Ограничение стратегического вооруженя

   Несмотря  на то, что появление межконтинентальных баллистических ракет представляло собой существенный шаг в повышении  эффективности стратегических сил, возможности Ракетных войск по самостоятельному решению стратегических задач в  начале 60-х годов оставались очень  ограниченными. Ракетные комплексы  Р-7 обладали очень низкой степенью боеготовности, а высокая стоимость  создания стартовых комплексов предопределила ограниченный масштаб их развертывания. В 1961 г. было начато развертывание новой  межконтинентальной ракеты Р-16 (SS-7), которая  выгодно отличалась от Р-7 по степени  боеготовности и эксплуатационным характеристикам. В то же время, эта  ракета также не была в полной мере пригодна для масштабного развертывания, которое позволило бы Советскому Союзу обеспечить примерное равенство  с США.

   В 1962 г. Советский Союз с помощью  баллистических ракет и бомбардировщиков мог доставить на территорию США  не более 300 боезарядов. В составе  же стратегических сил США в 1962 г. находились около 1300 бомбардировщиков, способных доставить на территорию СССР свыше 3000 боезарядов. Кроме этого, в состав стратегических сил США  в 1962 г. входили 183 межконтинентальные ракеты Atlas и Titan, а также 144 ракеты на девяти подводных лодках Polaris. В октябре 1962 г. США начали развертывание новых твердотопливных ракет Minuteman, отличавшихся очень высокой боевой эффективностью.  {6} 

   Преимущество  в области стратегических вооружений, которым обладали Соединенные Штаты  в начале 60-х годов, в полной мере проявилось в ходе Карибского кризиса  в октябре 1962 г. Непосредственной причиной кризиса стало решение советского руководства о размещении на Кубе ракет средней дальности Р-12 (SS-4) и Р-14 (SS-5), которые, находясь на ее территории, могли угрожать значительной части  территории США. После того, как развертывание ракет было обнаружено, Соединенные Штаты установили морскую блокаду Кубы и в ультимативной форме потребовали вывода советских ракет с острова. Советский Союз в итоге был вынужден уступить требованию США и обязался не развертывать ядерного оружия на Кубе. В качестве ответного шага США обязались не осуществлять вооруженного вторжения на Кубу и ликвидировать ракеты средней дальности, развернутые иа территории Турции.

   Мирный  исход Карибского кризиса, ставшего одним из наиболее серьезных конфликтов холодной войны, был обусловлен прежде всего желанием руководства обеих стран не допустить эскалации конфликта и найти взаимоприемлемый выход из сложившейся ситуации. В то же время, одним из факторов, повлиявших на развитие событий и определивших позиции сторон в ходе конфликта, несомненно стало значительное превосходство стратегических сил США как по количеству носителей, так и по их боевой эффективности.

Обеспечение количественного  паритета

   Советское руководство традиционно придавало  очень большое значение обеспечению  паритета с Соединенными Штатами  в области стратегических вооружений. События Карибского кризиса послужили  дополнительным свидетельством того, что в условиях холодной войны  обеспечение безопасности государства  требует создания эффективных стратегических сил, сопоставимых по возможностям со стратегическими силами США.

   Усилия, направленные на повышение эффективности  группировки стратегических сил, были начаты еще до 1962 г. В 1959 г. была начата разработка нового комплекса с межконтинентальной ракетой Р-9А (SS-8), который отличался  высокой степенью боеготовности. Летные испытания этой ракеты были начаты в апреле 1961 г. В январе 1962 г. были начаты испытания комплекса шахтного базирования с ракетой Р-16У, обладавшего  более высокой, чем комплекс с  Р-16, боеготовностью. Несмотря на то, что  эти комплексы позволяли увеличить  боевую эффективность группировки  баллистических ракет, ни один из них  не был пригоден для массового  развертывания. Кроме этого, ракеты Р-16У и Р-9А размещались в  незащищенных пусковых установках типа “групповой старт”, что делало их чрезвычайно  уязвимыми.

   Основными ракетными комплексами наземного  базирования, сделавшими возможным  достижение количественного паритета с США в 60-х годах, стали комплексы  с тяжелой ракетой Р-36 (SS-9) и  легкой универсальной ракетой УР-100 (SS-11). Разработка Р-36 была начата в апреле 1962 г., а УР-100 — в марте 1963 г. Эти  ракеты были предназначены для развертывания  в шахтных пусковых установках типа “одиночный старт”, что существенно  снижало их уязвимость. Кроме этого, ракеты УР-100 и Р-36 могли нести боевое дежурство в заправленном состоянии, что позволяло практически постоянно поддерживать их в состоянии высокой боеготовности. Большой забрасываемый вес Р-36 позволял также использовать ракету, оснащенную мощным боезарядом, для поражения высокозащищенных целей.

   Летные  испытания Р-36 были начаты в сентябре 1963 г., а испытания УР-100 — в  апреле 1965 г. Развертывание ракет, начатое  в ноябре 1966 г., отличалось  {7}  очень высокими темпами. К концу 1969 г. было развернуто 170 ракет Р-36 и около 860 ракет УР-100. К 1971 г. количество развернутых комплексов Р-36 было доведено до 260, а УР-100 — до 990. Кроме этого, в 1968 г. была принята на вооружение первая советская твердотопливная межконтинентальная ракета РТ-2. Эта ракета была поставлена на боевое дежурство, однако масштабы ее развертывания были ограничены 60 пусковыми установками.

   Наряду  с усилиями по созданию и развертыванию  наземных МБР второго поколения, в СССР шла работа над созданием  подводного ракетоносца, который по боевой эффективности должен был  соответствовать развертываемым в  США подводным лодкам Polaris. Первые работы в этом направлении были начаты еще в 1958 г., а к 1962 г. был разработан и утвержден технический проект ракетоносца 667А (Yankee I), который предполагалось оснастить комплексом с 16 ракетами Р-27 (SS-N-6). Строительство первого ракетоносца 667А было начато в 1964 г., а в 1967 г. он вошел в состав флота. К концу 1969 г. было построено 12 таких ракетоносцев, которые начали нести боевое патрулирование у берегов США. Всего в ходе осуществления программы строительства подводных лодок 667А были построены 34 подводных крейсера.

   Другой  программой, которой советское руководство  придавало большое значение, было создание систем противоракетной обороны, предназначенных для отражения  стратегического ракетного удара. Работы в этом направлении начались во второй половине 50-х годов, а в 1962 г. СССР приступил к строительству  сооружений Московской системы ПРО. Кроме этого, прорабатывались различные варианты систем противоракетной обороны территории страны.

   Наряду  с созданием оборонительных систем, значительное внимание уделялось созданию средств, способных преодолевать противоракетную  оборону. В рамках этой программы был создан орбитальный вариант ракеты Р-36, предназначенный для нанесения удара с незащищенного системой ПРО направления. Первые ракеты Р-36 в орбитальном варианте были поставлены на боевое дежурство в 1969 г. Кроме этого, в августе 1968 г. были начаты летные испытания варианта ракеты Р-36, оснащенного тремя боевыми блоками, не имевшими индивидуального наведения. Увеличение количества боевых блоков было призвано повысить вероятность преодоления рубежей противоракетной обороны.

   В США к 1965 г. было закончено развертывание 800 ракет Minuteman I, в дополнение к которым в 1966 г. было начато развертывание 200 более точных ракет Minuteman II. Кроме этого, группировка наземных МБР США включала в себя 54 ракеты Atlas. В 1970 г. началась замена Minuteman I ракетами Minuteman III, которые были оснащены тремя боевыми блоками индивидуального наведения и обладали очень высокой точностью. Программа развертывания ракетоносцев Polaris, в ходе которой была построена 41 подводная лодка, была завершена в 1967 г. Планировалось, что в 1971 г. в состав флота войдет первый ракетоносец Poseidon, оснащенный 16 ракетами С-3, несущими по 10 боеголовок индивидуального наведения. В стратегической авиации США к концу 60-х годов был полностью завершен переход на бомбардировщики В-52, количество которых составило 360. Кроме этого, планировалось использовать в стратегических целях бомбардировщики FB-111A, размещавшиеся на территории Европы. Так же, как и Советский Союз, США вели работу над созданием системы противоракетной обороны.

   Наращивание количества стратегических наступательных вооружений, произошедшее в 60-х годах, а также осознание возможного дестабилизирующего влияния, которое  может оказать развертывание  систем противоракетной обороны, заставили  Соединенные Штаты и Советский  Союз начать переговоры об ограничении  наступательных и оборонительных вооружений. Эти переговоры,  {8}  начатые в 1969 г., завершились в 1972 г. подписанием двух соглашений, известных как Договор ОСВ-1 и Договор по ПРО.

Ограничение вооружений: Договор  ОСВ-1 и Договор  по ПРО

   Первые  консультации о возможности начала переговоров об ограничении вооружений были начаты в 1967 г., а конкретная договоренность о начале переговоров была достигнута в июле 1968 г. После задержки, вызванной  вводом советских войск в Чехословакию и президентскими выборами в США, переговоры были начаты в ноябре 1969 г. Первоначально предполагалось, что  предметом переговоров станет всеобъемлющее  соглашение, касающееся как наступательных, так и оборонительных вооружений. Однако, в процессе обсуждения наступательных вооружений Советский Союз последовательно настаивал на обязательном учете средств передового базирования США, расположенных в Европе. В итоге было решено, что соглашение о наступательных вооружениях не будет иметь всеобъемлющего характера и не будет включать ограничений на бомбардировщики. В то же время, стороны согласились заключить полномасштабное соглашение об ограничении оборонительных средств.

   Прогресс  в области ограничения оборонительных противоракетных систем стал возможен прежде всего благодаря тому, что к моменту начала переговоров как в СССР, так и США была продемонстрирована невозможность создания эффективной системы ПРО, способной обеспечить защиту ограниченного района или территории страны. В связи с этим на одном из этапов переговоров стороны были готовы пойти на полное запрещение противоракетных систем, однако в итоге было решено сохранить возможность развертывания систем, находившихся в процессе разработки и строительства.

   В основу соглашения об ограничении наступательных вооружений был положен принцип, в соответствии с которым ограничению  подлежало количество пусковых установок  баллистических ракет как наземного, так и морского базирования. Количество бомбардировщиков, а также количество боезарядов соглашением никак не ограничивалось. На ранних стадиях переговоров СССР и США обсуждали возможность запрета на оснащение баллистических ракет боеголовками индивидуального наведения, однако сторонам не удалось найти взаимоприемлемого решения этой проблемы.

   Ставшие результатом переговоров документы  — Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор  по ПРО) и Временное соглашение о  некоторых мерах в области  ограничения стратегических наступательных вооружений (Договор ОСВ-1) — были подписаны 26 мая 1972 г. и вступили в  силу 3 октября 1972 г. Срок действия Договора ОСВ-1 составлял 5 лет, Договор по ПРО  обладал неограниченным сроком действия.

   Основным  положением Договора ОСВ-1 стало обязательство  СССР и США не начинать с 1 июля 1972 г. строительства новых стационарных пусковых установок баллистических ракет наземного базирования, а  также не увеличивать количество подводных лодок и пусковых установок  баллистических ракет морского базирования. Кроме этого, соглашение запрещало  создание новых шахтных пусковых установок тяжелых ракет, а также  переоборудование существующих ШПУ  в пусковые установки тяжелых  ракет. В результате установления этих ограничений была фактически заморожена структура группировок баллистических ракет наземного базирования. На момент подписания соглашения в СССР были построены или находились в  процессе строительства 1416 шахтных  пусковых установок, 308 из которых предназначались  для размещения тяжелых ракет  Р-36  {9}  (SS-9) и Р-36М (SS-18 Mod 1). Кроме этого, к числу тяжелых ракет относились 18 орбитальных ракет Р-36, развернутых на полигоне Байконур.

   Установленные ОСВ-1 ограничения на количество подводных  ракетоносцев относились только к подводным  лодкам, построенным после 1964 г. и, таким  образом, не касались советских подводных  лодок проектов 629 (Golf), 658 (Hotel) и 701 (Hotel III). Поскольку Договор разрешал завершение строительства подводных лодок и шахтных пусковых установок, начатого к моменту его заключения, определение строящейся подводной лодки было сформулировано таким образом, чтобы дать СССР возможность построить 62 “современных” подводных ракетоносца, на которых могло быть развернуто не более 740 ракет. В дополнение к этому СССР мог дополнительно развернуть 210 баллистических ракет морского базирования за счет уничтожения такого же количества наземных пусковых установок ракет Р-16У и Р-9А. Это положение давало СССР возможность иметь до 950 ракет морского базирования, так как пусковые установки типа “групповой старт”, в которых размещались ракеты Р-16У и Р-9А, не могли быть использованы для размещения новых ракет наземного базирования и в любом случае должны были выводиться из боевого состава. В целом, Договор ОСВ-1 никак не ограничивал советскую программу создания стратегических ракетоносцев.

   Основное  положение Договора об ограничении  систем противоракетной обороны  заключается в запрете создания противоракетной обороны территории страны или района и запрете на создание базы для такого развертывания. В качестве исключения Договор по ПРО разрешал развертывание двух противоракетных систем, одна из которых предназначена для обороны столицы, а другая — для обороны позиционного района баллистических ракет. Основным ограничением, накладываемым на эти системы, стало ограничение количества перехватчиков. В составе каждой из двух систем ПРО разрешалось иметь не более 100 противоракет и их пусковых установок. Кроме этого, определенные ограничения накладывались на количество и места размещения радиолокационных станций системы ПРО, а также на места размещения РЛС системы предупреждения о ракетном нападении. В 1974 г., СССР и США подписали протокол к Договору по ПРО, который сократил количество разрешенных к развертыванию систем с двух до одной.