Исторический портрет атамана Б.В. Анненкова

Была у Бориса Владимировича и ещё одна страсть - восторженная любовь к лошадям. Ради них он объездил всё Семиречье - покупал, продавал и обменивал, оставаясь при этом верным своему рыжему скакуну Султану, с которым завоевал много призов на ипподромах[33].

По воспоминаниям людей, воочию его видевших, Анненков был среднего роста, худощав и строен. У него – прямой с горбинкой нос, темные с пронзительным взглядом глаза, тонкие, хорошо очерченные губы с блуждающей по ним то ли скептической, то ли презрительной улыбкой, тонкая, цепкая рука с длинными пальцами. Не казак по рождению, он, как и все казаки, носил чуб и усы.

Анненков отличался завидной выправкой строевого офицера, был всегда аккуратен, подтянут, чисто выбрит, начищен и наглажен, любил строй, спорт, был хорошим наездником, рубакой и охотником.

Атаман был щеголем, носил фуражку с высокой тульей, любил военный мундир и нередко его «совершенствовал». Он ценил красоту и любил яркость. Позже это проявилось у него в создании в дивизии так называемых цветных частей – полков Черных гусар, Голубых улан, Коричневых кирасир, в мундиры которых он любил наряжаться.

Практически все, кто лично общался с Анненковым характеризуют его как довольно крупную индивидуальность, человека острого и быстрого ума, обладающего феноменальной памятью. Он человек слова, человек действия, человек непреклонной воли. Ему были присущи энергия, храбрость, упорство, организаторские способности, жесткость в проведении в жизнь своих решений[34].

Незадолго до начала мировой войны сотник Анненков был отпущен из полка на льготу, а с объявлением мобилизации в июле 1914 года командируется в город Кокчетав - место лагерных сборов казаков-льготников, где назначен командиром сотни. Здесь произошёл случай, характеризующий Б.В. Анненкова, как человека глубоко преданного казачьему делу.

Произошедшие в лагере волнения льготников привели к посылке в Кокчетав экспедиции из Омска для расследования инцидента. Борис Владимирович, несмотря на всю преданность Государю и присяге, тем не менее, отказался назвать имена зачинщиков беспорядков, заявив, что он офицер, а не доносчик. По обвинению в укрывательстве и бездействии он был предан военно-полевому суду в числе 80 восставших. По решению военно-полевого суда Анненков был полностью оправдан. После этого дело атамана было передано вышестоящему окружному военно-полевому суду, который приговорил его к 1 году и 4 месяцам заключения в крепости с ограничением в правах. Отбытие наказания Анненкову заменили направлением на германский фронт, в 4-й Сибирский казачий полк, ведший тяжёлые бои в районе Пинских болот и Августовских лесов. С собой из Джаркента сотник Анненков взял уйгурского мальчика Юсупа Одыханова, состоявшего при нём добровольцем. Уже вскоре, за доставленное под огнем немцев донесение, Юсуп был представлен к Георгиевскому кресту 4-й степени[35].

На фронте полностью раскрылись воинские таланты Бориса Владимировича. В 1915 году, во время наступления германских войск на Северном и Северо-западном фронтах, 4-й Сибирский казачий полк, куда прибыл Анненков, вел тяжелые бои против немцев в Белоруссии в окружении и потерпел поражение от превосходящих сил противника. После гибели всех старших офицеров Анненков собрал в кулак остатки полка и вывел их к Гродно, где присоединил их к другим отступающим частям русской армии. В районе Пинских болот Анненкову удалось остановить врага.

Он предложил создать для борьбы в подобных условиях партизанские добровольческие отряды, небольшие по численности, но хорошо вооруженные и маневренные. Он направляет рапорт на имя начальника Сибирской казачьей дивизии с просьбой содействовать их созданию и становится командиром одного из них. Вскоре отряд Анненкова начал удивительные по своей смелости и результатам налеты на отдельные немецкие части и тыловые подразделения. Вскоре Б.В. Анненков становится командиром всех сибирских партизанских отрядов. Немецкое командование устраивало спецоперации по уничтожению партизан, постоянно увеличивая сумму денежной премии за голову Анненкова.

Одним из самых значительных его боевых дел было участие в атаке 21 июня 1916 года у Барановичей позиций немецкой пехоты, где была одержана крупная победа и взяты большие трофеи.

Характеристика Анненкова – участника Великой войны – блестяща. О его храбрости, дерзких рейдах по тылам немцев во главе казачьей партизанской сотни ходили легенды, а о заслугах перед Родиной говорят чин есаула и тринадцать боевых наград, причем не только российских, но и иностранных: Георгиевский крест, Георгиевское оружие, французский крест Почетного легиона, английская золотая медаль «За храбрость» и другие. В боях Анненков был 8 раз ранен.

Большую храбрость Анненкова во время войны отмечал на суде даже общественный обвинитель Павловский. «Я считаю его человеком большой храбрости во время войны»[36], – говорил он в своей обвинительной речи.

Партизанскими операциями он занимался до Февральских событий 1917 года. Он был далек от политики, хотя в это время, несмотря на его временное увлечение эсеровскими идеями, выступал за возвращение твердой царской власти.

Свержение царя и монархии вызвало растерянность Б.В.Анненкова, но 3 марта 1917 года его отряд и он сам присягнули на верность Временному правительству, рассчитывая на то, что эсеры смогут успокоить крестьян, а Учредительное Собрание выберет нового, "твердого" царя. Партизаны Анненкова продолжали борьбу, не поддавшись большевистской агитации. К осени 1917 года положение на фронте стало катастрофически ухудшаться из-за деятельности разнообразных комитетов и советов в армии, приведших фактически к устранению принципа единоначалия, подрыву авторитета командиров. На передовой процветало так называемое «братание», умело использовавшееся германским командованием. Тем не менее, отряд Анненкова, бывшего уже войсковым старшиной, продолжал оставаться одной из самых боеспособных единиц русской армии.

Анненков Борис Владимирович получил хорошее образование в традициях императорской России. Все принципы, на которых было основано его образование и воспитание базировались на принципах самодержавия.

Военная карьера и служба сделали из него человека твердой воли, фанатично относящегося к порядку и убеждениям, в которые он верил.

1.2.           Влияние атамана на образование и деятельность Семиреченской армии

В начале Гражданской войны добровольческие части с обеих сторон часто «самозарождались» как иррегулярные (партизанские и полупартизанские). Они создавались как импровизация частных лиц, самостоятельно изыскивали средства, формировались и вооружались на ходу в походах, обеспечивались путем «самоснабжения», т. е. реквизиций. Процесс носил стихийный характер; многое зависело от личности вождя («полевого командира»).

«Партизанство» требовало лидеров определенного психологического типа и притягивало к себе людей с авантюрной жилкой. И белые, и красные столкнулись с проблемой превращения импровизированных отрядов в регулярную армию.

Сибирская армия была сформирована по территориально-корпусной системе, при которой каждый корпусной округ являлся автономным. «Это и было нарождение “атаманщины”, – считал профессор Н. Н. Головин, – превращение государства в какое-то феодальное средневековое сожительство вассалов, мало считающихся с сюзереном»[37].

Под атаманщиной в более узком смысле следует понимать разновидность белого добровольческого (партизанского и полупартизанского) движения с участием казачества. В начале гражданской войны на востоке России возникли десятки противобольшевистских партизанских отрядов. В дальнейшем одни из них были разбиты или распались, некоторые были расформированы, а большинство – преобразованы в регулярные подразделения.

После Октябрьского переворота отряду Б.В. Анненкова было предписано откомандироваться в Омск на расформирование. Совершив переход через всю европейскую Россию, отрад, под разными предлогами отказываясь разоружаться, прибыл в Сибирь, где вскоре перешёл на нелегальное положение. С этого времени начинается яростная борьба атамана Анненкова с узурпировавшими власть большевиками, сначала в Сибири и на Урале, а затем в Семиречье.

Все новоявленные сибирские атаманы были незаурядными личностями, героями Мировой войны, носителями активного начала, инициаторами вооруженной борьбы с большевиками в своих регионах.

Об отряде Анненкова, а затем и о его дивизии, ходили легенды. Всех шокировали его отказ от традиционного порядка взаимоотношений солдат и офицеров и установление нового, нигде не бывалого, учреждение своих, тоже новых, невиданных форм одежды, знамен, шевронов, эмблем, присвоение частям пышных, извлеченных из далекого прошлого, наименований – «Черные гусары», «Голубые уланы», Егерский, Атаманский и другие полки, его категорическое неприятие подчинения своего формирования кому бы то ни было.

В отряде были свои традиции и правила. Золотых погон не носили, слово «господин» было заменено на «брат», на приветствие отвечали «Привет!», на благодарность – «Стар!», на поздравление – «Благодар!», вместо «Так точно», «Никак нет!» и «Слушаюсь!» отвечали «Да!», «Нет!», «Есть!». Обращение друг с другом было только «на ты». Рукоприкладство строго каралось. Сестер милосердия в отряде не было. Женщины, в том числе и жены офицеров, в расположение не допускались[38].

В отряде велась беспощадная борьба с пьянством. Продажа спиртных напитков запрещалась. Виновные в их изготовлении и продаже предавались военно-полевому суду. Пьяных арестовывали на 2 недели, на них налагали штрафы в размере 1000 рублей. Эти суммы расходовались очень разумно и гласно: 500 руб. – в лазарет, 300 – «в общество», 200 – в пользу поимщика[39].

Имея воинское звание, Анненков предпочитал называть себя атаманом. Некоторые исследователи обвиняют его в самозванстве. В действительности самозваным атаманом Анненков не был. Он называл себя по праву, потому что так называлась должность командиров партизанских отрядов, одним из которых он командовал в 1‑ю мировую войну. Продолжая называть себя атаманом, Анненков подчеркивал преемственность своего отряда (дивизии, армии) от того партизанского отряда.

Осуждали военные и название отряда партизанским, а его солдат – партизанами.

Одним из принципов, которым он руководствовался, создавая свое формирование, было добровольчество. Парадоксально, но факт, что в то время как призывной контингент, как черт от ладана, бежал от мобилизации и в Белую, и в Красную армии, в отряд Анненкова не иссякал поток добровольцев, и уже в феврале 1918 года численность отряда превысила 200 человек[40]. А на Верхне-Уральском фронте вокруг этого отряда-костяка стали складываться роты и батальоны, сотни и эскадроны, полки. Понимая, что добровольцы – наиболее стойкая и дисциплинированная часть любой армии, потому что воюет за те интересы, которые, собственно, и заставили ее взяться за оружие, Анненков всячески поощрял их, создавая им гораздо лучшие условия службы, чем для мобилизованных[41].

Стремясь сделать свой отряд целиком добровольческим, Анненков издал приказ, разрешающий мобилизованным переходить в партизаны-добровольцы. Этим он рассчитывал повысить боевую стойкость отряда, заставив солдат и офицеров драться до конца и не рассчитывать на плен, потому что все знали, что противник с добровольцами не церемонился и, как правило, ставил их к стенке. Вербовщики от Анненкова не стеснялись переманивать мобилизованных из других частей, согласившиеся быстренько оформлялись добровольцами, давали об этом подписку и направлялись в отряд атамана.

В конце августа 1918 года белочехи и белоказаки Оренбургской армии атамана А.И. Дутова осадили Верхне-Уральск[42].

Из Омска Анненков был направлен Верхне-Уральск. Прибыв под Верхне-Уральск, Анненков быстро сорентировался, оценил обстановку и противника, произвел перегруппировку войск, отстранил от командования безынициативных офицеров и твердо взял руководство войсками в свои руки[43].

С занятием атаманом Дутовым Оренбурга и уходом красногвардейских отрядов из-под Верхне-Уральска, части, которыми командовал Анненков на этом направлении, вновь перешли под начало Дутова, а ему был поручен призыв новобранцев и формирование новых частей. С этой целью Анненков со своим отрядом повернул на Троицк и приступил к мобилизации призывных возрастов.

В целом же мобилизация проходила успешно, и Анненкову удалось сформировать несколько частей и вспомогательных подразделений. В конце августа отряд Анненкова был отозван с Урала на Семипалатинский фронт и выехал в направлении Омска[44].

В начале декабря 1918 г. ему было поручено в составе 2-го Степного сибирского корпуса освобождение юго-восточной части современного Казахстана, приказом Колчака 6 января 1919 г. объявленной театром военных действий. Положение белых здесь характеризовалось острым дефицитом продовольствия, обмундирования, вооружения. Из-за разнонаправленности целей соединившихся в армию Верховного правителя сил: казачества, партизанских отрядов, национальных казахских частей, а также слабости красноармейских отрядов ситуация в Семиречье отличалась неустойчивостью. Главной проблемой для белых была ликвидация Черкасской обороны — сопротивления удерживаемых красными 13 сел Лепсинского и Копальского уездов[45]. Предпринятое отрядом Анненкова 20 января 1919 г. наступление на окруженные села оказалось неудачным. В занятых населенных пунктах Анненков действовал и убеждением, и принуждением. 10 января 1919 г. он издал приказ населению занятого Урджарского района. В нем говорилось: «§ 1. Вверенный мне отряд прибыл в Семиречье для борьбы с большевиками, для водворения правопорядка, тишины и спокойствия. В отношении населения мы будем держаться совершенно одинаково беспристрастно, будь то казак, крестьянин или киргиз. На старое мною поставлен крест, так как многие из нас были благодаря своей темноте в заблуждении. Наказаны будут только те, кто сознательно вел вас к этой разрухе. Но в будущем, предупреждаю, будет жестоко наказан всякий, кто вновь будет замечен в преступлениях против существующего государственного порядка, насилиях, грабежах и других преступлениях»[46].