Концепция мира и человечества в трагедии У.Шекспира «Ромео и Джульетта»

    Одним из пионеров культуры Возрождения, известным гуманистом был Франческо Петрарка (1304-1374), в творчестве которого наблюдается отход от схоластической традиции и аскетических идеалов Средневековья к новой культуре, обращение к проблемам земного бытия человека, утверждение ценности его творческих сил. Имя Петрарки обессмертила лирическая поэзия, написанная в стиле вольгары (народный итальянский язык) - "Книга песен", посвященная Лауре. В ней воспевается красота земной женщины, облагораживающая сила любви (даже, как у Петрарки, неразделенной). Для его творчества характерны любовь к древним образцам духовности; реабилитация языческой литературы. Он собирал античные рукописи, изложил основы филологии.

    Средние века он оценивал негативно, называл их "господством варваров", был противником схоластики. Главное внимание науки, по его мнению, должно быть обращено на человека, и в этом контексте особо подчеркивалась роль филологии, риторики, поэзии, моральной философии. Петрарка указывал, что овладение культурным опытом древних должно иметь целью воспитание духовно богатого и нравственно совершенного человека, руководствующегося разумом и высокими нормами добродетели.

    Продолжателем начинаний Петрарки был Джованни Боккаччо (1313-1375), выходец из купеческой семьи, автор знаменитого "Декамерона". Он показывает пестроту жизни с богатством людских характеров и житейских обстоятельств. Образы его новелл жизненны; его герои ценят земные радости, плотские удовольствия. Раскрывается возвышенная нравственная сторона любви, критикуется ханжеская мораль, реабилитируется женщина, отстаиваются ее права. Это был новый жанр городской новеллы.

    В Англии литература характеризуется самобытностью, хотя и испытывает влияние общих тенденций эпохи. Крупнейшие представители литературы английского Возрождения - Шекспир в драматургии, Эдмунд Спенсер в поэзии, в области романа - Джон Лили, Томас Нэш.

    Однако свое развитие литература Англии начинает с конца XVI века, когда к берегам Англии приблизилось 130 испанских судов Непобедимой Армады. Англия смогла выставить только 197 кораблей, из которых только 34 принадлежало правительству. Остальные корабли были частными. Впервые для отражения внешнего удара, народ сплотился. На волне патриотического энтузиазма, была одержана самая большая победа, надолго определившая расстановку сил в мире.

    Борьба с внешним врагом и вызванный этим рост национального самосознания обусловили повышенный интерес к исторической литературе и, в частности, к истории Англии. Прежде всего здесь следует отметить «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» (The Chronicles of England, Scotland and Ireland" etc., 1578 г.) Рафаэля Голиншеда (Holinshed), именно на это произведение опирался Шекспир, когда создавал «Макбета», «Цимбелина» и многие другие произведения.

    Разгром Непобедимой Армады привел к зарождению в Англии так называемой «елизаветинской» литературы. Этот период характеризуется именами Спенсера, Марло, Шекспира, Бена Джонсона и других великих писателей.

    После этой победы Англия стала морской державой, что не могло не сказаться на развитии литературы. Морские открытия не только расширяли торговые пути, но и способствовали расширению умственного горизонта европейского человечества.

    Сюжеты многих произведений основываются на географических открытиях и морских приключениях. Приведем в качестве примера Рафаила Гитлодея из произведения «Утопия». Недаром Томас Мор изобразил его как одного из спутников Америго Веспуччи. «Новая Атлантида» Бэкона начинается словами «Мы отплыли из Перу, где провели целый год, по направлению к Китаю и Японии, пересекая Южное море...».

    Географические открытия способствовали появлению нового жанра в английской литературе эпохи Возрождения. Типичным представителем данного направления является Ричард Гаклуйт (Richard Hakluyt, 1552?-1616 гг.), опубликовавший в 1598 г. прославленную книгу под заглавием «История главных плаваний, путешествий, рейсов и открытий, совершенных англичанами на море и на суше в отдаленнейших и наиболее далеко расположенных частях земли на протяжении последних 1500 лет».

    Эпоха Возрождения - золотой век английской литературы. «На короткий срок, - пишет англичанин Сидни Ли, - высшие интеллектуальные и художественные стремления английского народа сознательно или бессознательно сконцентрировались в литературе».

    В этот период творят более трехсот писателей, самыми известными из которых являются Томас Мор, Уайет, Серрей, Скельтон, Сэквиль, Нортон, Гаскойнь, Сидней, Спенсер, Лили, Марло, Грин, Кид, Нэш, Пиль, Деккер, Бен Джонсон, Флетчер, Мэссинджер, Бомонт, Чапмен, Марстон, Вебстер, Форд, Шерли, Драйтон, Даниэль, Бэкон, Бертон.

    Но особое место в этой плеяде будет всегда принадлежать Шекспиру.

    Прежде всего посмотрим на Стрэтфорд шекспировской эпохи и попробуем представить его себе. Это провинциальный городок с полутора, максимум, двумя тысячами человек населения. Около половины жителей находятся за гранью нищеты: городские и церковные власти вынуждены оказывать помощь семистам беднякам. Это безземельные сельскохозяйственные рабочие (проще говоря, батраки); крестьяне, кормящиеся с общинных земель; разорившиеся ремесленники; их женщины, дети, старики. За откровенными бедняками следуют бедняки, способные кое-как свести концы с концами. Затем следует средний класс — зажиточные фермеры и преуспевающие горожане. Венчает среднее сословие властная верхушка города — местный муниципалитет и олдермены. Это стрэтфордская элита, вполне обеспеченная и именно поэтому способная заниматься общественным управлением. Шекспир является представителем местной элиты.

    Член одного из первых семейств в городе, старший сын и наследник, он воспитывался соответственно высокому положению своих родителей. Современным историкам известен облик людей его круга: они ценили в себе хорошее образование и манеры. Дела городского управления заставляли их контактировать с двором, а собственное честолюбие — добиваться перехода на более высокую социальную ступень, в сословие жалованного дворянства. Эти перспективы неотделимы от свойств, подчеркивающих претензии на благородство. В первую очередь стрэтфордская верхушка стремилась дать своим детям качественное образование, совсем не обязательно университетское. Сыновья стрэтфордских «бизнесменов» наследовали дело своих родителей, поэтому не нуждались в том, чтобы получить специальность священника или учителя, врача или юриста. Но они должны были уметь держать себя в хорошем обществе и говорить на том же языке, что и благородное сословие. Элита обязана была обладать престижными интеллектуальными интересами. Например, семейство торговцев Куини охотно подчеркивало свою любовь к чтению латинских книг; члены близкого им семейства Стэрли стремились к университетскому образованию, а семейство кожевенника Филда демонстрировало свою склонность к «интеллектуальному» труду, посылая сына учится книгоизданию. Сам Уильям Шекспир (как свидетельствует сын его коллеги по труппе) в юности занимался преподаванием.

    Разумеется, отец Шекспира не сразу достиг своего высокого положения. С момента, когда следы Джона Шекспира впервые обнаруживаются в Стрэтфорде, и до того момента, когда он становится первым лицом города (мэром), проходит шестнадцать лет. Несомненное трудолюбие, упорство, честолюбие и удача помогают Джону. Экономический подъем в третьей четверти XVI века и хорошее приданое жены позволяют отцу Шекспира удачно развивать свой перчаточный бизнес. Усердие и честность обеспечивают ему социальную карьеру. К этим качествам, вероятно, можно добавить и приятный нрав: когда дела Джона Шекспира пошатнутся, его коллеги отнесутся к его сложностям с большим пониманием. Это свидетельствует не только о корпоративной солидарности, но и о человеческих симпатиях.

    Уильям Шекспир родился тогда, когда путь его отца на самый верх стрэтфордского общества был почти полностью пройден. С детства мальчик не знал ничего, кроме достатка и уважения окружающих. Ему были «автоматически» обеспечены многие блага, качественное образование в их числе. Разумеется, обучение в стрэтфордской школе было бесплатным, то есть в идеале общедоступным. Уильям, в пять лет сын мэра, а в семь — сын первого олдермена, безусловно, не относился к малолетним труженикам. Во-вторых, учебные материалы следовало покупать родителям учеников. В то время необходимых предметов было поменьше, зато стоили они подороже. И, в-третьих, ученика нужно ежедневно прилично одевать: нельзя же являться в школу оборванцем! Поэтому стрэтфордский школьник был не простым мальчиком: когда Уильям со школьной сумкой поспешал в класс, каждый прохожий понимал, что это ребенок «сильных мира сего» местного масштаба. Обеспечивая ученье сыновей, Джон Шекспир лишний раз подчеркивал высокое положение своей семьи и отличные перспективы для своего потомства. Его старший сын, правда, не сохранил о школе добрых воспоминаний: насмешливая ирония Уильяма по отношению к общественному образованию давно замечена исследователями. Замечено и то, что, вспоминая школу, драматург полностью проигнорировал университеты. Что и неудивительно: о них у Шекспира и не могло сохранится воспоминаний — ни насмешливых, ни хвалебных. Когда Уильям достиг юношеского возраста, дела его отца пришли в упадок.

    В конце XVIII века английский издатель произведений Шекспира Джордж Стивенс произнес слова, которым долгие годы суждено было оставаться прологом к биографии великого драматурга: «Все, что известно с некоторой степенью достоверности относительно Шекспира — это то, что он родился в Стрэтфорде-на Эйвоне, там женился и прижил детей, отправился в Лондон, где был сначала актером, писал поэмы и драмы, вернулся в Стрэтфорд, сделал завещание, умер и был похоронен». Это пессимистическое замечание было рождено веком Французской Энциклопедии, когда научная биографическая справка завоевала важное место под солнцем. Именно это замечание побудило множество исследователей приступить к глубокому изучению документов шекспировской эпохи, а биографов XIX века — написать ряд жизнеописаний, ставших классическими. С тех пор прошло много времени, и слова Стивенса стали эффектной фразой, которая содержит лишь полуправду, способную ввести в заблуждение хуже прямой лжи. В действительности, мы знаем о Шекспире и много и мало одновременно. Много — потому что исследования значительно расширили наши знания о шекспировской эпохе, о жизни людей его круга, о его собственной среде. Мало — потому что нам недостаточно известны документы интимного характера: личная переписка, дневники, воспоминания друзей и близких, современные сплетни и анекдоты. Говорю: «недостаточно известны», поскольку усилиями ученых мы располагаем различными фрагментами этих интимных документов. Тем не менее, по сравнению с писателями XIX века, наши знания о личной жизни Шекспира очень отрывочны.

    Поэтому все наши биографические данные распадаются на две большие группы: документы из официальных источников и документы личного характера. Если говорить о первых, то их, естественно, немного. Их было немного у любого елизаветинца, если только тот не слишком часто посещал многочисленные и разнообразные суды той эпохи. Шекспир судов не любил (за всю жизнь обратился в суд лишь дважды и то не по собственной инициативе), и поэтому имя его в официальных бумагах встречается редко. Вообще, говоря о документальных свидетельствах, нужно помнить, что бумаг, фиксирующих «гражданское состояние», в шекспировскую эпоху не было. Они возникнут только с появлением и развитием паспортной системы в XVIII-XIX веках. Никаких свидетельств о рождении, никаких паспортов со штампами о прописке или о браке, никаких «трудовых книжек» или медицинских полисов, никаких «пенсионных» удостоверений и заграничных виз! Приходские книги, где фиксировались крещения, свадьбы и похороны, были введены только в 1538 году, но приживались плохо: многие люди явно не понимали, зачем они нужны. Выписки из них еще не использовались.

    Поэтому биография Шекспира вообще документирована плохо. Например, то, что можно с натяжкой назвать «официальными бумагами» за 1564-1587 годы, легко перечислить в двух словах. Это запись о крещении Уильяма, лицензия на его брак с сопроводительными гарантиями и записи о крещении его детей.

    Раннее творчество юного Уильяма до нас не дошло; точнее, похоже, дошло только в единственном примере. И пример не блистательный и вся связанная с ним история не лучше. Речь идет о женитьбе.

    Среди изданных в 1609 году «Сонетов» Шекспира нашлось стихотворение, которое можно назвать сонетом только с некоторой натяжкой. Оно, как и положено, состоит из 14 строк и срифмовано по английской модели, но вместо требуемого пятистопного написано четырехстопным ямбом. Это придает стихотворению некоторую неожиданную песенную легкость. Беззаботный и веселый, 145 сонет, метрически непохожий на все остальные, видимо, содержит каламбур, обыгрывающий имя женщины, которой посвящен. Такие каламбуры вообще встречаются у Шекспира: например, в 135 и 136 сонетах он обыгрывает собственное имя «Уилл». В данном случае речь идет о фамилии — о девичьем имени будущей жены поэта.

    «Hate away», может быть, не самый удачный каламбур на Hathaway — Хетеуэй, но в том веке, когда нормированного написания и произношения имен еще не существовало, каламбур воспринимался иначе, чем теперь.

    В 1709 году первый биограф Шекспира, Николас Роу, писал, что по его сведениям Шекспир женился на «дочери некоего Хетеуэя, о котором говорят, что он был состоятельным йоменом из окрестностей Стрэтфорда». Сведения Роу абсолютно точны. Будущая миссис Шекспир действительно была старшей дочерью состоятельного йомена Ричарда Хетеуэя из окрестностей Стрэтфорда, а именно из соседнего сельца Шоттери.

    Брачные документы Шекспира датированы концом ноября 1582 года. Так что выше процитированный 145 сонет, если он обращен к будущей жене поэта Энн Хетеуэй, мог быть написан летом 1582 года мальчишкой, которому едва исполнилось восемнадцать лет.

    Восемнадцатилетний Уилл был, очевидно, порядочным сорванцом с хорошо подвешенным языком. Вместо того, чтобы активно осваивать профессию своего отца (подмастерьем у которого он должен был служить), он утешал недавно осиротевшую дочку соседа-фермера. Ричард Хетеуэй умер в сентябре 1581 года, и двадцатишестилетняя Энн таким образом осталась без должного присмотра. Единственный взрослый ее брат в это время уже не жил в родительском доме: не прошло и трех месяцев со смерти их отца, как Бартоломью Хетеуэй сам женился и уехал из родных мест. Энн осталась на попечении мачехи, с которой, вероятно, старшие дети не ладили. За Энн не следили еще и потому, что она отнюдь не была богата и не привлекала к себе внимания охотников за приданым. Зато восемнадцатилетний юнец с обостренным сексуальным любопытством и молодым аппетитом — а заодно и без особого житейского опыта — оказался тут как тут. Джон Шекспир, видимо, отряжал старшего сына на ферму Хетеуэев по поводу закупки кож; уж как они закупались, единому Богу ведомо. Уильяма заботили не только отцовские дела, но и амурные. И он куда как преуспел: «ласковый язык» Энн изрек не только «мягкий приговор»: он явно согласился на все, чего не пожелает «чахнущий» от любви Уилл. В доме Хетеуэев юноше явно доверяли больше, чем следует: ведь в свое время его отец ручался за покойного Ричарда Хетеуэя и даже платил по его долгам.