Общество как предмет криминологического изучения

 

Необходимо помнить и  о том, что социалистическое общество в его реальном воплощении далеко не соответствовало тем высоким  идеалам, во имя которых оно создавалось. Обобществив все средства производства, идеологи социалистической революции  не решили практически проблему эффективного управления этой собственностью, особенно в условиях нарастания ее объемов. Государство  объявлялось только управляющим  общенародной собственностью, но оптимального решения вопроса о том, какими же должны были быть отношения правительства, министерств и конкретных государственных  предприятий, взаимоотношения разных государственных предприятий, так  и не было найдено.

 

Гражданское право регулирует отношения независимых собственников, но, как писал академик А. В. Венедиктов, прослеживалась все усиливающаяся  тенденция "к превращению правовых отношений между формально самостоятельными и обособленными участниками  гражданского оборота в организационно-технические отношения между отдельными звеньями единой синдицированной промышленности. Этот процесс... отражает... процесс превращения движения товара от одной "самостоятельной хозяйственной единицы" (треста) к другой (синдикату) в движение продукта внутри замкнутого хозяйственного комплекса...".

 

Далее отмечалась неотложность работы юристов и экономистов  над этой проблемой. Однако до сих  пор ведутся споры вокруг проблем  гражданского и хозяйственного права.

 

Между тем при указанном  движении продукта внутри замкнутого хозяйственного комплекса ошибки в  централизованном управлении таким  комплексом практически не могли  радикально компенсироваться инициативой  и разумными решениями в рамках отдельных госпредприятий. То есть система не имела достаточной  надежности.

 

Заметим, что достаточного опыта управления гигантским хозяйством ранее не было. Командно-административные методы, которые казались наиболее быстро дающими результаты, оправдывавшие  себя в экстремальных ситуациях (война), в стратегическом плане оказались  неэффективными. Новых решений найдено  не было, и начались застойные явления: социалистическая система в экономическом  отношении стала все очевиднее  проигрывать рыночной.

 

Социалистическая собственность  не имела надлежащего учета и  контроля, руководители предприятий, министерств, страны, разваливавшие экономику, не несли никакой материальной или  иной ответственности.

 

Существенно и другое: был провозглашен принцип "от каждого – по способности, каждому – по труду". Но как оценивать труд? До сих пор оптимальных методик, кроме его рыночной оценки, в мире не существует. Со временем при социализме появилась оплата на основе государственной оценки труда (нормировщики и т. п. ) и так называемой рыночной (шабашники).

 

Обобществление средств производства, общественный характер труда сочетались с личной формой присвоения. Это отражалось на реальной системе приоритетов людей: обеспечении личного благосостояния за счет общественных фондов, государственной и общественной собственности, нарушения законов. Особенно в условиях должностных злоупотреблений тех, кто управлял этой собственностью, установления ими для себя особого режима материального благополучия и доступа к социальным благам.

 

Существовала основа для  сохранения социального типа личности, ориентированного на свободную конкуренцию, достижения личного благополучия любым  путем.

 

Введение "потолков" фонда  зарплаты сочеталось с фактическим  неравенством физических, интеллектуальных и других возможностей людей, их положения. Все это служило предпосылкой расширения теневой экономики, или  параллельной. Последняя же практически все больше размывала официальные социалистические отношения. Усиливалась дифференциация населения по уровню реальных доходов, расширялись социальные слои, которым становилось тесно в рамках социалистических отношений.

 

Такое преимущество социализма, как сильные социальные программы, более низкая преступность, в противостоянии с рыночным обществом не оказалось  решающим. Основным оставался экономический  фактор. Ослабление экономического потенциала начинало сказываться на всех сферах жизни общества, в том числе и на преступности, которая характеризовалась последовательным ростом.

 

С другой стороны, и общество рыночной экономики, господство капитала это совсем не "рай" в криминологическом  отношении. Оно характеризуется  резкими экономическими контрастами, психологией крайнего индивидуализма. Это общество господства частной  собственности, идей свободной конкуренции. А преступность, по образному выражению  Ф.Энгельса, "лишь последовательное осуществление принципа, заложенного  уже в свободной конкуренции". Для такого общества характерны внушительные размеры бедности, безработицы и  бездомности.

 

То, что рыночное общество обладает сильным криминальным потенциалом, высокой криминогенностью., убедительно показывают многие зарубежные криминологи, изучая это общество изнутри.

 

Бывший министр юстиции  США Рамсей Кларк, например, пишет: "В  условиях массового общества, где  все зависят друг от друга, государственное  вспомоществование – существенно важное условие, позволяющее выжить; однако действующая в США система социального обеспечения лишь увеличивает неспособность этих людей покончить с бедностью и часто подавляет инициативу, столь необходимую для того, чтобы это сделать".

 

Американский социолог Эдвин  М. Шур, говоря о том, что американское общество преступно, отмечал, что оно  преступно, поскольку является обществом  неравноправных и здесь в первую очередь важны проблемы нищеты и  отсутствия благоприятных экономических  возможностей. Далее, оно участвует  в массовых насилиях за рубежом; в  американских культурных ценностях  есть порождающие преступность элементы. Шур пишет в связи с этим: "У нас высоко ценятся динамизм, индивидуализм, конкуренция и личный успех (он чаще всего проявляется в материальном достатке), которые помогают вырабатывать общий характер американской жизни. Как мы увидим, чрезмерная приверженность к таким ценностям, превращение их в доминирующие в сочетании с некоторыми структурными характеристиками нашего общества могут создать определенные стимулы, толкающие индивидов на преступление". Шур отмечает еще два момента, характеризующие американское общество, по его мнению, как преступное: оно "создало" дополнительные преступления в результате чрезмерной регламентации; руководствуется "нереальными и недейственными принципами при подходе к проблеме преступности": недооцениваются программы борьбы с нищетой, улучшения расовых взаимоотношений, на первом плане оказываются методы принуждения.

 

Не вдаваясь в вопрос о  том, по какому пути должны идти реформы  – выбирать ли России рыночную, плановую, смешанную экономику, отметим только: рынок, свободная конкуренция, частная  собственность с ее господством  органически связаны с преступностью. В капиталистических государствах длительное время отрабатывались способы  противостояния высокой преступности, недопущения ее роста, смягчения  социально-экономических контрастов. Но при проведении реформ в России последние обстоятельства практически  или не учитывались, или учитывались  крайне слабо.

 

Общество переходного  типа имеет свои специфические проблемы, не существующие ни при реальном социализме, ни при развитой экономике. В частности, на быстрый рост преступности влияет, как показывают криминологические  исследования, несистемный характер преобразований. Например, с 1992 года в  России "открытие шлюзов" для развития предпринимательства, приватизация проходили  одновременно с обесценением трудовых сбережений граждан в Сберегательном банке. Затем рост безработицы взаимодействовал с резким повышением уровня жизни и падением объемов производства, отсутствием действенной социальной поддержки молодежи. В этих условиях заработали преступные капиталы и практически криминальный путь решения проблем стал реальным ориентиром для многих граждан. Причем резкий рост безработицы, снижение внутреннего валового продукта и ряд других крайне негативных изменений отмечался во всех бывших социалистических странах Восточной Европы и России.

 

Все эти криминологически значимые особенности макросреды разного типа важно учитывать при анализе причин преступности.

 

Социально-государственная  среда – особый феномен, зависящий  и от состояния метамакросреды, и исторических особенностей развития данного государства, его экономики, политики, духовной основы, даже его геополитического положения.

 

Процессы перестройки  и реформ, например, имели особенности  в разных государствах. Так, в новых  восточных землях Германии (бывшей ГДР) процессы приватизации происходили  иначе, чем в России, были приняты  радикальные меры по борьбе с легализацией преступных доходов. В России же за пять лет реформ такие меры практически  не принимались.

 

В результате реально проводившейся  политики Россия стала быстро обгонять государства рыночного типа по дифференциации материальной обеспеченности населения, пропаганде идей крайнего эгоизма и  оправдания любой ценой сверхдоходов. Последние, пожалуй, больше учитывали опыт социалистических государств, чем наоборот. Страны рыночной экономики воспринимали (разумеется, в допустимых для них пределах) социальные программы предупреждения преступности в условиях социализма, а власти России в период реформ практически полностью от них отказались. Там развивали институты участия населения в борьбе с преступностью, а граждане России все больше отчуждались от сотрудничества с государством, в том числе в области борьбы с преступностью, и из-за того, что многие из них были брошены на произвол судьбы в период перехода к рынку, лишены дуловых многолетних накоплений, и из-за своей незащищенности от мести преступников, и из-за боязни коррумпированности сотрудников правоохранительных органов, и из-за низкой оценки профессиональных качеств государственных служащих, и из-за других причин.

 

Сотрудники Института  социально-политических исследований в 1994 году писали, что "динамику материального  расслоения населения можно считать  беспрецедентной. Согласно официальным  данным, 20% самых богатых русских  присваивают 43% совокупных денежных доходов, 20% самых бедных – только 7%. Социальная дифференциация населения России подошла  к черте, за которой в верхних  и нижних слоях общества начинают формироваться взаимоисключающие  интересы. Практически полное отсутствие смыслового целеполагания и системного подхода к социальной политике привело к тому, что деградация уровня и. качества жизни, социальная поляризация уже создали предпосылки тотального социального конфликта в российском обществе'.

 

Среда среднего уровня. Это  может быть региональная среда, т. е. социальная среда определенной территории со своеобразием комплекса ее экономических, политических, социальных и духовных характеристик.

 

Содержание территориального (регионального) фактора далеко не исчерпывается  географическими особенностями  того или иного региона, даже в  единстве с социальными последствиями  этих особенностей. Здесь криминолог встречается с одним из основных уровней совместной деятельности людей, который характеризуется общностью территории, экономической жизни, языка, социальных условий, ряда черт культуры, социальной психологии и т. п. Общность территории диалектически взаимосвязана со многими аспектами совместной деятельности граждан.

 

Наиболее обширное криминологическое  изучение территориальных различий преступности в России и их причин было проведено в 1984–1985 годах на базе семи регионов:

 

Тувы, Башкирии, Московской, Ленинградской, Курской, Ростовской, Свердловской областей.

 

В преступности этих регионов общими были тенденции преступности: увеличение ее распространенности, превышение удельного веса корыстной преступности над насильственной, определение общих характеристик зарегистрированной общеуголовной преступности, высокая латентность хозяйственно-корыстной (экономической) преступности и ряд других.

 

Различия преступности на протяжении 15 лет, данные о которых  исследовались, носили устойчивый характер при одной и той же иерархии коэффициентов преступности, выстроенной  на основе коэффициентов по фактам и лицам. Эта иерархия сохранялась  и при сравнении регионов по сопоставимому  массиву преступлений. Оказалось, что  различия в регистрируемой картине  преступности в основном происходили  за счет преступлений, вероятность  совершения которых могла быть, в  принципе, равной. На нее не влияли, например, разная численность автомототранспорта, влияющая на автомототранспортные преступления, разная структура производства и  т. п.

 

В процессе исследования проверялось, не связаны ли различия в интенсивности  преступности с различиями в характере  населенных пунктов, в том числе  с разным этническим, социальным составом населения. Например, не скрываются ли за высокими средними коэффициентами преступности в области, автономной республике только очень высокие  коэффициенты в некоторых городах  или районах либо, наоборот, не определялись ли общие низкие коэффициенты преступности большим числом населенных пунктов  с очень низкой интенсивностью преступности, существовавших наряду с населенными  пунктами, где преступность была высокой. Это предположение не подтвердилось. В автономных республиках и областях с более высокими коэффицентами преступности все города и районы оказались сдвинутыми по шкале в сторону высоких коэффициентов. Противоположное положение отмечалось в регионах с низкой интенсивностью преступности. Следовательно, в целом на картину преступности в регионе влияли какие-то общие для него социально-экономические и иные факторы, в том числе, как показало исследование, региональные особенности борьбы с преступностью. Это закономерное явление в тех районах, где отсутствует жесткая централизованная политика, в разных бывших автономных республиках, краях, областях с ограниченными полномочиями органов местного самоуправления.