Исскуство скифов

Скифскую материальную культуру ярко выделяет среди других культур  так называемый звериный стиль или, по-другому, искусство звериного  стиля. Это изображения на различных  предметах животных, птиц, а также  их частях (голова, когти, клювы и  т.д.). Животные и реальные, и фантастические, а то и причудливо соединение того и другого (как грифон). Это яркое  искусство представлено и в курганах Острогожского края. Мы вернемся к этим изображениям из Дубовского, Мастюгинского могильников, курганов у сел Колбино-Терновое, посмотрим на них глазами людей того времени. Но сначала выясним несколько вопросов.

Чем скифский зверниый стиль отличается от изображения зверей других эпох? Когда мы говорим о скифском искусстве звериного стиля, возникает вопрос: разве зверей и птиц не изображали раньше? На память приходят пещеры палеолита с изображениями на стенах мамонтов, диких лошадей, бизонов … Видно, скифское искусство на то и скифское, что отличается от всего предыдущего. Чем же?

Во-первых, скифские звери отличаются от других способом изображать тело животного и отдельные его части. Рога оленя, клювы хищных птиц, голова хищника и т.д. составлены как бы из отдельных плоскостей, которые углами сходятся друг с другом. Получаются острые грани с ребрами, а в итоге создается картина игры света и тени на плоских поверхностях. Представим себе воина со щитом, на котором изображена золотая пантера или золотой олень. Под лучами солнца олень горит! Вот воин чуть повернул щит, и новыми бликами засиял олень, подобный живому …

Во-вторых, для скифского звериного стиля было характерно выделение какой-либо одной части тела, ее преувеличение. Рога у оленей, например, нереально большие. Они разветвляются по всей длине спины и заканчиваются только у хвоста. Глаз хищной птицы изображен так, что он имеет размеры чуть ли не всей головы. Неестественно велики когти хищников – и зверей, и птиц. Явно видно стремление художника выделить ту или иную часть зверя.

В-третьих, в этом искусстве часто встречаются изображения различных животных, птиц на крупах, лопатках оленей, хищников. А когти хищников часто заканчиваются головами хищных птиц. Это что-то вроде перевоплощения одного животного в другое.

В-четвертных, скифские звери и птицы очень редко составляют какие-либо сюжетные композиции, вроде пасущегося стада оленей и т.д. Звери и птицы сами по себе. Они оторваны от окружения и не связаны с каким-либо действием. Вот лежит олень, стоит кабан, летит птица, у каждого «свое дело» и ни до кого им нет дела.

В-пятых, в скифском зверином стиле было популярно изображать не целое животное или птицу, а их части – голову лося, оленя, грифона, когти хищной птицы и т.д. Эта черта – заменять частью целое – была распространена в искусстве скифов и сарматов.

Отмеченные выше особенности  не все сразу присутствуют у всех изображений. Где-то одни признаки выступают  ярко, где-то другие.

Вот таковы основные черты  скифского искусства звериного  стиля. Выделить их можно, а вот выяснить, зачем, куда сложнее. Поскольку тут  приходится вторгаться в малознакомы  дебри взглядов самих создателей, а создатели нам ничего не оставили, кроме самих изображений.

Тотемы и тотемический взгляд на скифский звериный стиль

Долгое время ответ на вопрос о назначении скифского звериного  стиля отличался упрощенностью, что было связано с взглядами  на неразвитость скифского общества. Ему отводилась первобытная ступень, в лучшем случае на заключительной ее стадии. Предполагалось, что изображения  животных и птицы – это не что  иное, как свидетельство пережитков тотемизма. В связи с этим последователи  этой точки зрения обращались к яркому примеру – образу оленя. Многим племенам, родственным скифам и жившим в  Центральной Азии, Сибири, свойственные названия «сака» или названия с этим корнем.

Лигвистические исследования В.А. Абаева, известного специалиста в этой области языкознания, привели его к заключение: «сака» - само - название не только азиатских саков, но и европейских скифов; в осетинском языке есть слово «саг», которое переводится как «олень». Олень – почитаемое у древних ираноязычных предков осетин животное, и он мог быть животным-тотемом; название «саки» и «скифы» происходит от нвазания оленя как тотемного животного (Абаев, 1949). Эта гипотеза строилась на единственном доказательстве («сака – олень») и оказалась единственной для сторонников «тотемической теории». Других (письменных, лингвистических) данных не было найдено.

Но дело даже не в этом. Признание того, что животные и  птицы скифского искусства являлись тотемами скифских родов, означает признание  того, что скифы не вышли в своем  развитии за пределы первобытности. Ведь тотемизм, как система взглядов характеризует раню историю человечества, но не историю развитого общества скотоводов с признаками классов. Тотемная теория не может объяснить многие особенности звериного стиля, например, избирательность предметов, на которых изображались звери и птицы – оружие, конская упряжь, принадлежности воинской портупеи.

Военно-охотничий  взгляд на скифское искусство

Попытки выяснить значение слово «сака» стали приносить  новые данные. Так возникла из-под  пера В.А. Кореняки военно-охотничья гипотеза. «Саки» - «псы» были не столько стражами стад, сколько охотниками и воинами. Название «саки» имело множество значений, среди которых были не только «воины-охотники», «охотники-облавщики», «охотничьи собаки», «подобные псам воины», но и другие … наделяющие носителей «мощью», «мужеством», способностями «зорко наблюдать», «метко стрелять» и «быстро передвигаться» (Коренянко, 2002). Об огромном значении охоты в жизни кочевников свидетельствуют многочисленные письменные документы.

Охота требовала недюжинных способностей от человека. Он должен быть смелым, ловким, презирать невзгоды, лишения. Верховая езда без седел  и стремян была невозможна без  долгой тренировки, и не всякий справлялся с этим трудным делом.

Искусство звериного стиля  стало угасать и угасло с появлением жестких седел и стремян. Они  появились в начале средневековья, самое ранее в IV в н.э. В результате четские границы социальных групп воинов размылись.

Таким образом, военно-охотничья  теория происхождения скифского  звериного стиля основана на доказательстве того, что звери и птицы, являлись объектом постоянной военно-охотничьей тренировки, получили оформление в  искусстве. Здесь и стоящие на коленях олени, и связанные хищники. Социальный слой общества, создавший  звериный стиль, не столько аристократия, сколько охотники-воины. Те, кто занимался  облавными, загонными охотами. Это  занятие требовало огромной сноровки, ловкости, силы. Проявляя ее, воины становились  уважаемыми и почитаемыми. Для обслуживания их идеологии и возник звериный стиль.

Военно-охотничья гипотеза оригинальна, имеет веские доказательства и слабые стороны. Так, неясно, какое  место в ней занимают разнообразные  фантастические существа, всевозможные усложнения вроде изображений на одном звере нескольких, изображение  частей зверей.

Мифы и звериный стиль

Есть и иное мнение о происхождении  звериного стиля. Его можно назвать  «мифологической теорией». Сущность взгляда этого подхода заключается  в попытках увязать образы животных и птиц с мифами об устройстве космоса, которые существовали у создателей звериного стиля (Раевский, 1985).

Согласно этому взгляду  мир зверей и птиц можно без  труда разделить на группы. Первая группа – хищники. Хищники в глазах древних несли смерть, они поэтому отображали подземный, потусторонний мир. Копытные животные – мирные. Они имеют рога, которые растут как деревья. Раз в год они отпадают, что согласуется с представлениями древних о природном круговороте. Часто рога оленей неестественно большие, уподобляемые дереву. Копытные отражают мир живых, ныне существующий мир. Птицы, в особенности орлы, летают высоко в небесах, отражая верхний мир, мир богов. Трехступенчатая вертикальная схема устройства мира характерна для взглядов и предыдущего времени – бронзового века. Таким образом, скифский звериный стиль – система, предназначенная для описания мироустройства.

В этой схеме особое место  занимает кабан. Он, с одной стороны, копытное животное и близок к ланям, оленям, лосям, баранам, козлам. С другой стороны, кабан – хищник. Он всегда опасен, может напасть на человека, ест разную пищу, не разбирая. Такое  поведение кабана давно привело  к осторожному отношению к  нему. Он всегда опасен, может напасть  на человека, есть разную пищу, не разбирая. Такое поведение кабана давно  привело к осторожному отношению  к нему. Он как бы «застрял» между  двух миров, а потому являлся «нечистым» животным. Не потому, что любит повалятся в луже, а именно потому, что у него как говорят, двойственная природа – «травоядно-хищная» (Переводчикова, 1994, с 46-48). Такое положение кабана привело к тому, что уже в эпоху бронзы на Южном Урале на него почти не охотились, а мясо свиней не употребляли в пищу.

Именно из-за своей двойственной природы кабан является часто  проводником в царство мертвых. Хотя такая роль отводилась не только ему.

Трехуровневая система должна находить соответствия в изображениях, т.е. если птицы – верхний мир, то и изображаться они должны выше копытных, а тем более хищников. Как оказалось на деле, не так  все просто. Часто олени изображались на самом верху, головы львов над  птицами. И такие случаи достаточно многочисленны. Мифологический взгляд дает сбой.

Где же родина скифского  звериного стиля? Да и была ли она?

На первый взгляд поставленный в начале абзаца вопрос, кажется странным. Если что-то появилось, то оно должно иметь точку, место рождения.

Археологи и историки долго  и упорно искали родину скифского  звериного стиля. Сложность была в том, что этот стиль появляется сразу, вдруг, уже в сложившемся  виде. А в эпоху бронзового века ничего подобного не было известно.

Были попытки объяснить  происхождение звериного стиля  тем, что до нас не дошло искусство  резного дерева из-за плохой сохранности. Поэтому мы, мол, этого пласта искусства  не знаем, но его еще предстоит  найти. П.Д. Либеров был уверен в  том, что корни звериного стиля  имеются в основе культур эпохи  бронзы. Но мы его не находим, потому что он был представлен на дереве и кости, которые не сохранились (Либеров, 1976). Заметим, что с эпохи  бронзы известно немало сохранившихся  костяных изделий и даже деревянных чаш. Но ни на кости, ни на чашах нет зверей. А если что-то изображалось, то это геометрические композиции.

Поиски «родины» продолжаются, но все более становится очевидной  идея о том, что искать эту «точку на карте» - дело малоперспективное. Все  больше исследователей скифского звериного  стиля становятся на новый путь объяснения запутанной ситуации.

Если взглянуть на проблему с другой стороны: раз поиски «родины» ни к чему не привели, не пора ли признать, что это искусство появляется в результате «революционного взрыва». Резкое, внезапное появление скифского  звериного стиля – результат  огромных изменений в жизни всего  степного населения (переход к кочевничеству), его культуры. Исследователи ищут переходные ступени эволюции, а их как не было, так и нет.

Наверное, уже не выяснить, что больше, чего меньше. Но новое  искусство, сплавив все в единое и новое, быстро завоевало огромные пространства, стало частью мировоззрения  многих и надолго …

Скифский звериный стиль в курганах Острогожского края. Кого изображали

Звериный стиль появляется в курганах Среднего Дона только с  возникновением курганов, оставленных  пришлыми временами. В эпоху бронзового века на этой территории ни в одной  из культур не было традиции изображения  зверей и птиц. Нет признаков звериного  стиля и на имеющихся находках предскифского времени. Время появления первых погребения – V в. до н.э. До конца IV – начала III в. до н.э. изделия звериного стиля встречаются главным образом, в подкурганных погребениях часто – примерно в 50% могил. Учитывая неоднократное ограбление курганов, можно предполагать, что в реальности этот процент был выше. Находки изделий в зверином стиле на городищах – большая редкость.

На мече из Ближнестояновского кургана навершие было оформлено, вероятно, в виде загнутых когтей хищной птицы. Подобное оформление наверший хорошо известно. Остается только сожалеть, что окончание плохо сохранилось. На мече одного из курганов у с. Колбино рукоять окована золотыми пластинами с изображенем лежащего оленя с подогнутыми ногами и опущенной головой. Голову животного венчают огромные ветвистые рога. На овальном навершии изображено какое-то животное, видимо, сидящее с повернутой назад головой.

Нашивные и накладные  бляшки, чаще всего из золота оформляют  погребальную одежду. Иногда прикрепляются  небольшими гвоздями к деревянным прдеметам. В 1908 г. Н.Е. Макаренко при раскопках курганов у с. Мастюгино в кургане 2 обнаружил золотую накладку на горит – футляр для ношения лука и стрел. На мастюгинском горите изображен на пластине сидящий грифон с поднятыми крыльями. Грифонами греки называли крылатых чудовищ с львиным туловищем и орлиной головой. Греки считали, что эти животные реально существуют где-то на Крайнем Севере и охраняют золото Зевса от одноглазых людей – аримаспов.

В курганах этого же могильника встречены бляшки с

изображением  лежащего оленя и грифонов. Два  грифона стоят на задних лапах  мордами друг к другу в так называемой «геральдической» позе (подробным образом часто в более позднее время – в средневековье изображали львов на гербах рыцарских родов). «Шагающий» грифон изображен на пластине из Русской Тростянки. Пластина плохо сохранилась, но хорошо сохранилась та важность, с которой идет грифон, и строгий презрительный взгляд свысока.

В курганном могильнике Колбино-Терновое экспедицией В.И. Гуляева найдены в женском погребении нашивные золотые бляшки в виде голов кабана. Фольга очень тонкая и вряд ли такое одеяние можно носить даже по очень важным праздникам. Поэтмоу Валерий Иванович считает, что для погребального обряда существовали специально приготовленные предметы, украшения, которые создавались не для повседневной жизни, а именно для похорон.

Звериный стиль представлен  и на костяных изделиях, как например, на роговом псалии из могильника у с. Терновое. Слева на окончании изображена голова волка, справа – кабана.

Одним из характерных изображений  звериного стиля среднедонского населения был медведь. В процентном отношении изображений зверя немного, но находки эти яркие, хотя и похожи. Около десяти медведей изображено на поясных крючках-застежках вместе с головой «ушастого грифона». В других случаях фигурки медведя украшают уздечку коня.

Исследователи среднедонских погребений обратили внимание на то, что звери эти, несмотря на раскрытие пасти, выглядят как-то миролюбиво. Это не страшные хозяева леса, а добродушные зверюшки. Особенно интересен в этом отношении медведьна крючке-застежке из кургана 6 Дубовского могильника. Если оценивать его по меркам «миролюбия», то он самый мирный и даже в чем-то комичный. Медведь как будто что-то нашел и, принюхиваясь, внимательно разглядывает находку.