Драматургия свадебной – лирической Белгородской области

       3 Третий стиль включает в себя Краснояружский и Грайворонский р-ны.

       Они наиболее близки к Украине (имеют  одну географическую границу), что и  отразилось в говоре, традиционном костюме, мелодическом строении песен, а также в песенном репертуаре местных исполнителей.

       Речь  краснояружских и грайворонских старожилов изобилует украинскими словами и выражениями, в перемешку с русскими («Ой, там на гори калына», «мово батюшку», и т.д.). И чем ближе расположено село к границе, тем более «украинизирован» говор.

       Традиционный  костюм состоит из прямого в складочку сарафана (без завески), обильно украшенного цветными атласными лентами почти до самого бедра, домотканой рубахи с растительным узором предпочтительно красного цвета, шалевого платка завязывающегося кочетком, и наборного «украинского» пояса. Такой же костюм мы можем встретить и в приграничных сёлах Украины.

       На  связь с Украинской традицией  также указывает встречающийся  в этих районах (особенно в Грайворонском) праздник Ивана Купалы, и если в восточных районах Белгородской области акцент на подобные обрядовые действия переносится на Троицу, то здесь он распространился и на Троицу, и на Иванов День8.

       В местном песенном репертуаре есть как  украинские протяжные песни (само наличие  которых уже выделяет эти районы от вышеперечисленных, где протяжных  песен, как таковых мы не встречали), так и русские малораспевные позднего происхождения. Большинство песен - с подводкой, что снова указывает на украинской влияние, и даже в свадебных песнях октавное удвоение - не редкость.

       Исследование  Белгородского региона не окончено. На сегодняшний день ведется работа по систематизации и анализу собранного материала.

     Далее, на основе аналитического материала  исторического бытования фольклора,  необходимо рассмотреть основные этапы  свадебного обряда Белгорода.

     В.М. Щуров: «В 1964 г. мне довелось наблюдать  свадебный обряд Белгородской области. Весь ритуал осуществлялся при живом  участии девушек — подруг невесты, которые пели и плясали вокруг молодой пары, выполняя свою обязательную роль во всех ключевых моментах свадебного действа. На другой день те же молодые  колхозницы на молочной ферме наряду с традиционными местными песнями  спели несколько современных, услышанных по радио. Причем если напевы обрядовых  «лёлюшек» певицы исполняли в характерной резкой, открытой манере, как бы подражая сельским старейшинам, то современные песни звучали в их интерпретации более округленно, глубоко по вокальной манере, приближенно к пению профессиональных артистов. Вечером в клубе парни и девушки пытались танцевать под радиолу рок-н-ролл, входивший тогда в моду. Получалось это у молодых людей неуклюже и смешно, однако они явно стремились не отстать от жизни. Невольно вспоминалось, как естественно, свободно, легко выбивали ногами русские «дробушки» девушки накануне на свадьбе под звучание подвижных плясовых свадебных песен.

     Под влиянием молодежи стали осваивать  к этому времени современные  песни из радио и телерепертуара также и певцы старшего поколения. При этом они прилаживали услышанное и воспринятое извне к привычным стилевым нормам местной песенной традиции. Например, выступая в конце 60-х годов на заседании молодежного музыкального клуба во Всесоюзном доме композиторов в Москве, участники фольклорного коллектива из с. Афанасьевка Белгородской области по просьбе слушателей спели популярную песню «Уральская рябинушка». При этом опытные сельские певцы отказались от седьмой высокой ступени в миноре, заменив ее в каденциях на натуральную, в результате чего возникли характерные для данной певческой манеры аккорды — большое трезвучие седьмой ступени, минорный секст-аккорд третьей ступени⁵».

     В.М.Щуров  является одним из самых знаменитых фольклористов нашего времени, который  занимается в том числе и изучением южнорусской песенной традиции, её особенностей и жанрового своеобразия разных областей региона.

       Как у же говорилось в главе 1.1 Белгородская свадьба является представителем типа свадьбы Юга России– «свадьба-веселье».

       Жених и невеста часто не были до сватовства знакомы друг с другом. Женились обычно из экономических соображений («за землю брали»). В роли сватов выступали родители жениха и его  близкие родственники (крёстный, крёстная).

       В том случае если родители невесты  не возражали против брака своей  дочери, договаривались о дне помолвки. «Когда же придем Богу помолиться?»  спрашивали сваты. «Приходите через два дня, в пятницу» - обычно отвечали хозяева.

       Направляясь к будущей родне «молиться  богу», сваты несли с собой  «шкалик водки и пирог хлеба». Степенно входя в горницу, хлеб –  соль клали на стол. Родители невесты  суетились, старались во всём угодить  гостям. «Теперь давайте помолимся», - предлагали сваты. Всем присутствующим по очереди подносили стакан вина. Перед тем как осушить стакан, каждый участник церемонии, обращаясь к жениху и невесте приговаривал:

                                           «Иван да Настасья,

                                            Дай вам бог счастья,

                                            Доброго здоровья,

                                            Хорошо пожить,

                                            Друг друга любить».

       На  «пропое», назначавшимся дня через  два после первой встречи молодой  пары ( обычно воскресенье ), должны были присутствовать равные по количеству группы гостей с обеих сторон. Приличие требовало, чтобы было не мене двадцати человек с каждой стороны.

       Отличительной особенностью Белгорода было , что ко дню пропоя пекли калачи и приготавливали окорок. Специально для невесты мать будущего супруга варила курицу. Направляясь в дом невесты, родители жениха несли три пирога. Один преподносили невесте, остальные ставили на стол. Кроме того, гости приносили с собой холодец, блины, сушёную лапшу (лапшу полагалось варить родителям невесты).

       Жених на пропое отсутствовал. Он присылал гостинцы: калачи, семечки, орехи. Все садились за стол. Невесту усаживали отдельно, в стороне в «куточку». Девушки – подруги специально приглашенные на пропой, начинали петь обрядовые песни. В разгар веселья невесту вызывали к столу, давали ей в руку стакан. К ней по очереди подходили будущие свёкор, свекровь, невеста, золовка и другие близкие родственники жениха. Невеста должна была трижды пригубив стакан, трижды назвать по имени всех будущих родственников: «батюшка Емельян Митрофанович», «матушка Дарья Фоминична», «тетушка Акулина Ефимовна» и т.д. За первым стаканом следовал второй и третий. Третью последнюю чару невеста выпивала с отцом и матерью жениха. Когда гости начинали прощаться, невеста со своей стороны просила передать жениху гостинцы. Все расходились по домам, оставались только организаторы предстоящей свадьбы. Они договаривались о дне венчания, о том, сколько гостей будет с каждой стороны( опять непременно поровну) на свадебном торжестве.

       До  свадьбы девушки – подруги  приходили вечерами к невесте, вышивали «утирки» (полотенца), вязали чулки, варежки (подарки родне жениха) и пели свадебные песни, готовились к праздничному событию.

       С утра в день свадьбы, девушки –  «сорочницы» начинали убирать невесту под венец: помогали надеть ей сарафан, кофту, платок, и завеску (широкий фартук с вышивкой). Ни в коем случае невеста не должна была подпоясываться (чтоб жила роскошной жизнью), не умывалась с утра (а то будет плакать), не надевать серьги (а то будет голова болеть). Серьги её дарил после венчания жених, их она должна была носить в первые дни замужества.

       Молодые парни, возглавляемые чаще всего  братом невесты, направлялись к дому жениха, взяв с собой белую рубашку  с вышивкой на рукавах и вороте, носки и другие свадебные подарки. В мешке несли «пирог хлеба» (чтоб у молодых была полная жизнь с  хлебом).

       Жених встречал гостей, усаживал их за стол, угощал. Рубашники узелок не развязывают, торгуются. Вслед за рубашниками приходили девушки – сорочницы, завершившие обряд одевания невесты к венцу. Наконец жениху вручали рубашку и он начинал наряжаться к венчанию.

       В это время невесту провожали  в церковь. За ней приезжали в  упряжке «повозники» (брат жениха, его товарищ, гармонист – всего три человека ). В руках дружка (главный повозник) держал плеть и бутылку водки.

       Перед повозниками наглухо закрывали ворота и не пускали их во двор. Необходимо было откупится – одарить несговорчивую молодёжь, заступившую путь, мелкими монетами.

       Зайдя в горницу, дружка наполнял стаканы, сначала крестной матери, затем остальным  присутствующим. Отец с матерью благословляли  невесту. Девушки начинали тужить – запевали серьёзную, строгую обрядовую песню.

       Невесту отвозили к церкви и оставляли  там дожидаться венчания. На той  же лошади повозники отправлялись за женихом, уже готовым к обряду: на нём была надета праздничная рубаха, подаренная невестой, набойчатые брюки, большие сапоги или коты (грубые тапочки из кожи).

       После венчания свадебный поезд отправлялся  к дому жениха, где всё было подготовлено к свадебному пиру.

       Встречая  молодых, разметала пере ними дорожку  веничком. Начинался обряд повивания: две свашки в праздничных нарядах садились радом с молодой парой. Затем женихова свашка выходила в перёд и обращалась к присутствующим: «благословите молодых повить».  Завернув в края полотенца свечи, свашка трижды обводила ими вокруг голов новобрачных. Двое молодых участников обряда - парень и девушка растягивали полотенце и скрывали таким образом новобрачных от гостей. После чего свашка смазывала головы молодым маслом и расчёсывала гребнем их волосы. Невесте начинали расплетать косу надвое. Две косы  укладывались вокруг лба и надевали её на голову «сороку».

       Новобрачных уводили в отдельную комнату  и начинали кормить блинами и  курятиной (невеста не ужинала на кануне и ничего не ела с утра до окончания процедуры повивания).

       Затем все присутствующие садились за стол. Торжественно вводили в горницу  молодых. Они вставали в углу, на виду, около двери. Начиналась процедура  обмена подарками. Невеста преподносила дары новой родне. Каждый, получивший подарок, одаривал невесту – кто  вручал деньги, кто платок, кто понёву, кто валенки, кто сапоги. Молодая держала в руках стакан, молодой супруг наливал, вызывая попарно: «Ефим Тарасович, Анастасия Семёновна, есть ли про вас слух?»   « - Есть» отвечал один из гостей. Родственники подходили по вызову к новобрачным, брали подарок, выпивали вино, вручали свой, целовали молодых. Наступало время свадебного пира. Гости ели кашу. В середине обеда хозяева подавали уток и кур.

       Пир подходил к концу. Гости    шумно  благодарили хозяев и гурьбой  с песнями направлялись к дому невесты. Молодые входили вместе. Зайдя в дом, все снова усаживались  за стол. Новобрачных помещали в  красном углу под святыми. До конца  торжественного дня почти без  перерыва звучали, сменяя одна другую подвижные песни, сопровождавшиеся энергичной пляской.

       Гости весело расходились по домам. Невеста  покидала родной кров. Хорошая свадьба  продолжалась три дня. Пировали поочерёдно в домах родителей и молодожёнов.                                

2 СВАДЕБНЫЕ ПЕСНИ  БЕЛГОРОДЧИНЫ

2.1 Режиссерский анализ  свадебной песни  «У нас вечер- вечеринка» 

       Русская народная музыкальная культура, как  известно, при всей своей целостности  и монолитности, объединяет в себе ряд разнообразных региональных традиций. К концу XX столетия в отечественной  музыкальной фольклористике о явлениях подобного рода в русском народном музыкальном творчестве, сложилось достаточно полное представление. Были определены территории и выявлены важнейшие стилевые черты основных региональных традиций (северорусской, западнорусской, среднерусской, южнорусской и других).

       В настоящее время особенно актуальным становится углублённое детализированное изучение локальных местных стилей, раскрывающих наиболее характерные  региональные составляющие общерусского музыкального фольклора.

     Долгое  время доминирующий жанр на юге России – протяжная песня – был  в центре внимания собирателей и  исследователей, а свадебный фольклор оставался за рамками научных  интересов. В виду такого положения  дел на сегодняшний день стало  очевидным, что в связи с невостребованностью, как в среде специалистов, изучающих фольклор, так и в среде самих носителей традиции, свадебная обрядность подверглась в последние десятилетия стремительному разрушению. Таким образом, в настоящее время возникла необходимость воссоздания сценария свадебного обряда и соответственно песенного репертуара, наполнявшего его.

     Прежде  чем «принять» песню для исполнения, «вынести» его на сцену и «суд»  зрителя, необходимо  вникнуть и  прочувствовать каждое слово, каждый музыкальный  оборот, «прожить»  песню  от начала до конца.