Влияние религиозного фактора на русскую историю

Поэтому в России, пока не начал расти прибавочный продукт, не было интеллигенции, не было светской литературы, музыки. Русская культура до 18 века имела религиозный характер.

Природно-климатический фактор повлиял и на социальную структуру. Страны первого эшелона от первобытности ушли к 11 веку, община была изжита, и пришло индивидуальное хозяйство. В России же общинное устройство сохранилось вплоть до 20 века. Даже реформа Столыпина не смогла ничего изменить. Иными словами в России существовала - общинная организация. В этих сложных условиях усилия наших реформаторов, направленных на создание фермерских хозяйств не привели ни к чему.

Также природно-климатический фактор повлиял на психологию - в России складывается общинная психология. Так в русской истории есть блат. Это со времен Киевской Руси. Все боролись с этим. Для этого явления есть подпитка - община психология. Грибоедов это выразил хорошо в "Горе от Ума".

Еще одно следствие общинной психологии - это уравниловка. Она была всегда. Уравниловка - рычаг к самосохранению общин. Община ломается, если сосед разбогател.

Так как русский человек был зависим от природы и погоды (можно было с утра до вечера работать на пашне, однако ранняя засуха или заморозки могли погубить все труды). Поэтому люди верили в чудо. Вера в чудо проявлялась и в фольклоре. Все русские персонажи сказок чудом получили жизненные радости. Эта надежда на чудо в общем-то характерна для русского характера, отсюда и уникальные, непереводимые на другие языки слова: авось, небось.

Природно-климатический фактор во многом определил и особенности национального характера русских. Прежде всего, речь идет о способности русского человека к крайнему напряжению сил, концентрации на сравнительно протяженный период времени всей своей физической и духовной потенции. Вместе с тем вечный дефицит времени, веками отсутствующая корреляция между качеством земледельческих работ и урожайностью хлеба не выработали в нем ярко выраженную привычку к тщательности, аккуратности в работе и т.п.

Экстенсивный характер земледелия, его рискованность сыграли немалую роль в выработке в русском человеке легкости к перемене мест, извечной тяге к "подрайской землице", к беловодью и т.д., чему не в последнюю очередь обязана Россия ее огромной территорией, и в то же время умножили в нем тягу к традиционализму, укоренению привычек. С другой стороны, тяжкие условия труда, сила общинных традиций, внутреннее ощущение грозной для общества опасности пауперизации дали почву для развития у русского человека чувства доброты, коллективизма, готовности к помощи. Можно сказать, что русское патриархальное, не по экономике, а по менталитету своему, крестьянство капитализма не приняло.4

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Геополитический фактор и

его влияние на историю России

 

Обычно отмечаются следующие геополитические условия, повлиявшие на специфику русской истории: обширная, слабо заселенная территория, незащищенная естественными преградами граница, оторванность (на протяжении почти всей истории) от морей (и соответственно от морской торговли), благоприятствующая территориальному единству исторического ядра России речная сеть, промежуточное между Европой и Азией положение русских территорий.

Слабая заселенность земель Восточно-Европейской равнины и Сибири, ставших объектом приложения сил русского народа, имела многообразные последствия для его истории. Обширные земельные резервы предоставляли благоприятные условия для оттока земледельческого населения из исторического центра России. Данное обстоятельство вынуждало государство усиливать контроль за личностью земледельца (чтобы не лишиться источников дохода) . Чем больше в ходе исторического развития возрастали потребности государства и общества в прибавочном продукте, тем более жестким становился контроль, приведя в XVII веке к закрепощению значительной массы русского крестьянства.

С другой стороны, из-за слабой заселенности страны русские в процессе колонизации не имели нужды отвоевывать себе "место под солнцем" в борьбе с коренными народами Центральной России (финно-уграми) и Сибири: земли хватало на всех. "Племена славянские раскинулись на огромных пространствах, по берегам больших рек; при движении с юга на север они должны были встретиться с племенами финскими, но о враждебных столкновениях между ними не сохранилось преданий: легко можно предположить, что племена не очень ссорились за землю, которой было так много и по которой можно было так просторно расселиться без обиды друг другу".

Крайне осложнил историческое бытие русского народа такой фактор, как естественная открытость границ русских земель для иноземных нашествий с Запада и Востока. Русские территории не были защищены естественными преградами: их не ограждали ни моря, ни горные цепи. Естественно, что данное обстоятельство использовали соседние народы и государства: католическая Польша, Швеция, Германия (Ливонский и Тевтонский рыцарские ордена в Прибалтике, Германия в 1 и 2 мировых войнах) и даже Франция (при Наполеоне I) , с одной стороны, кочевники Великой Степи, с другой.

Постоянная угроза военных вторжений и открытость пограничных рубежей требовали от русского и других народов России колоссальных усилий по обеспечению своей безопасности: значительных материальных затрат, людских ресурсов (и это при малочисленном и редком населении). Более того, интересы безопасности требовали концентрации народных усилий: вследствие этого роль государства должна была чрезвычайно возрасти. Продолжим цепочку причин и следствий дальше: «Таким  образом,  бедный, разбросанный  на  огромных  пространствах  народ  должен  был  постоянно   с неимоверным трудом собирать свои силы,  отдавать  последнюю  тяжело  добытую копейку, чтобы  избавиться  от  врагов,  грозивших  со  всех  сторон,  чтобы сохранить  главное  благо,   народную   независимость;   бедная   средствами сельская, земледельческая страна должна  была  содержать  большое  войско... Государство бедное, малонаселенное и должно  содержать  большое  войско  для защиты растянутых на длиннейшем протяжении и открытых границ.  Понятно,  что мы  должны  здесь  встретиться  с  обычным  в  земледельческих  государствах явлением: вооруженное сословие, войско,  непосредственно  кормится  на  счет невооруженного. Бедное государство, но обязанное содержать  большое  войско, не имея денег  вследствие  промышленной  и  торговой  неразвитости,  раздает военным служилым людям земли. Но земля для землевладельца не имеет  значения без земледельца, без работника, а его-то и недостает; рабочие  руки  дороги, за  них  идет  борьба  между  землевладельцами  –  работников   переманивают землевладельцы,  которые  побогаче...  и  бедный  землевладелец,   не   имея работника, лишается возможности  служить,  являться  по  первому  требованию государства  в  должном  виде,  на  коне,  с  известным  числом  людей  и  в достаточном вооружении, конен, люден  и  оружен.  Что  тут  делать?  Главная потребность государства  –  иметь  наготове  войско:  но  воин  отказывается служить, не выходит в поход, потому что ему нечем жить,  нечем  вооружиться, у  него  есть  земля,  но  нет  работников.  И  вот  единственным  средством удовлетворения  этой  главной  потребности   страны   найдено   прикрепление крестьян, чтобы они не уходили с земель бедных помещиков, не  переманивались богатыми; чтоб служилый  человек  имел  всегда  работника  на  своей  земле, всегда имел средство быть готовым  к  выступлению  в  поход...  Прикрепление крестьян –  это  вопль  отчаяния,  испущенный  государством,  находящимся  в безвыходном экономическом положении.5

О следующем геополитическом факторе – оторванности от морей и  морской торговли – можно долго не говорить: из-за этого приходилось продукты  своего экспорта  продавать  задешево  посредникам,  а  продукты  импорта   покупать задорого у тех же посредников; и все это  вынуждены  были  делать  жители  и государство бедной земледельческой страны. Чтобы пробиться  к  морям  России пришлось  столетиями  вести  напряженные  кровопролитные  войны.   Выход   к незамерзающим портам стал главной целью  внешней  политики  России  еще  при Иване Грозном  и  был  таковым  еще  в  течение  двух  веков.  Петр  добился получения к Балтике, а Екатерина II – к Черному морю. Вследствие этого  роль государства и общества в армии возрастала еще больше.

Но помимо неблагоприятных,  были  и  благоприятные  для  исторического развития России геополитические факторы. Первый из них  –  специфика  речной сети   Восточно-европейской   равнины,   которую   отмечал   еще    Геродот. «Однообразна   природа   Великой   восточной   равнины,   не   поразит   она путешественника  чудесами;  одно  только  поразило  в  ней   наблюдательного Геродота, «В Скифии, – говорит он, – нет ничего  удивительного,  кроме  рек, ее  орошающих:  они  велики  и  многочисленны».  В  самом  деле,   обширному пространству древней Скифии соответствуют исполинские системы  рек,  которые почти переплетаются между собою и составляют, таким образом, по всей  стране водную сеть,  из  которой  народонаселению  трудно  было  высвободиться  для особной жизни; как везде, так и у  нас  реки  служили  проводниками  первому народонаселению, по ним сели племена, на них явились первые города; так  как самые большие из них текут на восток или юго-восток, то  этим  условилось  и преимущественное   распространение   Русской   государственной   области   в означенную  сторону;  реки  много   содействовали   единству   народному   и государственному, и при всем том особые речные  системы  определяли  вначале особые системы областей, княжеств».6

По мнению Р. Пайпса, «Россия обладает единственной в своем роде  сетью судоходных водных путей, состоящих  из  больших  рек  с  их  многочисленными притоками, соединяющихся  между  собой  удобными  волоками.  Пользуясь  даже примитивными  средствами  транспорта,  можно  проплыть   через   Россию   от Балтийского моря до Каспийского и добраться по воде до  большинства  земель, лежащих между ними. Речная сеть Сибири густа  отменно  –  настолько,  что  в XVII в.  охотникам  на  пушного  зверя  удавалось  в  самое  короткое  время проделывать тысячи верст до  Тихого  океана  и  заводить  регулярную  речную торговлю между Сибирью и своими родными местами. Если бы не водные пути,  до появления железной дороги в России можно было бы влачить лишь  самое  жалкое существование. Расстояния так велики, а стоимость починки дорог  при  резком перепаде температур столь высока, что путешествовать  по  суше  имело  смысл лишь зимой, когда снег даст достаточно гладкую поверхность для  саней.  Этим объясняется, почему россияне так зависели от водного транспорта.  До  второй половины XIX в.  подавляющая  часть  товаров  перевозилась  на  судах  и  на баржах».7 Таким образом, речная сеть сплачивала страну  и  политически,  и экономически.

Другим  благоприятным  для  истории  России  геополитическим  фактором является то, что через ее территорию проходила значительная  часть  Великого шелкового  пути  из  Китая  в  Европу.   Данное   обстоятельство   создавало объективную  заинтересованность  многих  стран  и  народов   в   поддержании политической стабильности вдоль этой великой магистрали древности, т.  е.  в существовании евразийской империи: вначале такой империей стало  государство Чингисхана, затем – Россия.

Нахождение России между Европой и  Азией  способствовало  формированию особой, во многом уникальной культуры, открытой,  в  которой  прослеживается влияние различных культур, и потому синтетической.

 

 

 

 

 

 

 

 

Влияние религиозного фактора на русскую историю

 

Если рассмотренные выше факторы сформировали тело России, темперамент, навыки и привычки русского народа,  то  религия  –  восточное  христианство, православие – воспитала их душу.

Мы попытаемся  лишь  определить,  в  чем  заключается  суть  специфики русского православия и как эта специфика  повлияла  на  своеобразие  русской истории.

И Запад, и Россия суть страны христианские, однако христианство попало сюда через разных посредников: на Запад  –  через  Рим,  в  Россию  –  через Византию.  Как  справедливо  в  свое  время   отмечал   выдающийся   русский мыслитель,  один  из  основоположников   славянофильства   Иван   Васильевич Киреевский, каждый христианский «народ, вследствие  местных,  племенных  или исторических случайностей  развивший  в  себе  преимущественно  одну  какую- нибудь сторону умственной деятельности, естественно должен был и в  духовной жизни своей и в писаниях своих богословов удерживать тот же  свой  особенный характер...».8  Соответственно  в  западном  (католицизме)   и   восточном (православии) христианстве не могли  не  отразиться  особенности  римской  и греческой цивилизаций.

По мнению Н.Я. Данилевского, эллинский культурно-исторический тип «был типом  культурным,  и  притом   преимущественно   художественно-культурным», римский же – политическим, развившим и осуществившим с  успехом  «одну  лишь политическую  сторону  человеческой  деятельности».  А   потому   «сообразно основной черте психического строя греков, их религия получила  исключительно эстетический характер,  –  религия  римлян,  также  соответственно  основным свойствам их мировоззрения и культуры, получила  характер  политический».9  Другая характерная черта римской цивилизации, тесно связанная  с  первой,  – ее рационализм (неслучайно всесторонне разработанная  система  права  –  так называемое римское право  –  появилась  именно  в  Риме,  а  не  в  Греции): «отличительный склад римского  ума  заключался  в  том  именно,  что  в  нем наружная рассудочность брала перевес над  внутреннею  сущностью  вещей».10  Для греков же была характерна «склонность к отвлеченному мышлению о  высоких материях и способность к тонкому логическому анализу».11

Как же  особенности  римской  и  эллинской  цивилизаций  проявились  в христианстве? В период утверждения христианства в качестве мировой  религии, в IV–VI вв. н.э., напряженные богословские споры  с  еретическими  течениями вела в основном греческая  церковь.  «Но  если  римская  церковь  при  самом зарождении своем мало интересуется  великими  идеями,  волновавшими  Восток, зато она  бдительно  следит  за  всем,  что  касается  земного  устроения  и порядка. С самого начала Рим расходует свою энергию  на  выработку  железной церковной организации, которая в средние века  кладет  к  подножию  папского престола всю Западную Европу». Основная  черта  католической  церкви  –  это «власть, господство, дисциплина».12 Во  главе  католической  церкви  стоит папа, «считающийся единым праведным наместником Христа –  первым  епископом. Папы имели не только власть духовную, но и светскую, созданную  исторически, это после  не  раз  приводило  к  продолжительной  борьбе  пап  с  королями. Кульминационного пункта достигла она  с  признанием  непогрешимости  папы  в делах  веры».13  В  отличие  от  католической  православная   церковь   не приписывает  непогрешимости  какому-либо  одному  человеку  (папе):  по   ее представлениям,  непогрешимой  признается  православная  церковь   в   целом («которая есть собрание  всех  верующих  всех  времен  и  всех  народов  под главенством  Иисуса  Христа  и   под   водительством   Святого  

Духа») выражающая свое  учение  посредством  вселенских  соборов.14  По  сравнению  с католической, православная церковь отличается  большей  свободой  внутренней жизни. Так, решающий голос на вселенских соборах принадлежал  епископам,  но совещательный имели  и  клирики,  и  простые  миряне,  особенно  философы  и богословы, принимавшие участие в соборных  прениях  и  помогавшие  епископам своими указаниями и возражениями.  В  отличие  от  католичества  православие разрешает мирянам читать Библию. Если для  католичества  характерно  внешнее единство («власть, господство, дисциплина»), то  для  православия  –  скорее единство внутреннее: соборность понимаемая как причастность  православных  к общему  Абсолюту.  Православие  не  стремится  к  прямой  светской   власти, концентрируя свое внимание на душах людей.  Различен  на  Западе  и  Востоке способ богословского мышления. «Ибо, стремясь к истине умозрения,  восточные мыслители  заботятся  прежде  всего  о  правильности  внутреннего  состояния мыслящего духа; западные – более о  внешней  связи  понятий.  Восточные  для достижения  полноты  истины  ищут  внутренней  цельности  разума:  того  так сказать, средоточия умственных сил,  где  все  отдельные  деятельности  духа сливаются  в  одно  живое  и  высшее  единство.  Западные,  напротив   того, полагают, что достижение полной истины  возможно  и  для  разделившихся  сил ума... Одним чувством понимают они нравственное; другим – изящное;  полезное – опять особым смыслом; истинное понимают они отвлеченным  рассудком,  и  ни одна  способность  не  знает,  что  делает  другая,   покуда   ее   действие совершится».15