а также в формулировке общих проблем экологии человека как реальных проблем депривации нормальных условий, необходимых для развития личности. Резюмируя, можно сказать, что наиболее характерным для отечественной психологии является не различие эмпирического и теоретического исследований личности (как это имеет место в западно-европейской и американской психологии, где классические теории стоят в стороне от многочисленных эмпирических исследований целого ряда частных проблем личности), а отличие изучения реальной личности от постулирования особенностей идеализированной личности (или социальной утопии личности).

Однако, отечественные теории личности не свелись к чисто спекулятивным, а напротив, приобрели черты глубины, оригинальности в силу второй особенности развития этой области психологии—того, что в психологии в целом существовало несколько основных школ (и ряд менее глобальных направлений), между которыми время от времени происходили теоретические дискуссии. Тенденции идеологизации, которая грозила заменить психологическую теорию личности социологигической схемой, противостоял своеобразный плюрализм подходов к личности разных отечественных психологов. Наличие в советской психологии разных школ (хотя их дискуссии иногда и приобретали идеологически окрашенный негативный характер), разнообразие теорий личности и взглядов на нее в целом явилось тем позитивным обстоятельством, которое определило теоретическую глубину отечественных теорий личности. Можно сказать, что теории личности развивались, разрабатывались в контексте единой психологической науки, а само это единство поддерживалось и на организационном, и на методологическом, и на научном уровнях (в отличие, скажем, от структуры психологической науки США и других стран, состоящей из отдельных лабораторий в университетах разных штатов). В советской психологии и в разработке проблемы личности преобладал методологический уровень, но благодаря методологическому единству взглядов существовала возможность сопоставления и выявления различных точек зрения на личность, что в целом содействовало развитию теории личности.

Историческая последовательность в разработке проблем личности и место, удельный вес этой проблемы в структуре психологического знания на разных ее этапах также больше зависели от социальных и идеологических причин, чем собственно научных. Как уже отмечалось, в двадцатых и начале тридцатых годов преобладало стремление решить практические проблемы, связанные со строительством социализма в стране. Предметом исследования являлась реальная личность в связи с конкретными социальными условиями ее жизни (коллективом, условиями семьи, воспитания и т. д.). Несколько условно можно говорить о преобладании конкретной социальной детерминации при объяснении сущности личности.

Тридцатые годы оказались  периодом первого собственно социально-политического и организационного кризиса психологии, который явился следствием депривации социальной психологии, психотехники и разгрома педологии. Здесь же намечается радикальный переход к разработке проблемы личности в двух направлениях: 1)как теоретической проблемы общей психологии на основе марксистской методологии, но соотносительно с контекстом мировой психологии (С.Л.Рубинштейн), 2) как имплицитно подразумеваемой в контексте педагогических проблем и задач воспитания и эксплицируемой в качестве проблем психического развития ребенка и его личности — Л.С.Выготский, Л.И.Божович, А.В.Запорожец, Д.Б.Эльконин и др. Проблема реальной личности, детерминированной конкретными социальными условиями, постепенно превращается в методологическую и теоретическую проблему. Исходная особенность психологической науки о личности советского периода заключается в многоаспектности и многоуровневости изучения личности, подходов к ней: кроме двух традиционно выделяемых теоретического и эмпирического уровней исследования, с самого начала в советской психологии разрабатывался методологический уровень анализа личности — методологические принципы и проблемы, которые были одновременно и проблемами всей психологической науки. В двадцатые-тридцатые годы эти проблемы актуализировались в связи со стремлением психологов реализовать марксизм в психологии. Однако, поскольку основным предметом изучения в двадцатых-тридцатых годах оказалась личность ребенка, а не взрослого, и проблемы ее развития, основной методологической проблемой стала проблема соотношения биологического и социального в детерминации развития личности ребенка.

«Одной из основных задач, как отмечает А.Б.Залкинд, оказалась методология изучения детства, в которой, по его мнению, противостояли два основных направления—характерологический статизм (типология Кречмера) и динамическая характерология, питающаяся из аресенала психотерапии и психоаналитической школы. А.В.Петровский в своей «Истории советской психологии» (1967) дает справедливую и вполне сохранившую свою силу и на сегодня критику биологизаторской позиции, занимаемой, в частности, Е.А.Аркиным, и позиции, воплощенной в «социогенетической концепции» и даже целом направлении работ А.Б.Залкинда, С.С.Моложавого и др. П.П. Блонский, разрабатывавший проблему развития личности ребенка, увлекался биогенетическим законом, по существу исповедуя принцип педагогической пассивности по отношению к ребенку, пока тот имманентно не достигнет определенной стадии, которую прошло человечество (стадии цивилизации), но критическое преодоление такого подхода оказалось невозможным с позиций социогенетического принципа, исповедуемого упомянутыми авторами. Биологизаторскому фатализму был противопоставлен социологизаторский фатализм, согласно которому среда решает все, являясь определяющим фактором развития ребенка. Однако, с сегодняшних позиций можно заметить, что неприемлемость абсолютизации роли среды не уничтожает важного звена, заключенного в этом направлении, а именно позитивность попыток конкретизировать это понятие, выделив позитивные и негативные условия развития ребенка».

«Эту задачу пытался решить М.Я.Басов. А.А.Смирнов дал детальный  анализ взглядов этого интересного  и несправедливо забытого психолога, который обычно упоминается лишь как автор методики психологических наблюдений за детьми. Именно Басов конкретизировал понятие среды, раскрыл индивидуализированный характер этого «мира» каждого организма и отошел от статичного, одностороннего понимания соотношения наследственности и среды в развитии личности, указав, что они меняются местами на протяжении развития. А.В. Петровский попутно замечает, что в своих «Общих основах педологии» Басов даже не упоминает биогенетический принцип. Можно предполагать, что Басов оказал определенное влияние на С.Л.Рубинштейна или—во всяком случае они обсуждали основные положения психологической теории деятельности». Басов сформулировал важнейшие положения психологической теории деятельности, динамика которой определяется характером взаимодействия личности со средой, дифференцировал понятия деятельности и активности, подчеркнув, что именно последняя составляет «истинный объект психологического изучения», дифференцировал разные виды деятельности, особо проанализировав игру как свободную, в отличие от труда необязательную деятельность, и показав ее роль в развитии ребенка. Он детально рассмотрел динамическую структуру деятельности, характер взаимосвязи ее отдельных единиц или актов. Особо важной в рассматриваемом контексте явилась идея Басова о личности как активном деятеле, который не только приспосабливается к действительности, но и приспосабливает ее к себе. Фактически в концепции Басова намечено первое понимание личности как субъекта.

Чрезвычайно существенно  то, что психологи, принадлежавшие к  педологическому движению, занимаясь  изучением влияния конкретной среды, учитывали одновременно и роль наследственности, способностей, в том числе и природных, врожденных, что знаменует допавловский этап развития психологии, поскольку впоследствии ориентация на теорию условных рефлексов вынудила психологов минимизировать роль природных предпосылок и гиперболизировать роль социальных и культурных.

«В тот же период в одной  из своих ранних работ «Педология подростка» Л.С.Выготский гораздо  более тонко и диалектично, чем  впоследствии, вскрывает сложность  процессов развития (характеризующих данный возраст). Важнейшим является то, что он раскрывает кризис, противоречия подросткового возраста, избегая многочисленных «интеллектуалистических» формул, априорных схем Бюлер, Штерна, Гофмана, Тумлирца и др». Здесь еще содержится (позже «стертое с лица земли», т. е. из психологической науки) обращение к концепции Фрейда и ее рациональная критика. Так Выготский, критикует Фрейда не только за абсолютизацию сексуального начала в развитии, что стало впоследствии общим местом любой критики, но указывает на наличие порочного круга в объяснении механизма вытеснения. Он пишет: «Получается таким образом порочный логический круг: вытеснение объясняется действием тех сил, возникновение которых в свою очередь объясняется вытеснением».

В.М.Бехтерев—как наиболее яркий представитель эпохи 20-х  годов, соединивший в своем лице теоретика и экспериментатора, считал, что главной задачей является не изучение самой личности, а влияние  на нее коллектива. Его интересует так называемая «собирательная» личность и ее отличие от всякой отдельной личности, в нее входящей — в чем очевидна тенденция к теоретическому обобщению. За этим понятием собирательной личности без труда просматривается тип личности советского человека, которому, начиная с сороковых годов посвящена «дежурная» глава в монографии или учебнике (С.Л.Рубинштейн, 1940, Б.Г.Ананьев, 1945, Н.Д.Левитов, 1952, Б.М.Теплов, 1953, В.А.Артемов, 1954 и др.) Таким образом, был осуществлен переход от конкретно-практического подхода к личности к теоретико-идеологическому.

В двадцатые годы еще сохранялась  линия типологического изучения личности, шедшая от работ А.Ф.Лазурского, которая могла бы обеспечить решение  задачи изучения не конкретной личности, а ее конкретных детерминант. Эту  возможность прекрасно обозначил  С.С.Моложавый в своей статье «Принципы целостного изучения ребенка». «Типологический метод,- писал он, – берущий явления в непосредственной близости к их конкретным условиям и ищущий реальных причинных связей, намечает нам правильный путь к изучению детского поведения... Чем ближе мы к этим конкретным условиям, тем ближе к особенностям изучаемых явлений, к их типическим признакам. Мы оперируем в таком случае не только моментами сходства, но и моментами различия, что уже само собой подводит нас к раскрытию причин изучаемых явлений».