Экстрасенсорика и переселение душ

Постепенно состояние  девушки ухудшалось, врачи посоветовали родителям немедленно поместить  ее в психиатрическую лечебницу. Родители отказались. Вместо этого  они еще больше стали заботиться о больной дочери. Отправившись к  друзьям в Пеорию на праздник 4 июля 1865 года, они взяли с собой и  Мери. На следующий день за завтраком  Мери пожаловалась на сильную головную боль. Выйдя из-за стола, она направилась  в спальню. А через несколько  минут ее нашли в постели мертвой. В следственном докладе было записано, что она скончалась от спазма сосудов  головного мозга.

В день смерти Мери Рофф Луранси  была пятнадцатимесячным ребенком и  жила с родителями на ферме в штате  Айова. В 1871 году, то есть через шесть  лет после смерти Мери Рофф, семейство  Томаса Веннема перебралось на ферму, что лежит в семи милях южнее  Уотсеки, штат Иллинойс. Надо ли говорить, что Луранси Веннем никогда не видела Мери Рофф?

В день двенадцатой годовщины  смерти Мери Рофф, 5 июля 1877 года, Луранси  Веннем было тринадцать лет, и ее считали  здоровым и нормальным ребенком. Но на следующее утро она очень удивила  своих родителей, сказав, что ночью  к ней в комнату приходили  люди и всё повторяли: «Ранси! Ранси!»  Она даже чувствовала их дыхание  на своем лице.

На следующую ночь все  повторилось, но когда мать вошла  в спальню Луранси, непонятное явление  прекратилось. Остаток ночи мать провела  с дочерью.

Прошла ровно неделя после  того, как дочь впервые пожаловалась на присутствие людей в ее комнате. Именно с этого момента с Луранси  Веннем стали происходить неприятные явления. Девочка помогала матери зашивать порвавшийся коврик. Вдруг она  выпрямилась и воскликнула: «Мам, мне плохо, мне как-то ужасно не по себе!» Минуту спустя она впала  в состояние транса, продолжавшееся пять часов.

Эти трансы ежедневно повторялись  до сентября 1877 года и обычно выражались в том, что Луранси лежала, как  бы застыв: пульс – слабый, дыхание  – едва заметно, температура –  ниже нормы. Она тихо бормотала о  странных видениях, которые зачастую включали описания тех, кого она называла ангелами.

Врачи, смотревшие ее, не могли  прийти к единому заключению: страдала ли она от умственного расстройства, или была подвержена приступам эпилепсии, или заболела какой-то редкой болезнью, не поддающейся диагнозу? Но ссылка на «ангелов» перевесила чашу весов  в пользу общего умственного расстройства. Какова бы ни была причина, врачи не могли облегчить страдания больной. К ноябрю у Луранси появились  такие резкие боли в области живота, что она прогибалась в спине, касаясь головой ступней ног, и в таком положении часто  впадала в состояние транса.

В январе 1878 года родители уже  полностью выдохлись и не знали, что предпринять. Трансы следовали  по десять – двенадцать раз в  сутки и продолжались от нескольких минут до нескольких часов. Приступы могли начаться в любое время  дня и ночи, в процессе которых  Луранси бормотала о «видениях  ясных ангелов» и, казалось, вступала в разговор с невидимыми существами.

Обезумевшие от горя родители обратились наконец за помощью к  преподобному Б. М. Бейкеру, пастору  уотсекской методической церкви. Пастор послушал некоторые «разговоры»  Луранси с невидимыми существами и решил, что девочка сошла  с ума. Он взял на себя заботу о помещении  ее в психиатрическую лечебницу  и незамедлительно справился  у администрации этого заведения, не могут ли они принять нового пациента.

Рассказ о странных трансах  Луранси Веннем и ее якобы разговорах с «ангелами» быстро облетел общину. И когда мистер и миссис Рофф услышали его, это им живо напомнило историю  их собственной дочери, приключившуюся много лет назад. Мери также страдала от приступов и трансов и бормотала  о каких-то странных ярких существах, с которыми она, как ей казалось, разговаривала. Не идет ли Луранси Веннем той же дорогой?

По предложению супругов Рофф мистер и миссис Веннем отложили госпитализацию дочери на некоторое  время. Вместо этого, опять-таки по совету супругов Рофф, они обратились за помощью  к доктору Е. У. Стивенсу из Джейнсвилла, штат Висконсин. Он прибыл 31 января 1878 года и застал Луранси сидящей  в кресле-качалке. Девочка сидела, тупо уставившись в пол. Когда  доктор Стивенс приблизился к  ней, она резко повернулась к  нему и предупредила, чтобы он не подходил близко.

Доктор сел и повел  беседу с родителями и присутствовавшим при этом мистером Роффом, его личным другом. С полчаса они обсуждали  дела, не имевшие отношения к девочке, затем доктор Стивенс повернулся к ней и сказал:

– Мне кажется, я вас  раньше не встречал, сударыня. Как вас  зовут?

– Катрина Хоган, – выпалила девочка.

Из дальнейших расспросов выяснилось, что «Катрине Хоган» 63 года и что она три дня назад  прибыла из Германии «по воздуху». И как долго она здесь пробудет? Три недели.

Терпеливо вел доктор Стивенс  девочку через лабиринт вопросов и ответов. Казалось, он уже завоевал доверие Луранси. Вдруг она поднялась  со стула и плашмя повалилась вперед, несгибаемая как доска. Доктор Стивенс  подхватил ее на руки и осторожно  уложил на пол. Губы Луранси задвигались, но в течение десяти минут раздавались  лишь нечленораздельные звуки. Затем  все услышали, как девочка просит уйти Катрину Хоган и всех остальных. Она обращалась к кому-то по имени, которое ровно ничего не значило  для всех присутствовавших в доме Веннем.

Когда девочка затихла, доктор Стивенс спросил ее, не отдаст ли она предпочтение более достойным  людям, чтобы они управляли ею. Луранси ответила:

– Да. Здесь много духов, которые были бы рады прийти. – После минутного молчания она добавила: – Одна из них Мери Рофф!

Ошеломленный отец покойной девушки воскликнул:

– Мери! Это моя дочь! Она  уже давно умерла… Да, пусть  она придет! Мы будем рады, если она  придет!

Затем показалось, что Луранси  завела разговор с «Мери» и, наконец, сказала, что Мери Рофф придет и заменит  Катрину Хоган, о которой она  говорила раньше. Затем Луранси улыбнулась, расслабилась. Сеанс закончился.

На следующее утро супругов Веннем ожидало сильнейшее потрясение: Луранси, эта буйная, непредсказуемая  девочка, за которой был нужен  глаз да глаз, вдруг стала покладистой, вежливой и учтивой. Но и это было не все: Луранси Веннем никого из членов семьи не узнавала. Более того, она утверждала, что она Мери Рофф, и просила отправить ее домой!

Обескураженный Томас  Веннем помчался к Роффам, жившим через  несколько кварталов от них, чтобы  узнать их мнение о последних событиях. Луранси, сказал отец, ведет себя, как  ребенок, соскучившийся по дому, не переставая канючит, что она хочет  видеть папу, маму и всех остальных  членов семьи.

Роффы не знали что и  сказать, они не были готовы к такому повороту. Посоветовавшись наспех с  мистером Веннемом, они решили не предпринимать  в ближайшее время каких-либо шагов. Возможно, у девочки разгулялась  фантазия и все скоро пройдет, если не заострять внимания на этом.

Но это была не фантазия. Луранси продолжала вести себя по отношению к собственной семье  так, как будто была в ней чужим  ребенком, жалобно умоляла отпустить  ее домой. Почему они не хотят ее отпустить? Она не виделась с семьей столько лет! Мистер Веннем снова  отправился к Роффам и сказал, что  необходимо что-то предпринять. Может, они придут и покажутся Луранси? Это, вероятно, как-то помогло бы.

Через четыре дня после  того, как Луранси ошеломила свою семью заявлением, что она Мери Рофф, миссис Рофф и ее старшая дочь Минерва пришли к Веннемам. Они  шли по тротуару и не успели еще  дойти до дома Веннемов, как Луранси  их заметила. Она уже была на ногах. «Это моя мать и сестра Нерви!»  – крикнула она. И при жизни  настоящая Мери Рофф, как только научилась говорить, называла сестру Нерви.

Девочка бросилась к миссис Рофф и Минерве, слезы радости  так и катились у нее по лицу. Для них это было тягостное  испытание. Перед ними стояла девочка, никакими родственными узами не связанная  с ними, утверждавшая, что она  любимица их семьи, но они-то знали, что  она умерла. Она разговаривала  с ними о старых друзьях семейства  Рофф и о той семье, к которой  они приезжали в Пеорию, когда  она умерла тринадцать лет назад. Она спросила, где находится коробка  с письмами от друзей, которые Мери Рофф получила незадолго до смерти. Сохранили ли они ее письма?

Рыдая, миссис Рофф сказала, что письма она сохранила. Девочка  подробно рассказала содержание некоторых  из этих писем. И миссис Рофф, возвратясь в тот же день домой, убедилась  в точности сказанного.

После краткого пребывания миссис Рофф и Минервы у Веннемов Луранси еще больше стала настаивать, чтобы ее забрали домой. Родители чувствовали себя неловко, полагая, что Луранси будет большой  обузой для семейства Рофф, поскольку  нынешнее ее настроение, вполне вероятно, могло смениться буйным помешательством, как и предсказывали врачи. Но Роффы были убеждены в том, что  подробная осведомленность Луранси  о делах их семьи не простая  случайность. Что это могло значить, они не знали, но вместе с тем все  это было крайне удивительно.

Луранси Веннем переехала  жить к Роффам 11 февраля 1878 года.

Она останется у них  до мая, сказала Луранси, потому что  «ангелы» отпустили ее только на это  время.

Неужели действительно настоящая  Мери Рофф в лице Луранси Веннем посетила своих родителей? Если это  так, то где же сама Луранси?

Такие вопросы были заданы ей, и девочка заверила родителей, что она на самом деле является их дочерью и постарается это  доказать. Луранси Веннем? Она далеко, ее лечат. Как только ее вылечат, она  вернется. Когда Луранси будет  готова вернуться, Мери Рофф должна будет  уйти.

Такое положение дел определенно  должно было привлечь широкое внимание публики и вызвать неизбежные исследования. Доктор Стивенс на основе личных наблюдений написал об этом хорошую книгу под названием  «Уотсекское чудо». Исследовал этот случай и Уильям Джеймс, впоследствии обобщивший и издавший результаты своих исследований. Газеты, издававшиеся тогда в Чикаго и за его пределами, очень интересовались этим делом (Луранси Веннем – Мери Рофф) и отвели ему немало полос.

Самым примечательным во всей этой истории, по словам очевидцев, является то, что целых 15 недель Луранси Веннем жила жизнью покойной Мери Рофф в семье  Рофф и среди их друзей. Ее настроение, манеры, память полностью соответствовали  настоящей Мери Рофф, которую она  никогда не знала.

Например, когда миссис Рофф принесла коробку с письмами, о  которой спрашивала «Мери», девочка  опустила руку в коробку и вытащила оттуда воротничок. Этот воротничок, сказала  девочка, она еще маленькой обвязала кружевом, собираясь в гости, что  соответствовало действительности. Когда мистер Рофф спросил ее, помнит ли она поездку в Техас (в 1857 году, когда Мери было 11 лет), девочка тут  же ответила, что очень хорошо помнит, особенно индейцев вдоль Красной  реки и как она играла с маленькими девочками миссис Ридер, которые  путешествовали вместе с ними.

Она описывала родственников, умерших после смерти Мери Рофф, правильно определяла портреты и  называла всех по именам, верно устанавливала  родственные отношения и связи  с друзьями семейства Рофф. Когда  миссис Рофф выложила маленькую вельветовую  тюбетейку, принадлежавшую маленькой  Мери Рофф, Луранси живо ее подхватила, сказав, что «она» ее носила, когда  ей коротко остригли волосы после  тяжелой болезни. Еще один удивительный факт среди многих: девочка подробно описала похороны Мери Рофф, упомянув о небольшом инциденте, имевшем  место в комнате миссис Рофф незадолго  до конца панихиды. О нем знали  только присутствовавшие при этом родители покойной, никому ни о чем не рассказавшие.

День за днем, неделя за неделей  продолжался этот странный эксперимент. Роффы были убеждены, что девочка, известная под именем Луранси  Веннем, была каким-то образом замещена их давно умершей дочерью.

Даже доктор Стивенс удивился, когда однажды, во время проводимых им наблюдений, Луранси повернулась  к нему и спросила, не хочет ли он узнать что-нибудь о своей дочере Эмме. Оправившись от шока, доктор ответил, что он был бы весьма признателен  за такую информацию. Луранси сказала, что Эмма счастлива и что она  недавно разговаривала с ней. Эмма хочет, чтобы родители знали, что  она счастлива и хотела бы побывать у них. Девочка принялась описывать  Эмму Анжелу Стивенс, скончавшуюся в  марте 1849 года; описание было точным, вплоть до х-образного шрама на щеке –  следа от хирургического вмешательства  с целью удаления инфекции.

Однако время «Мери  Рофф» истекало.

16 апреля 1878 года она сказала  Роффам, что скоро оставит их, так как Луранси Веннем поправляется  и скоро должна вернуться.

7 мая 1878 года «Мери»  со слезами на глазах позвала  к себе миссис Рофф, рыдая, взяла  ее за руки и сказала, что  скоро их покинет. Как рассказывают  очевидцы, они сидели так несколько  минут, затем «Мери» стало трясти, словно в ознобе. Она опрокинулась  навзничь, как в обмороке, и некоторое  время оставалась недвижима. Спустя  несколько минут она открыла  глаза и с нескрываемым изумлением  спросила: «Где я?»

Луранси Веннем снова стала  Луранси Веннем. Но ненадолго. «Мери» снова заняла ее место, и все продолжалось по-прежнему до 21 мая. В тот день, в 11 часов, попрощавшись с семьей и  друзьями и дав им некоторые советы, «Мери» окончательно уступила место  Луранси Веннем.

Поскольку «Мери» предупредила Роффов о точной дате ее ухода, супруги  Веннем смогли присутствовать и наблюдать, как их дочь открыла глаза и  пришла в себя. Она сказала родителям, что у нее такое чувство, будто  она очень долго спала, хотя и  сознает, что это совсем не так.