Европейский союз как элемент международных отношений

Глава 1

ЕС и международные  организации

1. ЕС и НАТО

     Традиционно  проблема западноевропейской интеграции  и НАТО рассматривалась и на  Западе и у нас прежде всего  с точки зрения противоречий  между расходящимися интересами  США и Западной Европы, с одной  стороны, и базовыми военно-политическими устремлениями и ориентирами, объединяющими всех участников Атлантического альянса - с другой.⁸ Сегодня этот блок противоречий сохраняется. Но на передний план все больше выходят вопросы, касающиеся будущего Европы, его строительства, участия в нем ЕС, России, Восточной Европы и Соединенных Штатов. Поэтому наибольшие опасения Вашингтона вызывают сегодня не столько проблемы экономические или в сфере безопасности, сколько политические последствия европейских сдвигов. Исчезновение атмосферы враждебности на континенте, углубление интеграции в рамках ЕС - оба эти процесса приближают появление новой Европы, в которой США будут обладать значительно меньшим, нежели прежде, весом, особенно в сферах политической, экономической безопасности. "Мы больше не нужны Европе, она может обходиться без нас"⁹, - подобные предчувствия широко распространены среди правящей верхушки США, особенно в конгрессе. Они кардинальным образом отличаются от настроя, существовавшего ранее, когда многим в Вашингтоне казалось, что западноевропейцы более заинтересованы в союзе с США, чем американцы - в альянсе с Западной Европой, а потому ее мнением можно пренебрегать.¹⁰ Конечно следует учитывать, что колебания международной конъюнктуры может временно менять эту тенденцию, как это было в период кризиса в Персидском заливе, но со временем она возвращается в прежнее русло.

     Есть еще одно обстоятельство, влияющее на судьбы НАТО, уровень  взаимопонимания внутри блока, - смена поколений. Сегодня в  Западной Европе - в том числе и в политическом истеблишменте - доминирует поколение, не знающее ни второй мировой войны, ни первых послевоенных лет, по-новому оценивающее мир и место Европы в нем. Оно берет под сомнение многие ранее общепризнанные взгляды: о сути "советской угрозы", о значимости для Западной Европы тесных военных связей с США, о целесообразности автоматической поддержки американской политики в "третьем мире" и т.п. Новые общественные слои, выдвигаемые ими политические лидеры болезненно ощущают момент известной ограниченности западноевропейского суверенитета и остро ставят его на обсуждение. У нового поколения западноевропейцев образ Америки не вызывает ни ностальгических воспоминаний об освобождении от фашизма, о спасении от коммунизма, ни веры в то, что американцы будут защищать Западную Европу, рискуя своей территорией и своими вооруженными силами, в случае конфликта по линии Восток-Запад или Север-Юг.

     Евроракетный кризис  конца 1980-х годов создал в  странах сообщества атмосферу,  крайне чувствительную к ядерным проблемам, а Чернобыль трагически заострил их. В научных, общественных и политических кругах Западной Европы обсуждаются варианты того, как в новых условиях уменьшить зависимость НАТО от ядерного оружия, а в более широком плане - как создать систему европейской безопасности, основанную не на силовом сдерживании, а на системе доверия Востока и Запада.

     Во всяком случае, на данном этапе правящие круги  Западной Европы стремятся с  большей выгодой для себя в  соответствии с реальной расстановкой  сил и с новой складывающейся ситуацией на континенте определить место своего региона в системе атлантических связей. Западноевропейские лидеры не против союза с Соединенными Штатами. Они не могут не понимать, что в силу своей военно-политической, экономической и научно-технической мощи США объективно еще долго будут занимать ведущее положение в «западном союзе». Многие из них убедились в том, что откровенный антиамериканизм вряд ли может стать основой европейского единства или даже стимулом движения к нему.¹¹

     Сегодня отмечается усиление сомнений в политических кругах США по поводу их военного присутствия в Европе, обусловленное и экономическими соображениями. Пять десятилетий Вашингтон нес основное финансовое бремя в НАТО. Американское общество, конгресс мирились с таким положением, пока союзники представлялись им бедными родственниками, а США - зажиточным дядюшкой. Но постепенно положение изменилось, интегрирующая Западная Европа по экономическим параметрам приблизилась к старшему партнеру, и в конце концов обогнала его по размерам ВНП. Но, несмотря на это, в 1990-е годы американцы по-прежнему расходовали в 1,5 раза больше на общие военные расходы НАТО, чем их союзники.¹²

     В подобных условиях  ни правительство, ни конгресс (и здесь они имеют широкую  общественную поддержку) уже не готовы платить за оборону Западной Европы больше, чем она расходует на нее сама. Они с возмущением отмечали, что за 1989-l995 гг. (после решения НАТО о ежегодном росте военных бюджетов на 3%) реальные военные расходы США поднялись на 42%, а европейских членов блока - только на 10%.¹³ Многие эксперты в США утверждали, что американские субсидии США Западной Европе в сфере военных приготовлений не только порождают у союзников иждивенчество, но и контрпродуктивны, ибо способствуют укреплению в регионе тенденций к нейтрализму и моральному разоружению.¹⁴

     Противоречиво складывались американо-западноевропейские отношения по поводу ядерного оружия и ядерной стратегии блока. Традиционно считалось, особенно западноевропейскими политиками, что ядерное оружие США, готовность Вашингтона использовать свой стратегический арсенал в случае критической ситуации в Европе являются альфой и омегой атлантического сотрудничества. На протяжении пяти десятилетий военная стратегия НАТО базировалась на аксиоме, что не существует никакой альтернативы "ядерному сдерживанию" или "ядерному устрашению". Инфраструктура блока, доктрина применения ядерного оружия первыми, ядерные гарантии - все планировалось таким образом, что в случае военного конфликта на Европейском континенте мог быть задействован и американский ядерный потенциал - вначале тактический, а затем и стратегический.

     Несомненно, что исчезновение  ОВД вызвало значительную напряженность  внутри НАТО. Она ощущается и  сейчас, после исчезновения образа  врага в лице Советского Союза и ликвидации его военного присутствия в Восточной Европе. Многие западные эксперты и политики отмечают, что НАТО выполнило свою задачу по "сдерживанию" коммунизма (Советского Союза) в Европе.  "После 1989г. необходимость в НАТО более не ощущается. Союз достиг своей цели и мог бы быть распущен",¹⁵ - утверждал Л.Каплан, директор Лемницеровского Центра Кентского университета. К выполнению же других функций, отмечает он, блок не приспособлен и вся эта организация слишком дорогостояща. К тому же американские интересы все более сосредоточиваются на Тихоокеанском бассейне, а Европейское сообщество выражает намерение создать свои структуры безопасности (хотя, возможно, на первых порах и в рамках НАТО).¹⁶

     Вместе с тем с  этим ряд обстоятельств работает в пользу сохранения НАТО. Прежде всего, конечно, сила инерции и та бюрократия и система обслуживания, которые возникли вокруг организации. Помимо того, утверждается, что Россия, несмотря на значительные перемены, ею переживаемые, остается самой сильной в военном отношении ядерной державой на Европейском континенте, и это представляет для Запада проблему, независимо от его политической ориентации. К тому же внутренняя ситуация в России на данном этапе отмечена значительной неопределённостью. Трудные вопросы встают и перед Западной Европой: как примирить идею национального суверенитета, не везде еще изжившую себя, и возникновение наднациональной Западной Европы. Все это, по мнению, преобладающему в политическом руководстве США и Западной Европы, требует сохранения НАТО, хотя и принято решение о его модернизации. Вопрос "быть или не быть" НАТО, характер его реорганизации имеют свои последствия и для американо-западноевропейских отношений. Было бы неверным утверждать, что одна сторона выступает "за", другая - "против". В целом и та и другая - за сохранение блока. Тем не менее, поскольку непосредственная внешняя угроза, объединявшая США и Западную Европу, спадает, узы, объединявшие их слабеют, а новая основа союза - кроме общности судеб и ценностей - пока не найдена. Сокращение американского военного присутствия в Европе уже началось, и можно ожидать, если нынешняя тенденция развития событий на континенте сохранится, то в ближайшее время здесь останется 50-60 тыс. человек - для демонстрации солидарности. Основная ответственность по обеспечению безопасности все более перекладывается на Западную Европу, и влияние ее в НАТО серьезно возрастет. Это то, к чему ее политические лидеры всегда стремились, но к чему они оказались не готовы из-за быстрой смены обстановки.

     В результате взаимные  подозрения вспыхнули с новой  силой: западноевропейские деятели  уверены, что Вашингтон, используя  в качестве предлога изменения,  происходящие на континенте, хочет  освободиться от чрезмерных, по  его мнению, обязательств перед союзниками; американские верхи

полагают, что политические лидеры Западной Европы намерены все  меньше считаться с Соединенными Штатами, но при этом сохранить их гарантии в сфере безопасности на  случай непредвиденных обстоятельств. Скорее всего, эти взаимные подозрения не совсем обоснованы и истина где-то посередине, тем более, что  помимо  проблем  фундаментальных,  в повестке дня американо-западноевропейских отношений масса других, не менее важных вопросов.

     Не очень ясно, что  делать с тактическим ядерным оружием. Предполагалось, что оно может быть задействовано НАТО на ранней стадии предполагаемого конфликта для того, чтобы либо предупредить возможную агрессию, либо для того, чтобы приостановить ее в случае начала.

     Более того, если ОВД  как военная организация перестала существовать, а Россия встала на путь сотрудничества с НАТО в вопросах безопасности, то вся проблема с тактическим ядерным оружием, прежде всего американским, в Западной Европе значительно усложняется. Во всяком случае, в атлантических кругах нет ясной концепции на этот счет, фактически доктрина "гибкого реагирования" себя практически исчерпала, хотя высшие натовские штабы и пытаются каким-то образом ее преобразовать.

     Понимание этой новой  ситуации вело к тому, что американская администрация в конечном счете решила снять долго дебатируемый вопрос о модернизации тактических ядерных ракет "Лэнс". Было принято решение о выводе из Европы американских артиллерийских ядерных снарядов.

     Вопрос о разоружении  в рамках НАТО – ЕС необходимо рассматривать с более раннего периода: в начале 1990-х годов существовала идея оставить на переходный период какой-то минимум тактического ядерного оружия в Европе (возможно 900-1000 единиц для каждой стороны) и пользовалась поддержкой значительного числа сторонников среди ядерных экспертов как на Западе, так и на Востоке. Реализация данного предложения привела бы к четырехкратному сокращению количества тактического ядерного оружия у обеих сторон, в то же время удовлетворив тех, кто обеспокоен неопределенностями будущего. Лондонская сессия Совета НАТО на уровне глав государств и правительств в июле 1990 г. сделала первый шаг к пересмотру своей официальной стратегии "гибкого реагирования". В тексте лондонского коммюнике атлантические союзники, приняли формулу американского президента Дж.Буша, что ядерное оружие в Европе существует для "предупреждения ядерной войны", что оно может быть использовано лишь как "крайнее средство".¹⁷ Подобная переоценка еще не означала полного и официального отказа от натовской концепции возможности применения ядерного оружия первыми, но это был уже первый шаг к отходу от прежних доктрин. По словам директора лондонского Международного института стратегических исследований Ф.Дуйсбурга, атлантические союзники «избегают говорить о ядерном оружии в плане его применения».¹⁸

     Вместе с тем в  лондонском коммюнике НАТО пошло  на встречу президенту Ф.Миттерану  и бывшему премьер-министру М.Тэтчер, включив новые формулировки в старый контекст: статья 18 коммюнике гласит:

     "Нет никаких обстоятельств, при которых возможность нанесения ядерного удара в ответ на военную акцию может быть сброшена со счетов".¹⁹ Вполне понятно почему это было сделано: обе страны продолжали развивать и совершенствовать свой ядерный потенциал, между тем как логика событий в Европе все более выявляла сомнительность подобного предприятия.

     Поскольку  старые структуры и концепции  европейской безопасности рушатся  или подвергаются сомнению, на  Западе идут оживленные дискуссии  о новых ее ориентирах. Если  говорить об американских и западноевропейских ориентирах, то их по крайней мере три, в той или иной степени связанных с существованием НАТО, ЕС и ОБСЕ.

     Первый исходит из  того, что основой западной безопасности  по-прежнему может быть только  НАТО. На нынешнем этапе это единственно реальная организация, обладающая войсками, управлением, планированием, инфраструктурой, которая в чрезвычайных обстоятельствах может что-то противопоставить возникшей угрозе. Союз опирается на демократические государства и прежде всего на Соединенные Штаты с их мощным ядерным потенциалом. Самое опрометчивое - отказываться от того, что работает, в пользу каких-то надуманных схем, не проверенных практикой. Надежность НАТО как инструмента безопасности проявляется в стремлении некоторых восточноевропейских стран присоединиться к союзу или установить с ним какие-то ассоциативные организационные связи. По мнению западных экспертов, жизнеспособность НАТО и в новых условиях определяется следующим:²⁰

     Североатлантический  союз представляет собой оптимальную форму тесной военно-политической связи Америки с Европой. Соединенные Штаты были и остаются единственной державой, присутствующей в Европе, способной предотвратить возможную ее нестабильность;

     НАТО остается оплотом  европейской безопасности, обладая развитым инструментарием тесного политического сотрудничества своих членов. Развитая система консультаций и координации действий позволяет членам блока занимать согласованную (хотя и не всегда единую) позицию по важнейшим политическим вопросам;

     НАТО надежно  гарантирует растворение военного  потенциала объединенной Германии  в наднациональных оборонительных  структурах;

     разделение  труда в союзе и особенно  американский ядерный потенциал  дают возможность поддерживать  стабильность в Европе при относительно невысоких финансовых затратах;