«Трилогия вочеловечения» -дневник А. Блока

4. III том – зрелость

В третьем томе «трилогии вочеловечения» идея и  тема пути получают дальнейшее развитие. Это завершающий, высший этап пройденного поэтом трудного, подчас мучительного пути. “Тезу” первого и “антитезу” второго тома сменяет “синтез” . Синтез — это новая, более высокая ступень осмысления действительности, отвергающая предыдущие и в то же время соединяющая в себе по-новому некоторые их черты. Это следует иметь в виду, ибо существует довольно распространенное представление о пути Блока как о прямолинейном и неуклонном движении “все вперед и выше”.

А между тем  сам поэт свидетельствовал, что его  “восхождение” шло не по прямой, а по спирали.

Последний том  «трилогии вочеловечения» открывается  циклом «Страшный мир» (1909-1916). Это  словно вступление ко всему тому. Трагические  интонации данного раздела были обусловлены обостренным чувством всеобщего неблагополучия, греховности и позора. Для этого сборника характерно мироощущение подавленности, безысходности, скуки, тоски.  В стихотворениях «Страшного мира» это мироощущение является доминирующим, хотя не исключает попытку обрасти иные миры, иные состояния души. Метафора, послужившая заглавием цикла обозначает мир катастрофической действительности и демонологическую душевную реальность в их сложных взаимоотношениях и единстве. Лирическое «я» поэта оказывается вместилищем «страшного мира». Человек живущий в этом мире испытывает его страшное тлетворное воздействие и «умирает». В данном цикле возникают библейские мотивы: «Будто ангелов ты низводила», «Нас в безумный и дьявольский бал», «Знакомый Ад глядит в пустые очи», «Лишь соблазнитель мой не спит» . Появляется тема дьявола, тема падшего ангела. Блок обращается к потустороннему миру ─ миру мертвецов, но это отнюдь не загробная жизнь. Поэт наблюдает за людьми окружающими его и видит что многие из них уже «мертвы». Весь цикл пронизан темой духовной смерти человека. И можно сделать вывод, что после этого люди не могут возродиться заново, они мертвые внутри, ждут смерти физической, проводя день за днем однообразно и скучно.

В этом смысле достаточно показательна поэма под названием  «Пляски смерти».  Первое же стихотворение показывает духовную смерть человека:

<…>

Как тяжко мертвецу среди людей 

Живым и страстным  притворяться!

[3 том, с. 40-42]

В данном стихотворении  мертвец ─ чиновник. Он выполняет  однообразную работу каждый день, ему  все безумно надоело, он не любит людей, но приходится иметь с ними дело. Однако, «мертвец» встречает «подругу», такую же умершую как и он сам: «С подругою - она, как он, мертва». Чиновнику хотелось бы уйти с бала вместе с обретенной близкой ему душой, но она же его и останавливает:

<…>

«Усталый друг, мне странно в этом зале». -

«Усталый друг, могила холодна». -

«Уж полночь». - «Да, но вы не приглашали

На вальс NN. Она  в вас влюблена...» 

[3 том, с. 40-42]

И снова приходится «живым и страстным притворяться», приглашать на танец NN, «шептать незначащие речи». Это стихотворение вызвало у Блока затруднения. Борис Садовской:

« ─ Не выходит  у меня последний стих. Как лучше, по-вашему: кости звякают о кости  или кости брякают о кости?

─ Ни то, ни другое. Я бы поставил «Лязгают».

Блок промолчал, однако в печатном тексте значится предложенный мною вариант»

[«Блок  в воспоминаниях», т.2, с. 56]

Следующее стихотворение  поэмы «Пляски смерти» очень  маленькое и очень знаменитое ─ «Ночь, улица, фонарь, аптека…». Эти  два четверостишия поражают своей мрачностью и безысходностью: «Бессмысленный и тусклый свет», «Всё будет так. Исхода нет», «И повторится всё, как встарь».  Все стихотворение представляет собой развернутую метафору. Путь, дорога жизни- печальная, нескончаемая, безнадежная. Композиция этого стихотворения- зеркальная т.к.в начале и в конце стиха одинаковые строчки  «ночь, улица, фонарь, аптека...». все идет по кругу, жизнь не прекращается, но и не меняется:  «И повторится все как встарь...» и  «Умрешь-начнешь опять сначала...».

Стихотворение «Ночь, улица, фонарь, аптека…» имеет реальную подоплеку ─ Блок пишет о реальной аптеке. Мост на Крестовский остров был по ночам особенно пустынен, не охранялся городовыми. Может быть, поэтому он всегда притягивал к себе самоубийц. До революции первая помощь при несчастных случаях оказывалась обычно в аптеках. В аптеке на углу Большой Зелениной и набережной часто оказывалась помощь покушавшимся на самоубийство. Это была мрачная, захолустная аптека. Знаком аптеки служили большие вазы с цветными жидкостями (красной, зеленой, синей и желтой), позади которых в темную пору суток зажигались керосиновые лампы, чтобы можно было легче найти аптеку. Берег, на котором стояла аптека, был в те времена низким. Цветные огни аптеки и стоявший у въезда на мост керосиновый фонарь отражались в воде Малой Невки. «Аптека самоубийц» имела опрокинутое отражение в воде; низкий берег без гранитной набережной как бы разрезал двойное тело аптеки: реальное и опрокинутое в воде, «смертное».

Следующие стихотворения  так же общеизвестны: «Пустая улица. Один огонь в окне.» и «Старый, старый сон: из мрака…». Они так же связаны с аптекой, смертью, ночью и фонарями.

«Вновь богатый  зол и рад…» ─ последнее  стихотворение небольшой поэмы  Блока. Здесь страдания не только душевные, но и физические, здесь унижение, угнетение.

В «Страшном  мире» огромную роль играют скобки. По-видимому в устном исполнении им должна соответствовать смена интонации.

<…>

Однажды в октябрьском  тумане

Я брёл, вспоминая  напев.

(О, миг непродажных  лобзаний!

О, ласки некупленных дев!)

[3 том, с. 13]

<…>

В чёрных сучьях дерев обнажённых

Жёлтый зимний закат за окном.

(К эшафоту  на казнь осуждённых 

Поведут на закате таком).

[3 том, с. 34]

В стихотворениях из цикла "Жизнь моего приятеля" дана как бы поэтическая история человека, который растратил все сокровища души, уже не умеет ни радоваться, ни ужасаться, а лишь с опустошительной иронией, настоянной на цинизме, может "найти весьма банальной смерть души своей печальной".

Так же у Блока  всплывает тема двойников. Они прежде всего явление пути. Мифологема о двойниках возникает еще в первом томе, но особое развитие получает лишь в «Страшном мире».  Цикл «Страшный мир» своеобразен. Он показывает начало завершения пути Блока. Поэт увидел ужас окружающего мира, он пишет про ад. Это можно увидеть даже в названиях стихотворений: «Песнь ада», «Демон», «Как тяжело ходить среди людей…», «Пляски смерти», «Черная кровь». Более половины стихотворений связаны со смертью.

Следующий цикл продолжает тему «Страшного мира» ─  «Возмездие» (1908-1913). Эти сборники поразительно похожи. И в первом, и во втором часто упоминается смерть. Заглавие цикла возникло в разделе сборника «Ночные часы». Оно свидетельствует о важном переломе в творчестве Блока на рубеже 1900-1910-х гг., когда упоение страстями и «метелями» периода «Снежной маски» и «Фаины» сменяются сознанием глубокого духовного кризиса.

Первое стихотворение  «О доблестях, о подвигах, о славе…»  было продиктовано очень личным чувством, связанным с уходом жены. Л.Д. Блок решила попробовать себя в роли актрисы и уехала с театральной труппой В. Э. Мейерхольда на длительные гастроли. Эта ситуация перерастает в стихотворении в событие огромной значимости и воспринимается поэтом как неизбежное проявление катастрофизма бытия. Поэт признает свои ошибки, молит о возвращении её домой:

<…>

О доблестях, о  подвигах, о славе 

Я забывал на горестной земле,

Когда твоё лицо в простой оправе

Передо мной сияло на столе.  

Но час настал, и ты ушла из дому.

Я бросил в ночь заветное кольцо.

Ты отдала свою судьбу другому,

И я забыл  прекрасное лицо.

[3 том, с. 75]

На эту же тему написано и стихотворение «Ночь, как ночь, и улица пустынна…». Это стихотворение одно их самых  беспросветным. Биографический подтекст приоткрывается в наброске драматургического  замысла о «снедаемом» «болезнью тоски» писателе, ждущем жену.

<…>

Ночь - как ночь, и улица пустынна.

Так всегда!

Для кого же ты была невинна 

И горда?

[3 том, с. 81]

Интересно и  биографично стихотворение «На  смерть младенца». Оно связано со смертью сына Лидии Дмитриевны  и Александра Александровича Дмитрия. Он родился 2-го февраля, а умер 10-го. Здесь всплывает мотив памяти, светлой памяти о умершем:

<…>

Я подавлю глухую злобу,

Тоску забвению предам.

Святому маленькому гробу 

Молиться буду по ночам.  

Но - быть коленопреклоненным,

Тебя благодарить, скорбя? -

Нет. Над младенцем, над блаженным,

Скорбеть я  буду без Тебя.

[3 том, с. 83] 
В цикле «Возмездие» основной темой становится тема памяти. Забвение подобно смерти, но при этом память — это всегда возмездие, которого человек не может избежать. Слово «возмездие» понимают обычно как наказание за некое преступление. Причем наказание, исходящее со стороны, от кого-то. Возмездие, по Блоку, это прежде всего осуждение человеком самого себя, суд собственной совести. Главная вина героя — измена данным когда-то священным обетам, высокой любви, измена человеческому предназначению. А следствием этому — расплата: душевная опустошенность, усталость от жизни, покорное ожидание смерти. Эти мотивы звучат во всех стихотворениях цикла «Возмездие».

«Ямбы» ─  третий цикл третьего тома «трилогии  вочеловечения». Возникновение цикла  тесно связано с работой над  поэмой «Возмездие», из черновых работ  над которой он выделил ряд  стихотворений. Символика заглавия отчасти сопоставляется с последними строками пролога поэмы: «Дроби, мой гневный ямб, каменья!». Сборник полон революционных предчувствий, позывов к мятежу.

 «Ямбы» связаны  с традициями русской гражданской  лирики ─ ямбами Пушкина, Тютчева,  Лермонтова и других. Заглавие  так же перекликается с одноименным произведениями французских поэтов А. Шенье и О. Барбье созданных в период французской революции. Гневный обличительный настрой «Ямбов» подчеркнут эпиграфом, взятым из первой сатиры Ювенала(римский сатирик).

 Этот цикл  посвящен сестре поэта ─ Ангелине Александровне Блок. Стихотворения «Когда мы встретились с тобой…» и «В огне и холоде тревог…» посвящены ей и в некоторых редакциях назывались «Моей сестре».

О, я хочу безумно  жить:

Всё сущее - увековечить,

Безличное - вочеловечить,

Несбывшееся - воплотить!

[3 том, с. 101] 

Восклицает поэт в первом же стихотворении. Здесь  можно увидеть перекликание со стихотворением Пушкина :

<…>

Но не хочу, о  други, умирать; 
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.

[А. С. Пушкин, «Сочинения в трех томах»,1 том, с. 477 ]

«Я ─ Гамлет. Холодеет кровь…» стихотворение  посвященное воспоминаниям Блока  о любительской постановке «Сцен  из “Гамлета”» в подмосковском  имении Менделеевых, где Блок играл  главную роль, а Менделеева ─  Офелию. «Гамлетовская» тема проходит через все творчество Блока.

<…>

И в сердце - первая любовь

Жива - к единственной на свете.

[3 том, с. 107]

Блок всегда подчеркивал уникальность своего чувства  к жене.

<…>

И гибну, принц, в родном краю,

Клинком отравленным  заколот.

[3 том, с. 107]

Гамлет в трагедии Шекспира был убит отравленной рапирой.

«Ямбы» достаточно небольшой цикл. Он включает в себя различные мотивы произведений: и  тоска об ушедшей жене, и революционное  настроение, и выражение любви  сводной сестре. Тем не менее этот сборник вытекает из предыдущего.  «Возмездие» и «Ямбы» неразрывно связаны между собой.

Следующий цикл ─ «Итальянские стихи» (1909). «Итальянские стихи» может показаться чужеродным в третьем томе. Именно здесь Блок определяет позицию «чистого искусства» как «творческую ложь». «В легком челноке искусства» можно «уплыть от скуки мира», но подлинное искусство — «ноша на плечах», долг, подвиг. Другой вопрос, глубоко волнующий поэта и поставленный им в цикле,— о соотношении цивилизации и культуры. В современной цивилизации поэт усматривает бездуховное, а значит, разрушительное начало. Не случайно они занимают срединное положение в третьем томе: в них сложно переплетены мотивы горечи, отчаяния, надежды, любви, веры в силу искусства. Написаны эти стихотворения под впечатлением от поездки в Италию. Отъезду в другую страну предшествовал тяжелый душевный кризис. Поездка была попыткой его преодолеть.