Близким к шельмованию видом наказания  была политическая смерть, заключавшаяся в конфискации имущества, лишении чести, всех прав, состояния и службы.

    К имущественным наказаниям относили конфискацию имущества (полную или частичную), штраф (в пользу государства или частных лиц), вычет из жалованья.

    Кроме перечисленных светских наказаний Артикулы предусматривали церковное покаяние.

    Ответственность снималась или смягчалась в зависимости  от объективных обстоятельств. Смягчающими  обстоятельствами считались: совершение преступного деяния в состоянии аффекта, душевной болезни (по усмотрению суда это могло привести к освобождению от наказания), малолетство (суд мог отдать ребёнка родителям для «вразумления» розгами), крайняя необходимость (кража по мотивам голода), необходимая оборона, что могло привести к освобождению от наказания, «непривычку к службе» и служебное рвение, в пылу которого было совершено преступление, а также неведение и давность.

    Отягчающими обстоятельствами считались групповые  деяния, рецидив, кража часовым из склада, который он охранял, кража у товарища. В этом случае полагалось повешение, независимо от ценности украденного (хотя бы украл пуговицу). Отягчающим вину обстоятельством являлось и совершение преступления в состоянии опьянения (в Соборном Уложении опьянение, наоборот, рассматривалось как смягчающее вину обстоятельство).

    Однако  Артикул вводит понятия крайней  необходимости (например, кража от голода) и необходимой обороны. Для последней  требовалось наличие ряда обстоятельств: степень соответствия примененной защиты угрожающему нападению, факт наличия такого нападения и факт угрозы жизни защищающегося. Отсутствие одного из признаков могло повлечь для защищающегося наказание, пусть даже смягченное. Понятия о превышении пределов необходимой обороны еще не существовало.

    Преступление  делилось на стадии: умысел, покушение на преступление и законченное преступление. В ряде случаев законодатель предусматривал наказание за один только умысел (в государственных преступлениях). Покушение на преступление могло быть оконченным и неоконченным: закон предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления (например, отказ от завершения дуэли уже сошедшимися к барьеру дуэлянтами).

    Институт  соучастия в преступлении был разработан недостаточно: роли соучастников не дифференцировались законом. Однако по некоторым видам преступлений пособники наказывались мягче, чем исполнители (например, пособник, помогавший составить «пасквиль»; пособники, поддержавшие бунтовщиков и мятежников). В обоих случаях присутствовал политический мотив: в одном следовало ужесточить репрессию к пособникам, «чтоб неповадно было», а в другом – отделить их от главных исполнителей в интересах следствия.

    Уголовное право, как и всё право в  целом, носило сугубо сословный характер. Чем выше по своему положению, чем знатнее был преступник, тем менее жестокому наказанию он подвергался. За одни и те же преступления люди низших сословий наказывались кнутом, батогами, шпицрутенами, а дворяне, офицеры – отделывались лишением чина, штрафами, лишением свободы. «Подлым» людям (т.е. социальным низам) даже за малозначительные преступления нередко назначалась каторга. При лишении свободы дворяне и офицеры отбывали не в тюрьмах, а в «крепости», что считалось менее позорящим, чем тюрьма. Даже смертная казнь для офицеров применялась в привилегированной форме – расстрел, что рассматривалось, как «военная» смерть, в отличие от считавшегося позорным повешения.

СУДЕБНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО.

      В 1711 году во главе не только судебных, но и всех без исключения административных учреждений был поставлен Правительствующий Сенат, подчинявший себе Юстиц-коллегию и всю систему судебных учреждений. Сенат являлся высшей апелляционной инстанцией, и его решения были окончательными.

      Данные  сенатского архива показывают, что  Сенат не только рассматривал дела в качестве высшей судебной инстанции, но в ряде случаев сам производил предварительное следствие, назначал пытки, при которых иногда присутствовал состав Сената.

      Судебными функциями наделялись приказы и  коллегии. В связи с учреждением коллегий за Сенатом был оставлен лишь высший контроль.

      Судебные  органы были разнообразными. В 1713 году в губерниях учреждались ландрихтеры (местные судьи). С 1719 года страна была разделена на судебные округа, в которых учреждались надворные суды, рассматривавшие дела по доносам фискалов, уголовные и гражданские дела города, где он учреждался, руководили и выступали в качестве апелляционной инстанции к нижним судам. В 1720 году при надворных судах учреждались прокуроры, следившие за правильностью судопроизводства.

      Надворному суду подчинялись нижние суды двух видов: коллегиальные и единоличные.

      В 1722 году была проведена радикальная  судебная реформа. Были упразднены нижние суды. В провинциях учреждались новые провинциальные суды, состоявшие из провинциального воеводы и асессоров.

      В отдалённых от провинциального городах  воевода назначал судебного комиссара, получавшего право рассматривать незначительные уголовные и гражданские дела.

      В начале XVІІІ века суды при разборе  уголовных дел руководствовались  Соборным Уложением 1649 года и Новоуказными статьями. Характер судебного процесса вполне отвечал заданиям судебных органов.

      Новыми  чертами организационной судебной системы в первой четверти XVІІІ  века стали: коллегиальные устройства судов; попытки отделить судебную организацию и функцию от административной; учреждение контроля за деятельностью судов со стороны специально учрежденных органов; совмещение гражданской и военной юстиции.

      Уже по Соборному Уложению 1649 г. розыскная («инквизиционная») форма становиться преобладающей формой судебного процесса. Но Уложение ещё сохраняет и такую древнейшую форму как «суд», т.е. форму состязательного процесса с широкими правами сторон, проходившего, как правило, устно, гласно, где истец и ответчик непосредственно стояли перед лицом суда. Уложение допускало состязательную форму суда лишь по гражданско-правовым спорам, не затрагивавшим интересы государства, и менее важным уголовным делам. Дела о спорах о праве собственности на землю и на крепостных крестьян по Уложению рассматривались в розыскном порядке.

      Именным указом 21 февраля 1697 г. «Об отмене в  судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах» полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом следственным, инквизиционным. Сам по себе указ 21 февраля 1697 г. не создает принципиально новых форм процесса. Он использует уже известные, сложившиеся на протяжении веков формы розыска. “Суду и очным ставкам не быть, а ведать все дела розыском”, — постановлял указ. А затем в 1716 году в приложенном к “Воинскому уставу” “Кратком изображении процессов” Петр установил заимствованные из Западной Европы подробные правила розыскного (следственного) процесса. Теперь практически все дела рассматриваются в форме розыска, как уголовные, так и гражданско-правовые.

      Каковы  же характерные черты розыскного («инквизиционного») процесса? Во-первых, дело начиналось в большинстве случаев  по инициативе государства, т.е. самого суда, независимо от того, из какого источника суд получил сведения о совершенном деянии, хотя дела о гражданско-правовых спорах по-прежнему начинались, как правило, по челобитной грамоте истца или потерпевшего.

      Во-вторых, в розыскном процессе судьи сами вели следствие и сами же решали дело, т.е. данные предварительного следствия не перепроверялись в судебном следствии другими людьми, у которых мог сложиться иной взгляд на доказательства и существо дела. Таким образом, розыск не давал гарантии от возможного предвзятого подхода судей к делу, сложившегося в ходе следствия.

      В-третьих, в розыскном процессе обвиняемый бесправен, он всего лишь объект деятельности суда, который «исследует» дело при  помощи пытки (дыбы, кнута, раскалённых  щипцов и т.д.), добиваясь собственного признания. По важным делам руководитель секретной полиции (Тайной канцелярии, Тайной экспедиции), судьи сами участвовали в допросах. По менее важным делам допрашивали чиновники более низкого ранга, а затем составлялась краткая выписка из дела (резюме показаний свидетелей, обвиняемого, осмотра вещественных доказательств), которая отсылалась «на верх», т.е. судьям и начальникам судебного органа, которые по этой выписке и решали дела. Подчас судьи по таким делам вообще не видели подсудимого. Отсюда следует вывод, что в розыскном процессе отсутствовали состязательность, устность, гласность, непосредственность, т.е. подсудимый нередко не находился непосредственно перед судьями. Судьи видели только письменные документы – краткие выписки из следственного дела и доказательств не перепроверяли.

      В-четвёртых, для розыскного процесса характерна формальная теория доказательств. Её суть заключалась в том, что признавались лишь строго определённые доказательства, ценность каждого доказательства определялась заранее и была неизменной. При помощи формального закрепления системы доказательств правительство пыталось ограничить произвол и злоупотребления судей. Судьи обязывались основывать свои решения не на личном и произвольном усмотрении судьи, а на объективных доказательствах, определённых законом.

      И, наконец, еще одна особенность розыскного процесса. Он мог завершиться не только вынесением обвинительного или оправдательного (что было крайне редко) приговора, но и решением суда «об оставлении в подозрении» (при недостатке улик). Оставленный в подозрении не мог занимать должности в госаппарате, выступать свидетелем в суде, имели место и иные ограничения его прав.

      Розыскная форма судебного процесса сохранялась только для рассмотрения дел о государственной измене, бунте и «злодействе». Под последним термином понимались дела о богохульстве, совращении в раскол, убийстве, разбое и татьбе с поличным. Однако вскоре дела «доносительные» и «фискальные», т.е. о казнокрадстве тоже стали рассматриваться в форме розыска. Основная масса уголовных дел стала решаться в порядке розыска, а по правилам состязательного процесса (по Указу о форме суда) лишь мелкие уголовные дела и гражданско-правовые споры.

      Процесс делится на три части: первая начиналась формальным оповещением о начале процесса и продолжалась до получения указаний ответчика; вторая – собственно разбирательство – длилась вплоть до вынесения приговора; третья – от вынесения приговора до его исполнения.

      Оповещение  о явке всех заинтересованных в деле лиц в суд делалось официально и в письменной форме. Претензии челобитчика и пояснения ответчика также были письменными и протоколировались.

      В процессе не допускалось представительство. Исключение составляло представительство одной из сторон по причине болезни и невозможности откладывания слушания дела.

      Закон допускал отвод судей при наличии  на то особых оснований: нахождение судьи  «в свойстве» с одной из сторон, наличие между судьей и стороной враждебных отношений или долговых обязательств.

      Первая  стадия заканчивалась на ответе ответчика. Такой ответ мог быть «повинным», ответчик мог «запереться» или признаться. Вторая стадия процесса начиналась с анализа доказательств.

        Основным делением доказательств в “Кратком изображении”, есть деление на совершенные и несовершенные. Однако свойство совершенного доказательства не закреплено в законе за каким-либо  отдельным видом доказательств. Каждое из перечисленных здесь доказательств может быть совершенным при наличии определенных условий, установленных в законе: собственное признание должно быть дополнительно проверено; свидетельские показания оценивались судом по лицам, их приносящим, и обстоятельствам; очистительная присяга также должна была перепроверяться в фактах. При отсутствии этих условий оно является несовершенным.

      “Краткое  изображение процесса” делит  все доказательства на четыре вида: 1) “Чрез своевольное признание”; 2) “Чрез свидетелей”; 3) “Чрез письменные доводы”; 4) “Чрез присягу”.

      На  первом месте закон ставит собственное  признание обвиняемого. “Когда кто признает, чем он винен есть, тогда дальнего доказу не требует, понеже собственное признание есть лучшее свидетельство всего света”. Для его получения могла применяться пытка. Если обвиняемый признавался, то и следствие заканчивалось, можно было выносить приговор.

      Специальная глава “Краткого изображения” посвящена “распросу с пристрастием” и пытке. “Сей распрос такой есть, когда судья того, на которого есть подозрение, и оный добровольно повинитися не хошет, пред пыткой спрашивает, испытуя от него правды и признания в деле”. Условием применения пытки законодатель называет обоснованное подозрение судьи о совершении обвиняемым преступления (например, “когда твердо свидетельство принесется”) .