Динамика развития психики и поведения древнего человека

Происхождение и развитие психики

Эволюционно-биологическими аспектами психики занимается зоопсихология. Однако многие из изучаемых ею вопросов связаны с фундаментальными методологическими  проблемами общей психологии.

В самом  деле, для того, чтобы понять природу  психики вообще или специфику  психики человека, необходимо дать ответы на такие вопросы, как, например: когда и почему в ходе биологической  эволюции возникла психика? — или: как  развивалась и усложнялась психика?

Углубление  в филогенетическую историю психики  неизбежно подводит к вопросу о ее объективном критерии.

Очевидно, что, обсуждая психику животных, нельзя пользоваться субъективным критерием: мы не знаем и, наверное, никогда  не узнаем, что чувствует (переживает, ощущает) дождевой червь или муравей. Тем более немыслимо ставить  такой вопрос в отношении каких-то существ, которые жили в далеком  биологическом прошлом. Единственный путь здесь — найти объективный  критерий психики, т. е. такой внешне наблюдаемый и регистрируемый признак, который позволяет утверждать, что  у данного организма есть психика.

Таким образом, вновь приходится обращаться к проблеме объективного метода в  психологии, о котором так много  говорилось в первом разделе.

Понятно, что если будут найдены такие  свойства внешнего поведения животного, которые связаны с психикой и  именно с ней, то можно будет приблизительно сказать где находится граница, которая разделяет непсихическиё (допсихические) и психические формы существования материи.

В истории  естествознания существовали различные  попытки «локализовать» психику  в природе. Среди них можно  назвать теорию «панпсихизма», согласно которой душой наделена вся природа, в том числе и неживая (например, камни). Теория «биопсихизма» приписывала психику всему живому, включая растения. Напротив, сильно сужала круг обладателей психики теория «антропопсихизма»: согласно ей психика существует только у человека, а животные, как и растения, только «живые автоматы». Концепция «нейропсихизма» относила психику только к существам, обладающим нервной системой и т. п.

Во всех этих представлениях критерии психического были внешними по отношению к форме  существования организма (предмета). Психика приписывалась какому-либо существу не потому, что оно обнаруживало определенные свойства поведения, а  просто потому, что оно принадлежало к определенному классу объектов; наличие же психики у данного  класса постулировалось аксиоматически.  

Другую  группу теорий составляют те, которые  исходят из внутренних, функциональных, критериев. Это более современные  теории, и все они не опускаются в поисках психики ниже животного  мира. Однако критерии, которые они  выдвигают, приводят и здесь к  разной локализации «порога» психического. Вот некоторые из них: способность к поисковому поведению, способность к «гибкому» (в отличие от жестко запрограммированного) приспособлению к среде, т. е. к индивидуальному обучению, способность к «проигрыванию» действия во внутреннем плане и др.

Нет необходимости  сейчас разбирать все эти точки  зрения, их сходства и различия. Замечу, что само их разнообразие говорит  о том, что мы имеем дело здесь скорее с дискуссионными гипотезами, чем с хорошо разработанными теориями.

Однако  среди таких гипотез есть одна, которая получила наибольшее развитие и признание. Она принадлежит  А. Н. Леонтьеву. Рассмотрим ее несколько  более подробно.

В качестве объективного критерия психики А. Н. Леонтьев предлагает рассматривать  способность живых организмов реагировать  на биологически нейтральные воздействия. Биологически нейтральные (другой термин «абиотические») воздействия — это  те виды энергии или свойства предметов, которые не участвуют непосредственно  в обмене веществ. Сами по себе эти  воздействия не полезны и не вредны; ими животное не питается, они не разрушают его организм.

Почему  же оказывается полезным их отражать, или на них реагировать? Потому что  они находятся в объективно устойчивой связи с биологически значимыми  объектами и, следовательно, являются их потенциальными сигналами. Если живой  организм приобретает способность как отражать биологически нейтральные свойства, так и устанавливать их связь с биологически существенными свойствами, то возможности его выживания оказываются несравненно более широкими.

Рассмотрим  пример. Звуком не питается ни одно животное, равно как от звука обычной  интенсивности животные не погибают. Но звуки в природе — важнейшие  сигналы живой пищи или приближающейся опасности. Услышать их — значит иметь  возможность пойти на сближение  с пищей или избежать смертельного нападения.

Отражение биологически нейтральных свойств  оказывается неразрывно связанным  с качественно иной формой активности живых существ — поведением. До того процессы жизнедеятельности сводились  к усвоению питательных веществ, выделению, росту, размножению и  т. п. Теперь появляется как бы вставленная  активность. Она «вставлена» между  актуальной ситуацией и биологическим  витальным актом — обменом  веществ. Смысл этой активности состоит в том, чтобы обеспечить биологический результат там, где условия не позволяют реализоваться ему непосредственно, сразу.

Представьте себе на минуту, что такой активностью  обладали бы растения. Тогда они  должны были бы, например, разбегаться  при приближающихся звуках шагов  или едущей машины или перебираться к реке в засушливую погоду, а  затем возвращаться на места с  более плодородной почвой. Поскольку  растения не «ведут» себя таким образом, мы говорим, что у них нет психики. Напротив, практически все животные обнаруживают сигнальное поведение, и на основании этого мы считаем, что у них есть психика[1]

Теперь  нужно ввести два фундаментальных  понятия, которые связаны с предложенным критерием: это понятия «раздражимость»  и «чувствительность».

Раздражимость — это способность живых организмов реагировать на биологически значимые воздействия. Корни растения раздражимы по отношению к питательным веществам, которые содержатся в почве: при  соприкосновении с раствором  этих веществ они начинают их всасывать.

Чувствительность  — это способность организмов отражать воздействия, биологически нейтральные, но объективно связанные с биотическими свойствами.

Когда речь идет о чувствительности, «отражение», согласно гипотезе А. Н. Леонтьева, имеет  два аспекта: объективный и субъективный. В объективном смысле «отражать» — значит реагировать, прежде всего двигательно, на данный агент. Субъективный аспект выражается во внутреннем переживании, ощущении, данного агента. Раздражимость же субъективного аспекта не имеет.

Предположение о том, что субъективная форма  отражения впервые появляется вместе с реакциями на абиотические раздражители, является очень важной научной гипотезой. Ввиду этого сам автор счел необходимым организовать ее экспериментальную  проверку.

Хотя  гипотеза Леонтьева относится к  происхождению ощущения у животных, проверку ее он мог организовать только на человеке, используя его способность  давать отчет о своем субъективном опыте.

В одной  из основных серий опытов у взрослых испытуемых вырабатывалась условная двигательная реакция на неощущаемый раздражитель. Главный вопрос состоял в следующем: появится ли вместе с реакцией на нейтральный  раздражитель его ощущение?

Приведу некоторые подробности методики. Испытуемый помещал палец правой руки на электрический ключ, через  который он мог получать достаточно ощутимый удар током. Перед каждым ударом ладонная поверхность руки засвечивалась  зеленым светом в течение 45 с; когда  свет выключался, сразу давался ток. Испытуемому говорили, что перед ударом тока его ладонь будет подвергаться очень слабому воздействию; если он научится улавливать это воздействие, то сможет снимать палец с ключа до подачи тока, чтобы испытуемый при этом не снимал руку без всякого повода, ему сообщали, что за каждую «ложную тревогу» он будет в следующей пробе наказываться током. Таким образом, принимались все меры к тому, чтобы побудить испытуемого активно «вчувствоваться» в слабые оптические воздействия, подаваемые на ладонь.

Главный объективный результат опытов состоял  в том, что испытуемые научились- заранее снимать руку с ключа в ответ на засвет ладони. Главное субъективное событие при этом заключалось в появлении неясных, недифференцированных, но все-таки достаточно заметных ощущений в ладони. По отчетам испытуемых эти ощущения и были основанием для снятия руки с ключа[2]

В дополнительных сериях того же исследования были установлены  по крайней мере еще два важных факта.

Во-первых, оказалось, что если испытуемый не предупреждался о предваряющих засветах и не пытался их «уловить», то не возникало ни объективного, ни субъективного результата: у него не вырабатывалась условная двигательная реакция (снятие руки с ключа) на засветы руки и не возникало ощущение этих воздействий. Иными словами, было доказано, что неизменным условием пре вращения неощущаемых воздействии в ощущаемые является состояние активного поиска организма (или субъекта). 

Во-вторых, выяснилось, что описанные кожные ощущения возникали не вслед за выработкой условной двигательной реакции, а, наоборот, до нее; они являлись непременным  условием такой выработки. Иными  словами, ощущение засвета всегда опосредствовало снятие руки. 

Этот  результат А. Н. Леонтьев связывает  с одним из фундаментальных методологических положений марксистской психологии о том, что ощущение как элементарная форма психического — это не эпифеномен, т. е. не явление, которое надстраивается над условно-рефлекторными процессами и не имеет никакой функции. Наоборот, оно составляет необходимое звено условного приспособительного акта. Функция этого «звена» — ориентировать организм относительно значимых условий среды, опосредстоватъ его витальные приспособительные акты. 

Перейду к вопросу об адаптивном значении психики.

Все сказанное  выше подготовило ответ на вопрос, почему в ходе биологической эволюции возникла психика? Материалистическое естествознание отвечает на него так: потому что психика обеспечивает более эффективное приспособление к среде.

По существу, такой ответ означает, что возникновение  и развитие психики в животном мире подчинялось действию общего закона эволюции, согласно которому за^ креплялось то, что было биологически полезно.

Развивая  это представление, советский ученый А. Н. Северцов обратил внимание на два принципиально различных способа приспособления живых организмов к изменениям условий среды (1) путем изменения строения и функционирования органов и (2) путем изменения поведения без изменения организации.

Первый  способ был общим у растений и  животных; второй имел место только у животных, и был связан с развитием  психики. Внутри второго (поведенческого, или психического) способа приспособления А. Н. Северцов выделил, в свою очередь, два различных направления.

Одно  из них состояло в медленных изменениях наследуемых форм поведения —  инстинктов. Эволюция инстинктов происходила  под влиянием медленно протекающих  изменений внешней среды. Ее темпы  совпадали с темпами изменения  морфологической организации животных.

Другое  направление состояло в развитии способности к индивидуальному научению, или, по терминологии А. Н. Северцова, способности к «разумным действиям».

«Разумные действия», по Северцову,— это быстрые изменения поведения, своего рода «изобретения» новых способов поведения в ответ на быстрые изменения среды, перед лицом которых инстинкт оказывается беспомощным. Эти действия не должны были фиксироваться, передаваться по наследству, ибо их преимуществом была их высокая пластичность. Поэтому по наследству передавалась лишь способность к ним. Последняя, по мысли Северцова, и определяет высоту психической организации животного.

Ниже  я специально остановлюсь на современном  состоянии проблемы инстинкта и  научения. Многое теперь понимается иначе, чем во времена А. Н. Северцова. Однако его идея о двух различных механизмах развития поведения (путем изменения инстинкта и путем приобретения индивидуального опыта), равно как и самая общая оценка психики как важнейшего фактора эволюции, остаются важными и бесспорными теоретическими положениями.

Итак, еще  раз: психика возникла потому, что  она оказалась, «могучим средством  приспособления животных к окружающей среде».

Значительно труднее ответить на вопрос: как  возникла психика? И здесь мы снова  попадаем в область только гипотез.

Согласно  предположению А. Н. Леонтьева, толчком  к появлению психического отражения (чувствительности) мог послужить  переход от жизни в однородной, гомогенной среде к среде дискретных, вещно-оформленных объектов. Вот  как он описывает главные события  этого процесса.

Вполне  вероятно, что простейшие живые организмы  существовали в гомогенном растворе питательных веществ, с которыми они были в непосредственном контакте. Для усвоения этих веществ им достаточно было простой раздражимости.