Смутное время в России

был взят только в июне 1611 г.) Земские  и  казацкие  обложили  Кремль,

однако  между  ними  сразу  же  возникли  разногласия.  Тем  не  менее,

ополчение  объявило  себя  советом   всей   земли   и   стало   править

государством, так как другого правительства  не было.

    Вследствие  усилившейся розни между  земцами   и  казачеством  решено

было   в  июне  1611  г.  составить  общее  постановление.   «Приговор»

представителей  казачества и служилых людей, составлявших ядро  земского

войска, был  очень обширен: он должен был устраивать не  только  войско,

но и государство.  Высшая  власть  должна  принадлежать  всему  войску,

которое называло себя  «всей  землей».  Воеводы  только  исполнительные

органы этого  совета, сохраняющего право их смещения,  если  они  будут

плохо вести  дела. Суд принадлежит воеводам, но казнить они могут только

с одобрения  совета всей земли, иначе им грозит смерть.  Очень  точно  и

подробно  урегулированы  поместные  дела.  Все   пожалования   Вора   и

Сигизмунда  объявлены не имеющими значения. Казаки старые могут получать

поместья, и  становиться, таким образом, в ряды  служилых  людей.  Далее

идут постановления  о возвращении беглых холопов, которые  называли  себя

казаками (новые  казаки),  прежним  их  господам;  в  значительной  мере

стеснялось  своеволие  казаков.  Наконец   было   учреждено   приказное

управление  по московскому образцу.

    Из  этого документа ясно, что собравшаяся  под  Москву  рать  считала

себя представительством  всей  земли  и  что  на  совете  главная  роль

принадлежала  земским  служилым  людям,  а  не  казакам.  Этот  приговор

характерен  еще и тем, что свидетельствует  о значении, которое понемногу

приобрел  служилый  класс.  Но   преобладание   служилых   людей   было

непродолжительно; казаки не могли быть солидарны с  ними. Дело кончилось

тем, что казаки, подозревая Ляпунова во враждебных умыслах, вызвали его

в свой круг для  объяснения и здесь зарубили его. Оставшись без вождя  и

напуганные  казацким самосудом, дворяне и дети  боярские  в  большинстве

разъехались из-под Москвы по домам.  Казаки  оставались  в  лагере  под

Москвой, но они  были недостаточно сильны, чтобы справиться  с  польским

гарнизоном.  Надежды  русских  на  ополчение  не  оправдались:   Москва

осталась  в руках поляков, Смоленск был  взят  Сигизмундом,  Новгород  –

шведами, вокруг Москвы расположились  казаки,  которые  бесчинствовали,

грабили народ  и готовили новую смуту, провозгласив сына Марины,  жившей

в связи с  Заруцким, русским царем.

    Государство  гибло, но поднялось народное  движение на всем севере  и

северо-востоке  Руси.

     6. Второе земское ополчение (К.  Минин и Д. Пожарский). Освобождение

                 Москвы и избрание на царство  М.Ф. Романова.

    На  этот раз  оно  отделилось  от  казачества  и  стало   действовать

самостоятельно.  Исходным  пунктом  и  центром  движения  стал   Нижний

Новгород  во главе с его знаменитым земским  старостою  Кузьмою  Мининым,

который в  сентябре 1611 г. выступил  в  нижегородской  земской  избе  с

горячими  призывами помочь Московскому  государству,  не  жалея  никаких

средств. Городской  совет,  из  представителей  всех  слоев  населения,

руководил начальными шагами - сбором средств  и призывом ратных  людей.

Начальником земского  ополчения  был  приглашен  "стольник  и  воевода"

Дмитрий  Михайлович  Пожарский,  способный  военачальник  и  человек  с

незапятнанной репутацией; хозяйственную и финансовую часть взял на себя

"выборный  человек всей землею" Кузьма  Минин. В ноябре движение, начатое

Нижним,  охватило  уже  значительный  приволжский  район,  а  в  январе

ополчение двинулось  из Нижнего сначала к Костроме, а потом к Ярославлю,

встречая  по пути живейшее сочувствие и поддержку  со стороны  населения,

чтобы занять этот важный пункт, где скрещивалось много дорог.  Туда  же

направились казаки, встав открыто  во  враждебное  отношение  к  новому

ополчению. Ярославль  был занят к началу апреля 1612 г. Ополчение стояло

здесь три  месяца

    Узнав  о движении нижегородского ополчения,  Мих. Салтыков со  своими

приспешниками потребовали от  патриарха  Гермогена,  чтобы  он  написал

грамоту с  запрещением нижегородцам идти к  Москве. "...Он  же  рече  им:

"да будет  им от Бога милость и от  нашего  смирения  благословление;  на

вас же изменниках да излиется от Бога гнев и от нашего смирения  будьте

прокляты  в сем веце и в будущем"; и  оттоле начаша его гладом  томити  и

умре от глада  в 1612 году февраля в 17 день,  и  погребен  в  Москве  в

Чудове монастыре".

    Земское  ополчение оставалось в Ярославле   около  4-х  месяцев;  это

время прошло в напряженной работе над восстановлением  порядка в стране,

над созданием  центральных правительственных  учреждений, над  собиранием

сил и средств  для  самого  ополчения.  Вокруг  ополчения  объединилось

больше половины тогдашней России; в городах работали местные советы  из

представителей  всех слоев населения, а из Ярославля  назначали в  города

воевод. В  самом Ярославле образовался  земский  собор,  или  совет  всей

земли, из представителей с мест и представителей  от  служебных  людей,

составлявших  ополчение; этот совет и был временной  верховной властью  в

стране.

    Помня  судьбу Ляпунова и его ополчения,  Пожарский не спешил  идти  к

Москве,  пока  не  соберет  достаточно  сил.  В  конце  июля  ополчение

Пожарского  двинулось из Ярославля к Москве.  Услыхав  о  его  движении,

атаман Заруцкий, с несколькими тысячами "воровских" казаков,  ушел  из-

под Москвы в  Калугу,  а  Трубецкой  с  большинством  казацкого  войска

остался, поджидая прихода Пожарского. В  августе  ополчение  Пожарского

подошло к  Москве, а через несколько дней к  Москве  подступил  польский

гетман Ходкевич, шедший на помощь польскому гарнизону  в Москве, но  был

отражен и  вынужден отступить.

    В  сентябре  подмосковные  воеводы   договорились,  "по  челобитью   и

приговору всех чинов  людей",  чтобы  им  вместе  "Москвы  доступать  и

Российскому государству во всем добра хотеть безо всякой  хитрости",  и

всякие дела делать заодно, а грамоты от  единого  правительства  писать

отныне от имени обоих воевод, Трубецкого и  Пожарского.

    22-го  октября был взят Китай-город,  а через несколько дней сдались,

обессиленные  голодом,  поляки,  сидевшие  в  Кремле,  и  оба  ополчения

торжественно  вступили  в  освобожденную  Москву.  После  взятия  Москвы

временное  правительство  Трубецкого  и  Пожарского  созвало   выборных

представителей  из  всех  городов,  по  10  человек,  для  выбора  царя.

Сигизмунд решил  было идти на Москву, но не  смог  взять  Волок  и  ушел

обратно. В  январе 1613 г. в Москву  прибыли  выборные.  Земский  собор,

заседавший  в январе и феврале 1613 г., был по составу  наиболее  полным

из московских земских соборов: на  нем  были  представлены  все  классы

населения  (за   исключением   холопов   и   владельческих   крестьян).

Присутствовали  даже  представители  черных  волостей,  чего  не  бывало

прежде. Сравнительно легко договорились  о  том,  чтобы  "литовского  и

шведского короля и их детей  и  иных  некоторых  государств  иноязычных

нехристианской  веры Греческого  закона  на  Владимирское  и  Московское

государство не избирать, и Маринки и сына ее на государство не хотеть".

После долгих и безрезультатных споров 7 февраля 1613 г.  выборные  люди

согласились на кандидатуре 16-летнего Михаила  Федоровича Романова, сына

томившегося в польском плену митрополита  Филарета. Но так  как  они  не

знали, как  отнесется к этой кандидатуре  весь  Земля,  то  было  решено

устроить  нечто  вроде  плебисцита,  -   "послали   тайно,   верных   и

богобоязненных  людей во всяких людех мысли их про государское  избрание

проведывати, кого хотят государем царем на  Московское  государство  во

всех городех. И во всех городех и уездах во всех людех та же мысль: что

быти на  Московском  Государстве  Государем  Царем  Михаилу  Федоровичу

Романову...". А по возвращении посланных Земский  Собор  21-го  февраля

1613 г. единодушно  избрал и  торжественно  провозгласил  царем  Михаила

Федоровича  Романова. В избирательной  грамоте  было  сказано,  что  его

пожелали  на  царство  "все  православные  хрестьяне  всего  Московского

государства", а с другой стороны были указаны  его родственные  связи  с

прежней царской  династией: новый царь  -  сын  двоюродного  брата  царя

Федора  Ивановича,  Федора  Никитича  Романова-Юрьева,  а  царю  Федору

Ивановичу - племянник.

    С  избранием царя кончилась   смута,  так  как  теперь  была  власть,

которую  признавали  все,  и  на  которую  можно  было  опереться.   Но

последствия смуты продолжались долго: ими, можно  сказать, был  наполнен

весь XVII в.

                        7. Итоги и последствия Смуты.

    Смутное   время  было  не  столько   революцией,   сколько   тяжелым

потрясением жизни Московского государства. Первым,  непосредственным  и

наиболее  тяжелым его следствием было страшное  разорение  и  запустение

страны; в  описях  сельских  местностей  при  царе  Михаиле  упоминается

множество пустых деревень, из которых крестьяне  "сбежали"  или  "сошли

безвестно куды", или же были побиты "литовскими людьми"  и  "воровскими

людьми". В  социальном  составе  общества  Смута  произвела  дальнейшее

ослабление  силы и влияния старого родовитого боярства, которое в  бурях

Смутного  времени частью погибло или было разорено,  а  частью  морально

деградировало и дискредитировало себя своими  интригами,  "шалостью"  и

своим союзом с врагами государства.

    В  отношении политическом смутное  время - когда Россия, собравшись  с

силами, сама восстановила разрушенное государство, -  показало  воочию,

что государство  Московское  не  было  созданием  и  "вотчиною"  своего

"хозяина" - государя, но было  общим  делом   и  общим  созданием  "всех

городов и  всяких чинов людей всего великого Российского Царствия".

 

 

 

                                Приложение 1

 

 

                              Царь или не царь?

 

 

    Этот  до сих пор не нашедший ответа  вопрос относится к Лжедмитрию I,

тому самому знаменитому самозванцу Гришке Отрепьеву.  Может  быть,  его

задавал и  кое-кто из тех, кто наносил удары  по  лежащему  беззащитному

человеку.

 

 

    Людей,  считавших Отрепьева никаким   не  «лже»,  а  самым  настоящим

царем, чудом  спасшимся сыном Ивана Грозного, было немало  и  среди  его

современников, и среди историков. В спасение Дмитрия в  Угличе,  в  его

подмену верили профессор Бестужев-Рюмин,  журналист  Суворин,  историки

Беляев и  Костомаров.

 

 

    Доказательств  того, что  Лжедмитрий  не  был   самозванцем,  немало.

Правда, это  косвенные  доказательства,  но  их  нельзя  сбрасывать  со

счетов.

 

 

    Главное  из них – поведение самого  Лжедмитрия.  С  первого   же  дня

своего царствования он повел себя отнюдь не как самозванец, а напротив,

как государь, вернувший себе законный престол.

 

 

    Что  стал бы делать фальшивый царь? Прежде  всего,  ликвидировал  бы

нежелательных свидетелей. Благо и случай  представился,  причем  такой,

лучше которого и желать было нельзя. Суд боярской думы приговаривает  к

смерти Василия  Шуйского,  того  самого  боярина,  который  расследовал

убийство  в  Угличе,  собственными  глазами  видел  труп  мальчика.  Но

Лжедмитрий  милует Шуйского.

 

 

    Как  стал  бы  себя  вести  самозванец  в  начальный  период  своего

незаконного  правления?  Наверное,  попытался  не  выходить  из  имиджа

«православного  государя». А Лжедмитрий безжалостно  рушит все каноны. Он

вообще начинает делать  то,  что  столетие  спустя  продолжит  Петр  I.

Открыто говорит  о том, что ему по  сердцу  западные  порядки,  западная

мода.  Он  открыто  пренебрегает  такими  устоявшимися  обычаями,   как

медленное вышагивание  по дворцу, непременный сон после  обеда.

 

 

    Может  быть, Лжедмитрий надеялся  на  поляков,  пришедших  в  Москву

вместе с  ним? Но «польской марионеткой» он  отнюдь  не  был.  Наоборот,

сразу  же  рассорился  с  Сигизмундом  III,  отказавшись   делать   ему

территориальные уступки и вводить в России католичество. А ведь будь он

самозванцем, именно разоблачений  из  Польши  ему  следовало  опасаться

больше всего. Уже перед лицом смерти, лежа  со  сломанной  ногой  среди

мятежников, Лжедмитрий продолжал уверять всех в том,  что  он  законный

царь. Когда  после смерти Лжедмитрия у Марии  Нагой спросили, ее  ли  это

сын,  она  произнесла  хорошо  известную  фразу:  «Об  этом  надо  было

спрашивать, когда он был жив…»

 

 

    Существуют  факты, свидетельствующие о спасении  Дмитрия в  Угличе  в

1591 г. Например  в следственном деле не упоминается   один  из  Нагих  –