Европейский союз как элемент международных отношений

     НАТО продолжает играть  важную стабилизирующую роль  в условиях последних изменений  в Европе. Столь же важную роль  НАТО может играть и при  формировании будущих структур  безопасности.

     Чтобы укрепить координирующую роль НАТО в новых условиях, предлагается изменить принцип формирования вооруженных сил блока, сделав упор на создание многонациональных воинских формирований вместо национальных, откомандированных в распоряжение Верховного главнокомандующего

вооруженными силами НАТО в Европе. При многонациональном составе  соединений в случае конфликта все  страны автоматически оказываются  в зоне боевых действий и должны будут одновременно в них участвовать.

     Нынешние сторонники  НАТО вместе с тем признают необходимость состыковывать усилия блока с тем, что может делаться по вопросам безопасности ЕС, в рамках ОБСЕ, все более тесно сотрудничать с Россией и Восточной Европой.

     Второй ориентир - военная  интеграция Западной Европы в  рамках либо ЕС, либо Западноевропейского союза, либо в структуре НАТО в качестве автономной второй его опоры. Основные стимулы к западноевропейской интеграции в военной сфере идут от убеждения, что американское военное присутствие на континенте сокращается, значимость "ядерных гарантий" США девальвируется, между тем как в Европе на смену старым угрозам приходят новые, обусловленные неопределенностью и нестабильностью ситуации на Ближнем Востоке и в других регионах, сохраняющимся вызовом развивающихся стран и новой ролью объединённой Германии. В чем преимущества западноевропейской военной интеграции? По мнению ее сторонников, они могли бы заключаться в следующем:²¹

     военная интеграция  Западной Европы не исключает  ее союза с США, но делает  его более равноправным; зависимость  на уровне безопасности от заокеанского партнера сменяется взаимозависимостью, обусловленной общностью интересов;

     она делает Западную  Европу более уверенной в себе, превращая ее в реальный "центр  силы" на международной арене,  венчая собой весь многолетний интеграционный процесс;

     военная интеграция, ликвидируя параллельные структуры,  может привести к определенному  сокращению военного потенциала  Западной Европы при том же  уровне безопасности;

     она позволит сбалансировать  преобладание в экономической сфере объединенной Германии и оказывать влияние на ее военную политику.

     Третий ориентир - попытаться  решить вопросы европейской безопасности  в сотрудничестве как с США,  так и с Россией, найдя для  нее в конечном счете какой-то  общий знаменатель. Создание структуры безопасности, которая бы включала всю цепочку США - Западная Европа - Восточная Европа - Россия, является задачей в нынешних условиях чрезвычайно трудной, но многообещающей по своим потенциальным возможностям. Наиболее подходящим форумом для решения этим путем проблем европейской безопасности считается ОБСЕ, поскольку именно оно включает все государства, непосредственно имеющие отношения к этому вопросу. По мнению сторонников этого пути, его выгоды заключаются в следующем:

     преодолевается блоковый подход к безопасности, который и морально, и структурно отождествлялся с "холодной войной", конфронтацией и наращиванием военных арсеналов с обеих сторон;

     в условиях более  широкого и гибкого формирования  облегчаются поиски компромисса,  ибо в нем представлены не только основные оппоненты, но и силы, которые находятся между ними и которые объективно являются его носителями (нейтральные, неприсоединившиеся государства);

     ОБСЕ является единственным  процессом, нормы которого, в том  числе и в сфере безопасности, разделяются всеми европейскими государствами, США и Канадой, более того, наиболее подходящим форумом, в рамках которого могут быть созданы и уже возникают совместные институты Востока и Запада, в том числе и связанные с безопасностью континента;

     ОБСЕ способно в  наибольшей степени воплощать  идею взаимной безопасности, т.е.  она может быть достигнута  лишь совместными усилиями;

     только в рамках  ОБСЕ можно достичь снижения  уровня военных потенциалов всех  европейских государств, а не  только входящих в блоки и совершенствовать систему мер доверия, которая также носит надблоковый характер;

     ОБСЕ, не противопоставляя  себя НАТО, ЕС, другим организациям, могло бы создать рамки не  только для их сосуществования,  но и для более тесного взаимодействия, постепенного сращивания их структур.

     Вместе с тем многие  исследователи указывают на объективные  трудности, с которыми ОБСЕ  неизбежно столкнется в создании  и функционировании системы европейской  безопасности. Основная из них  - принцип вето, которым фактически обладает каждый его участник. ОБСЕ как процесс могло работать на такой основе, но как организация или система, нуждающаяся в постоянном принятии решений, оно неизбежно будет спотыкаться об этот принцип.

     Вашингтон, даже если  бы он пожелал, не может в обозримом будущем отстраниться от процесса создания новой системы европейской безопасности. Это было контрпродуктивно для него, для Европы да и для России. И если раньше руководство США довольно скептически оценивало возможности ОБСЕ в сфере безопасности, настороженно относилось к военной интеграции своих союзников, отдавая безоговорочное предпочтение НАТО, то ныне Вашингтон идет к тому, чтобы не противопоставлять эти три ориентира в сфере безопасности, а попытаться как-то интегрировать их, хотя и в разной, разумеется, пропорции. В этом есть смысл, особенно если учесть, что ни одна система не может возникать, во-первых, искусственно, во-вторых, на пустом месте. Обычно она вырастает из того, что есть. Скорее всего, и новая европейская система безопасности возникнет подобным же образом.

2. ЕС и НАФТА

     Другим  практическим примером международной  интеграции является НАФТА. 17 декабря  1992 г. было подписано Соглашение  между США, Канадой и Мексикой  о Североамериканской ассоциации  свободной торговли (НАФТА), вступившее в силу 1 января 1994 г.

     В начале 1988 г. между  США и Канадой было заключено  Соглашение о зоне свободной  торговли. НАФТА - более высокая  ступень интеграции и не только  в связи с расширением состава  стран-участниц. Можно сказать, что НАФТА – это своего рода ответ и мощный противовес Евросоюзу.²²

     Если проанализировать  суть основных положений Соглашения  и сравнить с основополагающими  посылками документов Евросоюза,  то очевидно главное - демонтируются  не только таможенные барьеры:

     - В рамках НАФТА  происходит постепенная ликвидация  тарифных барьеров, снимаются большинство  других ограничений для экспорта  и импорта (кроме определенной  номенклатуры товаров - сельхозпродукция, текстиль и некоторые другие). Создаются условия для свободного движения не только товаров, но и услуг, капиталов, профессионально подготовленной рабочей силы. Практически отработаны подходы для предоставления национальных режимов для осуществления прямых иностранных инвестиций. Стороны договорились о необходимых мероприятиях по защите интеллектуальной собственности, гармонизации технических стандартов, санитарных и фитосанитарных норм. Документ содержит обязательства сторон относительно создания механизма но разрешению споров (антидемпинг, субсидии и др.), которые неминуемо будут сопровождать начальный период становления организации. Но следует отметить, что Соглашением не предусматривается решение проблем, относящихся к социальной сфере, таких, как безработица, образование, культура и т.д., чем в свою очередь, усердно занимается ЕС.

     По подсчетам специалистов  не исключено, что уже через  15 лет произойдет слияние трех  национальных рынков и сформируется  зона свободной торговли с  населением более 375 млн. человек.²³ Эта зона свободной торговли будет глубоко интегрирована в мировой рынок, и в европейский – в частности.

     Вместе с тем, в  рамках НАФТА пока не созданы  специальные механизмы, регулирующие  сотрудничество, аналогичные существующим  в ЕС (Комиссия, Суд, Парламент  и т.д.). Не исключено, что в процессе сотрудничества появятся иные, чем в ЕС, механизмы, что, впрочем, будет продиктовано необходимостью.

     Создание НАФТА было  в большей мере инициировано  решениями политиков, хотя роль  экономических императивов при  этом нисколько не приуменьшается. В начале 1990-х годов, с окончанием "холодной войны" радикальным образом изменилась военно-политическая и экономическая ситуация в мире - исчезли ОВД, СЭВ, резко ослабли военно-стратегические и экономические позиции России и бывших республик СССР. В новых условиях все чаще проявляются попытки и намерения Западной Европы, Японии, стран АТР выйти из-под американского зонтика, канализировать средства на укрепление экономической мощи. Материалы последних лет свидетельствуют о сравнимости суммарных

экономических и научно-технических потенциалов стран ряда регионов с аналогичными показателями США. Евросоюз после сравнительно долгого периода становления интеграционного климата в начале 1990-х годов приступил к политике "резкого форсажа", направленной на углубление и расширение интеграции. Помимо изменений в ЕС, отмечается стремительный рост экономической мощи Японии и ряда стран Юго-Восточной Азии. Активизировалась деятельность организации Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, просматривается курс Японии на создание своего рода азиатского общего рынка, идут разговоры о создании Восточноазиатского экономического сообщества и т.д. Такая эволюция событий в мировой экономической жизни не могла не насторожить Вашингтон, не заставить его предпринять действенные меры с тем, чтобы предупредить возможные негативные последствия.

     Ведущая роль в  развитии интеграции на североамериканском  пространстве, безусловно, принадлежит  США, которые на протяжении  многих лет, через свои компании  активно внедрялись в экономику соседей, как, в прочем, и в европейскую тоже. В период подавляющего преимущества американской экономики на континенте, беспрекословного лидерства на мировых рынках США в принципе не слишком нуждались в развитии интеграционных процессов у себя на континенте. Усиление экономической мощи ЕС, смена обстановки в мире объективно поставила перед ними такую задачу.

     Как и в Евросоюзе,  помимо аргументов политического  характера, каждая страна-участница  Соглашения имеет свои экономически  обоснованные причины участия в НАФТА. Так, по мнению европейских и американских экспертов, увеличение экспорта приведет к увеличению числа рабочих мест и, кстати, эти расчеты уже оправдались, несмотря на сравнительно короткий промежуток времени. Большие надежды связываются с процессом перенесения на мексиканскую территорию трудоемких, материалоёмких и других дорогостоящих производств, что должно существенным образом повлиять на снижение издержек и тем самым повысить конкурентоспособность американских товаров на рынке ЕС. Американские политологи, экономисты считают НАФТА своеобразным трамплином для более глубокого проникновения в экономику латиноамериканских стран на качественно новых условиях, например, партнера, а не "эксплуататора".

     Например экономика  Канады тесно связана с американской. Достаточно сказать, что доля США во внешнеторговом обороте Канады составляет примерно 70% и, наоборот, доля Канады - 20%.²⁴ Это очень высокий показатель, если учесть, что в самой интегрированной группировке, в ЕС, доля Германии во внешнеторговом обороте Франции составляет менее 20%, а доля Франции - чуть выше 10%.²⁵ Вместе с тем, лишь в конце 80-х годов канадцы пришли к выводу о наступлении сравнительно благоприятных условий для углубления интеграционных процессов с США, имея в виду тот факт, что эффективность канадских фирм стала приближаться к аналогичному показателю для американских. Предварительно было скрупулезно подсчитана возможная экономическая выгода после ликвидации таможенных барьеров, в частности, для обрабатывающей и добывающей промышленности. Канада считает, что участие в НАФТА позволит более тесно приобщиться к выпуску наукоемкой продукции, потеснить европейских конкурентов, повысить прибыль, т.к. оплата труда в Канаде выше, чем у партнеров по группировке. Следует отметить, что в Канаде насчитывается и много противников углубления интеграционных процессов с США, в НАФТА, т.к. слишком уж агрессивны американские фирмы в Канаде, существуют определенные опасения относительно потери национального контроля над некоторыми отраслями. Опасения канадцев понятны еще и потому, что пока не созданы сильные юридические институты, призванные сопровождать экономические процессы.

     Мексика связывает  с НАФТА большие надежды, рассчитывает  резко ускорить темпы своего  развития, внедрения реформ и уже через 10-15 лет приблизиться по уровню своего развития к промышленно развитым странам, выйти на европейский и азиатский рынки, занять там прочное место. Были предприняты решительные меры по либерализации движения капитала, начался его приток, вырос объем иностранных инвестиций. В то же самое время существуют опасения, что мексиканским компаниям будет весьма сложно сдерживать напор северных соседей, особенно в сельском хозяйстве, где возникнут сложные проблемы.

     В настоящее время  пока трудно оценить эффективность деятельности НАФТА по линии ЕС, поскольку прошло не столь много времени, однако уже сейчас просматривается стремление ряда южноамериканских стран присоединиться к этой экономической группировке. Вероятно, в ближайшей перспективе можно будет ожидать расширения НАФТА, однако видится необходимым создание определенных организационных структур, отработки механизма сотрудничества.

     В США рассчитывают, что создание на континенте  общего рынка приведет к активизации  деловой активности, значительному увеличению рабочих мест, повышению темпов экономического роста, взаимопроникновению американских и европейских экономик. Активизируется вынос в Мексику таких производств, которые благодаря применению дешевой рабочей силы позволят североамериканской продукции эффективнее конкурировать с товарами из Японии, Западной Европы и Юго-Восточной Азии. Это может сильно изменить потоки международной торговли. Вместе с тем такой ход событий в значительной мере станет альтернативой обновлению технологии и оборудования, т. е. замедлит темпы научно-технического прогресса в США. Но свободный приток относительно несложных товаров в США из Мексики существенно затронет материалоемкие и трудоемкие отрасли промышленности, заставляя модернизировать их либо переключать ресурсы на более сложное производство.