Общество как предмет криминологического изучения

 

Японский криминолог Кан  Уэда среди факторов сдерживания роста преступности в Японии выделяет так называемый естественный фактор: преимущественно однородную социальную структуру населения, островное положение государства и единство языка, недопущение в политических.и экономических целях в течение длительного времени систематического притока представителей других народов. Он пишет: "В США и странах Западной Европы иммигранты, приезжающие на заработки, составляют дискриминируемые низшие слои общества. В каждой из указанных стран высокий уровень преступности среди этих слоев влияет на повышение коэффициента преступности в целом. Кроме того, само по себе наличие на одной территории представителей различных национальностей создает конфликты культур, ослабляет возможности социального контроля над преступностью и увеличивает ее в обществе".

 

Действительно, усиление миграции связано с повышением преступности, так как у мигрантов возникает  немало социально-экономических, социально-психологических, организационных проблем, связанных  с интеграцией в новую для  них общность. Нельзя при этом игнорировать возможный конфликт традиций, ценностей  национально-культурной и социально-государственной  среды. Кровная месть признается среди отдельных народов, но преследуется в уголовном порядке законами государства. Известен также конфликт между законом и обычаями многоженства, выкупа за невесту. В этих случаях, разумеется, существует проблема такого законодательства, которое бы не преследовало без достаточных оснований то, что укоренялось в традициях народа веками. Но в то же время трудно представить, чтобы государство не преследовало, например, каннибализм либо убийство человека на почве кровной мести.

 

Микросреда человека опосредует влияние более широкой социальной среды. Поведение личности, ее формирование весьма зависимы от семьи, среды ее непосредственного общения – друзей, товарищей, знакомых, соседей и т. п. Как отмечает Л.П. Буева, "разумеется, каждый из этих элементов несет в себе общие, особенные и единичные признаки, в разной степени в них выявляются типичные для данного общества социальные отношения, могут сочетаться противоречивые элементы, порожденные различными социальными условиями".

 

Изучение микросреды –  это вовсе не реализация некоторой  изолированной теории микросреды и  отрицание криминологического изучения макроуровневого характера. Микросреда рассматривается во взаимосвязи с другими уровнями среды. Она может изолировать личность от влияния социально-государственной среды, может своеобразно ретранслировать исходящую от нее информацию, может быть весьма противоречивой (семья требует одно, друзья – другое, сослуживцы – третье). Или бывает так, что пребывание в школе требует одного уровня доходов, семья имеет другой, более скромный, а подруги вообще ориентируют на расходы, обеспечиваемые только сверхдоходами.

 

Все это значимо не только в плане выявления причин индивидуального  преступного поведения, но и преступности. Досуговые группировки, в том числе криминогенные, "гэн-ги", по терминологии американских авторов, "галери", по терминологии венгерских авторов, а также банды, преступные организации, преступные сообщества – это тоже варианты своеобразной микросреды со своей экономикой, социальной, духовной сферами. Какие типы микросреды распространены, как они взаимодействуют с другими – важные вопросы, влияющие на состояние преступности.

 

Длящееся криминологическое  изучение бывших несовершеннолетних преступников через десять и двадцать лет после  первого этапа обследования в  сочетании с данными других исследований показало, что причинно связано с  преступным поведением следующее взаимодействие в их микросреде, когда они не достигают возраста 18 лет: неблагоприятные  семейные условия и связи с  группами лиц, характеризующихся антиобщественным поведением, при недостатках воспитательного  воздействия со стороны официальных  институтов общества и государства (учебных заведений, обществ и т. п.).

 

Утрата семьей положительного влияния на несовершеннолетнего, неудачи  в школе и его сближение  с отрицательной досуговой группой могут иметь различную последовательность, но почти во всех случаях наблюдается взаимодействие этих трех моментов.

 

Характеристики социальной среды разного уровня диалектически  взаимосвязаны и применительно  к отдельным социальным группам  и типам личности представляют такое  сочетание, которое требует в  каждом случае конкретного криминологического изучения и конкретного дифференцированного  подхода к предупреждению преступного  поведения.

 

Соответственно ни одна страна не может автоматически заимствовать у другой систему борьбы с преступностью. Такая система не может оставаться неизменной в условиях социальных реформ и катаклизмов.

Выделение основных сфер жизнедеятельности  и учет их особенностей

 

В криминологическом исследовании традиционно выделяются следующие  основные сферы жизнедеятельности: экономическая, социальная, политическая, духовная. При этом учитывается, что  каждая из данных сфер представляет собой  диалектическую взаимосвязь, органическое единство деятельности и отношений  участников соответствующей деятельности. Криминологами в интересующем их аспекте изучается не только состояние  экономических, политических, Других отношений, экономическая или иная деятельность разных групп населения, но и деятельность по управлению экономикой, политикой  и т.п.

 

Выделение указанных основных сфер для криминолога важно по меньшей мере в четырех отношениях.

 

Во-первых, поскольку преступность вплетена в живую ткань общественных отношений, надо знать особенности  этих отношений, закономерности, присущие разным сферам жизнедеятельности, т. е. учитывать экономические, социальные, иные законы развития и функционирования общественной жизни. Иначе существует опасность такого воздействия на преступность, в результате которого могут оказаться в обществе зияющие  пустоты. Эту мысль когда-то высказывал еще Г. Тард. Здесь уместна аналогия с раковой опухолью, поражающей человеческие органы. Нельзя прогнозировать ее развитие и принимать решение о воздействии на нее без понимания того, как фунционирует соответствующий орган и будет ли жить человек при удалении опухоли. Ведь может так случиться, что перестанет фунционировать и жизненно важный орган, пораженный этой опухолью. Например, в социалистический период строго преследовалась спекуляция, но значительная часть населения пользовалась услугами спекулянтов и не была заинтересована в искоренении этого преступления. Дело было в том, что она не видела другого способа удовлетворения своих неотложных потребностей в качественных товарах. Государство в борьбе со спекуляцией не вводило альтернативные системы обеспечения названных потребностей.

 

Во-вторых, при изучении причин преступности применяются методы восхождения  от абстрактного к конкретному и другие, при которых криминолог использует результаты экономических, социологических, политологических, социально-психологических и иных исследований. Он должен ясно представлять: какого рода информацию нужно проанализировать при изучении тех или иных аспектов детерминации и причинности преступности, какие именно специалисты изучают закономерности в той или иной сфере жизнедеятельности общества.

 

В-третьих, криминолог, изучая ближайшие к преступлению и преступности системы детерминации, причинные  комплексы, обязан "передать эстафету" другим специалистам с тем, чтобы  они углубленно проанализировали явления  и процессы, включенные в указанные  причинные комплексы и системы  детерминации. Соответственно и здесь  важно грамотное решение о  том, кому именно передать соответствующую  информацию.

 

В-четвертых, все это имеет  значение и при организации комплексных, междисциплинарных исследований.

 

Экономическая сфера общества – это область общественной жизни, связанная с производством материальных благ, включающая деятельность и отношения  производства, обмена, распределения. Вопрос о том, включается ли сюда потребление, решается различно. В свое время  К. Маркс писал, что потребление  лежит вне политической экономии и его судьба не подчиняется закономерностям, действующим в процессе производства. Вслед за этим ряд авторов полагают, что потребление – это скорее социологическая категория.

 

Внимание криминологов к  детерминации преступности экономическим  фактором всегда было значительным, ибо  экономике отводится определяющая роль в жизни общества. И история  это подтверждает. Однако не всегда учитывалось, что экономический  фактор влияет на преступность в сложном  взаимодействии с социальным, политическим, духовным.

 

Не существует его немедленного, однозначного влияния на криминальную ситуацию. Важно, как он воспринимается населением, в каких условиях действует. Это можно проиллюстрировать  результатами попыток быстро изменить бедственное экономическое положение  части населения через гуманитарную помощь. Например, направление в  районы землетрясений, вооруженных  конфликтов огромных материальных средств  без должного контроля за распределением сопровождается их присвоением небольшими группами лиц и обогащением последних в результате дальнейших коммерческих операций с такой "помощью".

 

Криминологи давно уже  отказались от однозначных оценок каких-то конкретных экономических обстоятельств  как криминогенных или антикриминогенных. Наиболее полный анализ учений об экономических факторах преступности до начала XX века был сделан в 1899–1900 годах Жозефом Ван-Каном, кандидатом права Амстердамского университета. Один из его выводов заключается в следующем: изучение динамики имущественной преступности и изменений в экономической сфере обнаруживает их параллелизм. Однако это •не означает, что преступность – продукт исключительно экономических явлений. Экономический фактор наиболее изменчив, подвержен ежегодным колебаниям, и поэтому его влияние резко, наиболее явно сказывается на колебаниях преступности. Другие факторы, влияющие на преступность, постояннее, и их влияние труднее поддается выявлению. Отсюда вывод, что параллелизм между движением имущественной преступности и изменениями в экономической среде отнюдь не всегда отражает однозначную линейную причинную зависимость преступности от этих изменений.

 

Обосновывая сложный механизм действия экономического фактора на преступность, Ван-Кан писал: "... Современная преступность, как и проституция, бродяжничество, нищенство, дух возмущения и недовольства, связана с экономическим строением современного общества, с эксцессами капитализма, плачевным распределением благ, с пауперизмом, отнимающим у масс надежду, энергию и плодотворную деятельность, порождающим физическое и нравственное истощение человеческого рода, образующим огромную армию физических и социальных дегенератов, жертв, обреченных минотавру преступности; связана преступность и с лихорадочным и болезненным ростом эгоистического способа производства, приносящего в своей бешеной погоне за личной выгодой в жертву благосостояние рабочих, жизнь слабых конкурентов, все их начинания, безопасность производства и торговли, делающего неопределенным огромное количество лиц и семей".

 

Позднее криминологи писали, что "изменения преступности и  ее форм зависели и зависят от экономических  условий жизни общества и от тех  методов и средств, к которым  прибегал и прибегает господствующий класс, управляя обществом и защищая  свои интересы.

 

В криминологии можно было встретить наряду с абсолютизацией экономического фактора и механистическим  объяснением его влияния на преступность другую крайность: игнорирование этого  фактора при объяснении конкретной преступности или создании программ борьбы с ней.

 

А.А. Герцензон отмечал, что в "самой природе социализма, в его экономическом базисе и его надстройке нет оснований для существования преступности" По мнению Н.Ф. Кузнецовой, криминогенные условия социально-экономического характера при зрелом социализме не выступают уже коренными, как в период перехода от капитализма к социализму". Между тем не было никаких оснований считать, что преступность при социализме не подчинялась общим законам ее детерминации и причинности. Она не только существовала, но и росла, причем в основном за счет имущественных преступлений. Совершенно обоснованно И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев, А.А. Пионтковский и целый ряд других криминологов всегда подчеркивали определяющую роль экономического фактора в генезисе преступности.

 

Существенно и другое: разный механизм влияния экономического фактора на имущественные преступления, преступления против жизни, здоровья личности и нравственности. Действительно, если в имущественных деяниях экономический фактор более очевидно проявляет себя в ситуации принятия и реализации решения о преступлении, то в преступлениях насильственных он нередко действует как бы через формирование личности и мотивацию ее поведения. Сама по себе ситуация может не содержать отрицательных моментов экономического характера. Например, резкое социально-экономическое расслоение общества порождает конфликты между богатыми и бедными слоями населения, которые выражаются как в совершении фактов вымогательства части доходов у преуспевающих предпринимателей молодыми людьми, не имеющими работы и ориентированными на немедленное обеспечение любыми способами своего стремления жить не хуже, так и в поджогах особняков, актах вандализма в отношении дорогих иностранных автомашин.

 

Криминологические исследования указывают на необходимость первоочередного  учета следующих явлений и  процессов в экономической сфере  жизни общества: состояние и развитие производства, обеспечение имеющихся  у населения потребностей и интересов, причем не только потребительского характера, но и касающихся процесса занятости населения, получения им стабильного и обеспечивающего достойную жизнь дохода. В России период перестройки и реформ характеризовался: спадом производства, постоянным снижением объема промышленной продукции и продукции сельского хозяйства, грузооборота на транспорте, объема платных услуг населению и соответственно ростом безработицы, снижением реально начисленной заработной платы на одного работника, появлением внушительного слоя населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума (табл. 34). В 1995 году, по официальным данным, фактическая численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума составила 36,6 млн. человек или 25% всего населения.