Педагогические идеи и взгляды Л.Н. Толстого

Говоря о правилах, Л. Н. Толстой призывал учителей не давать правила сразу же на первом уроке новой темы, а чтобы усваивали правила сознательно. Ученики должны сами выводить правила, используя полученные знания и умело оперируя ими. Как справедливо полагал Толстой, в этом случае знания и системное их выражение останется в голове у ребенка на долгие годы.

Отношение Толстого к принципу наглядности в обучении было неоднозначным. С одной стороны он призывал проводить с детьми многочисленные опыты, экскурсии, показы. Толстой хотел привить детям наблюдательность и довольно широко практиковал это в своей школе. Но в то же время он довольно резко критиковал “предметные уроки” в Германии, где детей учили по картинкам и пытали требованием умного ответа на глупо поставленный вопрос. Также резко критически Толстой относился к звуковому методу обучения грамоте, которые рекомендовали лучшие российские педагоги, такие как Ушинский, Бунаков и многие другие. Толстой, в противоположность им, говорил, что “согласная буква без гласной не может бы произнесена”. [4]

Проверка, проведенная Московским комитетом грамотности, по инициативе Л. Н. Толстого, показала, метод обучения Толстого и звуковой метод никак не меняют показатель знаний детей двух проверяемых школ. Степень грамотности тех учеников и учеников Л. Н. Толстого была одинаковой.

Взгляды Толстого на сообщение детям новых понятий также претерпевали изменения. Вначале Толстой считал, объяснять ребенку новые слова, новые термины не нужно. Педагог все равно неправильно это сделает и в голове у ребенка останется субъективное представление. Это, по мнению писателя, противоречит внутренней свободе ученика. Толстой утверждал, что дети могут приобретать новые знания сами и “... только бессознательным путем”. [10]

Школа, по его мнению, должна только классифицировать и приводить в порядок понятия, бессознательно усвоенные в жизни. Толстой придавал огромное значение практическому опыту детей и даже переоценивал детские способности. Школа не должна и не может давать детям новые понятия, утверждал Толстой. Однако его собственная педагогическая деятельность стоит в разрез с этими мыслями. В своей Яснополянской школе Толстой, опираясь на жизненный опыт ребятишек и их впечатления, полученные извне, давал детям все новые и новые знания, понятия. В 70-тых годах изменил свое мнение относительно этого вопроса. Теперь он считал вполне допустимым сообщать детям новые определения и понятия, если ученики достаточно подготовлены их осознать и усвоить. Толстой говорил о свободе ребенка очень красноречиво. Свободу в педагогике он представлял в позволении ребенку самопроизвольно раскрывать высокие нравственные качества, свободное выражение ребенком чувств, мыслей, в позволении ребенку ходить или не ходить на занятия, заниматься или не заниматься тем или иным делом. Однако он не отрицал возможность педагогического влияния на детей. Тут же Толстой не подвергает сомнению изучение религии в школе. А пропаганда религии, равно как и навязывание чего-нибудь, просто недопустимо в школах, где практикуется свободное воспитание.

Надо признать, что Толстой, отстаивая до конца теорию свободного воспитания, выступая против любого насилия над ребенком, требуя развития творчества детей, все же противоречил себе, так как религиозное воспитание как раз давит на личность ребенка и зачастую порабощает его сознание.

Вывод: Л.Н. Толстой предложил новое философско-педагогическое решение образовательных проблем как феномена культуры, детства как особого мира, доказал неэффективность образования, построенного на насильственной передаче знаний и формировании мировоззрения; он разработал теоретические и практические основ свободного обучения и воспитания и создал свою теорию гуманистического воспитания.

 2. Педагогическая деятельность Льва Николаевича Толстого.

Толстой 22 лет от роду открывает в Ясной Поляне, родовом имении, школу для крестьянских детей. Первый опыт оказался непродолжительным. С весны 1851 г. Толстой - на армейской службе. Вскоре, после окончания Крымской войны, выйдя в отставку, он возобновляет учебную работу, но уже с большим числом крестьянских детей.

И наблюдения Толстого-писателя за поведением ребенка, подростка, юноши, и школьные опыты Толстого-учителя подсказали ему, что обучение – дело непростое. Он обращается к специальной литературе, вступает в контакты с деятелями просвещения, начинает интересоваться опытом разных стран. В 1857 году Толстой предпринимает первое путешествие в Европу: посещает Германию, Францию, Швейцарию.

А в 1860 году он вторично едет за границу. Он назвал эту поездку “путешествием по школам Европы”. Толстой посетил тогда Германию, Францию, Швейцарию, Англию, Бельгию. Свои впечатления от виденного он выразил словами: “Я мог бы написать целые книги о том невежестве, которое видал в школах Франции, Швейцарии и Германии”.

Эта поездка окончательно утвердила желание иметь свою школу. И это произошло, в 1859 году Яснополянская школа распахнула свои двери навстречу первым ученикам. Поначалу намерение графа организовать в своем доме бесплатную школу было встречено крестьянами с недоверием. В первый день лишь 22 ребенка несмело переступили школьный порог. Но прошло пять-шесть недель, и число учеников возросло более чем в три раза. Учеба здесь сильно отличалась от обычных школ.

Дети крепостных крестьян в то время учились в основном у дьячков и отставных солдат. Главным средством побуждения к учебе был страх наказания. Толстой же построил обучение на полной свободе учеников. “Образование, - утверждал он, - есть потребность всякого человека. Поэтому образование может быть только в форме удовлетворения потребности. Вернейший признак действительности и верности пути образования есть удовольствие, с которым оно воспринимается. Образование на деле и в книге не может быть насильственно и должно доставлять наслаждение учащимся”. [9]

Занятия начинались в 8-9 часов утра. В полдень - перерыв на обед и отдых. Затем снова занятие еще 3-4 часа. Каждый учитель давал ежедневно 5-6 уроков. Уходить ученики могли, когда захочется, даже прямо с урока. В зависимости от возраста, подготовленности и успехов ученики делились на три группы: младшую, среднюю, старшую. Ученик не имел строго определенного для него места. Каждый садился там, где ему хотелось. Заданий домой не задавали. Преобладающей формой занятий был не урок в обычном смысле, а свободная беседа с учениками: в ходе ее дети обучались чтению, письму, арифметике, закону божьему, усваивали грамматические правила, доступные для их возраста сведения по истории, географии, природоведению. Их обучали также рисованию, пению. Содержание обучения изменялось в соответствии с развитием детей, возможностями школы и учителей, желанием родителей. Сам Лев Николаевич преподавал в старшей группе математику, физику, историю, некоторые другие предметы. Чаще всего знания по основам науке он излагал в форме рассказа. Этим методом обучения Толстой владел в совершенстве. Его рассказы были полны яркостью, искренностью и эмоциональностью. Ни за плохое поведение, ни за плохую успеваемость детей в Яснополянской школе не порицали. Толстой в своем отчете описывает случай, когда он наказал мальчика-вора, повешав на него позорную табличку. В результате мальчик не только не задумался над своим поведением, но и еще больше обозлился на всех учеников и вообще людей. И тут Толстой еще раз убеждается, что наказывать, публично унижать ребенка небезопасно для его. Наказание моральное или физическое всегда порождает агрессию. Агрессия, в свою очередь, ни к чему хорошему не приводит. Принципиальным отличием Яснополянской школы было ее отношение к знаниям, умениям, навыкам, приобретенными детьми вне школы. Образовательное значение их не только не отрицалось, как это делалось в большинстве других школ, напротив - рассматривалось как необходимая предпосылка успеха школьной деятельности. Яснополянская школа для крестьянских детей помещалась рядом с домом писателя - во флигеле, который сохранился до наших дней. Это было небольшое помещение, куда дети могли приходить или не приходить. За прогулы никто детей не наказывал.

Один из ее учеников, Василий Морозов, рассказывает: “В школе у нас было весело, занимались с охотой. Но еще с большей охотой, нежели мы, занимался с нами Лев Николаевич. Так усердно занимался, что нередко оставался без завтрака. В школе вид он принимал серьезный. Требовал от нас чистоты, бережливости к учебным вещам и правдивости. Не любил, если кто из учеников допускал какие-нибудь глупые шалости... Любил, чтобы на вопрос ему отвечалиправду, без задней выдумки... Порядок у нас был образцовый за все три года”. [9]

Толстой считал, что ученики начальной школы должны получать широкий круг знаний. В Яснополянской школе изучались двенадцать предметов: чтение, письмо, грамматика, русская история, математика, рисование, беседы из естественных наук, черчение, пение и другие. Толстой стремился также привить детям трудовые навыки. Для этого он выделил участок земли, который обрабатывали школьники. Ребята посеяли и вырастили лен, горох, морковь, репу и сами убрали урожай. По словам очевидцев, они работали здесь с радостью, ибо не видели барщины, которая была отменена Толстым в Ясной Поляне до реформы 1861 года. Яснополянская школа была полной противоположностью казенным школам – русским и зарубежным. В ней царил дух сознательной дисциплины, который ревностно охранялся и развивался самими учениками, очень любившими свою школу и своего учителя – Льва Толстого.

Быть учителем в Ясной Поляне оказалось гораздо сложнее, чем в школе с жестким расписанием уроков, принудительной дисциплиной, набором известных средств поощрения и наказания. Здесь от учителя требовалось постоянное нравственное и интеллектуальное напряжение, умение в данный момент учитывать состояние и способности каждого из своих воспитанников. От учителя требовалось педагогическое творчество. Очень скоро школа в Ясной Поляне, благодаря необычайно быстрым успехам детей, приобрела самую лучшую репутацию у окрестных крестьян, так что к Толстому порой возили учеников за 50 верст.

Педагогическая деятельность Толстого не ограничивалась Ясной Поляной. Он несколько раз прерывался, чтобы заняться иной деятельностью. По его инициативе в Крапивенском уезде Тульской губернии действовало не менее двадцати народных школ. Его опыты, для того времени столь необычные, привлекали к себе внимание общественности, русской и зарубежной. В Ясную Поляну приезжали учителя из многих стран. Их  притягивали гуманистические идеи Яснополянской школы.

Лев Толстой издавал специальный педагогический журнал “Ясная Поляна”. Программа его включала описание новых приемов обучения, новых принципов административной деятельности, распространения книг среди народа, анализ свободно возникающих школ. Он приглашал к сотрудничеству в журнале учителей, смотрящих на свое занятие не только как на средство существования, не только как на обязанность обучения детей, но как на область испытания для науки педагогики. Толстой опубликовал в журнале многие свои статьи. Толстой написал одиннадцать статей, в которых показал ошибочность системы народного образования в царской России и в буржуазных странах Западной Европы, одновременно изложив свои педагогические взгляды. Он убедительно доказал, что правящие классы ни в России, ни в зарубежных странах не заботятся о настоящем образовании детей из народа, что школы не отвечают интересам народа.

Толстой писал тогда, что русским людям необходимо народное образование, народные школы и училища. Писатель задумал создать “Общество народного образования”, целью которого должно было явиться “Распространение образования в народе”. Но царское правительство не дало на это разрешения, и тогда Толстой написал, что он хотя бы и один, но будет составлять “тайное общество народного образования”.

Толстой целиком посвятил себя работе в школе и изданию педагогического журнала “Ясная Поляна”. Вот отрывок из его статьи, дающий хорошее представление об этой школе. “Уже давно виднеются из школы огни в окнах, и через полчаса после звонка, в тумане, в дожде или в косых лучах осеннего солнца, появляются на буграх... темные фигурки, по две, по три, и поодиночке... Дорогой почти никогда я не видал, чтобы ученики играли - нечто кто из самых маленьких или из вновь поступивших... С собой никто ничего не несет - ни книг, ни тетрадок. Уроков на дом не задают. Мало того, что в руках ничего не несут - им нечего и в голове нести. Никакого урока, ничего, сделанного вчера, он не обязан помнить нынче. Его не мучит мысль о предстоящем уроке. Он несет только себя, свою восприимчивую натуру и уверенность в том, что в школе нынче будет весело так же, как вчера. Он не думает о классе до тех пор, пока класс не начался. Никогда никому не делают выговоров за опаздывание, и никогда не опаздывают, нешто старшие, которых отцы другой раз задержат дома какой-нибудь работой. И тогда этот большой рысью, запыхавшись, прибегает в школу”. [9]

Однако деятельность Толстого вызывала недовольство властей. Во время его отъезда на кумысолечение в Башкирию в Ясной Поляне был произведен обыск. Узнав об этом, Л. Толстой обратился к Александру 2, протестуя против жандармского произвола. Через какое-то время от царя в Ясную Поляну приезжал жандармский офицер с извинениями. Но продолжать после случившегося учительскую деятельность было невозможно. Преследования за педагогическую деятельность со стороны властей и окрестных помещиков не прекращались. Толстой был подавлен таки жестоким и несправедливым отношением к его делу. И в ответ на действия властей Толстой прекращает преподавать в школах и выпускать журнал.  Направление журнала “Ясная Поляна” было сочтено как ломающее все основные правила религии и нравственности, и вышедший в декабре 1862 году двенадцатый его номер оказался последним.

В 70-е годы Толстой создает “Азбуку” и “Новую азбуку”, ради которой прерывает даже работу над “Анной Карениной”. Давно вынашивал Толстой замысел учебной книги для самых маленьких. Общий план, ее содержание и логическая структура разрабатывались довольно долго. Об этом занятии часто говорил с волнением: “Что из этого выйдет - не знаю, а положил в него всю душу”. С “Азбукой” связывал Толстой самые смелые и светлые надежды, полагая, что несколько поколений русских детей, от мужиков до царских, будут учиться по ней, получая первые поэтические впечатления. Толстой даже высказался в таком роде: “Написав эту “Азбуку”, мне можно будет спокойно умереть”. [9]