Автор: Пользователь скрыл имя, 20 Января 2011 в 21:10, реферат
Многолетняя, богатая блестящими идеями переписка между А. Эйнштейном и Н. Бором – быть может, наиболее изученный пример полемики. Один из лучших, но далеко не единственный пример продуктивного интеллектуального поединка.
По
форме, по звучанию принцип остается
прежним и для коммерческой полемики.
Однако смысл этого требования теперь
иной. Выбор слов определяется желанием,
чтобы слова эти имели
Короче, как говорил оратор и учитель ораторов Квинтилиан, «...надлежит избегать слов срамных, гнусных и подлых. За подлые почитаются те, которые не соответствуют достоинству вещей, о коих мы говорим, или лиц, перед коими говорим».
Таким образом для процессуальной (деловой) полемики принцип «тщательно выбирай слова» приобретает вид «приемлемо и не обидно». И для эристического спора формулировка принципа неизменна. Зато снова его интерпретация меняется. Теперь тщательность отбора слов сродни аккуратности пристрелки оружия. Каждое слово должно разить противника. Слова должны быть точны, но не столько по значению, сколько по употреблению, по попаданию в цель.
Слова пригодны к этому употреблению. Как будто специально для этого они наделены замечательными свойствами – омонимии и синонимии.
Отметим наиболее частые уловки, построенные на использовании грамматических свойств слова.
«Омоним».
«Ученье, конечно, свет, только скорости у них разные». Слово «свет» – омоним: оптическое излучение, имеющее скорость около 300 000 км/с; и синоним таким словам, как «благо», «добро», «могущество».
«Указатель».
– «Я имею в виду вот тот... да нет, с другой стороны... нет не этот, а тот, что справа. Да не для тебя справа, а для меня, вот тот, тот, в другой стороне, от окна в другой».
Слова-указатели:
«тот», «этот», «справа», «я», «ты», «с противоположной стороны»... – не имеют определенного значения и в полемике могу! легко ввести в заблуждение.
«Идиома».
– «Первый певун и говорун деревни лежит в тесном гробу, набравши в рот воды». «Набравши в рот воды» – идиома, целостное выражение, имеющее единое значение – молча. Но в неправильном употреблении получается разговор об утопленнике.
«Контекст».
– «Почему это в соседней комнате так громко кричат?
– Там разговаривают с Харьковом.
– Что же они по телефону не могут говорить?» С Харьковом
разговаривают, конечно же, но телефону. А вот оказалось, что кому-то
это не ясно. Мол, разговаривают и разговаривают, как обычно, только уж очень громко.
«Интонация».
– «Заходи, дорогой, именно тебя мы и поджидаем», – с такими словами могут не только расцеловать, но и зарезать. Слова-то одни, но интонация может быть такой, что заходить не захочется. Есть люди, которые каждую фразу закавычивают в сложную интонационную оболочку.
Таких людей трудно понять: то ли на самом деле так думают, то ли прямо наоборот. Прием «интонация» при неумеренном исполнении, а такое случается часто, может не то чтобы надоесть, но нервировать, раздражать собеседника. Это одна из уловок, к которым нужно отнестись с особой осторожностью, чтобы не перейти границу дозволенного.
Все предыдущие и им подобные уловки так или иначе построены на многозначности слов и выражений. А вот уловка «синонимия».
– «Наш высокий, красивый, сильный, дисциплинированный разведчик, конечно же, не чета этой смазливой дылде, вымуштрованному бугаине – их шпиону». Многие предметы и явления имеют различные, подчас противоположно «окрашенные» названия: одобрительно-поощрительные или негативно-уничижительные. Опытный полемист всегда заботится, чтобы в диалоге была задействована выгодная ему «окраска» явления.
Основания доказательства должны быть истинными. Для аргументации и полемики требование ослабляется: аргументы не должны быть откровенно ложными. Требование это общее для дискуссии любого типа. Однако для каждого из типов свой оттенок смысла общего императива. Партнеры, соавторы по познавательной полемике не станут сознательно подсовывать друг другу заведомо недоброкачественные аргументы. Добровольно устранят они и обнаруженное противоречие в классе оснований. Ими будет отброшен и круг в рассуждениях. Использование гипотез в логическом диалоге будет своевременно ограничено правилами фиксации, обратной связи и последовательной верификации. Но и в самом высокоумном споре случайно могут встретиться ошибки, когда ранее доказанная теорема представляется в статусе аксиомы.
Уловка «цитата». Положение, обоснованное крупным специалистом, классиком, отныне преподносится как незыблемая догма, независящая от меняющихся обстоятельств. Это один из самых часто используемых приемов превращения действенного, творческого учения в молитвенник. За истину в познавательном споре может быть принята и какая-то проекция этой истины.
«Полуистина». В качестве примера использования этого приема может подойти древняя притча о трех слепых мудрецах, выражающих свое су суждение о слоне. Первый из них, ощупав ногу слона, сравнил его самого с огромной колонной. Другой, подержав в руках хобот, столь же правомерно уподобил слона змее чудовищных размеров, третий, в руках у коего был хвост слона, не согласился ни с первым, ни со вторым. Каждый говорил правду, по для зрячих очевидна неполнота этой правды.
«Экстраполяция». Оказывается неправомерным приемом в случае, когда действительно установленная в пауке истина неосторожно широко трактуется и провозглашается доказанной для объектов иной, хотя и близкой природы, для которой научный вывод перестает быть законом. Отдельно отметим, что поле аргументации в случае полемики любого типа отнюдь не совпадает со всем классом известных человечеству истин, как это имеет место в случае доказательства. Самый добросовестный полемист может по тем или иным причинам не знать, выпустить из виду какой-то вполне надежно удостоверенный вывод науки. С другой стороны, он в силу личного опыта может благожелательно отнестись к положению, истинность которого не доказана или сомнительна. Обобщая, можно сказать, что сфера акргументации полемики представляет собой теоретико-множественное пересечение областей аргументации всех участников. Это положение особенно важно, когда речь заходит о коммерческой (деловой) полемике. То, что хорошо известно одному, может быть неизвестно другому или воспринимается им с сомнением, с сожалением. Соперник отнюдь не расположен считать предложенное говорящим положение истинным и использовать его в роли аргумента. Тот, которого один из полемистов считает классиком, не является авторитетным для другого. Еще не зная формулировки мысли, оппонент склонен считать ее заведомо ложной. Статьи конституции одного государства – положения, подобные аксиомам для его граждан, – вовсе не обязательны, а то и сомнительны или даже смехотворны для супостата. Даже положения науки, признанные и отмеченные соответствующими поощрениями в одной стране, могут пребывать в науке другой страны в статусе подозрительной гипотезы. В полемике принципиальных соперников круг аргументов сужается. Этот круг может быть потенциально равен нулю. Поэтому сохраняющийся и понятный призыв ЛОЖНЫЕ АРГУМЕНТЫ НЕДОПУСТИМЫ в деловой (коммерческой) полемике приобретает обновленный смысл.
– Настойчиво ищи положения, равноприемлемые заинтересованными сторонами.
– Фиксируй все случаи совпадения класса аргументов.
– Отмечай все факты, признаваемые сторонами.
– Не навязывай противнику привычные для тебя положения, которые он не склонен признавать истинными.
А что можно сказать об аргументации в эристическом поединке, когда спор – состязание умов? Тут допустимы проверочные (провокационные) приемы, интеллектуальные финты, требующие от соперника острой критичности мышления, быстрой реакции. Только в эристической, игровой полемике обманывать, пытаться обмануть соперника можно. И все-таки откровенно лгать нельзя. И в словесном соревнования ЛОЖНЫЕ АРГУМЕНТЫ НЕДОПУСТИМЫ.
Все обманные приемы игровой полемики, связанные с аргументами, так или иначе неоправданно повышают степень правдоподобия, достоверности выдвигаемых положений. Вот некоторые уловки.
«Авторитет».
– «Я только повторяю слова академика Лапшина – Ушанского...»
В данном случае речь идет об авторитете именно в кавычках, придуманном для однократного употребления. А титулы, звания и прочие регалии усиливают впечатление.
«Наука».
– «Новый раздел бионсихосублиматологии прямо посвящен этой проблеме...
– Создана специальная группа «сииергобиотопики» с огромным бюджетом и сугубо засекреченной тематикой...
– Этому исследованию половину листажа посвятил известный журнал „Саентифик профанейшен“...»
В разговоре с теми, для кого авторитет науки очень высок, названия (возможно, придуманных) тем, проблем, теорий, изданий и терминов имеет почти магическое воздействие. Без пояснений назовем уловки «философия», «пословица», «крылатые слова», где в качестве аргументов используются абстрактные, неопределенные и общеупотребительные выражения. Такие обороты украшают речь, добавляют ей убедительности, и служить краеугольным камнем дальнейших рассуждении не могут.
«Передергивание».
– «Дочке повезло с мужем. Она еще спит, а он тихонечко встанет, в магазин сбегает, завтрак приготовит и уже к накрытому столу ее будит. А вот сыну мегера досталась. Сама, как корова, по утрам спит, а он вынужден раньше ее вставать, в магазинах в очередях настояться, у плиты, как кухарка, напариться. Вот тогда-то на все готовенькое эта барыня только и соизволит из постели выползти». Типичный пример передергивания, предвзятой интерпретации информации.
«Передергивание» – часто встречающийся прием. Им пользуются не только герои анекдотов. Вот реальный пример, приведенный журналом «Огонек» № 49 за 1988 г. в статье «Судилище».
Показания свидетельницы Грудининой: «Есть такая шутка: разница между тунеядцем и молодым поэтом в том, что тунеядец не работает и ест, а молодой поэт работает, но не всегда ест».
Судья: «Нам не понравилось это ваше заявление. В нашей стране каждый человек получает по своему труду и потому не может быть, чтобы он работал много, а получал мало. В нашей стране, где такое большое участие уделяется молодым поэтам, вы говорите, что они голодают. Почему вы сказали, что молодые поэты не едят?»
Грубое передергивание, щедро сдобренное демагогией.
«Уловка Ноздрева».
– «Я сам, своими руками... ей богу... но... хочешь, побьемся об заклад... как честный человек говорю...» – узнается герой «Мертвых душ». Клятва, божба Ноздрера и тысяч его последователей призваны увеличить доверие слушателя к словам.
«Очевидец».
– «Никогда бы в жизни не поверил, если бы мне это сказали, но сам видел». Вследствие всеобщей доверчивости уловка имеет широкое хождение и высокий уровень действенности. Желательно сопровождать ее использование заглядыванием в глаза собеседника.
«По секрету».
– «Из надежного источника и только тебе»... После этих слов с доверием воспринимается любая несусветица.
Необозримы нюансы психологических состояний партнеров. Полемика тем и отличается от мирного обмена мнениями, что даже в благородном своем варианте, в познавательном типе, является все же интеллектуальной дуэлью. Испуганный, растревоженный, раздосадованный спорщик – уже не соперник. Мысль нервного человека разрывается на все менее связанные куски, логика уступает место эмоциям, доводы – лозунгам и обидным выпадам в сторону оппонента.
Разгоряченный,
а тем более разъяренный
Позже, успокоившись, вновь и вновь мысленно проигрывая весь ход словесного поединка, такой полемист с сожалением припоминает упущенные им возможности: сокрушительные доводы, остроумные реплики.