Смутное время в России

русские дела других государств (до июля 1610 г.); национальный – борьба

с иноземными элементами и выбор национального  государя (до  21  февраля

1613 г.).

    Со  смертью Грозного (18 марта 1584 г.) сразу  открылось поприще  для

смуты.  Не  было  власти,  которая  могла   бы   остановить,   сдержать

надвигающееся бедствие. Наследник Иоанна IV, Федор  Иоаннович,  был  не

способен  к делам правления; царевич Дмитрий  был  еще  в  младенчестве.

Правление должно  было  попасть  в  руки  бояр.  На  сцену  выдвигалось

боярство  второстепенное  –  Юрьевы,  Годуновы,  -  но  сохранились  еще

остатки князей-бояр (князья Мстиславские, Шуйские, Воротынские  и др.).

    Вокруг  царевича  Дмитрия  собрались   Нагие,  его  родственники  по

матери, и  Бельский. Сразу же после воцарения  Федора Иоанновича  Дмитрия

отослали  в Углич.

                       2. Борис Годунов и Лжедмитрий I

    Дворцовая  смута привела Годунова к регентству, к  которому  он  так

стремился. Соперников у него после падения Шуйских  не  было.  Когда  в

Москву пришло известие о смерти Дмитрия, по  городу  пошли  слухи,  что

царевич убит по приказанию Годунова. Во всяком случае,  роль,  выпавшая

на долю Годунова, была очень трудна: надо было умиротворить землю, надо

было бороться с указанным выше кризисом.

    Но, конечно, Годунов  не  мог   разрешить  противоречий,  к   которым

привел Россию весь предшествующий ход истории. Он не  мог  и  не  желал

являться  успокоителем знати в политическом кризисе: это было не  в  его

интересах.  Иностранные  и  русские  писатели  отмечают,  что  в   этом

отношении  Годунов   являлся   продолжателем   политики   Грозного.   В

экономическом  кризисе  Годунов  стал  на  сторону  служилого   класса,

который, как  это обнаружилось при дальнейшем развитии смуты, был  одним

из самых  многочисленных и  сильных  в  Московском  государстве.  Вообще

положение тяглецов и гулящего люда при Годунове было  тяжелое.  Годунов

хотел опереться  на средний класс общества  служилый  люд  и  посадских.

Действительно, ему удалось при  их  помощи  подняться,  но  не  удалось

удержаться.

    В  1594 г. умерла  царевна  Феодосия,  дочь  Федора.  Сам  царь  был

недалек от смерти. Есть указания, что еще в 1593 г. московские вельможи

рассуждали  о  кандидатах  на  московский  престол  и   намечали   даже

австрийского  эрцгерцога Максимилиана. Это указание очень ценно, так как

показывает  настроение боярства. В 1598 г. скончался  Федор, не  назначив

наследника. Все государство признало власть вдовы  его  Ирины,  но  она

отказалась  от   престола   и   постриглась   в   монахини.   Открылось

междуцарствие. Было четыре кандидата на престол: Ф.Н. Романов, Годунов,

князь  Ф.И.  Мстиславский  и  Б.Я.  Бельский.  Шуйские  тогда  занимали

приниженное положение и не могли являться кандидатами. Самым  серьезным

претендентом, по мнению Сапеги, был Романов, самым  дерзким –  Бельский.

Между претендентами  шла оживленная борьба. В феврале 1598 г. был созван

собор. По своему  составу  он  ничем  не  отличался  от  других  бывших

соборов, и  никакой подтасовки со стороны Годунова  подозревать  нельзя.

Наоборот, по своему составу собор был скорее неблагоприятен для Бориса,

так как главной  опоры Годунова – простых служилых дворян – на нем  было

мало,  а  лучше   и   полнее   всего   была   представлено   московское

аристократическое дворянство, не  особенно  благоволившее  к  Годунову.

Однако на соборе царем был избран Борис; но уже вскоре  после  избрания

бояре затеяли  интригу.

    Из  донесения  польского  посла   Сапеги  видно,  что  большая   часть

московских  бояр и  князей,  с  Ф.Н.  Романовым  и  Бельским  во  главе,

задумали  посадить на престол Симеона Бекбулатовича.  Этим  объясняется,

почему в  «подкрестной записи», данной боярами  после  венчания  Годунова

на царство, говорится, чтобы им не «хотеть на царство Симеона».

    Первые  три года царствования Годунова  прошли спокойно,  но  с  1601

пошли неудачи. Наступил страшный голод, продолжавшийся до 1604 г. и  во

время  которого  погибло  много  народу.  Масса   голодного   населения

разбрелась  по дорогам и стала грабить. Стали  ходить слухи, что  царевич

Дмитрий жив.

    Все  историки согласны в том, что  в появлении Лжедмитрия  I  главная

роль  принадлежала  московскому  боярству.  Может  быть,  в   связи   с

появлением  слухов  о  самозванце  началась  опала,  постигшая  сначала

Бельского, а  затем и Романовых,  из  которых  наибольшей  популярностью

пользовался Федор Никитич. В 1601 г. они все  были отправлены в  ссылку,

Федор Никитич  был пострижен под именем Филарета.  Вместе  с  Романовыми

были сосланы  их родственники: князья  Черкасские,  Ситские,  Шестуновы,

Карповы, Репины.

    Вслед  за ссылкой Романовых  стали   свирепствовать  опалы  и   казни.

Годунов, очевидно, искал нити заговора, но ничего не находил.  А  между

тем озлобление против него усиливалось. Старое боярство  (бояре-князья)

понемногу оправлялось  от гонений Грозного и становилось  во  враждебные

отношения к  царю неродовитому.

    Когда  самозванец перешел через Днепр,  настроение Северской  Украины

и вообще юга  как  нельзя  больше  благоприятствовали  его  намерениям.

Кризис согнал на рубежи  Московского  государства  толпы  беглецов:  их

ловили насильно записывали на службу к  государю;  они  покорялись,  но

сохраняли глухое раздражение, тем  более  что  их  угнетали  службой  и

десятинной  пашней на государство. Таким образом, горючий  материал  был

готов. Набранный  из беглецов  служилый  люд  и  отчасти  боярские  дети

украинской  полосы признали самозванца.

    После  смерти Бориса бояре-князья в  Москве стали против Годуновых,  и

последние погибли. Лжедмитрий I с торжеством  направился  к  Москве.  В

Туле его  встретил цвет московского боярства – князья Василий, Дмитрий и

Иван  Шуйские,  князья  Мстиславский  и  Воротынский.  Тут  же  в  Туле

самозванец  показал боярам, что им с ним  ее жить:  он  их  принял  очень

грубо, «наказываше  и лаяше», и во всем отдавал предпочтение  казакам  и

прочей мелкой братии.

    Самозванец  не понял своего положения,  не понял роли боярства, и оно

сразу же стало  действовать против него. 20 июня Лжедмитрий I приехал  в

Москву, а  уже 30 состоялся суд над Шуйскими. Таким образом, не пошло  и

10 дней, а Шуйские  уже подняли борьбу против  самозванца.  На  этот  раз

они поспешили, но вскоре  у  них  нашлись  союзники.  Первым  к  боярам

примкнуло духовенство, а за ним последовал торговый  класс.  Подготовка

восстания началась в 1605 г. и тянулась полгода. 17 мая 1606  г.  около

200 бояр и  дворян ворвалось в Кремль, и  самозванец был убит.

           3. Василий Шуйский. Социальная  смута. «Тушинский вор».

    Теперь  во главе правления оказалась  старая боярская партия, которая

и выбрала  в цари Василия Шуйского. «Боярско-княжеская  реакция в Москве»

(выражение  С.Ф. Платонова), овладев политическим  положением, возвела на

царство родовитейшего  вожака. Избрание на престол В. Шуйского произошло

без совета всей земли. Братья Шуйские, В.В. Голицын  с  братьями,  И.С.

Куракин и  И.М. Воротынский, сговорившись  между  собой,  привели  князя

Василия  Шуйского  на  Лобное  место  и  оттуда  провозгласили   царем.

Естественно было ожидать, что народ будет  против «выкрикнутого» царя  и

что против него окажется и второстепенное  боярство  (Романовы,  Нагие,

Бельские, М.Г. Салтыков и др.), которое понемногу  стало оправляться  от

опал Бориса.

    После  своего избрания на престол  Василий Шуйский  счел  необходимым

разъяснить  народу,  почему  избран  он,  а   не   кто-нибудь   другой.

Мотивировал он причину своего избрания  происхождением  от  Рюрика;  то

есть тем, что  старшинство  происхождения  дает  право  на  старшинство

власти.  Это  –  принцип  старинного  боярства.  Восстанавливая  старые

боярские  традиции,  Шуйский  должен  был  формально  подтвердить  права

боярства  и по возможности обеспечить  их.  Он  это  и  сделал  в  своей

крестоцеловальной  записи,  несомненно,  имевшей  характер  ограничения

царской власти. Царь признал, что он не волен казнить  своих холопов, то

есть отказался  от того принципа, который так резко  выставил  Грозный  и

потом принял Годунов. Запись удовлетворила  князей-бояр,  да  и  то  не

всех, но она  не могла  удовлетворить  второстепенное  боярство,  мелкий

служилый  люд и массу население. Смута  продолжалась.

    Василий   Шуйский  немедленно  разослал  приверженцев  Лжедмитрия  –

Бельского, Салтыкова  и др. – по разным городам; с Романовыми, Нагими  и

прочими представителями  второстепенного боярства он  хотел  ладить,  но

тут произошло  несколько темных событий, которые  указывали  на  то,  что

это ему не удалось.

    Филарета, возведенного Лжедмитрием в сан  митрополита, Шуйский хотел

возвести  на патриарший престол, но обстоятельства показали ему, что  на

Филарета  и Романовых положиться было нельзя. Не удалось сплотить ему  и

олигархический  кружок  князей-бояр:  он  частью   распадался,   частью

становился  в оппозицию к царю.

    Шуйский   поспешил  венчаться  на  царство,   не   дождавшись   даже

патриарха: его  венчал  новгородский  митрополит  Исидор,  без  обычной

пышности. Чтобы  рассеять  слухи,   что  царевич  Дмитрий  жив,  Шуйский

придумал  торжественное  перенесение  мощей   царевича,   причисленного

церковью  к  лику  святых.  Но  все  было  против   него:   по   Москве

разбрасывались  подметные  письма  о  том,  что  Дмитрий  жив  и  скоро

вернется, и  Москва волновалась.

    25 мая Шуйскому пришлось уже  успокаивать чернь, которую, как   тогда

говорили, поднял против него, П.Н. Шереметев.

    На  южных окраинах государства разгорался  пожар.  Лишь  только  там

стало известно о событиях 17 мая, как поднялась  Северская земля, за ней

заокские, рязанские  и украинские  места;  движение  перешло  на  Вятку,

Пермь, захватило  Астрахань. Волнение вспыхнуло  также  в  новгородских,

псковских и  тверских местах. Это движение, объединявшее такое громадное

пространство, носило по разным  местам  разный  характер,  преследовало

разные цели, но несомненно, что оно было опасно для В. Шуйского.

    В  Северской  земле  движение  носило  социальный  характер  и  было

направлено  против бояр. Центром движения стал Путивль, а во главе  были

князь Григорий Петрович Шаховской и его «большой  воевода»  Болотников.

Движение, поднятое Шаховским и Болотниковым,  полностью  отличалось  от

прежнего: прежде боролись за попранные права Дмитрия, в которые верили,

теперь  –  за  новый  общественный  идеал;  имя  Дмитрия  было   только

предлогом. Болотников звал к себе народ, подавая надежду  на  социальные

перемены. Подлинного текста воззваний не сохранилось, но содержание  их

указано в  грамоте патриарха Гермогена. Воззвания  Болотникова,  говорил

Гермоген, внушают  черни «всякие злые дела на убиение  и грабеж»,  «велят

боярским  холопам побивати своих бояр, и  жены их и вотчины,  и  поместья

им сулят; и шпыням и безымянникам ворам  велят гостей  и  всех  торговых

людей побивати и животы их грабити; и призывают  их воров к себе и хотят

им давати боярство и воеводство и окольничество  и дьячество».

    В  северной полосе украинских и  рязанских городов поднялось  служилое

дворянство, не хотевшее мириться с боярским правительством Шуйского. Во

главе рязанского ополчения стали Григорий Сунбулов и  братья  Ляпуновы,

Прокопий  и  Захар,  а  тульское  ополчение  двинулось  под  начальством

боярского сына Истомы Пашкова.

    Между  тем Болотников разбил царских  воевод и двигался к Москве.  По

дороге он соединился с дворянскими ополчениями, вместе с ними подошел к

Москве и  остановился в селе Коломенском.

    Положение  Шуйского стало крайне опасным.  Почти половина государства

поднялась против него, мятежные силы осаждали Москву, а  у него не  было

войск не только для подавления мятежа, но и для  защиты Москвы.  К  тому

же мятежники  отрезали поставки хлеба, и в Москве начался голод.  Однако

среди осаждавших появились разногласия: дворянство – с  одной  стороны,

холопы, беглые крестьяне – с другой могли  мирно жить только до тех пор,

пока не узнали намеренья друг друга.

    Как  только дворянство узнало о  целях Болотникова и его   армии,  оно

немедленно  отдалилось от них. Сунбулов и Ляпуновы,  хотя  и  ненавидели

установившийся  в Москве порядок, предпочли Шуйского и явились к нему  с

повинной. За ними стали переходить и другие дворяне. Тогда же подоспело

ополчение из некоторых городов, и Шуйский  был спасен.

    Болотников  убежал сначала в Серпухов, затем  в  Калугу,  из  которой

перешел в  Тулу, где засел вместе с казачьим самозванцем Лжепетром. Этот

новый самозванец появился среди терских казаков  и выдавал себя за  сына

царя  Федора,  в  действительности  никогда   не   существовавшего.   К