Псковская судная грамота

а) Когда господин присваивал себе крестьянскую собственность, он должен был по иску изорника, представить  соседей, которые бы подтвердили, что  имущество, на которое показывает крестьянин, принадлежит ему. Если господин не находил таких свидетелей, то имущество отдавалось крестьянину, а господин обязывался уплатить все судебные издержки.

б) Когда господин не платил крестьянину долг, крестьянин обязывался представить на суд запись или  счет, и суд производил дело по этой записи.

5) Псковский закон  охранял крестьянскую собственность,  и после смерти изорника. По  закону имущество переходило  к его наследникам, которые  при принятии наследства должны  были оплатить долги умершего  крестьянина господину. Землевладелец  не имел права самовольно забрать крестьянское имущество. В противном случае наследники могли предъявить иск к нему, и он судился как похититель чужой собственности. Даже, если крестьянин умирал, не оставив после себя ни жены, ни сына, ни брата, ни других совместно с ним проживавших родственников, землевладелец мог вернуть покруту только продав это имущество узаконенным порядком (в присутствии 2 приставов, губных старост и сторонних людей). Если этого не делалось, родственники умершего, живущие в других местах, могли «искать на господина» и требовать изъятое им имущество.

6) Охраняя собственность  крестьян, Псковская судная грамота  обеспечивала и неприкосновенность  прав собственности землевладельца. Господин мог «искать свое»  на изорнике не только по  записи, но и без нее. Для взыскания покруты без записи землевладелец должен был представить 4-5 свидетелей, которые присягали, подтверждая передачу имущества господином крестьянину.

IV раздел второй части Псковской судной грамоты содержал Закон о наследстве. Псковский закон вводит много нового в вопрос о наследстве по сравнению с Русской Правде. Он делит наследство на два вида: по завещанию и по закону.

Наследство  по завещанию. Владелец имущества указывал в завещании кому и какую долю своего имущества он оставляет после смерти. В завещании назначались душеприказчики, как исполнители волю покойного по завещанию, а также перечислялись все его долги и долги других лиц ему. Завещание составлялось в письменном виде при священнике и посторонних свидетелях, скреплялось печатью и хранилось в ларе Церкви Святой Троицы. Наследниками по завещанию могли быть как наследники по закону, так и те, кого закон не допустил бы к наследству без завещания. Первое наследство называлось «отморщиной», а второе – «приказом». Умирающий мог и без завещания передать свое движимое имущество и грамоты на земли («вотчины») кому хотел еще при жизни, закон требовал лишь, чтобы это делалось при священнике и посторонних свидетелях.

Наследство  по закону. Псковская грамота не ограничивает права наследства одной нисходящей линией, а дает эти права на всех родственников по нисходящей, восходящей и боковой линий. Псковский закон не различает наследников по состоянию. Так по Русской Правде у смерда полными наследниками были только сыновья. По Псковской же грамоте этого не было, по ней как сыновья, так и дочери признавались полными наследниками у бояр и у крестьян.

Псковский закон, допуская к наследству всех родственников (мужчин и женщин по восходящей, нисходящей и боковой линиям), совершенно сравнял  их в правах на наследство, и оставил одно лишь различие, согласно Номоканону, по близости степени родства. Все родственники одной степени имели одинаковые права на наследство.

Относительно наследства мужа после бездетной жены или  жены после бездетного мужа, псковский  закон устанавливал, что и тот и другая становились наследниками оставшегося имущества только в пожизненное владение, до вступления во второй брак, то есть без права отчуждения, не в полную собственность. В этом отличие от Русской Правды, по которой вдова становилась распорядительницей всего имущества своего мужа, даже если после него оставались дети, а часть выданная лично ей оставалась с нею и по выходе ее замуж во второй раз. Псковская судная грамота допускала иск родственников бездетного мужа или жены по их смерти или по вступлению во второй брак, только по недвижимому имуществу, но не допускал иска по «платью и домашней движимости» и, возможно, по деньгам и товарам.

Права наследования жены после бездетного мужа Псковская  судная грамоты допускает только тогда, когда муж с женой жили отдельно от мужниного отца и имели собственное хозяйство. В случае если они жили в нераздельной семье мужниного отца, то наследование жены не допускалось. Жена и ее родственники могли требовать только своего приданного, даже через суд.

Приняв порядок наследования сходный с Номоканоном, псковский закон узаконивает и порядок исключения из наследства по Номоканону, а именно – сын отделившийся при жизни отца и не кормивший отца и мать до их смерти, лишался отцовского наследства.

Псковская судная грамота также указывает на те обязательства, которые принимал на себя наследник. По псковскому закону наследник, вступая во владение наследуемым имуществом, принимал на себя все обязательства по нему. Поэтому, с одной стороны он имел право начинать иск по всем долгам других к покойному, а с другой – обязывался отвечать по всем долговым искам на покойного.

Отказ от всех прав на наследство закон допускал только в случае, если наследник жил не в одной  семье с покойным и «не в  одном капитале».

V отдел Псковской грамоты говорит о братчине. Аналогично Русской Правде братчина судилась своим судом, имела своего выборного князя и судей, судилась по своим исконным обычаям и правам. По псковскому законы братчина могла судить дела даже по татьбе и убийству, и не платила ни каких пошлин. Общий закон устранялся от вмешательства в дела по братчине. Но Псковская грамота значительно сокращает права братчинного суда, по ней общий суд только тогда не вмешивался в суд братчины, когда судимые этим судом были довольны его решением. Если же кто-то был недоволен решением братчинного суда, он имел право апеллировать в общие суды.

VI отдел говорит о сябрах или пайщиках. Сябрами, а правильнее шабрами, назывались владельцы общего капитала, нераздельно, в долях, подобно акционерам компаний нашего времени. Сябренное владение могла быть в движимом и недвижимом имуществе. Оно отличалось от общинного владения тем, что в имуществе общины доля общинника не составляет его полной собственности, а в сябренном оно составляло полную собственность сябра, которую он мог продать, заложить, имел право на любой вид отчуждения.

В движимом имуществе  сябры могли владеть по записи и без нее, но иски по владению «без досок» не принимались в суде. В  случае исков между сябрами, по предоставлению на суд «доски», спор решался целованием креста (по воле ответчика) или судебным поединком.

Во владении  недвижимым имуществом все сябры должны были иметь грамоты на владение своей  долей. В случае спора по одной  какой-то доле сябренного владения, все  должны были представить в суд свои грамоты, присягать должен был тот сябр против которого начат иск, ему же выдавалась правая грамота.

VII отдел говорит о наймах. Наймы по Псковской судной грамоте производились по записям или без них, и заключались на отряд (до окончания известной работы) или на сроки (месяцы, годы).

Нанявшийся на отряд  по окончании работы имел право требовать  с хозяина плату «в заклич», то есть публично на площади или на рынке. Наймит, подрядившийся на срок, имел право требовать оплаты с хозяина, отработав весь срок. Если же он уходил от хозяина раньше срока, то имел право только на ту часть оплаты, которая ему следовала за «прожитое время». При этом подрядившийся на годичные сроки имел право требовать свою наемную плату только за полные годы и не имел права на плату за месяцы сверх полного года. Аналогично производился расчет по месячному найму.

В случае если наймит уходил от хозяина, не окончив подрядной  работы, утверждая, что окончил ее, хозяин имел право сам присягать  или обязать работника целовать крест, положив у креста требуемую плату.

VIII отдел говорит о торговле и мене. Торговля или мена по Псковской судной грамоте признавалась действительной только между людьми, находившимися в трезвом состоянии. Если же кто-либо продавал, покупал или менял, будучи пьяным, то имел право возврата проданного или купленного и закон не требовал в этом случае крестного целования.

В целом, псковский закон  требовал, чтобы торговля и мена были совершенно свободными сделками, и все иностранцы, бывавшие в Пскове, отзывались как о самой честной. Даже при покупке скота в Пскове покупатель имел право требовать обратно свои деньги и возвратить купленную скотину, если находил у нее пороки, при покупке им не замеченные.

Торговые сделки допускались  при свидетелях и без них, а  также «за порукой». Однако в случае иска торговые сделки с участием свидетелей или поручителей имели на суде большее значение. Купивший без свидетелей обязан был доказывать факт сделки крестным целованием.

В случае исков по торговым делам, на волю ответчика предоставлялось или идти на судебный поединок, или обязать истца целовать крест.

4.2. Новгородская  судная грамота

Новгородская судная грамота была составлена в 1456 году, а в 1471 году была переписана от имени  Великого князя московского Ивана (III) Васильевича. Первоначальный текст ее был составлен и утвержден на общем Новгородском вече, в период, когда новгородцы были в войне Василием Васильевичем Московским. Новгород был разделен на две партии: сторонников Московского княжества и Польского королевства. В этот период всю власть в городе забрали бояре и богатые купцы, и при внешнем равенстве голосов повсеместно притесняли «меньших людей». В защиту этих притеснений и была составлена Новгородская судная грамота.

Иван Васильевич, после  Шелонского погрома, покорив Новгород, признал выгодным для себя оставить эту судную грамоту без изменений, и утвердил ее, приказав переписать на свое имя. Статьи, содержащиеся в  Новгородской грамоте можно разделить  на следующие разделы: о видах суда; об истце, ответчике и поверенных или адвокатов; о послухах и свидетелях; о вызове в суд; о судебных сроках; о порядке суда; о судебных пошлинах.

В первом разделе грамота рассматривала следующие виды судов в Новгороде:

Владычный суд или суд новгородского архиепископа. Этот суд производился новгородским архиепископом или назначенными им людьми по правилам Номоканона. Это был совершенно самостоятельный и отдельный от других суд. Грамота говорила о том, что бояре, житьи люди и меньшие должны быть судимы одинаково, без пристрастия.

Суд посадника, в Новгороде, так же как и в Пскове, принадлежал неразрывно двум властям: князю или его наместнику и представителю земской власти – посаднику. По грамоте ни князь не мог судить без посадника, ни посадник – без князя.

Суд тысяцкого, отличался от посаднического тем, что в нем не участвовали представители со стороны князя. Это суд был совершенно независим от воли князя.

Суд новгородских докладчиков был новым судом, неизвестным в Новгороде до составления судной грамоты. Этот суд был создан аристократией для того, чтобы подчинить себе меньших людей. Он составлял суть Новгородской судной грамоты. Суд новгородских докладчиков происходил во владычной комнате, а судьями на нем были от каждого новгородского конца по боярину и по житию (богатому купцу). Всего судей было 10, они собирались в суде каждую неделю по три раза (в понедельник, среду и пятницу).

Новгородская грамота  не указывает какому суду, какие  дела были подсудны, за исключением  владычного. Все судьи, являясь на суд, должны были целовать крест, и клясться на судной грамоте в том, что судить будут «в правду, другу не дружить никакой хитростью, посулов не принимать и недругу не мстить».

Несмотря на ежедневно  даваемую клятву, новгородские суды отличались несправедливостью, лихоимством, и медлительностью в решении дел. Известно, например, что дело московского государя по Двинской земле тянулось в новгородских судах более 25 лет. Неоднократно в Новгороде случалось, что недовольный решением суда собирал толпу недовольных, с которой нападал на суд и разгонял его.

Такое положение суда и судей в Новгороде вызвало  особый закон, ограждающий их неприкосновенность. По этому закону, если боярин делал  «наводку» на суд, то платил в пользу князя и Новгорода 50 рублей, житий – 20, а меньший – 1. Рублей. Такой же пене подвергался напавший на истца во время суда, или на судей во время поединка.

Во втором разделе Новгородской судной грамоты рассматривалось положение истцов, ответчиков и поверенных. По грамоте истцов и ответчиком мог быть любой, без различия звания, пола и состояния, даже полный холоп. Спорящие могли или сами являться в суд, или присылать от себя поверенного («ответчика»). Поверенным мог быть как родственник, так и посторонний. В самом начале суда истец и ответчик целовали крест в том, что каждый считает свое дело правым, и признает новгородские законы, без целования креста суд не мог начаться. Тот, кто отказывался целовать крест, без суда признавался виновным. Целовать крест истец и ответчик должны были и в том случае, если вместо них в суде участвовал поверенный, без этого поверенные в суд не допускался. Исключение было одно – поверенным без целования креста мог быть муж у жены и сын у матери. Поверенные, несмотря на присягу тяжущихся, также должны были целовать крест за себя, в самом начале суда.