Организатор безумного террора

"ОРГАНИЗАТОР  БЕЗУМНОГО ТЕРРОРА"

Однако вне  зависимости от того, стоял ли кто-нибудь за Николаевым и какими мотивами он руководствовался, ясно, что сразу  же после убийства в Ленинграде органы НКВД развернули бешеную активность, разоблачая всевозможные антисоветские "заговоры" и вылавливая "заговорщиков". Р.Медведев писал: "Убийство Кирова явилось важным звеном в цепи событий, которые привели в конечном счете к узурпации Сталиным всей власти в стране". Объясняя происходившие события, "разоблачители" Сталина пришли к следующим выводам: 1) Сталин захотел создать в стране обстановку террора, чтобы укрепить свою власть; 2) В этой обстановке Сталину было удобно уничтожить своих соперников, прежде всего "ленинскую гвардию" и всех, кто хотел "восстановить ленинские нормы" в партии и в стране; 3) По мере эскалации террора Сталин дал волю своему параноидальному безумию.

Прежде всего  вызывает сомнения тезис о том, что  Сталин нуждался в "узурпации власти". Власть Сталина и до убийства Кирова была огромна, и она не возросла после 1 декабря 1934 г. Система политического  контроля за обществом, сложившаяся  в 1917-1918 гг. и имевшая в своем  распоряжении Агитпроп, ОГПУ, лагеря, многое другое вполне удовлетворяла Сталина  до 1934 г. и продолжала его удовлетворять  в последующем. Хотя Конституция  СССР, принятая через два года после  убийства Кирова, была во многом формальной, но она сняла многие "классовые" ограничения, установленные предыдущими  конституциями. Сталинская конституция  создала стройную иерархию органов  представительной и исполнительной власти и гораздо более соответствовала  внешним формам народовластия, чем  предыдущие конституции. Ни Конституция 1936 г., ни другие законодательные акты не расширили полномочий Сталина.

Культ Сталина, сложившийся в начале 30-х гг. до убийства Кирова был сравним с  прижизненными обожествлениями  древнеримских императоров. Но и  без культа своей личности Сталин пользовался неоспоримым авторитетом  не только среди друзей, но и среди  своих политических врагов. Один из корреспондентов Троцкого в России так описывал настроения бывших членов разбитых "оппозиций": "Они все говорят о ненависти к Сталину ... Но часто добавляют: "Если бы не он ... все бы развалилось на части. Именно он держит все вместе". По словам И.Дейчера бывшие вожди "оппозиций" ворчали, вздыхали и выговаривались. Они продолжали называть Сталина Чингисханом Политбюро, азиатом, новым Иваном Грозным. Их ворчание и эпитеты немедленно сообщались Сталину, у которого всюду были уши. Он знал истинные чувства униженных им противников и цену их публичных славословий. Но он был уверен, что они не пойдут дальше резких устных выражений своего политического бессилия. Правда, у ветеранов оппозиции были туманные надежды на будущее. Тем временем они выжидали и сдерживали своих более молодых и нетерпеливых сторонников.

Радостная реакция  Троцкого на убийство Кирова, готовность бывших оппозиционеров воспользоваться  любым удобным предлогом для  того, чтобы свергнуть Сталина  не могла не вызвать у последнего желания воспользоваться случаем  для того, чтобы нанести удар по затаившимся врагам. По приговору 1935 г. Зиновьев, Каменев и ряд других бывших членов оппозиции, обвиненных в  косвенных связях с окружением Николаева, были приговорены к различным  срокам заключения, но в решении  суда было сказано, что "судебное следствие не установило фактов, которые бы давали основания квалифицировать преступления зиновьевцев как подстрекательство к убийству С.М.Кирова".

Таким образом, если предположить, что Сталин отомстил своим политическим врагам, выражавшим радость по поводу убийства Кирова и жаждавшим отстранения его  от власти, то к началу 1935 г. трудно найти  иные свидетельства того, что Сталин "выиграл" от происшедших событий.

Сознавая приближение  угрозы мировой войны, Сталин был  заинтересован в консолидации общества и вряд ли он не понимал, что нагнетание всеобщего страха и истеричной подозрительности будет ослаблять страну. Следует  заметить, что постановление ЦИК  и СНК СССР об ускорении расследования  дел о террористических организациях и терактах от 1 декабря 1934 г., которое  в немалой степени способствовало созданию нездоровой обстановки, было принято в спешке. Утверждается, что это постановление, подготовленное секретарем ЦИК Авелем Енукидзе, было результатом его телефонного  разговора со Сталиным, который готовился  к отъезду в Ленинград. От принятия этого постановления меньше всех выиграл его автор, который решением пленума ЦК в 1935 г. был снят со своих  постов и исключен из партии, после  того, как в его адрес были выдвинуты  различные обвинения, которые, по мнению Енукидзе, были сфабрикованы Ягодой. (Как  пишет Р.Медведев, выслушав обвинения  в свой адрес, А.Енукидзе бросил фразу: "Будь у меня власть Ягоды, я мог бы зачитать здесь и еще более нелепые показания!").

Не выиграли от этого постановления и рядовые  работники НКВД, которым предписывалось заканчивать следствие по делам  о террористических организациях и  террористических актах в течение  десяти дней. Однако в обстановке "штурмовщины" могли процветать политические авантюристы - организаторы эффектных "разоблачений", карьеристы из прокуратуры и следственных управлений. Кроме того, как и  во всей мировой истории, в такой  обстановке необыкновенно возрастала роль руководителя тайной полиции, который  воспринимался обществом, как надежный хранитель от внезапно возникших  повсюду тайных врагов.

В то время как  историки репрессий 30-х годов начинают отсчет времени от завершения XVII съезда партии, они умалчивают про другое знаменательное событие 1934 г.: 10 июля было принято решение о слиянии  ОГПУ и НКВД, а шеф Генрих Ягода  возглавил аппарат, впервые в  истории России объединивший секретную, политическую разведку и уголовную полицию. Убийство С.М.Кирова произошло менее чем через пять месяцев после этого акта, который должен был укрепить правопорядок в стране.

Факты, которые  Хрущев и другие приводили для  того, чтобы доказать вину Сталина, на самом деле бросают тень на руководство  НКВД. Известно, например, что Николаев, задержанный охраной Кирова с  пистолетом и планом, на котором  были вычерчены маршруты прогулок Кирова, был отпущен по распоряжению Г.Ягоды. Р.Медведев приводит свидетельство  о том, что на вопрос Сталина, который  лично стал допрашивать Николаева, почему тот стрелял, последний ответил: "Они заставляли меня это сделать!", указывая на чекистов. Свидетельство о том, что после этих слов чекисты стали избивать Николаева, служит для Медведева еще одной уликой против Сталина ("Почему тот сразу не остановил чекистов?"). Гибель начальника охраны Кирова - Борисова во время доставки его на допрос, на котором должен был присутствовать Сталин, вызывает у авторов антисталинских версий поток подозрений против Сталина, а не против работников НКВД, которые привезли Сталину труп вместо живого свидетеля.

Вряд ли приходится сомневаться в том, что Сталин не обратил внимания на эти "странности", свидетелем которых он стал в первые же дни расследования в Ленинграде. Вероятно, события убедили его  в том, что дело не в простой  халатности, что идет какая-то сложная  и нечистая игра, участником которой  является шеф недавно разросшегося гигантского полицейского аппарата страны. Сталин мог понять, что с  помощью пощечин, которыми он встретил шефа ленинградского НКВД Медведя на вокзале, вряд ли можно разобраться  в этой интриге и, вероятно, осознал  пределы своих, казалось бы, неограниченных возможностей.

Власть даже самого всемогущего государя не безгранична, хотя бы из-за того, что он не может  быть всеведущим. Всесильный Павел I не заметил заговора, созревшего в его  окружении. Последний русский император, имевший в своем распоряжении превосходный сыск, не подозревал о  разветвленном политическом и военном  заговоре против империи. Всемогущий Гитлер, имевший в своем распоряжении несколько разведывательных служб, не подозревал - насколько далеко зашли  интриги его генералов, пока чуть не поплатился жизнью за свое неведение. Вплоть до бегства из его ставки Гиммлера и Геринга фюрер не подозревал о тайных делах своих приближенных, среди которых был и шеф безопасности рейха. Подобные примеры можно продолжать до бесконечности ...

Всевластие Сталина  было ограничено тем, что его "всеведение" зависело от НКВД. Сталин уже предпринимал попытки установить более надежный контроль ЦК партии над ОГПУ, но эмиссар  Сталина Акулов в 1931 г. не справился  с миссией, так как был умело  скомпрометирован Г.Ягодой. События  в Ленинграде заставили Сталина  вновь предпринять усилия с тем, чтобы взять НКВД под свой контроль. На сей раз эта роль была поручена Н.И.Ежову, который, будучи секретарем ЦК ВКП(б) и председателем КПК, стал с 1935 г. осуществлять контроль над НКВД.

Многочисленные  воспоминания о Ежове, которые приводит Р.Медведев в своей книге, не вписываются  в образ "демонического карлика", обладавшего "паталогическим садизмом". До того, как он стал всесильным наркомом внутренних дел, Ежов, по словам Р.Медведева, производил на окружающих "впечатление человека нервного, но доброжелательного, внимательного, лишенного чванства и бюрократизма". Если следовать обычной логике, то Сталин, избрав такого человека на роль куратора НКВД, не желал иметь во главе НКВД безжалостного, предвзятого бюрократа.

Действия Сталина  вызвали крайнюю тревогу у  Ягоды. По словам автора книги "Тайная история сталинских преступлений" А.Орлова, "Ягода болезненно воспринимал вмешательство Ежова в дела НКВД и следил за каждым его шагом, надеясь его на чем-либо подловить и, дискредитировав в глазах Сталина, избавиться от его опеки ... По существу, на карту была поставлена карьера Ягоды. Он знал, что члены Политбюро ненавидят и боятся его".

Убийство Кирова, тайну которого постарался как можно  быстрее "закрыть" Ягода, позволило  Сталину и другим членам Политбюро  осознать угрозу, исходящую от НКВД. К сожалению, действия Ягоды до сих  пор остались закрыты плотной  завесой из антисталинских домыслов. Известны лишь воспоминания охранника Сталина А.Рыбина, который с 1988 г. приводит веские свидетельства в пользу того, что руководство НКВД во главе с Ягодой готовило заговор с целью захвата власти.

Эта версия соответствует  и воспоминаниям Александра Фадеева, которыми он делился в кругу друзей в 40-х гг. Писатель вспоминал, как  однажды в зимний день он был приглашен  вместе с Киршоном на дачу Ягоды. После обильной выпивки завязалась непринужденная беседа, и Фадеев неожиданно услыхал, что все его собеседники, включая наркома, клеймят Сталина последними словами и выражают страстное желание "освободить многострадальную страну от тирана". Бывший дальневосточный партизан Фадеев, обладавший к тому же горячим темпераментом, решил, что он попал в "логово врага", и, не одевшись в пальто, выбежал из дачи, зашагав по зимней дороге в направлении Москвы. Фадеев чуть не замерз, когда его догнала легковая машина, в которой сидели Киршон и охранники Ягоды. Киршон "объяснил" Фадееву, что он стал жертвой жестокой шутки, что на самом деле все присутствующие души не чают в Сталине, после чего писателя вернули на дачу. Фадеев никому не рассказывал о происшедшем событии вплоть до ареста Ягоды. Возможно, что молчание долго сохраняли и многие другие участники застолий у Ягоды, в том числе и те, взгляды которых о Сталине совпали с мнением наркома внутренних дел.

Противостояние  Ежова и Ягоды, в течение которого руководство НКВД нагнетало обстановку, разоблачая контрреволюционные заговоры, организуя массовые высылки "белогвардейских  элементов" из Ленинграда и других городов и одновременно готовило "день X", увенчалось отставкой  Ягоды в сентябре 1936 г. и заменой  его Ежовым. Объясняя неожиданную  трансформацию "доброжелательного", "нечванливого", "внимательного" Ежова в "безумного палача", Р.Медведев и другие полагают, что  "Ежов подпал под ... полное, безраздельное, почти гипнотическое влияние" Сталина. Между тем подобные неожиданные метаморфозы, к тому же случавшиеся в массовых масштабах, - не новость для мировой истории. Внезапные волны всеобщей подозрительности, аресты по вздорным обвинениям, превращение доброжелательных и уравновешенных людей в параноиков, выискивающих врагов у себя под кроватью, и в разъяренных палачей случались во многих странах мира, где и слыхом не слыхали про Сталина и Ежова ...

Такие явления  происходили в различных странах  мира и в разные века, как только общество оказывалось в состоянии  кризиса, войны, междоусобицы или в  напряженном ожидании внешней агрессии или внутреннего переворота. Северяне арестовывали тысячи "подозрительных" людей во время войны Севера с  Югом (1861-1865), а "великий демократ" Авраам Линкольн санкционировал эти  аресты. В ходе франко-прусской войны  и первой мировой войны в воюющих  странах жертвами нелепых обвинений  становились случайные люди. Слух о том, что "тайные агенты" перевозят  золото в автомобилях через Германию осенью 1914 г., привел к тому, что десятки  автомобилистов были убиты, прежде чем  они сумели произнести хотя бы слово  в свое оправдание.

После начала германского  наступления на Западном фронте 10 мая 1940 г. "бдительные" жители Нидерланд, Бельгии и Франции хватали  блондинов, которые казались им "агентами гестапо" и нередко убивали  на месте. Арестам подвергались любые  иностранцы, а также священники и  монахини, которых обвиняли в том, что они - переодетые немецкие парашютисты. Среди жертв тотальной паранойи оказался и яростный враг Гитлера - Лион Фейхтвангер, который был брошен во французский лагерь и лишь чудом  сумел оттуда бежать. Десятки тысяч "подозрительных" лиц, которые  были арестованы в Англии, переправлялись в лагеря, "в Сибирь" Западного  полушария - Канаду. Многие из них погибли  вместе с судами, торпедированными германскими подлодками в Атлантическом  океане.

Казалось, нападение  Японии на Пирл Харбор не застало ФБР врасплох: через 48 часов после начала войны американская полиция арестовала 3846 тайных агентов Японии, Германии и Италии. Однако полицию и ФБР донимали сообщениями о тайной агентуре, которая якобы орудовала безнаказанно у них под носом. Честные, доброжелательные, нечванливые и внимательные американцы разоблачали соседей, которые мастерили у себя на чердаке что-то "подозрительное", или вели "подозрительные" разговоры, или владели "подозрительными" языками. Подсчеты ФБР свидетельствовали, что ложные и ошибочные доносы превышали подлинные случаи вражеской деятельности примерно в 10-20 раз! Особые подозрения вызывали лица японского происхождения. Сотни тысяч бдительных американцев информировали государственные органы о том, что выходцы из Японии нарочно размещают свои огородные грядки так, чтобы их направление показывало пролетающим самолетам путь на ближайшие авиационные заводы. Они доносили, что по ночам лица японской крови показывали фонариками, куда надо лететь бомбардировщикам микадо. И хотя ни один японский самолет за всю войну не долетел до континентальной части США, эти сообщения вызывали панику и всеобщее возмущение. Убеждение в том, что каждый японский эмигрант и потомок японских эмигрантов является членом тайно законспирированной "пятой колонны", вынудило вполне "демократического" президента США Ф.Д.Рузвельта уступить ...