Проблемы России

При Иване Грозном было запрещено  простым людям самим варить медовуху, пиво и брагу, а традиционные корчмы, где можно было выпивать и закусывать, были  заменены на “царёвы кабаки” где можно было только пить, но не есть. При этом все доходы поступали в царёву казну. С этого периода и началось повальное пьянство в России. Развитие производства крепких напитков и водки не было потребностью мерзнущих северных народов, оно стало следствием перехода от патриархально общества к феодальному с растущими экономическими потребностями царской власти, в том числе и военными. Другого сравнимого источника пополнения царской казны не было. С полной монополии на торговлю водкой в 1598 г. началась эпоха государственного развития пьянства на Руси. Появился целый социальный слой “кружечных голов” и “целовальников”, чьей задачей было расширять посещение “царёвых кабаков” и увеличивать объём выпитого – “питухов от царёвых кабаков отнюдь не отгонять” и “кружечный сбор сдавать в царёву казну против прошлых с прибылью”.

В конце XVII в. церковь ополчилась против пьянства, и под её давлением царь Алексей Михайлович в 1652 г. созывает Земский собор, принявший решение ограничить число кабаков и усилить борьбу против пьянства. Была поднята цена на водку, и отпуск водки “в одни руки” ограничивался одной чаркой 143,5 г – вот откуда пошли традиционные “сто пятьдесят грамм”. Ограничения продержались семь лет, затем казна вернула всё назад.

При Петре I пьянство обрело новый толчок – петровские войны и реформы требовали всё больше денег в казну. К тому же молодой царь напористо проводил вестернизацию правящих кругов, в которых пьянство “на европейский манер” стало традицией.

Важную роль в увеличении государственной  выгоды от продажи водки сыграла  и Екатерина II. Она заменила государственную монополию на торговлю спиртными напитками откупной системой, при которой эта торговля отдавалась на откуп частным лицам, платившим заранее установленную указом сумму за продажу того или иного числа вёдер водки. Деньги в казну пошли быстрее. Одновременно, чтобы пустить денежные потоки именно на потребление государственной водки, были подняты налоги на производство и продажу пива. Частные распивочные лавки стали закрывать, тяжёлое водочное пьянство развивалось. За последовавшее столетие в России окончательно сформировался “северный стиль” потребления алкоголя.

Царскому правительству эта  откупная система частной торговли водкой казалась недостаточно прибыльной, и в 1863 г. царь Александр II ввёл новую реформу, акцизную, – государство отменило свою монополию на производство водки и разрешило её производство частным заводчикам, платившим за это акцизные сборы в казну. Это создало систему свободной конкуренции на рынке производства и продажи водки, выпуск водки резко возрос, система посредников-откупщиков была ликвидирована, доходы казны возросли. Водка стала продаваться свободно и везде, распивочно и на вынос. За год потребление водки выросло в два раза.

Разгул пьянства вызвал рост протестов  в различных кругах общества, в  результате Александр III в 1894 г. провёл очередное реформирование – вернул государственную монополию на водку. Частные кабаки были закрыты, и вместо них была организована система государственных лавок по продаже алкоголя. Дабы прекратить кабацкое пьянство и привить культуру питья, водку стали продавать только в закупоренных сосудах и только на вынос. Предполагалось, что питьё станет домашним и культурным во время еды вместе с семьёй и друзьями. Вышло, как всегда, наоборот. Народ стал пить на улице – в садиках, на лавочках, в подъездах. Потребителям помогали “стаканщики”, которые обеспечивали народ гранёными стаканами. Такая культура питья с тех пор укоренилась в народе.

В результате всех этих мер, совместного  интереса производителей водки и  государства, потребление водки  в начале XX в. достигло критических размеров. В 1911 г. водка составляла 89,3% в общем объёме потребления спиртных напитков. И хотя Россия стояла на одном из последних мест среди развитых стран по объёму потребляемого алкоголя, алкогольная смертность у нас была в 5 раз выше, чем во Франции, которая выпивала алкоголя в 7 раз больше, чем Россия.

Николай II, по совету премьер-министра С.Ю. Витте и Г. Распутина, накануне Первой мировой войны ввёл в империи “сухой закон”, а именно, запретил продажу водки и других крепких напитков, а позже – и вина, и пива. До этого нигде в мире “сухой закон” не вводился. За первые два года, потребление алкоголя снизилось в несколько раз, уменьшилась уличная преступность, снизились прогулы, повысилась производительность труда на заводах, оздоровился крестьянский быт. Однако винокурение не прекратилось, а лишь ушло в подполье, водка продавалась из-под полы, и, что ещё хуже, в ход пошли разнообразные заменители, с тех пор столь популярные в России. Народ стал пить денатурат, политуру, одеколон, разные суррогаты – “киндер-бальзам”, “кумушку”, “ханжу” и т.п. Из провинции сигнализировали, что запреты не работают. Правительство решило усилить ядовитость денатурата, добавляя в него метиловый спирт, что должно было отпугнуть пьяниц потерей зрения и смертельным исходом. Это и стало происходить, но пить суррогаты не перестали. После Февральской революции запрет остался, но подпольная торговля процветала, пьянство ширилось, пить стали и в воинских частях. Начались погромы винных складов и магазинов, достигшие пика во время октябрьского переворота. Затем, в декабре 1917 г. советское правительство установило запрет на торговлю водкой во время войны и революции. Другими мерами было разрешение продажи креплёных вин. Пока в 1924 г. правительство не отменило запрет на торговлю водкой, введя государственную водочную монополию. С тех пор государство получало огромные деньги от торговли водкой, время от времени пытаясь одновременно ограничить пьянство. После Великой Отечественной войны пьянство достигло особого размаха, из-за военной привычки к “наркомовским ста граммам” бывших солдат, и страданий народа в тяжёлые послевоенные годы.

В 1958 г. правительство Н.С. Хрущёва, обеспокоенное разгулом пьянства, ввело  запрет на продажу водки в розлив в предприятиях общественного питания (кроме ресторанов), как это уже  делалось двести лет назад. Результат  был таким же – пьянство выплеснулось на улицу, что ещё больше увеличило  употребление водки. В целом за 1960-е  гг. потребление алкоголя на душу населения  выросло на 2,8 л в год, достигнув 6,7 л к 1970 г.

В конце 1960-х и 70-х гг. предпринимались  попытки перевести потребление  спиртных напитков из привычки питья  водки в потребление более  слабых напитков – вина и пива. В 1977 г. было выпущено решение ЦК и  правительства “О мерах по усилению борьбы с пьянством”, которое предусматривало  сокращение производства водки и  увеличение выпуска сухих вин  и пива. Полностью оно выполнено  не было, выпуск водки остался на прежнем уровне, зато в 2 раза выросло  производство дешёвых плодово-ягодных  вин. Параллельно создавались профилактории  для лечения алкоголиков и  их перевоспитания. Несмотря на все  эти меры, потребление алкоголя в  стране продолжало увеличиваться, достигнув  к середине 1980-х годов 14 л на душу в год.

Перестройка М.С. Горбачёва своим  первым мероприятием сделала жёсткое  ограничение производства и продажи  алкоголя в 1985–1987 гг. Поначалу потребление  алкоголя снизилось до 11,5 л чистого  алкоголя в год, начала снижаться  смертность и увеличиваться ожидаемая  продолжительность жизни. Но в то же время возникли длинные очереди  за дефицитным алкоголем, народ начал  скупать сахар и дрожжи для  производства самогона, в том числе  в городах. Вместе с растущими  экономическими проблемами это привело  к фактическому свертыванию антиалкогольной  программы в 1988 г. Заодно пострадали производства вина и пива, многие виноградники и плантации хмеля и ячменя были уничтожены. Два года после  введения “сухого закона” 1985 г. дали всплеск самых худших последствий  запрета потребление алкоголя. Помимо массового употребления суррогатов – лосьонов, очищающих жидкостей, всей бытовой химии на спирту, фактически возникла “культура” токсикомании –  вдыхания одурманивающих газов из баллонов, возросло потребление наркотиков.

Не принесло облегчения алкогольной  проблемы и введение рыночной экономики. Сначала президент Б. Ельцин 7 июня 1992 г. своим указом отменил государственную  монополию на водку. Началось массовое производство нестандартных напитков типа водки. Потёк спирт из Франции, Бельгии, Бразилии, Польши. Водка стала  дешевле мыла. Пьянство разрослось до беспрецедентного уровня. К тому же бюджет лишился большей части  “пьяных” денег. Прошёл всего лишь год и 11 июня 1993 г. Ельцин своим новым  указом восстановил государственную  монополию на “производство, хранение, оптовую и розничную продажу  алкогольной продукции в РФ”. Эти скачки государственной политики или отсутствие осмысленной долгосрочной стратегии государства в области  производства и потребления алкоголя привели к уходу большой части  производителей “в тень”. В 1994–1995 гг. потребление алкоголя в стране достигло наибольшего за всю историю страны уровня в 15–18 л на человека в год. За эти же годы отмечена самая высокая  смертность населения от отравления суррогатным алкоголем.

Кризис 1998 г. несколько изменил  алкогольную ситуацию в стране. Дешёвый  импортный спирт подорожал, в  силу этого производство водки несколько  уменьшилось. Восстановилось производство вина и пива.

Главный результат двух десятилетий  после отмены “сухого закона”  в 1987 г. – это развитие сложной, многоступенчатой и совершенной системы нелегального производства и продажи алкогольной  продукции.

Ещё один миф, что народ травится самогоном - не соответствует действительности. Отработанная технология и вековые  традиции позволяют получать самогон  вполне высокого качества и вкуса. По свидетельству экспертов центра наркологии Минздравсоцразвития, “самогон, изготавливаемый населением России, по химическому составу и количеству примесей соответствовал дистиллированным алкогольным напиткам, производимым в Западной Европе и Америке в середине прошлого столетия”, таким как ром бренди, и виски. Оно особая современная российская черта алкоголизации народа состоит в питье того, что для питья вообще не предназначено.  Сюда относятся различные лекарственные средства, парфюмерно-косметические алкогольные растворы и жидкости бытовой химии. В целом, по оценкам экспертов, на эти растворы приходится до трети всего потребления алкогольной продукции в России.

Автор считает, что сокращение смертности от отравлений суррогатами на техническом  спирте – вопрос в техническом  смысле легко решаемый, но этому  препятствует коррумпированная бюрократическая  система. 

В заключении Н.П.Попов приходит к неутешительным выводам, что ситуация с алкоголизацией страны ухудшается и вошла в замкнутый круг:

- за последние четверть века  происходит увеличение потребления  спиртных напитков в России;

- при росте потребления пива  и вина не снижается, а в  целом нарастает потребление  крепких напитков;

- в силу дороговизны официального  алкоголя растёт потребление  самогона и спиртсодержащих суррогатов;

- в обществе и в государственных  структурах отсутствует долгосрочная  и понятная населению стратегия  и политика борьбы с алкоголизацией;

- государственные органы нацелены, прежде всего, на получения  денег от продажи алкоголя  в бюджет;

- в сознании населения наряду  с озабоченностью по поводу  роста пьянства господствуют  представления о традиционности  и привычности высокого потребления  алкоголя, и особенно водки, в  стране.

                                                             БЕСПРИЗОРНОЕ ДЕТСТВО

Рассмотренные в предыдущих статьях  проблемы в значительной мере влияют на рост числа сирот и безнадзорных детей. «Каждый четвертый ребенок  в богатой России – беспризорный» - так звучит подзаголовок статьи Надежды  Поповой. В коротком введении автор  на конкретных примерах известных людей, бывших беспризорников, демонстрирует  как благодаря решительным и  действенным мерам государства, в трудные 20-е годы прошлого столетия были спасены «миллионы ничейных детей».  Сегодня  количество беспризорных детей сопоставимо с годами Гражданской  войны.  По самым осторожным оценкам, в России от 4 до 6 млн. беспризорных, но точное их количество неизвестно. Целенаправленно  информацию по беспризорникам никто  не собирает.  Почти 60% беспризорников со временем пополняют ряды уголовников.

Для выхода из создавшейся ситуации автор предлагает создать министерство по делам детей  по примеру Деткомиссии  1921 года, и обращает внимание на то, что еще в 2002 г. В. Путин дал поручение «принять незамедлительные меры по решению проблем детской беспризорности». Но меры приняты не были. В статье критикуется деятельность государственных ведомств,  их проекты и программы. Критика обоснована конкретными примерами. Так, в мае 2001 года Совет безопасности РФ признал: детская беспризорность и безнадзорность несут угрозу национальной безопасности страны. Прошло почти 10 лет, но положение не изменилось. А попытка министра Фурсенко  к 2010 году сократить на четверть количество детей в детских домах, за счет раздачи детей в приемные семьи привела к тому, что часть детских домов закрыли, «а воспитанники побежали на улицу». Большинство сохранившихся детских домов находятся в бедственном положении. Это подтверждает следующий факт - на содержание в детском доме одного ребенка выделяется от 5 до 8 рублей в день. Не менее ярко иллюстрирует материальное состояние детских домов пример детдома в Саратовской области, где на одного ребенка положено двое трусиков, восемь носовых платков и 10 пар носочков (в год). А младенцам досталась одна пеленка и один подгузник (в месяц).

Посильную помощь детям оказывают  благотворительные организации. В  частности,  в Москве работает благотворительный  фонд «Центр помощи беспризорным детям». Но однодневные акции не могут  исправить положение. В настоящее  время детям сиротам и безнадзорным помогают в основном иностранцы - волонтеры из США, Норвегии, Канады, Великобритании, Польши и Голландии.  Предприниматели Тайваня присылают в Россию контейнеры с гуманитарным грузом.

В заключение Н. Попова ставит  вопросы:

- Неужели в такой богатой  стране, как Россия, нет своих  бизнесменов, которые могли бы  дать детишкам на молочишко? 

- Была принята Федеральная целевая  программа «Дети России», подпрограмма  «Профилактика безнадзорности и  правонарушений несовершеннолетних»  на 2003–2006 годы. И было обещано  разработать Национальный план  действий в интересах детей  до 2010 года. Где обещанный Национальный  план действий в интересах  детей до 2010 года?

- В чьи карманы ушли деньги  на все мертворожденные программы? 

- Может быть, пора принимать  те самые незамедлительные меры, о которых президент В. Путин  сказал премьеру М. Касьянову  еще в 2002 году?

                                                          БОРЬБА С НАРКОМАНИЕЙ

Как указывалось выше, среди лиц, употребляющих наркотики, достаточно большой процент молодежи. Д. Медведев 18 апреля 2011года поставил четыре задачи по понижению спроса на наркотики  в молодежной среде: создать государственную  систему мониторинга и систему  профилактики наркомании, современную  систему медико-социальной реабилитации наркозависимых лиц и систему «раннего выявления потребителей наркотиков» (обязательное тестирование школьников). Президент отметил, что меры, которые проводит Государственный антинаркотический комитет, и принятие стратегии государственной антинаркотической политики до 2020 года не приводят к ощутимым результатам.  Уже на следующий день инициатива президента получила отклик в СМИ. Статья в газете «Коммерсантъ» сообщает, что многие родители считают введение обязательного тестирования нарушением права на частную жизнь. А эксперт Института прав человека Л. Левинсон и профессор Казанского ГМУ, один из ведущих экспертов в РФ в области лечения наркомании В. Менделевич заявили,  что «экспертиза должна проводиться только с согласия пациента, а ее результаты должны быть известны только подростку или его родителям, если подростку меньше 15 лет. Все остальное — нарушение закона, в том числе и предложенное на Госсовете принудительное лечение». Кроме того, тестирование - очень дорогостоящая мера. Например, в Татарии за пять лет тестирования из 300 тыс. школьников выявлено 416 человек (0,14%), употребляющих наркотики, при этом одна положительная проба обошлась в 72 тыс. руб.